— Пошли-ка. — Цепко ухватив за руку, Морган поволок меня ко второй двери, за которой ничего кроме санузла быть не могло. Так и есть. Ванная комната. Парная. И когда я говорю, что она парная, то именно это имею ввиду. Здесь всего было по два: две двери, два унитаза за ширмочками, два биде, два душа, два умывальника и — вот странно-то — две ванные! Включив воду в одной из ни, вамп деловито принялся раздевать меня.

— Эй, ты чего делаешь?! — попытался я отбиться.

— Ты же не собираешься принимать ванну в одежде? — аргументировал свои действия Морган и продолжил расстегивать многочисленные пуговицы на моей псевдовинтажной рубашке.

— Я вообще не собирался принимать с тобой ванну! — возмутился я.

— Конечно не собирался, иначе какой бы это был сюрприз? Кстати, Финн, от тебя несет.

— Пошел ты, — обиделся я. Можно подумать от него с дороги цветами пахнет.

Однако слова Моргана произвели на меня куда большее впечатление, чем я демонстрировал. Стараясь сделать это незаметно, я принюхался. От меня действительно разило, что было не удивительно — я почти сутки не менял одежду. Ладно, в чем-то он прав.

— Отойди, я сам, — отбившись от шаловливых ручек вампа, я продолжил начатое им дело. Когда очередь дошла до штанов, я на мгновение усомнился в правильности принятого решения — может принять ванну позже без Моргана? — но снова унюхав миазмы собственного тела, понял, что ждать не смогу. В итоге в ванну мы погружались вместе, аккурат напротив друг друга.

Что удивительно Морган вел себя спокойно: не домогался, не делал двусмысленных замечаний и даже особо не глазел. Последнее, кстати, почему-то раздражало — я что, выгляжу без одежды на столько жалко, что даже взгляда не достоин?

— Почему дуешься? — осведомился вамп, заметив мое состояние.

— Я не дуюсь.

— О, конечно, прости. Как я мог этого не понять? Ты не дуешься, это пена для ванной на тебя так действует, — съехидничал он. — Давай, колись, что я опять не так сделал?

— Помимо того, что против воли засунул меня в ванну? — не менее язвительно уточнил я.

— А что не так? Ты уже прости, но так воняло, что у меня слезы наворачивались.

— Я не вонял!

— Конечно, только попахивал. Но мой чуткий вампирский нос не мог больше терпеть этого издевательства.

— Твой нос? — в ужас переспросил я, и вдруг так живо представил, что он мог учуять, находясь рядом со мной. Пот, впитавшийся в одежду и присохший вместе с пылью на коже, остатки пищи, приставшие к манжетам, несвежее дыхание, после еды и... моча. Фу, это отвратительно! Не удивительно, что он даже смотреть на меня не хочет. Такая вонь убьет любые ростки влечения. Ты жалок, Финниган, заинтересовать симпатичного тебе человека — чего уж теперь отнекиваться — а потом оттолкнуть его мерзким запахом! Это уметь надо.

Я откинулся назад, насколько позволяла ванна, чтобы увеличить дистанцию между нами, хотя и понимал, что поздно. Слабая надежда — а вдруг запах был не настолько ужасен — продолжала теплиться в душе. На долго ли? До первого "фи"?

— Эй, что за траур? Тебя так задели мои слова? — догадался Морган, заметив мой маневр.

— Нет.

— Врешь и не краснеешь.

Вамп быстро переместился на мою сторону. От резкого движения приличная часть воды выплеснулась на пол. В ванной помельчало.

— Ты это чего? — попытался я отстраниться.

— Не дергайся, тебе будет хорошо, — пообещал Морган и поцеловал меня.

Мне действительно похорошело, правда не сразу. Поцелуй Моргана не имел ничего общего с чмоками Карда на съемках и действительно уносил. Наверняка у вампа была богатая практика поцелуев, по-другому просто быть не могло — ему же больше ста лет! Сколько женщин он перецеловал за свою жизнь. Сколько мужчин! Ему есть, с чем сравнить. Однако же он ни разу не жаловался на мою технику и всегда был инициатором. Я ему настолько нравлюсь?

— Ты о чем мечтаешь, пока я тебя тут целую? — недовольно осведомился Морган, оторвавшись от моих губ. Я пожал плечами. Все равно врать бесполезно. — Теряю хватку, — буркнул он и притянул меня для нового поцелуя.

На этот раз мне было уже не до раздумий. Его губы были такими требовательными, напористыми, они так алчно охватывали мой рот, что сопротивляться чувственному натиску становилось трудно. Главным образом из-за внезапного возбуждения, начавшего скапливаться внизу живота. Господи, что он творит?!

От избытка эмоций перехватило дыхание, и я невольно приоткрыл рот, желая вдохнуть побольше воздуха. Вамп немедленно этим воспользовался, пустив в ход язык. Я уже и раньше замечал, что язык считается у вампа самой опасной частью анатомии — стоит ему попасть в ваш рот, и вы сами захотите, чтобы он не выходил оттуда никогда. Черт, Морган работал им мастерски, заставляя полностью забыть о реальности. Наверное, поэтому я не обратил внимание на осторожные перемещения вампа. Очнулся только когда обнаружил себя опутанным его конечностями как щупальцами. Причем одно "щупальце" уютно примостилось у меня между ног и делало то, для чего и было собственно предназначено — щупало.

Я возмущенно вылупился на Моргана, так как рот был все еще занят, и выразить протест устно не представлялось возможным. Он вернул мне взгляд, умудрившись одним движение век сказать: "Я не обижу. Расслабься и получай удовольствие". Так как реального сопротивления все равно оказать не мог, я сдался, позволив вампу продолжать начатое.

Тем временем Морган прекратил исследовать фронт работ и, наконец, взялся за дело, обхватив мой уже порядком напряженный член. Я раздвинул ноги чуть шире, чтобы нам обоим было удобнее и отдался ощущениям...

Вечером мы с Морганом спустились в ресторан. Сидя на террасе, я мог видеть потрясающую иллюминацию Чикагских небоскребов на фоне вечернего неба, но наслаждаться ею не получалось. Должно быть из-за того, что напротив сидел до боли знакомый молодой человек и прожигал меня недобрым взглядом.

— Знакомься Финн, это Малкольм, мой сын. А это Ванесса, его невеста, — представил вамп неприветливого молодого человека и девушку рядом с ним. Малкольм был почти таким же, как на тех фотографиях в квартире вампа, но несколько старше и выглядел скорее ровесником Моргана, чем моим. Не знай я кто из них кто, решил бы что они братья погодки.

— Очень приятно, — выдавил я, почти физически ощущая враждебность парня.

Малкольм не ответил, лишь смерил меня колючим взглядом зеленых как у Моргана глаз, вызвав желание поежиться.

— О, я так рада! — приветливо воскликнула девушка, проигнорировав поведение жениха. — Даже не думала, что когда-нибудь буду сидеть за одним столом со знаменитостью. Это так странно и интригующе! Как думаешь, это будет не слишком грубо, если я попрошу у тебя автограф?

Да, Ванесса бала сама непосредственность и ее внешность лишь подчеркивала это. Такая миниатюрная и хрупкая. Она казалась совсем эфемерной со своей белой кожей и светлыми прямыми волосами. Настоящая нордическая блондинка, что было заметно по светлым бровям и чуть подкрашенным ресницам. Если бы не светлые веснушки на носу, ее можно было бы принять за фарфоровую куклу.

— Нет, что ты, обращайся в любое время, — поспешил я с ответом.

— В таком случае, как насчет — сейчас?

— Но у меня ничего с собой нет, — изобразил я сожаление.

— Не беда, распишись на салфетке, — нашла выход Ванесса, — держи, — и протянула мне перьевую ручку, которую по-свойски вытянула из кармана пиджака жениха.

Я оглядел стол. Естественно в этом ресторане были только текстильные салфетки. Я сомневался, что перьевой ручкой можно на ней что-то написать, да и вряд ли нам позволят использовать имущество ресторана в таких целях, поэтому я решил поступить по-другому.

Под любопытными взглядами присутствующих, я залез в карман сидящего рядом вампа и выудил оттуда первую попавшуюся бумажку, которой оказалась стодолларовая купюра. Я вообще-то рассчитывал выудить десятку, но возвращаться в карман за разменом не стал — весь эффект пропадет. Пока меня не успели остановить, я быстро начиркал на банкноте слова пожелания и поставил размашистый росчерк, после чего торжественно вручил ее Ванессе. Та приняла дар в гробовом молчании, благодарно улыбнулась и спрятала подальше от посторонних глаз в сумочку. Лишь, когда бумажка скрылась из поля зрения, Морган и Малкольм ожили, дружно выдохнув. Когда они успели задержать дыхание?

— Гм, очень щедро с твоей стороны, — прокомментировал мои действия Морган.

— Для фанатов мне ничего не жалко.

— Даже моих денег.

Я пожал плечами, мол, прости, так получилось.

— Папа, — вмешался Малкольм, — ты собираешься представить мистера Броуди мистеру Лентини?

— Малкольм, ну зачем же так официально? Зови его Финниган, — поправил сына вамп.

— Или просто — мама, — хмыкнул я.

Малкольм посмотрел на меня так, будто привидение увидел. Морган успокаивающе взял сына за руку, и через секунду-другую его отпустило. Согласен, это я неудачно пошутил. И кто меня за язык тянул?

— Зови меня Аланом, — попробовал я исправить положение.

— Финн, это не твое имя, — непривычно тихо сказал Морган. — Малкольм теперь не чужой тебе. Привыкай.

Не чужой? Это он напоминает, что я вроде как должен стать его "женушкой"? А я уже почти забыл. Вот дерьмо! И кому это меня собираются представить? Он вообще кто?

— Извини, — снова заговорил я. Вамп ободряюще улыбнулся. — Я сболтнул лишнего. Зови меня Финниганом или как Морган Финном.

Малкольм ничего не ответил, но, по крайней мере, больше не выглядел так, словно собирался впечатать мне в зубы кулак.

— Так, когда мальчишник? — сменил тему Морган.

— Завтра вечером, — охотно поддержал его Малкольм. — Ты приглашен и... он тоже, — кивнул он на меня.

— А разве вторые половинки не должны присутствовать на девичнике? — напомнила о себе Ванесса.

— Боюсь, Финна на это мероприятие пустят только в роли стриптизера, — пошутил Морган, окончательно развеяв напряжение, висевшее над столом.

— И то верно, — улыбнулась девушка. — Прости, Финниган, придется тебе коротать время в чисто мужской компании.

— Какая жалость, — вздохнул я, хотя никакого сожаления по этому поводу не почувствовал.

— Ничего, дорогая, мы в нашей сугубо мужской компании хорошо позаботимся о твоем новом друге.

— Думаю, парочка длинноногих сриптизерш поправит положение, — хохотнул вамп.

— Папа! — округлил глаза Малкольм.

— Не переживай, милый, я прекрасно знаю, что вы ребята делаете на мальчишниках. Развлекайся, пока можешь, — хихикнула Ванесса.

— Фурия, — ласково посмотрел на невесту Малкольм.

— Мой жеребчик, — проворковала та в ответ, потянувшись к нему.

Завершился обмен любезностями нежным поцелуем, который плавно перетекал в страстный.

Не сговариваясь, мы с Морганом переглянулись. В этот момент я почему-то вспомнил, какого это, целоваться с ним. Все тело обдало жаром. Этот засранец довольно улыбнулся и смешно дернул носом, как бы намекая "а я все учуял". И почему у меня нехорошее предчувствие касательно предстоящего мальчишника?

Сцена 16. Мальчишник

Я никогда не любил вечеринки, особенно для избранных. Помню, как-то раз еще в школе, под давлением Фаусто я пошел на одну. Это было ужасно. Начиналось все довольно прилично: красиво украшенный банкетный зал, разодетые в пух и прах девушки и парни, выделывающиеся друг пред другом. Через два часа, когда все уже поднабрались, никого не интересовало, кто одел платье от Chanel, а у кого часы Pierre Kunz. Еще через час банкет перетек в Садом и Гоморру. Всегда чопорная и сдержанная Амели Ллойд танцевала стриптиз на столе, ее ближайшая подруга и староста класса в задранной до пупа юбке лизалась неподалеку с каким-то типом. Кто-то громко стонал из-под стола, причем мужским голосом, а какие-то идиоты успели словить кайф и весь вечер непринужденно купались в фонтане, устроив вечеринку в бассейне. И это только то, что я запомнил будучи сам не совсем в трезвом виде. На утро я проснулся все под тем же банкетным столом с жуткой головной болью и в испоганенном костюме. И это мне еще повезло. Остальные валялись по всему залу кто где в голом или полуголом виде. На девушек было страшно смотреть: косметика размазана по лицам, некогда элегантны прически превратились в гнезда, об испорченных дизайнерских платьях и белье я вообще молчу. Короче я оттуда сбежал, как только смог передвигаться, и с тех пор старался вечеринок избегать, а когда не получалось, уходил пораньше, чтобы не участвовать в этом балагане.

На этот дурацкий мальчишник я тоже не собирался идти и даже попытался объяснить свою позицию Моргану, но добился только того, что он стал собирать меня сам. Как он объяснил, их мальчишник несколько отличается от привычного мне понятия. Начать хотя бы с того, что вместо друзей жениха там будет присутствовать все вампирские родственники, включая дедушку, дядю и племянника, а так же наставники и друзья семьи. Помимо вампиров приглашена горстка людей мужского пола, принятых в семью на правах сводного брата, пасынка или возлюбленного. К последним, кстати, относился и я.

Морган решил сам выбрать мне костюм на вечер, совершенно напрасно распотрошив оба моих чемодана. Я предлагал одеть обычный костюм из моего гардероба, который выглядел достаточно респектабельно, но вамп заявил, что мы идем не на похороны и потащил меня в местные бутики, где в итоге оставил кругленькую сумму. Но должен признать, вещи которые он для меня выбрал хоть и не были черными мне понравились.

Нам едва хватило времени добраться до номера, выпить по чашке кофе, привести себя в порядок и переодеться.

Спускаясь на стоянку в лифте, меня не покидала бредовая мысль, что я похож на Золушку, спешащую на бал. Если, конечно, можно сравнивать мрачного типа вроде меня с милой, домашней девушкой, хотя что-то общее у меня с ней есть — мы трудоголики и стараемся выполнять порученную работу на совесть.

Я до последнего не знал, куда мы едем. Лишь углядев в окне неопрятные дворы и кирпичные постройки, понял где будет проходить мальчишник. Темный, грязный подъезд, металлическая дверь, исписанная граффити, и маленькое окошко — все знакомо до боли. Вечер обещал быть долгим, потому что Морган снова притащил меня в логово кровососов.

Я — параноик. С того момента, как мы сюда вошли, я только и делал, что ловил на себе плотоядные взгляды. Они ощущались почти физически и не оставляли меня ни на секунду. Стараясь хоть как-то отгородиться от них, я повернулся к залу спиной, но от этого стало только хуже — чувство тревоги усилилось.

— Расслабься, Финн, — ободрил меня Морган, склонившись к самому уху. — Ты в безопасности со мной.

— Угу, — промычал я в ответ, крепче вцепившись в свой напиток. "Пусть они перестанут смотреть, и я успокоюсь", — подумал я, но озвучить не решился. Выставлять себя психом не хотелось.