Био2. Био"Катастрофа

Мягкая?! Это такой комплимент был?!

Фыркнув снова, Ишшер не удержался и расхохотался.

— Ну что ты как маленькая? Маленькая, забавная, надувшаяся ящерка. Давай садись, и начнем медитировать. Как тебе полянка?

Он так резко сменил тему, что я вообще перестала его понимать. Что он хочет скрыть? Ладно, разберусь чуть позже. А полянка и правда симпатичная. Сев, наконец, ровно, я прикрыла глаза и, улыбнувшись солнцу, раскрылась.

Я ящерка.Я так люблю тепло солнца...

Глава 16

Следующие несколько дней прошли почти так же — единственное, что я больше не оставалась у него ночевать. Я до сих пор не была уверена в том, что хочу этого. Для начала мне необходимо действительно обрести полную уверенность, потому, что если мы вдруг, не приведи Хаш, с ним не сойдемся во взглядах на жизнь и действительно разбежимся, то боюсь, ректор окажется прав — мне будет слишком тяжело и тогда мало кто из окружающих выживет. Любовь ли это? Пока не знаю. Скорее привязанность к сильнейшему, умнейшему, мудрейшему... И прочая, и прочая.

Мы каждое утро уходили в лес и теперь общались не только на учебные темы. Теперь он рассказывал и о себе, о тех традициях фрасхов, которые в первую очередь оказывали влияние на отношения между мужчинами и женщинами — как это принято на Краше, и как он это видел для себя. Порой они разнились и немало. Допустим, то же многоженство. На четвертый день медитаций и общения обо всём, когда мы добрались и до этого вопроса, фрасх решительно заявил, что если я стану его женой, то буду единственной.

Лестно. Я даже смутилась. И тут же перевела тему на Нешесса — у него ведь тоже одна супруга. Почему так? Почему он не найдёт вторую?

— Видишь ли... опять же традиции. В первую очередь сильный воин обязан выбрать себе в супруги сильную жену, чтобы она родила ему сильных детей, способных выжить в хищных условиях планеты. О любви тут речи не идет — чистый расчет. Так что можно сказать, что женщина в данном конкретном случае просто является матерью его детей, а не "любимой", поэтому многие и не останавливаются на этом. Но поверь, мы не настолько отмороженные, чтобы совсем не обращать внимания на чувства — когда ты всем своим существом понимаешь, что она твоя единственная, то других уже не надо. Ни одной.

— Ясно, — не торопясь задавать иных вопросов, задумалась. Как же им наверное тяжело. Традиции велят одно, а хочется порой совсем иного. Спустя некоторое время снова продолжила расспросы. — А у тебя есть дом на Краше?

— Есть.

— Большой?

— Нет. Если ты имеешь в виду олзон, то нет, у меня его нет — не было необходимости. У меня самый обычный дом в одном из поселков, что-то вроде местного коттеджа, — вздернув бровь, мужчина улыбнулся краешком губ. — К чему вопрос? Хочешь собственный олзон?

— Нет, я вообще не хочу больше никогда возвращаться на Краш. Видишь ли в чём дело...

Старательно подбирая слова, начала ему рассказывать о маме и о том, каковы их правила — я буду обязана обзавестись своей охотничьей территорией, причем немалых размеров, а на тот момент, когда я покидала планету, свободных участков почти не было.

— Я хочу найти свою планету, которую я смогу назвать своим домом. Это снова на уровне инстинктов. Вот смотри, — стараясь показать, что именно я чувствую, потянулась к нему биополем и попыталась передать свои ощущения. — Мне нравится эта планета, но в ней чего-то не хватает. Я могу тут учиться, но долго жить не смогу, для абсолютного комфорта мне необходимо что-то иное. Понимаешь?

— С трудом, — внимательно прислушиваясь к ощущениям, фрасх ошеломленно покачал головой. — Ты действительно чувствуешь намного глубже, чем даже фрасхи. Поразительно! Это именно из-за того, что ты шайгосс?

— Да.

— Почему ты называешь её мамой?

— Потому, что это именно она дала мне жизнь. Именно она решала: буду я жить или умру, потому что олзон принца на её территории. После того, как я смогла сбежать, я жила с ней почти три недели...

Рассказав и об этом периоде своей жизни, когда жила с Эолисс, вспомнила, что мы так и не договорили о том — клон я или не клон. Неужели я могу и не быть клоном? А кем тогда?

— Пока не знаю, но брак в цепочке ДНК — это слишком невероятная вещь. Скорее ты можешь быть условно клоном.

— То есть?

— Искусственное оплодотворение с четко заданными характеристиками, но рождена женщиной, а не в лабораторных условиях.

— А тот факт, что я помню себя только с десяти лет?

— Уже после рождения тебя могли дорастить до десяти лет в саркофаге.

— Не слишком сложно?

— Нет, не слишком. Ты ведь знаешь, что на тот момент, когда принц обсуждал с бароном условия сделки, именно я был его доверенным лицом?

— Да. И?

— И я очень многое узнал в первую очередь о самом бароне и его экспериментах. Ты ведь, наверное, знаешь, как мы умеем спрашивать? К тому же самых обычных людей?

— Представляю, — поморщившись, не убавляла внимания. Чем дальше, тем загадочней.

— Около пятнадцати лет назад барон экспериментировал с генной инженерией именно в этом направлении, но то, что после этого у него появилось шестеро клонов — до этого я не додумался. В первую очередь он пытался обзавестись настоящим наследником — у него в любовницах была человеческая женщина из облагороженных. Где он её взял, не представляю, как и её дальнейшую судьбу. Единственное, что мне стало известно, так это то, что благодаря искусственному оплодотворению, она смогла родить ему шестерых близняшек-девочек. Дальнейшая их судьба весьма сомнительна, но была запись, что все они умерли, как и мать. Ничего не напоминает?

— Хаш... Невозможно! — последние слова доносились до меня словно сквозь вату, а я всё глупо моргала и невидяще смотрела в точку перед собой.

Я не клон? Мы все не были клонами?! Но почему тогда нам лгали? Нас же собирались убить!

— Милана... — придя в себя в объятиях фрасха и с трудом рассмотрев его через пелену слез, застилающих глаза, замотала головой и снова уткнулась носом в его футболку, продолжая поливать её слезами. — Не плачь, он того не стоит.

Проревела я, наверное, не меньше получаса, полностью промочив его футболку и дико жалея, что у меня нет носового платка. Почему-то такая неприятность как сопли, появлялись автоматически. Стало так неловко...

— Держи, — мужчина вынул чистейший носовой платок из нагрудного кармана и я криво и вымученно улыбнулась.

— Спасибо...

— Если бы я знал, что для тебя это так важно, то никогда бы не сказал.

— Нет, не совсем так. Я всё равно не считаю его своим отцом. Мерзавец, без сомнений, убивший всех моих сестер. Но ведь получается мы всё равно клоны? Только рожденные? Да?

— Не совсем. Вы не производное от Мелины, как думали все. Вы производное именно от него.

— Не понимаю.

— Это сложно, я согласен, — не выпуская меня из кольца рук, мужчина попробовал объяснить. — Что такое клоны? На примере Мелины? Берем её клетки необходимой группы, обрабатываем необходимым образом, помещаем в лабораторные саркофаги и в кратчайшие сроки он воспроизводит её точную копию. Верно?

— Да, наверное.

— А вы же... Вы именно результат искусственного зачатия материнской клетки облагороженной женщины обработанными клетками самого барона.

— Дикость.

— Дикость, согласен. У барона в этом направлении вообще каких только экспериментов не было, — поморщившись воспоминаниям, мужчина нахмурился. — Но тебе я о них даже рассказывать не буду. Кстати сам принц о них тоже вряд ли знает, его это не интересовало, это была уже моя инициатива.

— Но если... То я... Настоящая?

— Да, ты его дочь.

— А почему тогда... Почему тогда он так к нам относился? Как к клонам?! Это ведь абсолютно разные вещи!

— Не скажи. Вы всё равно больше эксперимент, чем дети, рожденные в семье и любви. К тому же, я думаю, тут немалую роль сыграла некая кери Фрэя.

— Фрэя?! Она-то тут при чем?!

— Знаешь её? Откуда?

— Она была нашей смотрительницей.

— О, ну тогда всё понятно. Во время проведения этого эксперимента именно Фрэя была старшим лаборантом, контролирующим ход эксперимента. Именно она делала все записи. И именно она констатировала смерть женщины и новорожденных девочек. Не думаю, что ошибусь, если скажу, что это было самой обычной ревностью. Она "убила" вас, но взамен "создала" клонов.

— Зачем?!

— Понятия не имею. Женщины вообще порой непостижимы. Зависть, ревность, злоба... Можем спросить у неё. Хочешь?

— Хочу. Очень хочу! — зло прищурившись, ощерилась. — А ведь она нас ненавидела. И больше всех она ненавидела меня. Теперь понятно. Слишком мало, но понятно... но знаешь, не сейчас.

Замотав головой, снова уткнулась в такого удачно подвернувшегося большого мужчину — места для поплакаться было достаточно.

— Может через год, на следующие каникулы... Это слишком дико. Да и учеба уже на днях начнется. Нет, я не могу пока об этом спокойно думать.

— Хорошо, как скажешь.

— А как ты думаешь, она жива? Наша мама?

— Не знаю. Я допрашивал младшего лаборанта и он мало что мог сказать, он и эти-то моменты знал поскольку постольку. Так что не могу ничего ответить тебе точно.

— Понятно... Ладно, — шмыгнув последний раз, отстранилась. Фрэю я еще успею убить. Эта стерва мне ответит за всё. — Прости за футболку.

— Не страшно. Успокоилась?

— Да.

— Вот и хорошо, — потихоньку отвлекая меня другими разговорами, мужчина снова перешел к вопросам самоконтроля и тому, как важно об этом помнить. Причем не только помнить, но и следовать им.

А завтра уже должны прилететь девчонки... Так что действительно — хватит реветь и терзаться, у меня есть дела поважнее. А этим вопросом мы займемся тогда, когда придет его время.

— Милана! Привет!

— Привет-привет.

Первой уже вечером прилетела Регина, причем вместе с Воландом. Отношения у них ещё не перешли в разряд серьезных, но все прогнозы указывали на то, что они станут парой. Причем навсегда. Воланд первые полгода ещё пытался сопротивляться, но увы... Если женщина решила, то мужчине порой приходится с этим только смириться. Нет, конечно, она его не принуждала, но потихоньку, полегоньку... Там вспышка ауры, тут растрепавшаяся коса, легкая улыбка, блеск в глазах. А ведь он сам мне ещё в начале курса признался — хочет большой и светлой любви. Мы с девчонками тогда хорошо посмеялись, но всё же... Всё же её хотят все, сколько бы мы над ней ни смеялись. А Регина его действительно любит, так что нам теперь необходимо лишь не мешать.

— Как твои дела? Куда летала?

— На Ратол, с тётей. Там была неделя выставок, мне понравилось. Отлично отдохнули, — почти не кривя душой, я рассказывала официальную версию моего отсутствия. — А вы?

— А меня Воланд с родителями познакомил, — чуть смутившись, Регина всё же продолжила, так как в себе, похоже, удержать не могла. — У него такая красивая мама, ты не представляешь! А как она его любит... А отец у него суровый. Воланд когда злится, весь в него.

— Воланд умеет злиться? Вот это новость! Надеюсь не на тебя? — распахнув глаза, удивленно качнула головой.

— Нет, что ты, — замахав на меня руками, Регина не очень весело вздохнула. — Они с отцом немного повздорили. Из-за меня. Отец поначалу был против. Но потом помирились, их как раз кери Лелиана помирила.

Рассказывая и рассказывая, Регина сияла так ярко, что я за неё искренне радовалась — повезло. Как же ей повезло. Воланд действительно будет ей самым лучшим мужем. Завидую? Не думаю, не мой мужчина. А чужому счастью завидовать не надо — надо создавать своё.

В течение следующего дня прилетели и Тамила с Сабриной, причем Сабрина ещё и обиделась, что я так к ней и не залетела, хотя обещала. Тамила же летала на курорт, где отдыхала с родителями, совмещая приятное с семейными обязанностями. Парень, третьекурсник Майкл, с которым она встречалась первые полгода, сейчас проходил практику, но они чуть ли не ежедневно связывались через Глюка и до сих пор поддерживали отношения. Причем, думаю, и у них они не угаснут — эльдивы если любят, то лишь раз.

Осталось пристроить Сабрину, а то слишком уж ей заняться нечем.

— Бри!

— М?

— Как насчет парня?

— Милана!

— А что Милана? Вот ты сейчас на меня злишься только потому, что тебе нечем заняться. Да? — уже завтра должны были начаться занятия и мы разбирали вещи, которые получили — новую форму, тетради и прочие бытовые мелочи. Глюк кстати тоже прилетел только сегодня — у Шенна были дела на одной из отдаленных планет, так что пригнать яхту раньше он не смог. И сейчас ИскИн как непоседливый котенок метался между нами, радуясь обществу.

— Не говори ерунду. Я же знаю, что у тебя самой в последнее время с Кевином не очень было. А между прочим, он такой замечательный! — резко вспылив, девушка откровенно дернулась.

О?

— Тебе нравится Кевин?

— Нравится. А ты его не ценишь, — решив выговориться, Сабрина начала приводить примеры, когда мы отдыхали все вместе и вместо того, чтобы уделять время своему мужчине, я либо плавала, либо играла с однокурсниками в пляжный волейбол, либо убегала на увольнительные с братьями.

Хм, а она права. Всё так и было, а я даже не замечала. Но!

— Бри, тихо. Я тебя поняла. Всё, каюсь. Но знаешь что... — закусив губу, не торопилась признаваться. Как они воспримут эту новость? — Мы с ним расстались.

— Почему? — искреннее изумились все трое и тут же переключили всё внимание на меня, хотя до этого разбирали вещи.

— Мы поняли, что это не любовь и тянуть с расставанием смысла нет — будет лишь хуже.

— И кто инициатор?

— Я, — вздохнув, покаянно покачала головой. — И это ещё не всё.

— Да?

— Да, — поморщившись, снова кивнула.

— У тебя уже другой? Это из-за него? — Тамила, внимательно присмотревшись к моему невеселому лицу, пристально прищурилась. — Кто?

— Кхм... вообще-то не совсем. Но думаю, сплетни вы всё равно услышите. Это Ишшер.

— Кто-о-о?! Фрасх?! С ума сошла?! — комнату потряс тройной вопль, а Глюк предусмотрительно сбежал на шкаф и уже оттуда испуганно хлопал крылышками-ручками.

— Да. Ещё года полтора назад, — не сумев удержать серьёзное выражение лица, разулыбалась, рассматривая их изумленные мордашки. — Знаете же, что я уже не эльдивианка, а измененная, и это совсем иная раса. И думаем мы по-другому, и настоящая внешность у меня иная, а это мимикрия.

Тут же став чернокожей брюнеткой, пожала плечами, как бы подтверждая свои слова — девчонки, наверное, забыли об этом, привыкнув к тому, что выгляжу я, как обычная эльдивианка. А ведь они до сих пор не знают, что раньше я вообще была человеком.

— Вот и с Кевином... Последнее время Ишшер начал серьёзно работать с теми слоями биополя, которые отвечают за понимание своей сущности — я поняла, что Кевин не тот, кто мне нужен. Он очень хороший: понимающий, нежный, верный, заботливый... но не моё. Моё биополе его не принимало. Оно слишком хищное и я уже поняла, что мне подойдет только тот, кто будет сильнее меня. На данный момент это Ишшер, — снова став белокожей голубоволосой эльдивианкой, я наклонила голову набок и продолжила. — Но мы с ним не то, чтобы встречаемся, мы скорее присматриваемся друг к другу, по крайней мере я.