Транзитом через Хоминибус

'Не понимаешь, и не лезь, — лениво констатировал Призорный, наслаждаясь свеженьким потоком ревности, — размечтался...'

'И размечтался! — разозлился вдобавок ко всему Антон. — Нельзя помечтать?! Чем я хуже этого хлыща, раскудрить его налево?!'

'О, десерт! — обрадовался бес. — Злись, следователь, злись... Твоя злость сравнима с молодым вином, как говорят французы'.

'Причём здесь французы? И почему я думаю о себе в третьем лице?'

'Упс...'

*Вплоть до нелепости

Глава 11 О чувствах

Ты такой полезный... лезешь, куда не просят

Кролик (невысказанная мысль о друге Винни)

Счастья, как и денег, много не бывает! Только редко так случается, что бы счастья было много, сразу, и разного. Редко... но, случается. Особенно, когда ты этого заслуживаешь.

А Дросс заслужил. Даже не заслужил, а, буквально, выстрадал! Чего стоила разбитая гудящая голова. А нудные, утомляющие допросы. А бессонные ночи в камере, под неусыпное бдение Пики и, следившего за ним, Серого. Правда, компенсацией за недосып был нескончаемый поток негативных эмоций от надоедливого рецидивиста. Пика, сам того не осознавая, буквально напитывал демонскую сущность маркиза, пытаясь бормотать себе под нос известные только ему молитвы, а мысленно — проклинать и поносить наглого сокамерника. Такая гремучая смесь эмоций у людей встречалась крайне редко и особенно ценилась жителями нижнего мира. Такой, своеобразный эмоциональный хамон. А деликатесы, они и в Инферно остаются деликатесами.

Вот в таком напитанном, но не выспавшемся состоянии Дросс и вышел на свободу. Но в тот момент это ещё не было до конца счастьем. Полное счастье нарисовалось на противоположной стороне улицы в виде знакомого джипа, а рядом с ним радостно встревоженного Макса, улыбающейся Полины и негодующей Шенен. А когда бывший ангел набросился на него с упрёками и претензиями, и Дросс почувствовал слабое, но вполне ощутимое низкочастотное поле, исходящее от девушки, он просто не смог сдержать торжествующей улыбки. Стоит ли говорить, что такая реакция демона на справедливые обвинения, ещё больше расстроила Шенен. Она попыталась снова донести до своего врага мысль о непозволительности столь легкомысленного поведения, на что маркиз дружески распахнул свои объятия, тем самым повергая девушку шок.

— Шенен, delirium tremens* тебе к лицу! Правда, правда! Каюсь, я всегда считал вас, белокрылых, неспособных на такие бурные эмоции! Как мало мы, оказывается, о вас знаем! А ты — горячая штучка!

— Дросс, ты!..

— Погоди, погоди, — маркиз замер, к чему-то прислушиваясь. Ехидная улыбка растеклась по его и так довольному лицу. — Ревность... эм-м... какая чудная, восхитительная, роскошная ревность! Да ещё ко мне! Ты не чувствуешь? — Девушка недовольно мотнула головой, давая понять демону, что его вопрос, мягко говоря, неуместен. — Разумеется, ты не чувствуешь. А зря... Между прочим, это тебя ко мне ревнуют, а ты не хочешь, что бы я тебя обнял!

— Дросс, ты с ума в тюрьме сошёл?

— Отнюдь, мой белокурый недруг. Я абсолютно нормален и, кажется мне, становлюсь с каждым днём всё нормальнее и нормальнее!

— Дросс, может, поедем домой? — Макс, протянул ему руку для приветствия.

Демон внимательно посмотрел на приятеля и отметил про себя, что за те несколько дней, что они не виделись, парень, словно повзрослел, и вроде даже как подрос. Это его сильно удивило, что сразу же отразилось на его подвижном лице. Как не странно, но его поражённый взгляд поняла Полина. Девушка хитро улыбнулась и сообщила Дроссу то, что он упустил в своих наблюдениях.

— Он больше не горбится.

— Что? — не сразу понял объяснения на невысказанный вопрос демон.

— Это вы о чём? — Макс недоумённо переглянулся с маркизом.

— О тебе. Ты перестал сутулиться и стал гораздо выше.

— Правда? — радостно удивился Макс. — Ты не говорила.

— Ладно, поедемте уже, а то человек от ревности совсем изведётся, — Дросс кивнул в сторону машины Шангина.

— Какой человек? — закрутил головой Макс.

— Я, конечно, могу ошибаться, — самодовольно заявил демон, давая понять собеседникам, что на самом деле он нисколько не сомневается в своих выводах, — но похоже на того следователя, что меня допрашивал.

— Антон Михайлович? — парень снова недоумённо посмотрел в сторону машины предполагаемого следователя.

— Кхм... Ты его так величаешь, — снисходительно удивился Дросс, направляясь к правой передней дверце джипа, — словно он — умудрённый жизнью старец.

— Но он же старше меня, — неуверенно промямлил Кретов, усаживаясь за руль. — Вежливость, опять же...

— Старше... — хмыкнул маркиз, поражаясь способности людей делать значительнымимизерные временные отрезки. — На два ваших человеческих года?

— Я думаю, лет на пять, как минимум.

— Да хоть на десять, — съязвил демон и оглянулся на усаживающихся на заднее сидение девушек. — Как он тебе, Шенен?

— Хороший человек, — чувствуя, как начинает злиться, пробормотала блондинка. — Ты неисправим, Дросс!

Мужчина расхохотался. Девушка недовольно фыркнула и отвернулась к окну.

— Конечно, мой персональный ангел, я неисправим! И даже не пытайся влиять на мою хрупкую человеческую психику! Всё это — pro tempore**.

— Дросс, а что ты за руль не сел? — предупреждая назревающую ссору между ангелом и демоном, поинтересовался Макс.

— Видишь ли, мой друг... — с философскими интонациями начал разглагольствовать маркиз. — Я тут крепко задумался намедни о бренности моего теперешнего тела... и пришёл к выводу, что мне его надо беречь, холить и лелеять, если я хочу дожить до того благословенного момента, когда вновь окажусь в тонком теле демона. Уж больно харчём становиться не хочется! Правильно, мой белокрылый антипод? — Шенен стрельнула на него недовольным взглядом и снова уставилась в окно. — Правильно. А так как у меня всамделишное сотрясение мозга, усугублённое хроническим недосыпом, то и реакция, как ты понимаешь, далека от совершенства. Так что ты будь любезен, уж сам отвези нас домой.

— Оратор, — улыбнулся Макс, поворачивая ключ, — задумался он... намедни... А чего не надысь?

— Макс, мы лучше к вам не поедем, — опережая ответ демона, сообщила Полина. — Завези нас, пожалуйста, домой.

— Хорошо. Мне тоже в этом родовом гнезде, если честно, противно находиться. Да ещё кухарка...

— Кухарка? — встрепенулся Дросс. — Её ещё не арестовали?

'Едут уже', — расслабленно сообщил ему Козырка, потягивая из ангела тонкую струйку обиды.

Арестовывать Турасову Цаплин ехал с чувством победителя. Ему было чем гордиться. Если бы он не стал следить за особняком в день похорон, то никто и никогда бы не узнал про знакомство Дросса и Петкиной. Да и кто бы мог подумать, что их может что-то связывать? Это же несовместимые вещи! Не день и ночь, а куриный окорочок и дифференциальное уравнение с разделяющимися переменными. Причём, девушка нелогично ассоциировалась у Леонида с окорочком. А вот просчитать Демьяна Дросса было так же трудно, как нелюбимые в школе уравнения. И, несмотря на все тайны и загадки, витающие около одиозной фигуры телохранителя, он был невиновен. В этой истории невиновен...

И ведь какой ушлой и хитромудрой оказалась пожилая тётенька, выглядевшая честной труженицей пищеблока. Как грамотно подставила мужика, отведя от себя и так не возникшее подозрение. Если бы не свидетельство Раисы Петкиной, получил бы её приятель — любовник по полной, и отправился лет на десять, как минимум, шить в зоне рукавицы или стругать китайцам палочки на лесоповале.

Понаблюдать за реакцией преступницы на возвращение в особняк Демьяна Дросса, Шангин собирался сам, но какие-то неотложные дела изменили его планы. А ведь сцена: 'Не ждали?!' должна быть впечатляющей. Валентина Егоровна была ещё не в курсе, что справедливость восторжествовала. Старший следователь просил Максима никому из оставшихся в особняке служащих не сообщать новость. Вдруг, из детской мстительности, парень решил бы позлить надоедливую кухарку? Как он только не уволил её сразу? Ведь тётка доставала его своей гипертрофированной заботой и навязчивым вниманием. Да и сама Турасова не делала никаких попыток скрыться в неизвестном направлении, прихватив, по укоренившейся привычке наёмных кухонных работников, столовое серебро хозяев.

'Странно... надеялась, что никто никогда не узнает её тайну? Была так уверена в своей непогрешимости, что даже мысли не допускала, что её разоблачат? Самомнение иногда и не в такую трясину заводит...'

— Максима Павловича нет дома, — сухо сообщила Валентина Егоровна и, неестественно прямо держа спину, прошествовала на кухню. Именно — прошествовала, церемонно сложив руки под грудью и напряжённо вытянув худую шею.

— Я знаю. Я, собственно, не к нему, — кухарка чуть приостановилась и нервно дёрнула плечом, — а к вам.

— Я всё рассказала вашему старшему следователю, — холодно произнесла Турасова, чуть повернув голову к Леониду. Особо она выделила слово 'старшему', давая понять Цаплину, что в её иерархии чинов и званий он находится в разделе насекомых. — Мне нечего добавить!

Младший следователь пропустил колкость мимо ушей, зная наперёд, что, как бы не пыжилась горделивая тётка, он буквально двумя — тремя вопросами прижмёт её, как говорится, к стенке.

— Хороший у вас холодильник. Наверное, не ломается совсем?

— Холодильник? — голос железной поварихи дрогнул. На лице Валентины Егоровны на секунду промелькнуло недоумение, следом за ним нарисовался страх, но она моментально взяла себя в руки. Секундное замешательство сменилось надменным пренебрежением. — Странные вопросы вы задаёте, господин полицейский!

— Почему, странные? — с видом удивлённого простачка поинтересовался Цаплин. — Я себе хочу холодильник купить, вот и интересуюсь...

Турасова смерила его брезгливым взглядом с ног до головы, нисколько не заботясь о том, что молодой следователь может за это на неё обидеться или, даже, обозлиться. Уж больно явно она выказывала ему своё презрение.

— Не потянете!

— В кредит, — простодушно признался Леонид. — Или, всё же не стоит? Дорогой, а вдруг — не качественный попадётся?

— Хм... Не качественный, — гримаса превосходство исказила лицо кухарки. — Да он нас с вами переживёт! Меня, так точно... — необдуманно брякнула Валентина, давно понукаемая Призорным сказать какую-нибудь глупость.

Входная дверь особняка в этот момент широко распахнулась и в неё, оживлённо о чём-то переговариваясь, вошли Макс и Демьян. На постороннего в доме они никакого внимания не обратили. Впрочем, в столовую ни один из них не заглядывал, так что наличие следователя в доме осталось для мужчин тайной. Собственно, как и присутствие кухарки. А вот она при виде освобождённого Дросса резко побледнела.

— Я тоже так думаю, — Цаплин уставился на женщину спокойным, изучающим взглядом, — переживёт. Зона, скажу я вам, не черноморский курорт! Вы давно были на черноморском курорте, Валентина Егоровна?

— А причём тут зона? — вмиг охрипшим голосом спросила кухарка. Взгляд её заметался по кухне в поисках то ли воды, чтобы смочить горло, то ли тяжёлого предмета, чтобы заткнуть неприятного следователя.

— Не делайте глупостей! Вот ордер на обыск и на ваш арест. Вы обвиняетесь в убийстве вашей хозяйки, — Леонид, не спуская глаз с женщины, вызвал по сотовому оперативников. — Сейчас пригласят понятых и начнём.

Женщина было дёрнулась что-то предпринять, но тут же взяла себя в руки, сложила руки на груди и ядовито процедила:

— Ничего не докажете...

— А доказывать, собственно, уже и нечего. Во-первых, наши эксперты ещё раз внимательно изучили одежду, которая была на Екатерине Павловне в день убийства, и обнаружили на ней характерные следы от разморозки мясных продуктов. В частности: новозеландского ягнёнка. Хозяйка любила ягнятенку? — Женщина презрительно поморщилась. — Во-вторых, нашёлся свидетель, видевший, как вы доставали замороженные продукты из холодильника как раз во время, соответствующее убийству.

— И что?

— Грамотный ход, — снисходительно похвалил преступницу Цаплин, — но... Не повезло вам, Валентина Егоровна.

'Ещё как не повезло, — зло пробормотал Призорный, и Турасова была вынуждена с ним согласиться. — Просто катастрофически!'

— Остался только один вопрос... — Леонид сделал паузу, проверяя пошатнувшуюся выдержку преступницы, но она уже немного очухалась и взяла себя в руки. — 'Что ж... такие продуманные и тщательно подготовленные убийства люди с плохой нервной системой не совершают...' — Зачем вы нам подсунули нож с кровью Максима?

Кухарка ядовито хмыкнула, оставляя вопрос Цаплина без ответа. Раз догадались, как она с температурой тела манипулировала, пусть додумаются, зачем нож принесла. Хотя... смысла что-либо скрывать уже не было, но и признавать свою вину Турасова не собиралась. Хозяйка своим высокомерным поведением её вынудила! А так она, как говорится, белая и пушистая, аки агнец...

'Аха... Ещё крикни: Не виноватая я! — ехидно заметил бес. — Шла, поскользнулась, упала, очнулась — труп!' Если вы читаете данный текст не на СамИздате, значит, его выложили на данном сайте без разрешения автора. Если вы купили данный текст, то знайте — это черновик — и его можно бесплатно прочесть на странице автора на СамИздате. Любое копирование текстов со страницы без разрешения автора запрещено.

Комната Турасовой поразила Леонида до глубины души. Столько бульварной литературы карманного формата в мягких обложках он видел только на развалах подержанных книг. Но, надо отдать должное кухарке, основная часть печатной продукции была детективами и остросюжетными романами. Стопки с книгами часто перемежались яркими коробочками и баночками явно медицинского или, скорее, биологически активного характера Следующим сюрпризом был вполне профессиональный дартс, висевший между стеллажами с книгами. По состоянию мишени было видно, что киданием дротиков тут балуются часто, и это не модное украшение интерьера. Рядом с диваном обнаружились маленькие, но отнюдь не бутафорские гантели. По стенам были развешаны красочные постеры с йогами в различных позах. Из всего увиденного Цаплин сделал вывод, что Валентина Егоровна тщательно следит за своим здоровьем, тренирует тело, зрение и мозг. Выводы из этого напрашивались сами собой: мадам, а, возможно, и мадмуазель, Турасова уравновешена, широко образована в узких областях, физически состоятельна и, судя по поведению — хладнокровна.

'Портрет идеального убийцы, — со знанием дела охарактеризовал кухарку Леонид, — даже, более идеальный, чем Демьян Дросс. Этот мужик так чётко спланировать преступление вряд ли смог'.

Разубеждать его в этих выводах никто не спешил, хотя наблюдатели присутствовали. Демоны и ангелы, выражаясь протокольным языком, фигурантов дела из своего поля зрения теперь не выпускали. Мало ли чего. Вот и приглядывали дежурные от обоих миров и за следователями, и за преступницей, и за свидетелями.

— А я тебе точно говорю, что Антошка, Антошка, идём копать картошку, запал на Шенен! -голос демона перекрыл шум воды в душе.