Жертва

В коридорах было необычайно тихо, на этажах выставлены дополнительные посты охраны. На время эксперимента корпус будет закрыт как изнутри, так и снаружи. Зак говорил, что ее выведут, но кто обладает такой властью?

В сопровождении медсестры и двух охранников Хилари прошла к лифту. Оказавшись запертой в стальной коробке, она смотрела на панель управления, где была всего одна дополнительная кнопка. Подземный этаж. Хилари почувствовала, что дрожит. Выступил противный липкий пот, и она обхватила себя руками. Лифт плавно шел вниз, а Хилари считала про себя, чтобы не сорваться. Господи, как же страшно!

Она не могла выбросить из головы мысли о Заке и обо всех, кто останется здесь. Вчера мысль о побеге казалась спасительной, но за ночь Хилари много чего передумала. Предугадать реакцию Вальтера невозможно. Он может уничтожить здесь все еще до того, как прибудут войска. Стереть с лица земли свой проект вместе со всеми его участниками, и это будет на ее совести.

Охранники остались у лифта, а Хилари и ее надзирательница прошли через зал к двери, отрезавшей путь к отступлению.

— Сюда, — кивнула она, и Хилари шагнула следом. Ей показалось, что в пропасть. Внутри лаборатории было тихо, за каждой из закрытых дверей сейчас творилась своя история. По привычке она отмечала каждую камеру и повороты петляющих коридоров.

— Сюда.

Электронный замок негромко пискнул, и она оказалась в комнате, напоминавшей ее палату в первом крыле. Ссутулившись, спиной к ним стоял высокий человек в белом халате, делая пометки в планшете.

— Доктор Беннинг, ваша последняя пациентка. Я еще нужна?

Медсестре не терпелось сбежать отсюда, и Хилари испытала подобие злорадства. Слабо оказаться на передовой во время эксперимента?

— Нет, Эмбер, — ответил мужчина знакомым голосом. — Можешь идти, я закрываю этаж.

Он повернулся к ней, неуверенно вглядываясь в лицо. Когда медсестра вышла, Зак протянул ей руку ладонью вверх. Хилари показалось, что из нее выбили весь воздух. Она попятилась назад и прижалась спиной к двери. У нее не получалось выдавить из себя ни слова. Реальность раскололась на две части. В одной осталась Хилари-наблюдатель, которая смотрела на все со стороны, в другой — Хилари-непосредственная-участница-событий. Неизвестно кому из них сейчас было хуже.

Зак медленно опустил руку, отворачиваясь к столу.

— У нас мало времени, Хилари.

Он действительно мог вывести ее отсюда, потому что был главным в этом аду. Руководитель медицинского отделения. Возможно, вторая персона после Вальтера. Возможно, Зак ввязался в это из-за своей болезни, о чем неоднократно пожалел, но он подставлялся, помогая ей сейчас. Она метнулась к нему и обняла со спины.

Зак замер, будто ожидал не объятий, а пощечины, а потом резко повернулся и притянул Хилари к себе. Да, он обманул ее, но его забота и нежность были искренними. Все остальное казалось мелким и незначительным.

— Я могу стоять так целую вечность, но тебе действительно нужно поторопиться, если хочешь покинуть эксперимент.

— Я не смогу, — выдохнула она. — Для меня это слишком.

— Сможешь, — Зак ласково погладил ее по волосам. — Я буду рад, если ты окажешься на свободе.

— Он всех вас уничтожит, как только я рот раскрою.

— Я хочу, чтобы ты выбралась отсюда. Пожалуйста, Хилари.

Понимал ли он, о чем просит? Хилари отлично помнила беседу с Вальтером, и еще лучше — то, что ей предшествовало. Поэтому сейчас покачала головой.

— Хилари, послушай, — Зак заключил ее лицо в ладони, невольно заставляя смотреть в глаза. — Я читал личные дела всех, кто оказался на Острове. Ты боец, ты не сдаешься и идешь до конца.

Хилари глубоко вздохнула. Она станет его разочарованием, но решение уже принято. На одной чаше весов ее жизнь, на другой — всех остальных. Выбор очевиден.

— Я останусь здесь, — твердо повторила она, — делайте, что должны, доктор Беннинг.

— Я видел, что случилось с Люком, — севшим голосом объяснил он. — Я не хочу потерять тебя.

— С Люком? — Хилари похолодела. — Умирающий ребенок участвовал в эксперименте?

Она отступила, сползла по стене и закрыла лицо руками. Будучи измененной, Хилари насмотрелась всяких ужасов, но жестокость, творящаяся здесь, не имела границ.

— Он прожил бы немногим дольше, чем ему пообещали, — Зак сел рядом, привычно обнимая ее. — Люк был первым, кому ввели новый вирус. Мы получили существо, живущее на инстинктах. В нем не осталось ни капли разума, хотя в каком-то смысле мы его спасли. Вирус уничтожил болезнь, которая убивала его.

Хилари вздрогнула, представив себе, что случилось с мальчиком. То же самое произойдет и с ней, если она останется. Или нечто пострашнее?

— Хилари, ты не можешь этого желать, — Зак отнял ее руки от лица, сжимая их в ладонях. — Я знаю, что ты хотела бы оказаться на свободе, чтобы эти эксперименты прекратились. Пожалуйста, одумайся.

В его голосе было столько тоски и отчаяния, что ей стало не по себе.

— Ты бы ушел? Зная, что оставшихся соберут в камерах и уничтожат, как делали в концлагерях? До твоего появления я почти смирилась с тем, что никуда отсюда не денусь, и не собираюсь покупать себе свободу такой ценой.

Зак хотел возразить, но она приложила палец к его губам, целуя в щеку. У них осталось не так много времени, и Хилари не хотела терять его в бессмысленном разговоре. Пока она не кровожадный монстр и может смотреть на него с любовью, а не с желанием разорвать горло, чтобы насытиться. Кто знает, что будет через час.

— Хилари, мы теряем... — начал было он, и тут пискнул передатчик внутренней связи, лежащий на столе. Она не сразу его заметила — миниатюрное устройство, похожее на гарнитуру для мобильных телефонов. Зак поспешно одел его и ответил. Хилари не слышала, что ему говорят.

— Хорошо, — пробормотал он, с сомнением глядя на нее.

— Что? — ладони вспотели, а сердце отчаянно заколотилось.

Зак неуверенно улыбнулся, хотя в глазах его читалось беспокойство.

— Тебя сняли с участия в эксперименте. Пока не знаю почему.

11

Солт-Лейк-Сити, США. Июнь 2013 г.

Короткие проблески сознания сменялись бесконечным лекарственным полузабытьем, выбраться из которого Энтони было не под силу. Каждое пробуждение напоминало непрекращающийся кошмар. Он открывал глаза, и ему казалось, что он дома, в своей постели. Стоит только подняться, как жуткое ощущение увиденного развеется вместе с остатками сна.

Энтони собирался встать с кровати и оказывался в незнакомом, с высокими потолками, помещении. Вокруг мелькали странные тени, а тело становилось тяжелым. Несмотря на все усилия, ему не удавалось даже пошевелить пальцем. Безумный танец вокруг набирал обороты. Тени сливались в единый непрозрачный фон, темнота наваливалась, мешая дышать, и рушился от взрыва высотный дом. Энтони снова и снова просыпался в кошмарах. Страшнее всего были те, в которых Кристи умирала у него на руках.

Забытье прервалось, когда в лицо плеснули холодной водой. Капли на щеках и на лбу словно застывали кусочками льда. Кожа пылала, дыхание хрипами вырывалось из груди.

— Я немного перестарался.

Этот голос он теперь узнал бы из тысячи. Психопат, который застрелил Кристи и похитил его. Энтони открыл глаза и чуть не взвыл. Свет полыхнул невыносимой резью, как если бы под веки загнали сотни раскаленных игл. Он зажмурился, по щекам потекли слезы. Дышать было больно, двигаться тоже.

— Зачем? — хрипло выдохнул он. — Зачем ты убил ее?

Воскресить Кристи невозможно, но Энтони нужно было знать. Чтобы понять, как с этим справиться.

— Ты совсем ничего не помнишь?

— Я помню, как ты убил ее.

— А до этого?

Энтони с усилием поднял руку, заслоняя ладонью лицо, и снова открыл глаза. Над ним, как в тумане, плавал высокий потолок с размытыми очертаниями мигающей лампы и темная фигура Уоллеса. Тот наклонился к нему, и Энтони почувствовал прикосновение холодного металла фляги к губам. Вода...

— Хватит с вас, мистер Хартман.

Энтони захотелось выть. Жалких глотков не хватило бы и котенку, потрескавшиеся губы саднили.

— Помнишь, как твоя хрупкая подружка вытащила тебя из дома, напичканного взрывчаткой? Ничего не показалось странным?

Кристи, которая была ниже на полторы головы и значительно легче, подняла его и вынесла из дома. Как такое возможно?

— Значит показалось. Это первая часть ответа на твой вопрос, — Уоллес усмехнулся. — Есть еще и вторая. Моя жена в заложниках у того, кто с радостью обменяет ее на твою подружку.

Сердце сделало бешеный рывок и забилось часто-часто, за грудиной полыхнуло болью.

— Кристи жива?

— Эти твари живучи до омерзения.

Энтони поразился ненависти, прозвучавшей в его голосе. Он не ослышался? Она жива? Если так, Кристи нужна помощь. Она тяжело ранена.

— Помоги ей, — попросил он, — пожалуйста.

Оскал Уоллеса расплывался перед глазами. Энтони лихорадило, и он понимал, что долго не протянет. Такой исход воспринимался как избавление. Энтони не чувствовал в себе сил сопротивляться подступающей смерти, но он хотел, чтобы Кристи жила.

— Ты не понял, Хартман. Твоя подружка — тварь.

— Тварь — это ты, Майкл. Хотя бы отведи меня к ней.

— Ждал, когда ты попросишь.

Уоллес рывком поставил его на ноги, и Энтони взвыл от боли. Пелена перед глазами стала почти непрозрачной, тело отказывалось повиноваться, а грудь болела так, будто в ней не осталось ни единого целого ребра. Коридор с мерцающим боковым светом показался ему бесконечным, потом перед глазами мелькнула железная дверь, как в банковских хранилищах. Внезапно стало темно.

Энтони моргнул, пытаясь избавиться от навалившейся черноты, но ничего не произошло. Уоллес швырнул его вниз, и он покатился по лестнице, ударился головой и потерял сознание, а пришел в себя с мыслью о том, что Кристи жива. Ей нужна его помощь.

Энтони не видел даже смутных очертаний фигур или контуров собственного тела. Он всегда боялся ослепнуть. Один из его страхов воплотился наяву, и справиться помогли лишь мысли о ней. Энтони пополз вперед, нащупывая пол перед собой. Каждое движение давалось с трудом, а сил становилось все меньше и меньше. Он надеялся, что не отключится раньше, чем найдет Кристи. Энтони показалось, что прошли часы, прежде чем он наткнулся на нее. Ее кожа была холодной и влажной, дыхание — прерывистым, а пульс почти не прощупывался.

— Кристи, — хрипло позвал Энтони: губы по-прежнему пекло, а горло будто терли наждачной бумагой, — Крис!

Он завалился на бок, прикоснулся рукой к ее лицу, убирая налипшие пряди. Кристи вздрогнула и судорожно выдохнула, издав свистящий звук. Она вцепилась руками в его плечи с отчаянной силой, шею пронзила резкая боль. Энтони попытался вырваться, но тщетно. Кристи сама оттолкнула его, он отлетел в сторону и рухнул на спину, прижал ладонь к шее, чувствуя, как кровь струится между пальцами.

Это бред, Кристи умерла, она не могла выжить. Уоллес, разговор с ним, подвал, где он нашел ее — нереальны. Он медленно умирает в жутком реалистичном сне. Энтони чувствовал, что сердце бьется все медленнее, что он слабеет, холод сковывал движения. Попытался пошевелить пальцами, но не смог, и не стал сопротивляться затягивающей пустоте небытия. Он подумал, что больше уже не проснется, и действительно был этому рад.

12

Солт-Лейк-Сити, США. Июнь 2013 г.

Некогда здесь располагался крематорий Ордена и подвалы для содержания не представляющих никакого интереса кровососов: выгребная яма для потенциальных трупов. Здесь измененные превращались в пепел — никакого солнца, старый-добрый огонь. Здание находилось в отличном состоянии, все системы работали. Электричество успели отключить, но мощные генераторы по-прежнему были на ходу. После того как съехало "похоронное бюро", никто не рвался перекупать его и строить новый бизнес на костях в окружении призраков.

Джеймс не знал, потянут ли генераторы систему кремации, но руки так и чесались проверить. Измененная оказалась живуча и не вызывала ничего, кроме раздражения и желания исправить это как можно скорее. На нее не действовали стандартные яды, приходилось колоть транквилизаторы дозами, способными свалить слона. Они тормозили ее и пресловутую регенерацию, которая вытягивала из твари последние силы.

Приходилось постоянно быть начеку. Джеймс не помнил, когда толком спал последний раз, но стимуляторы позволяли находиться в боевой готовности. Он знал, что это не лучший вариант, но рисковать и отказываться от них не мог. После смерти журналиста он остался наедине с собой, и единственная, кто удерживал его на грани безумия, была Хилари.

Джеймс не испытывал ни малейшего сожаления по поводу безвременной кончины Хартмана. Журналист его разочаровал и отправился на корм подружке: она его в прямом смысле загрызла. Когда Джеймс брался за это расследование, он и предположить не мог, что судьба снова сведет его с измененной. Разумеется, он прикончит ее. Возможно, есть и другие. Рэйвена и Вальтера он тоже уберет: кроме него некому судить их за то, что они натворили в выторгованные у судьбы годы жизни.

Следом он избавится от Марии Вороновой и идиота Торнтона. Выжившие спят и видят, как бы вернуть все обратно. Вот от них-то и стоит почистить мир, потому что рано или поздно они этого добьются с помощью таких слизняков, как Торнтон. Чтобы спасти собственную задницу, профессор и ему подобные готовы доверить смертельное оружие в руки тварей.

Джеймс бросил взгляд на часы и снова вернулся к созерцанию двух неподвижных тел. Долгожданный телефонный звонок заставил его отвлечься от мониторов.

— Твою супругу отстранили от участия в эксперименте.

Джеймс не удивился. Ниточка привела его к Хилари, и ее исключили из подопытных. Хорошая новость.

— Ему не нужна девчонка? — зло спросил он. — Ты сказал, что я всажу в нее всю обойму, и что ее столь бесценная кровь ему не достанется?

— Нужна! — воскликнул Рэйвен. — Вальтер не доверяет мне после России. Он поставил условие. Либо я привожу всю троицу через три дня, либо я труп, а твоя жена вернется в загон для кроликов, — он перевел дыхание и продолжил. — Они вводят им новый вирус, Стивенс. Подозреваю, без Торнтона у них не ничего не получается. Ничего хорошего.

Вальтер оставил Хилари на крайний случай, если Рэйвен все же настолько туп, что ему не удастся вытряхнуть Воронову и Торнтона из нор. Придется поднапрячься, а Рэйвен ему еще пригодится. Одна девчонка — возможный козырь, но их якобы бесценный профессор — полная победа. Выманить Торнтона получится только на Воронову. Вальтер не дурак, и если он слышал его имя, то поймет, что им придется прийти к соглашению. Или вместо исходных материалов он получит аккуратно упакованные головы, которые сойдут разве что для чучел в кабинете.

— Приведи ко мне Воронову, потом поговорим, — сказал он, — не хочу давить, Рэйвен, но мне нужно знать, что мы на одной стороне. Думаю, ты понимаешь. Считай это проверкой.

Рэйвен знает, кто он, и теперь спит и видит, как от него избавиться. Для начала стоит усыпить его бдительность и вытащить Воронову на свет. Когда Рэйвен приведет ее, он сам станет слабым звеном. Измененную все равно надо чем-то кормить.