Царство медное

Виктор поежился: когда васпа начинает изъясняться развернутыми предложениями — дела совсем плохи. Покалывание в висках усилилась, словно кто-то натянул внутри головы нить, готовую вот-вот лопнуть. Тогда он сдался окончательно.

— Хорошо, — сказал он. — Ладно. Я помогу тебе.

Улыбка Яна стала извиняющейся.

— Ты можешь не делать этого, если ты не хочешь...

Виктор скептически хмыкнул.

— Мы ведь связаны, так? Я твой хозяин. И ты мне даешь регенерацию и силу.

"А еще возможность заглянуть в твои чертовы сны, — пронеслось в голове. — И, может быть, если сдохнешь ты, я сдохну тоже, и мои внутренности сгниют за несколько часов, если я не найду способа нейтрализовать яд".

Но говорить об этом Виктор не стал. Вместо этого сказал:

— Ты привык всегда получать желаемое, верно?

Ян втянул голову в плечи, но все же ответил:

— О, да... Я всегда получаю это.

А вообще он был довольно тихим все последующие дни. И нельзя сказать, что Виктора это не устраивало.

24. Пересечение

В последние дни Лизе казалось, что сама природа вторит ее чувствам, одаривая мир солнечным светом и теплом. Каждое утро несло с собой радость, и ложкой дегтя была лишь постоянная занятость Виктора. Он честно старался проводить с Лизой больше времени, но девушка видела, что вертикальная складка обосновалась между его бровями, и почти постоянно он находился в задумчивости.

Сегодня утром, едва проснувшись, Виктор поцеловал ее в ушко и снова засобирался по делам. Он ссылался на проблемы с родственниками и не до конца решенные вопросы по работе. Ближе к четырем часам Виктор позвонил ей и сообщил, что сейчас доделывает дела на кафедре. И если у Лизы есть желание, они могут встретиться перед Институтом, у фонтана.

После обеда солнце снова затянуло облаками, но погода стояла теплая. Поэтому, сев в салон такси, Лиза начала опускать боковое стекло.

— Я бы не стал этого делать на вашем месте, — остановил ее таксист.

— Почему? — удивилась Лиза.

— Ос много развелось, — пояснил мужчина. — Недавно к моему приятелю в салон целый рой залетел. И его сильно покусали, и авария случилась. Сейчас в больнице лежит. А я на всякий случай "Антижук" вожу.

Он указал на баллончик инсектицида в бардачке.

Лиза слышала об этом в новостях. Говорили, что из-за сухой и не по-осеннему теплой погоды Дербенд подвергся атаке насекомых. На улицах бесплатно раздавались памятки об оказании первой медицинской помощи при укусах, а также брошюры по уничтожению осиных гнезд и методах борьбы с насекомыми.

Наверное, люди еще никогда так не ждали прихода зимы, как в эту "осиную осень".

Действительно, в погожие дни Институт Нового мира выглядел весьма внушительно. Искры вспыхивали и гасли на черных отполированных лепестках. Над водяными гривами фонтанов горбато повисла радуга.

Лиза посмотрела на часы. Она приехала несколько раньше назначенного срока, но это не смутило ее. В голове вдруг промелькнула лукавая мысль — а не сделать ли Виктору сюрприз, поднявшись в его кабинет? А потом с ребячливым возгласом прыгнуть ему на шею, задрыгать в воздухе ногами, пока изумленный и обрадованный, он будет целовать ее в горячие губы и кружить, кружить...

Голова тоже шла кругом. Под сердцем разливалось приятное томление.

Лиза уверенно поднялась на этаж, помахала охраннику рукой.

— Привет, Касьян! — пропела она. — Я к Торию ненадолго, пустишь? Только, чур, не говори, что я тут! Это сюрприз!

Она подмигнула пожилому мужчине, и тот добродушно улыбнулся в ответ. Лиза нравилась ему. Она вообще обладала особенностью вызывать у людей симпатию.

Лиза с теплом вспоминала, как впервые оказалась в секции биологии и антропологии. Тогда ее встретил настоящий музей, и чего тут только не было — от фотографий до чучел животных. Жаль, конечно, что после экспедиции Виктор выкинул почти все...

Лиза до сих пор не понимала этого поступка, но спрашивать не решалась. Да и не до того было.

Кафедра встретила ее тишиной. Лиза прошла к кабинету Виктора и дернула дверь. Она оказалась не заперта, но Виктора там почему-то не было.

Оглядываясь по сторонам, Лиза осторожно вошла в кабинет. Обычная рабочая обстановка — шкафы, тумбочка, письменный стол. Под пресс-папье лежала тонкая кипа альбомных листов. Движимая любопытством, девушка взяла один из листов в руки и удивилась увиденному.

Это был карандашный рисунок, изображающий небольшую деревеньку. Дома были объяты пламенем, на переднем плане лежала женщина, обнимающая ребенка. Несмотря на схематичность изображения, сомнений не было — и женщина, и ребенок были мертвы. На заднем фоне из клубов дыма выступало несколько скособоченных фигур.

Рисунок был выполнен достаточно подробно, тщательно, и хотя пропорции соблюдались далеко не везде, а лица людей практически не были прорисованы, Лиза подумала, что так мог бы рисовать не обученный, но от природы одаренный человек. Она отложила лист и взяла следующий.

С картинки на нее глядел человек в военной форме. Его лицо также было изображено весьма схематично, набросками выражены глаза, нос и рот. Зато очень тщательно были прорисованы знаки отличия на кителе, узоры на поперечных погонах, и странная эмблема на рукаве, похожая на крылатое насекомое.

Глядя на следующий рисунок, Лиза усомнилась, можно ли называть человеком изуродованное до отвращения существо с приплюснутым носом и глубоко запавшими глазами. Существо было обряжено в какие-то лохмотья, а внизу стояла корявая подпись "sudra".

Следующую картинку Лиза посмотрела, но быстро отложила в сторону, потому что на ней не было ничего, кроме густо замазанного грифелем фона. Но в центре темноты было что-то еще, что изображалось настолько черным, что от нажима стержень карандаша сломался, прочертив на бумаге длинную царапину. И в этой густой черноте желтым маркером было нарисовано что-то вроде глаз — без зрачков, с мелкими черными вкраплениями. Но почему-то именно они произвело на девушку сильное — до отвращения, — впечатление.

Наконец, она взяла последний лист, и сердце похолодело. Потому что она узнала эту картинку — когда-то она висела на стене музея. Веретенообразный объект на заднем плане и перед ним — фигуры, напоминающие насекомых. Рисунок отличался от предыдущих: бумага была пожелтевшей от времени, грифель — выцветшим. Однако Лиза ни на йоту не усомнилась, что и все эти картины были выполнены одним и тем же человеком, уж слишком узнаваемой была манера исполнения.

— Лиза...

Прозвучавший за спиной голос заставил девушку подскочить на месте. Альбомные листы вывалились из рук, в беспорядке разметались по кабинету. Она круто повернулась на каблуках, уже придумывая в голове слова оправдания, но удивленно застыла. На пороге стоял вовсе не Виктор. Это был его лаборант Феликс.

Девушка испустила долгий свистящий вздох.

— Бож-же... Как же ты меня напугал! — она присела на корточки и стала сердито подбирать листы. — Вот зачем так подкрадываться, а? Дурной ты, Феликс, ей богу! Но все же я рада! Рада встретить тебя снова...

Она поднялась. Положила листы обратно на стол и с улыбкой повернулась к парню. Феликс не улыбался. Он все так же стоял в дверях и молчал, только желваки ходили по его скулам, будто от сильного нервного напряжения.

— Феликс, ты чего? — добродушно спросила девушка. — Ты...

— Почему ты забыла про меня, Лиза? — перебил ее лаборант.

— Я? Забыла? — удивилась та. — Ну что ты несешь ерунду? Ты мой друг!

Она попробовала улыбнуться, но Феликс был по-прежнему серьезен, и улыбка сошла с лица девушки так же быстро, как и появилась.

— Друг, — с горечью произнес он. — По-твоему, я просто друг. А если я не хочу быть просто другом? Если я не хотел никогда?

Он сделал шаг вперед. Лиза инстинктивно отодвинулась назад.

— Феликс, ты что? Уж не хочешь ли ты сказать, что...

— Я люблю тебя! — закричал он, и в этом крике вылилось все накопившееся от времени напряжение и боль. — Я люблю тебя! Неужели ты не видела? Люблю! А ты...

Он снова стиснул зубы, процедил с ненавистью:

— А ты выбрала этого... старого пердуна.

Лиза возмущенно вскинула голову.

— Виктор вовсе не старый! — заспорила она. — Он всего на девять лет меня старше. Не говори так! К тому же, — она пожала плечами. — Откуда мне было знать о твоих чувствах? Ну, правда, Феликс...

Она чувствовала неловкость. Вспомнила все встречи с парнем в кафе и здесь, в институте. Вспомнила его улыбку, его беззлобные шутки. Феликс нравился ей. Действительно, нравился. Но — как друг. У нее и в мыслях не было, что она является объектом его страсти.

С одной стороны это было лестно...

— Я очень разочарован, Лиз, — теперь голос Феликса звучал угрожающе. — Очень.

Он снова приблизился на шаг. Лиза снова отступила. Что-то твердое больно ударило ее по бедру. Она завела руку за спину и дрожащими пальцами нащупала край письменного стола. Дальше отступать было некуда.

Теперь ее с головой накрыл страх. Она не знала, что задумал Феликс. И никогда не видела его в таком состоянии, но до нее долетал легкий запах алкоголя, и она уже догадывалась о причине. Но даже если парень был пьян, это не отменяло факта — она была в кабинете. Одна. Перед пьяным, обезумевшим человеком, виноватая во всех его бедах.

— Феликс, — она постаралась, чтобы ее голос звучал как можно мягче. — Ты мне очень дорог. Правда. Я тебя очень люблю. Как друга, но, тем не менее... — она говорила сбивчиво, но убедительно. — Прошу тебя, успокойся. Мне кажется, тебе надо отдохнуть. Давай ты сейчас поедешь домой, отдохнешь, а завтра мы встретимся и все обсу...

— Нет! — закричал Феликс.

Он вдруг кинулся вперед головой, совсем как пловец при нырке в воду. Выставил вперед руки. Лиза пискнула, отшатнулась. Феликс всем своим весом навалился на нее, и она надломилась, больно стукнулась спиной и затылком о поверхность стола.

— Уезжать домой, да? — с горечью просипел он в лицо девушке, дохнув на нее запахом перегара. — Пока ты будешь здесь развлекаться с моим начальником? Шлюха!

Он отвесил ей пощечину. Из глаз Лизы брызнули слезы. Она взвыла, пнула его коленом в живот. Феликс зашипел от боли, но хватку не ослабил. Его руки задрали на девушке блузку, скользнули по обнаженному телу.

— Сейчас, — срываясь, зашептал он. — Сейчас я покажу тебе, как должен любить настоящий мужчина. Сейчас...

Лиза с ужасом чувствовала, как трещит ткань на ее юбке. Она билась, как вытащенная из озера щука, ногтями впивалась в шею, щеки, плечи Феликса. Но парень был куда выше и куда сильнее ее. Вот с характерным звуком разошлась молния. Лиза закричала надрывно, отчаянно.

И поэтому не сразу поняла, что произошло в следующие несколько секунд.

Давление на ее тело вдруг ослабло. Наоборот — что-то рвануло ее в воздух, потом отпустило. Лиза по инерции снова повалилась на стол, встрепанные волосы залепили глаза. Сбросив с лица мокрые пряди, она увидела, как скорчился у стены Феликс. Он катался, подвывая и сжимая ладонями пах. А над ним стоял незнакомый человек в пальто и джемпере с высоким горлом. Стоял спокойно, будто любуясь делом рук своих. Потом наклонился, поднял Феликса за шиворот.

— Еще раз увижу тебя с этой женщиной, — донесся до Лизы тихий, немного хриплый голос, — вырву яйца. Понятно?

Феликс выл. Незнакомец еще раз встряхнул его для острастки, пнул ботинком под зад, от чего Феликс рыбкой перелетел через порог кабинета, а затем плотно закрыл за ним дверь.

Все это произошло за какое-то мгновение, и слезы все еще текли по лицу Лизы, а мысли разбегались, как тараканы от света карманного фонарика. Но постепенно сознание возвращалось к девушке и первое, что ей пришло на ум, это тихо прошептать:

— Спасибо...

Незнакомец теперь повернулся к ней. Он был одноглаз и не особенно высок ростом, а еще имел слегка оттопыренные уши и светлые веснушки на носу. Глядя на косой черный ремень, пересекающий лицо мужчины, Лиза вспомнила сказки про одноногих и одноглазых пиратов, которые когда-то бороздили моря в поисках сокровищ, и не смогла сдержать рвущееся из груди нервное хихиканье. Но тут же смутилась и поспешила извиниться:

— Простите... Я вовсе не над вами. Я все понимаю, просто... Знаете, Феликс хороший парень. Я не знаю, что на него нашло... Огромное вам спасибо! Вы даже не представляете, насколько вы вовремя появились! Вы ведь не думаете, что я над вами?..

Она выпалила этот сумбур на одном дыхании и осеклась, понимая, что сболтнула лишнее, и, возможно, что-то не слишком приятное для ее спасителя.

В лице мужчины не изменилось ровным счетом ничего.

— Пустяки, — без эмоций, тем же свистящим голосом ответил он.

Только теперь Лиза заметила, что стоит все еще в расстегнутой блузке и задранной юбке. Ойкнула, не сводя круглых глаз с незнакомца.

— Простите, — прошептала она и принялась поправлять одежду. — Я такая неловкая...

Она густо покраснела и воскликнула:

— Подумать только! Вы, наверное, думаете: вот девушке любезно помогает мужчина, а она вместо того, чтобы отблагодарить его как следует, болтает здесь всякий вздор и вообще выглядит ну просто неприлично!

Лиза застегнула последнюю пуговку на блузке, пригладила волосы и смущенно покосилась на незнакомца. Он стоял, не двигаясь и склонив голову набок. На девушку он не смотрел.

— Вы ведь так не думаете, правда? — с надеждой переспросила Лиза.

— Нет.

Она вздохнула с облегчением, протянула руку.

— Приятно познакомиться тогда. Меня зовут Лиза Гутник. А как зовут моего спасителя?

— Ян.

Протянутую руку он проигнорировал. Вместо этого обогнул девушку, наклонился возле стола и принялся подбирать вновь разлетевшиеся во время драки рисунки.

Лиза немного обиделась, но этот человек все еще был ее спасителем. Поэтому она проглотила обиду и сказала:

— Вы, наверное, работаете здесь? И хотите знать, что я тут делаю? Я просто близкая знакомая профессора Тория. Ждала его в кабинете, когда пришел этот, — она сглотнула ком в горле и закончила, — когда пришел Феликс. Вы не волнуйтесь. Я ничего не трогала тут. Просто смотрела эти рисунки. Очень любопытно. Вы не находите?

— Нет.

Он аккуратно сложил листы, подсунул под пресс-папье.

"Не слишком разговорчивый тип", — подумала Лиза, но попробовала снова:

— Тем не менее, весьма любопытная техника исполнения. Вы не знаете, чьи они?

— Знаю, — ответил Ян. — Мои.

Это почему-то очень впечатлило Лизу.

— Правда? — воскликнула она. — Так вы художник?

— Нет.

Ян снова повернулся к ней, их взгляды пересеклись. Лиза вздрогнула, увидев вблизи его левую половину лица и выбегающие из-под повязки шрамы.

— Виктор просил нарисовать, — спокойно пояснил он. — Я сделал.

— У вас это хорошо получилось! — с жаром ответила девушка.

"Подумаешь: шрамы, — строго сказала себе она. — Разве только внешностью ценится человек?"

— Так вы ученый? — полюбопытствовала она. — Коллега профессора?

— В некотором роде, — уклончиво ответил Ян.