Опасная игрушка (завершено)

— Заберите ее! — рявкнул родственник убитого.

Стражники стояли наготове. Меня схватили за руки и опять куда-то поволокли. Напоследок я успела услышать:

— Первый уже покинул нас? — мне показалось или в голосе Цеталиона послышалась тревога?

Я не очень хорошо помнила, по каким лестницам меня вели, где мы поворачивали, где подымались, где спускались. Я словно провалилась в какой-то сон на яву. Все видела, но ничего кроме изумленного лица Лэксанелла не запомнила.

Передо мной открыли дверь и втолкнули в темноту. Ни единый луч света, ни единый звук не проникали в это помещение. Погрузившись в свои мысли, я не сразу обратила на это внимание. Но после того как попыталась прислушаться и что-нибудь разглядеть, почувствовала себя жутковато. Тишина и даже мои шаги были неслышными. Темнота абсолютная. Моя попытка определить на ощупь где нахожусь, провалилась. Я ходила, вытянув вперед руки, но нигде не натыкалась на преграду. Появилось ощущение, что я потерялась во времени и пространстве. И чем дальше, тем больше казалось, что я теряю и себя. Словно растворяюсь в этой тишине и темноте. Страшное место. Как я не сошла с ума в первые же минуты, не понимаю. Нельзя определить, сколько времени прошло, нельзя понять день или ночь на дворе. Это действительно страшно. Действительно.

Наутро город гудел. Его распирало от слухов и самых невероятных предположений. Известие встревожило всех. Градоправителя убили. Зарезали кинжалом. И совсем не в подворотне или на большой дороге. А у него в поместье. Да сделали это не разбойники, а девушка. Красавица девушка.

Говорили, что он хотел ее тоже, как и остальных других отправить на тот свет, а она оказала сопротивление. И еще много чего говорили. Город разделился на разошедшиеся в отношении ко всему произошедшему группировки. Одни очень жалели танцовщицу. Другие же готовы были убить ее собственными руками. Третий являлся хорошим правителем, даже не смотря на пристрастие к красивым девушкам.

Помощь приходит оттуда откуда ее никак не ждешь.

Суд был скорым. Обвиняемую даже не привели на заседание. Решение выносилось заочно. И решение было единогласным — смерть. Эмоциональное выступление Цеталиона, и жены Лэксанелла произвело на суд неизгладимое впечатление. Поэтому решение — хэллы, никого не удивило. И только присутствующие на заседнии решили удалиться... как произошло нечто очень неожиданное. А именно, у убийцы объявился защитник. Он вошел в зал суда, в самом начале. Так же как и другие присутствующие торны и аллэрны устроился на скамье и молча выслушал все, что говорилось на суде. А в последний момент встал и потребовал дать ему слово:

— Тэйтан? — удивленно отреагировал на скинутый капюшон Цеталион. — Зачем ты здесь?

— Поставить суд в известность, что танцовщица моя собственность. А значит я несу ответсвенность за ее поступки, — спокойно просветил всех аллэрн.

— Никаких клейм на теле убийцы нет, — с ненавистью отозвался Цеталион. — Как докажешь?

— Можно спросить у нее, — непринужденно отозвался Тэйтан. — И зачем мне подосланной убийце ставить свое клеймо? Чтобы вы сразу догадались о моей задумке?

— Тогда смерть ждет тебя, а не твою рабыню, — председательствующий на суде аллэрн подскочил со своего места. — Ты в этом отдаешь себе отчет?

— Отдаю. Как и в своем праве на месть, — ласково улыбнулся Цеталиону и судьям Тэйтан. — Никто еще не забыл доказанную вину Лэксанелла в смерти моей жены и ребенка? Лэксанелла не казнили тогда, потому что я так захотел. Лучше забрать принадлежащую мне жизнь тогда, когда придет время, и тем способом, которым захочется, чем позволить сделать это просто правосудию. Законы еще все помнят? Никто не хочет оспорить мое право на месть? Вот и замечательно. Когда я могу забрать свою рабыню?

— Ты не имеешь права! — взъярился Цеталион, но быстро стух, под взглядами аллэрнов-судей.

— Имею. И ты это прекрасно знаешь. Я хочу забрать свою рабыню. Прямо сейчас. Это возможно?

— Возможно. Ты знаешь формулу, произноси, — недовольно отозвался председатель суда и вернулся на свое место.

— Месть свершилась. Больше к роду Стелющихся Туманом у меня мести нет, — охотно отозвался Тэйтан и выжидающе уставился на Цеталиона.

— Мы признаем право мести за Тэйтаном, — под нажимом взглядов всего зала, Цеталион выдавил формулу из себя. — И род Стелющихся Туманом к Тэйтану мести не имеет.

— А теперь верните мне мою рабыню. И я решу, как она расплатится за то, что подняла руку на аллэрна. Пусть и с моего разрешения, — довольно улыбнулся Третий.

Двое торнов в зале перекинулись недовольными взглядами, но больше никак не выдали своей заинтересованности происходящим.

Танцовщицу привели быстро. Тюрьма находилась недалеко от здания суда.

Неужели меня привели на казнь? Так быстро? Думала придется дольше сидеть в заключении. Свет слепил глаза и я не сразу разглядела всех действующих лиц фарса под названием суд. Пятеро незнакомых мне аллэрнов, сидели на креслах на специальном помосте. Просторный зал. Много народу, который ропотом встретил мое появление. Будут судить? Надо же, какая честь для меня. Но как оказалось, суд уже закончился, решение было принято. И когда я узнала об этом решении..., лучше бы меня казнили. Третий, с довольной усмешкой подошел ко мне и тихо произнес:

— Подтверждай все мои слова, если не хочешь познакомиться с хэлами поближе, — и уже громче спросил. — Ты рабыня?

Вскинула голову в гневе, но тут же опустила ее, выбора все равно не было. Хэлы все-таки оказались страшнее Тэйтана.

— Да, — ответила тихо.

— Моя рабыня? — уточнил он.

— Да, — еще ниже склонила голову.

— Ты признаешь мое право наказать тебя за то, что ты убила Лэксанелла?

— Да, — не стала отрывать взгляд от своих трясущихся, связанных рук.

— Нужны еще какие-то доказательства? Или кто-то подвергнет сомнению мое слово? — я могла только слышать ухмылку в словах Третьего, но поднять глаза так и не решалась.

— Мы признаем твои права, — охотно отозвался один из аллэрнов-судей. — Оформим документы и ты со своей рабыней свободны.

Тоскливым взглядом, наблюдала за тем, как моя свобода исчезает прямо у меня на глазах. Протестовать значило подписать себе смертный приговор. Но и смириться было сложно. Сбегу. Поменяю имя. Главное сбежать прежде, чем поставят клеймо. А то что Ариадна стала документально зафиксированной рабыней, это решаемо. Просто Ариадна должна умереть. Взять другое имя. Выправить новые документы. И начать все сначала. Все мои планы разрушились в тот день, когда я применила свои знания против Лэксанелла. Это было моей самой большой ошибкой. Если бы я этого не сделала, то сейчас бы разговаривала с Первым. Поклялась про себя, больше не быть такой самонадеянной и семь раз отмерять, прежде чем решать. А пока сыграем в покорность. Что мне стоит притвориться, что меня все устраивает?

Со всеми формальностями было поконченно довольно быстро. Жаль я не знаю законов, хотелось бы понять, почему нас так легко отпустили. Третий крепко ухватил меня за руку, так и не удосужившись меня развязать и повел к выходу из зала. Знакомый взгляд черных глаз, вырвал меня из моего отрешенного состояния и большого труда стоило не выдать своего волнения при этом разговоре глазами.

— Я помогу, — пообещал он мне взглядом.

— Не надо, — ответила я таким же образом и мы с Тэйтаном вышли из зала суда.

Как много людей в этом мире заинтересованы в моей судьбе. Откуда эта избранность? Сколь легче жилось бы мне, не будь всех этих заинтересованных. Но моя судьба сложилась так, как сложилась. Поэтому покорно позволила мужчине открыть портал и провести меня через него. Так же покорно, остановилась посредине какой-то комнаты. Аскетизм ее, намекал на то, что принадлежит она Третьему. Потому что мне уже удалось убедиться. Не все аллэрны разделяют стремление Тэйтана к спартанскому образу жизни. Тот же Лэксанелл не брезговал роскошью. Один водопад-душ чего стоил.

— Ну вот мы и встретились, — холодные серые глаза пытливо осмотрели меня с ног до головы. — Стоило ли бежать? Чем тебя не устроило звание наложницы Третьего?

Ничего не ответила. Предпочла просто не подымать глаза. Авось удастся усыпыть его бдительность.

— Рассказывай как ты убила Лэксанелла, — жестко потребовал Тэйтан. — И хватит изображать глухонемую. Мы уже давно с тобой выяснили, что ты умеешь говорить. И не только говорить. Я слушаю.

— Я не убивала его, — впервые вскинула глаза на него.

— Так все говорят. Хочу знать, за что я заработал себе кровного врага в лице Цеталиона. Итак, зачем ты убила Лэксанелла.

— Я не убивала его, — не надолго же хватило моей кротости. — Не убивала.

— Хорошо. Если не убивала, то кто это сделал? — надменные глаза аллэрна пытались проникнуть прямо в душу.

— Не знаю. Тот же Цеталион, или ревнивая жена. Или еще кто-то, кому он перешел дорогу, — пожала плечами, боль напомнила, что руки до сих пор туго связаны.

— Ясно. Как ты сбежала от меня? — тонкие ноздри хищно раздулись, и мужчина разве что не оскалился. — Говори правду.

— Мне больно, — снова решила сыграть в несчастную покорную девочку. — Развяжи меня.

— Чтобы ты опять сбежала? — презрительно бросил он. — И почему я трачу на тебя столько времени?

Но аллэрн все-таки приблизился ко мне и коснулся рукой веревок:

— А спасут ли они, реши ты меня убить как Лэксанелла? Радуйся. Если бы не право кровной мести и то, что Лэксанелл когда-то пересек мою дорогу, я бы даже не подумал вступаться за тебя, — от веревок его рука перепестилась к моему подбородку. — Как ты смогла замаскировать цвет глаз? Не отвечай. Сам догадаюсь. Серьги. Интересное заклинание. Отдыхай.

Нож появившийся в его руках, как и легкое движение, благодаря которому веревки упали на пол, стали для меня неожиданностью. Аллэрн просто развернулся на каблуках и вышел из комнаты. Щелкнувший замок и отсутствие окон в комнате меня не удивили. И как выбираться буду?

Весь день прошел для меня в раздумьях и построениях планов на будущее. Мне принесли поесть, принесли одежду. Как похож был этот наряд на тот, который когда-то мне пришлось надеть, чтобы сбежать в нем от Тэйтана. История повторяется? Опять? Только в этот раз не будет никаких сбежавших рабов. Разве что одна рабыня отважится. Недобрая усмешка пробежала по моим губам, когда меня выкупали и облачили в красивое платье. Как только служанки вышли за дверь, я тут же проявила в волосах цветок. Пусть знает, с кем связывается. Все равно терять уже нечего. Может в этот раз покровительство Бога Любви спасет меня? До этого я манкировала его помощью. Хотела все своими силами. Но как показала практика, ничего я своими силами не добилась. Все время мне кто-то помогал. Урбан, Лэксанелл, Эллента, жрицы. А сама я не достигла ничего. Ничтожество мне имя. Нижчтожество со смазливым личиком и красивой фигуркой. Готовая продаться первому, кто предложит приемлимую цену. Закрыла лицо ладонями. Ненависть к самой себе разрывала пополам. В таком виде меня и застал Третий.

— Боишься? — презрительно сверкнул в мою сторону глазами. — Правильно боишься. Так просто я твой побег не оставлю. Но сначала танец. Нас когда-то прервали на этом моменте. Ходят слухи, что искусней тебя нет танцовщицы в этом мире. Вот сейчас мы это и проверим.

Услышав его голос отняла руки от лица и подняла усталый взгляд на аллэрна. Увидев цветок в моих волосах, он нахмурился и сказал отрывисто:

— Вот как? Даже не знал, что древние традиции живы.

— Живы, — недобро усмехнулась прямо ему в лицо. Ну ее покорность. Надоело уже изображать из себя послушную рабыню. — Не боишься, говорят его месть ужасна.

— Не боюсь. Я могу и пальцем тебя не коснуться, а просто отдам приказ казнить, — ответил аллэрн довольно холодно и сухо. — Танцуй.

— А музыка? — как же живы воспоминания о похожем разговоре.

— Музыка? Будет тебе музыка, — достал из кармана какой-то музыкальный инструмент.

Ласково коснулся флейты, в его руках, отдельные кусочки инструмента, которые он извлек из одежды, срослись в единое целое. Удивление помешало как-то прокомментировать его действия. А потом полилась нежная мелодия. Я никак не могла поверить в реальность происходящего. Мелодия прервалась и на меня взглянули ледяные серые глаза:

— Танцуй. И возможно я сохраню тебе жизнь.

— Да ну, — гордо вздернула подбородок, но со стула на котором сидела поднялась. — Ты не Бог Любви, чтобы распоряжаться моей жизнью.

— Танцуй, — и снова приник к флейте губами.

Будь все проклято. Как же все надоело. И эта полужизнь-полустремление. До чего я дойду в попытке достигнуть цели? Где моя гордость, где мои принципы? А были ли они у меня?

Больше вопросами задаваться не стала, а вступила в эту льющуюся мелодию. Не стала думать и над сюрреалистичностью картины. Жестокий аллэрн извлекающий из музыкального инструмента восхитительные звуки, и его рабыня-танцовщица. Расскажи кому засмеют. Но мелодия была так талантлива, так жива, что не смогла я свою сущность удержать в рамках разумного поведения. И очень скоро я кружилась в танце забыв обо всем. Мелодия и я остановились одновременно. Глаза Третьего странно блестели когда он смотрел на меня. Я тяжело дышала, и в голове билась одна мысль: "Посмотреть в глаза и улыбнуться!". Еще одна подлость? Сколько их уже на моем счету? Мужчина улыбнулся мне сам, вызвав приступ изумления. Не контролируя себя, растерянно улыбнулась в ответ, с ужасом наблюдая за тем, как затуманиваются глаза аллэрна.

Во мне задрожала каждая жилка: "Сейчас или никогда!" и я не удержалась, постаралась выравнять свое дыхание, подлаживаясь под его ритм. Дальше все пошло по накатанной. История повторяется. Как глупо. И правильно ли я делаю, что бегу? Может он не такое чудовище, как показался мне когда-то? Но сделанного не возвратишь. И этот то ли дар, то ли проклятье, сражать взглядом наповал, все решил за меня в этот раз. Еще не хватало в поклонниках Тэйтана иметь.

В этот раз прихватила плащ без вышивки. Попросила Третьего открыть мне портал. И приказала ему после моего ухода проспать двое суток. Лишить его воспоминаний обо всем произошедшем, как-то рука не поднялась. Знаю слабость. Знаю глупость. Но хватит уже подлостей.

В этот раз портал попросила открыть просто за пределы жилья аллэрна. Глупость с непроходимым лесом решила не повторять. В городе найду где укрыться. Удостоверение личности на всякий случай взяла с собой. Но проку от него беглянке? Ладно, разберемся.

У ограды жилья Тэйтана меня ждала неожиданность. В виде непроходимого леса. Кто знал, что он предпочитает резиденцию в такой глуши? Но времени на раздумья не было. Приходилось все решать в режиме он-лайн. И клятву про семь раз отмерить я как-то быстро позабыла. И как оказалось зря. Пока я размышляла куда идти, за меня опять все решила судьба.

— Вот и ты, — злой Цеталион двигался прямо на меня. — Думаешь я так легко дам тебе уйти? Это такой дурак как Тэйтан может тебе верить. Но не я. Я умнее чем он. И свидетельница в твоем лице мне не нужна. Судьи дураки и Тэйтан дурак.