"Один в поле воин" и " Майор Пронин".
Они были разрешены к печати, все их герои были членами партии и он знал их наизусть. Рассказывал мне их содержание постоянно всё время, проведенное в пути до города Хмельницкого, и если ловил меня во время пребывания в нём. Всё остальное время его благодарными слушателями были местные товарищи.
Думаю, эти книги после нашего отъезда они выбросили из своих библиотек, хотя в стране и был книжный голод. Отдохнуть от его рассказов смог только на обратном пути и этого города ...
Но начиналось всё нормально. Товарищ полковник отметил наше убытие и умирал от похмельного синдрома. Я хотел, облегчить его муки и пристрелить, но два фактора сдерживали меня. Первый, это уже привычное отсутствие оружия. А второй это то, что свои желания и мысли я держал при себе. Товарищ полковник вылечился самостоятельно и тогда взялся за меня. Едва это произошло, я тут же пожалел об имеющемся первом факторе.
О себе говорить не буду. Всё достойное внимания изложил раньше.
Инспектор отдела кадров был опытным чекистом. Двадцать лет работы в передовом отряде, сделали его грамотным специалистом по оформлению и ведению личных дел, но он был майором и имел удостоверение с грозной аббревиатурой. Книги о делах и подвигах чекистов он не читал, ему вполне хватало инструкций и приказов по ведению кадровой работы.
Последний член нашей группы подполковник отдела строевик уже мысленно жил на даче. Душой, сознанием и сердцем. Погони, перестрелки и все остальные подвиги его не интересовали. Он был доктором-любителем. Изучал воздействие водки на организм, как фактора способствующего закалке и работоспособности последнего.
Вот такое мощное подкрепление получили местные товарищи, когда мы на вокзале их города вышли из вагона поезда. К их счастью они этого не знали и встречали нас радушно и торжественно, пригнав две чёрные "Волги" местного управления. Посадкой в эти машины руководил наш руководитель товарищ полковник. Именно он и распорядился. В новенькую 2410 "Волгу" начальника местного областного управления нашей конторы сесть троим товарищам: начальнику местного отделения конторы, себе и мне. Остальные получили приказ садиться во вторую более старую "Волгу". Своё размещение вместе с полковниками я понял! С товарищем полковником мы ехали вместе в одном купе спального вагона, и он наверно привык за время пути ко мне. Может даже привязался или полюбил меня?
В нашей конторе народ такому составу группы не удивился. Читая приказ о создании оперативной группы и командировке её в город Хмельницкий наши мудрые товарищи, всё поняли правильно. В этой группе главным оружием был Я! Остальные трое это прикрытие моей миссии, понятно бежавших наглых зеков определили на ликвидацию. Об этом кто-то по дружбе и сообщил местным товарищам. Поэтому они ничему не удивлялись.
В местном управлении освободили кабинет зама в одной приёмной с кабинетом начальника местного управления. В нём должен был, расположится наш командир товарищ полковник специалист по политическому воспитанию масс. Для нас троих поставили три стола в одной из комнат. Они так и остались пылиться не востребованными.
Сразу же по прибытию в город, товарищ полковник убыл в тюрьму. Так сказать решил работать на месте совершения побега. Как майор Пронин! Мне с глазу на глаз было приказано, сообщать в контору о его героических усилиях. Кадровик засел в отделе кадров, он проверял все личные дела, выявлял не правильность их ведения местным отделом кадров. О найденных недостатках писал на листах бумаги, с которыми никогда не расставался. Ну, а товарищ подполковник засел в номере гостиницы, его опыты требовали тишины, покоя, покоя, сосредоточенности.
Ещё забыл основной момент.
По прибытию мы были удостоены внимания, представлены первому секретарю обкома! Он пожал руку нашему товарищу полковнику, кивнул подполковнику и майору, когда их представляли, а старшего лейтенанта даже не заметил. Меня это удивило. На нас были гражданские костюмы и мой, не хвастаясь, скажу, был самым лучшим, ибо был импортным. В те годы ценилась не натуральность ткани, из которой пошито изделие, а этикетка внутри пиджака. Первый секретарь наверно не знал этого или не помнил народной мудрости, где прямо сказано по этому вопросу:
"Встречают по одёжке, а провожают ..."
Но дальше не важно, нас пока только встречали, до провожания было ещё время ...
Начальник общего отдела обкома, присутствовавший при этом приеме, тоже крутился возле нашего полковника. Вначале подумал, что он следует примеру первого секретаря обкома, но истинную причину такого внимания узнал позже. Она была жизненна и банальна.
Оказалось, что его сын, не хватавший звёзд с неба парень 27 лет, успешно делал карьеру во внутренних органах, а именно в уголовном розыске. После знакомства с этим парнем могу сказать, он был безобидным, безвредным и относительно неглупым парнем. Что собой представляет? Знал и жил без претензий. Звёздочки капитана не мешали ему жить полной жизнью, получать скандалы от жены, такой же простой девушки дочке кого-то из власти, пустоголовой куклы получившей диплом местного института, но не ходившей в родную бурсу в силу своего происхождения. Конечно, это всё жить ей не мешало, она считала себя умной и светской дамой из этого своего мнения и исходила.
Начальник городского отдела внутреннего органа, был человек умный и осторожный. Молодого подающего надежды работника уголовного розыска он назначил начальником созданной спецгруппы, оставив общее руководство операцией за собой. Рассудил здраво. Повезёт? И он при деле. Не повезёт? Папа сына не бросит. Всех поставит на ноги. А так, как он близок к первому секретарю обкома, то отдадут на съедение какого-то сержанта. Его выгонят, навешают всех собак, а остальным дадут по выговору. От этого не умирают, все знают, что выговор, постоянно с собой надрываясь, не носят. Это было в духе времени того. Да как я вижу и сегодня, все делают так же. Подставь чужую ....... Прикрой, свою ..., она каждому роднее и ближе.
Контора, как обычно в деле не мелькала, но руководила и контролировала всё и всех. Без нее ни шагу!
Как уже понятно, рабочей лошадкой остался я, других кандидатов из нашей прибывшей четвёрки на этот пост не было. Понял это сразу и принял не сопротивляясь. В помощь мне наша местная контора выделила майора. Он, как и наш товарищ, строевик подполковник, готовился перейти в действующий резерв, просто говоря на пенсию, был исполнительным и осторожным. Без возражений и эмоций он признал моё старшинство, руководствуясь простым соображением. Кто знает их посланцев столичной конторы? Затопчут и не заметят. Поэтому старательно козырял мне каждую минуту, при людях и наедине. С учётом возраста и полной бесполезности я усадил его, дежурить на телефоне, писать бумаги в кабинете, выбитом для себя товарищем полковником, нашим руководителем. Работы у майора, почти отставника хватало, требуемых бумаг было огромное множество! План розыскных мероприятий, планы допросов, справки, запросы и много других бумажек. Майор оказался на высоте! За два дня его стараниями, папка розыскного дела, проводимых мероприятий, стала толщиной в кирпич.
Ещё ему было поручено, решить вопрос продовольственного обеспечения меня. Он обратился к секретарше начальника местного областного управления. Местная хозяйка, послала его ..., найти еду в общественном заведении питания, помещения находящегося в конце коридора первого этажа их здания.
Майор подумал, взвесил всё и пошёл к начальнику областного управления. Тот выслушал его и не думая, вызвал секретаршу, когда она вплыла в его кабинет, сразу назвал её состояние одним словом. Та поняла и позвонила в столовую конторы, передала строгий приказ заведующей столовой. Так решился вопрос моего питания.
Майор доложил мне обо всех своих действиях, когда я поедал вкусный обед и слушал его доклад. Претензий не имел. Вопрос он решил, а методы решения поставленных задач, меня не волновали.
Капитана розыска из внутренних органов назначил руками и ногами. На более высокий пост он не годился. Себя назначил головой. Вот и получился человек для работы, осталось решить вопрос с транспортом.
Я поручил капитану, решить этот вопрос с начальником городского "внутреннего органа". Тот решил его быстро, выделив нам патрульный " луноход", капитан обиделся. Он высказал мысль о том, что товарищ из столичного передового отряда партии может испугаться. Гремящий, дребезжащий, исторгающий хлопки чёрного дыма патрульный "луноход", он может принять за дракона и отразить это в своём рапорте далёкому и грозному начальству. Далёкое начальство может понять это, как не уважение к нему и сделать оргвыводы. Например, послать товарища начальника в помощь сельским товарищам, местным участковым. Кому такое нужно? Начальник "внутреннего органа" с приведенными доводами согласился, он забрал серую "Волгу" у своего зама и великодушно отдал в распоряжение товарища капитана вместе с водителем.
Водители начальников это особая каста уже это говорил. Так было тогда, так есть и сегодня. Водитель уже пять лет возивший зама начальника естественно тоже был из этой касты, поэтому он сразу рассказал товарищу капитану, во временное распоряжение которого он поступил, как мы будем работать. Вернее утвердил наш рабочий распорядок дня, исходя из своих потребностей.
С половины восьмого до девяти утра он отвозит своих дочек. Одну в садик, другую в школу, попутно завозит свою жену на работу. Далее до двенадцати часов уделяет время нам, а с двенадцати до трёх он занят, забирает дочь из школы, кормит себя и её обедом и отдыхает. С трёх до пол шестого опять уделяет внимание нам. В шесть ему нужно забрать жену с работы и дочь из садика. Ну, а дальше он просто отдыхает. Была и оговорка. Это расписание его времени, уделяемого им нам, может измениться, если у него возникнет что-то срочного. Ну, например: приедет в гости его мать или тёща, или какой-то родственник.
Капитану сказочно повезло! Машину ему дали в 10 часов утра. Поэтому он приехал на ней к конторе местного передового отряда партии, войдя в наш кабинет, доложил мне об условиях работы нашего транспорта. Условий изложенных ему лично, самим товарищем сержантом-водителем!
Товарищ майор, присутствовавший при докладе товарища капитана, ехидно улыбнулся. Я это заметил и понял, что не могу допустить падения авторитета головы нашей группы! Которой я сам себя и назначил. Всплеснув руками, радостно заорал:
— О, нам повезло! Такой добрый водитель достался!
Капитан и майор уставились на меня на пару. Первый смотрел с легко читаемым недоумением во взгляде. Во взгляде второго сквозил вопрос:
"Может наш командир из центра просто недоумок?"
Их мысли и эти нелестные выраженные в мой адрес я прочёл в их взглядах, но не расстроился, только подумал:
"Вот и открыл в себе новую способность, оказывается, обладаю даром читать чужие мысли!"
По своему плану собрался ехать в бывшую тюрьму, теперь носившую новое название, областной изолятор временного содержания, нужно было решить вопрос:
"Помогал ли в организации побега кто-то из охраны или нет?"
Понять это можно было, только осмотрев место совершения побега. О своём плане сообщил своим подчинённым, майор увязался с нами. Прикрылся он грамотно, сказал, что для розыскного дела ему нужно описать место побега и нарисовать план. Всё это уже было сделано до нас, вот я и понял, что это просто предлог. На самом деле майор хотел посмотреть, как я упаду на колени перед водителем. Это меня устраивало, пусть увидят оба мои помощника, что я не только самый главный, а и ..., спешить рассказывать не буду. Ведь говорят, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать ...
Мы вышли из кабинета, спустились по лестницам, вышли из подъезда и направились к стоявшей в стороне машине. Это был первый и последний раз, когда я шёл к машине пешим ходом. В дальнейшем она или стояла у крыльца здания, где я пребывал в этот момент или подлетала к нему, только я показывался в дверях. Моя команда, водитель, капитан и майор устраивали соревнования. Толкая друг друга, они рвались к ручке задней двери, что бы открыть её передо мной и получить мой рассеянный кивок благодарности. При этом им было наплевать, что думают люди о них, видящие их потуги.
А сейчас я шёл к стоящей машине, в которой дремал наш грозный и категоричный водитель. На моё приближение он не обратил внимания, продолжал дремать, наслаждаясь этим мгновением покоя. В первый и последний раз я открыл левую заднюю дверь машины и сел на сидение. Капитан уселся на переднее пассажирское сидение, а майор сел сзади за водителем. Такое размещение у нас соблюдалось и в дальнейшем. Я аккуратно прикрыл двери, стараясь не потревожить грозного водителя. Мои товарищи оказались более грубыми, их закрываемые двери хлопнули. Этот звук вернул к жизни водителя, вожатый "телеги" приоткрыл один глаз.
— Аккуратней с дверями!
Проорал он грозно.
— Это вам не колымага а "Волга"!
Через зеркало заднего обзора он посмотрел на меня. Ухмылка полная презрения украсила его лицо. Опустив голову, я несмело представился, назвал свою фамилию и имя, а так же своё презренное звание. Водитель, продолжая ухмыляться, повторил моё имя, пропустив всё остальное.
— Ладно. Постараюсь запомнить!
Величественно произнёс он, не скрывая своего презрения. Я поднял голову и посмотрел на него. Полный стали суровый взгляд бойца передового отряда партии, устремился на водителя. Тот сжался, его голова сама по себе, не зависимо от тела развернулась на 180 градусов. Взгляд кролика на удава, устремился на моё окаменевшее лицо. Что он на нём увидел? Не знаю, но он страшно побледнел, на его лице появился даже синий оттенок. Мои сподвижники моего лица не видели, они, недоумевая, смотрели на ставшее страшным лицо водителя. Голосом полным стали я спросил у нашего водителя, говоря в пространство:
— Как вы, относитесь к возможности валить лес в Сибири? Там лучшие комсомольцы закаляют свой характер, становясь стойкими членами партии! Но там есть и те, кто осознают свои заблуждения и ошибки, тяжёлым трудом искупая свою вину перед нашей партией!
Мой голос и произнесенные слова дошли до моих помощников. Они восприняли их в свой адрес и сползли по сиденьям машины, забились в углы. Их лица по цвету и выражению, повторили лицо водителя. В машине установилась тишина, только муха билась о лобовое стекло. Я молчал, но все понимали, что сказанное мной требует ответа, хуже всех было водителю, он видел ещё и мой жёсткий полный стали взгляд бойца передового отряда нашей партии и этот взгляд требовал ответа ...
Первым сдался водитель, мои помощники тормознули. Срывающимся голосом он сообщил, что у него двое маленьких детей, мать, тёща, у которых есть ещё больные свинья и корова. Добавил, что он всю жизнь жил в средней полосе нашей огромной страны, в мягком климате, поэтому суровый климат Сибири не закалит, а погубит его. Ещё в детстве он болел "ветрянкой", а у кроликов было воспаление лёгких. Да и вообще в машине нужно заменить трамблёр. Завгар, гад и враг, не даёт новый!
