Ну, не мытьем, так катаньем — Саул решил отдать Давиду свою дочку, Мерову. Отдам, тебе дочку, говорит, только Филистимлян побольше поубивай. Подумал, что Давид распалится желанием стать зятем царя, кинется безрассудно в бой, и убьют его Филистимляне. Но Давид остался довольно равнодушен к такой перспективе, мол, что мне, пастуху, человеку незнатному, тянуть на зятя — мы уж как-нибудь в сторонке постоим. (Я думаю, эта Мерова просто не очень была из себя... Потому что позже, когда посулили Давиду другую дочку, Мелхолу, он очень даже загорелся этой идеей. Кстати, это подтверждает, что с ориентацией у Давида было все в порядке).
Но Саул придумал (на его взгляд) довольно страшную шутку. За женщину полагалось давать что-то вроде выкупа (вено), обычно это были верблюды, золото, другие ценности. Эти ценности считались чем-то вроде "залога", и если у молодых что-то не получалось, даже в ряде случаев полагалось возвращать вено семье жениха. Так вот Саул сказал: не надо мне другого выкупа, кроме как сотня краеобрезаний филистимлянских. То есть надо было поймать сотню филистимлян, сделать им обрезания, а крайнюю плоть принести в качестве выкупа!
Над этим эпизодом вдоволь также поиздевались критически настроенные исследователи Библии. Действительно, с точки зрения современного человека этот эпизод выглядит отнюдь не "священным", и уж меньше всего, кажется, подходит для религиозного назидания. Между тем, ничего "ужасного" в древнем мире в таком эпизоде никто не усматривал. У большинства древних народов мужчина, чтобы доказать, что он достоин женщины, должен был совершить что-то вроде подвига. Выкуп появился позже. Вернее был одной из форм, вариантов, при котором можно было выходить замуж. Скажем, у древних индийцев (как, кстати, видимо и у древних предков наших, назовем их условно славянами) было аж целых семь вариантов выдачи девушки замуж. Например, "ракшаса" — похищение девушки (сохранилось как на Кавказе, так и в отголосках нашего свадебного обряда). При женитьбе священника за девушку давались священные коровы. Можно было договориться по-согласию (по любви), тогда не требовался ни выкуп, ни вообще ничего. Такой брак назывался "гандхарва" и считался самым счастливым...
Так вот, один из вариантов, наиболее распространенный, был вариант, при котором жених должен был убить врага, лучше много врагов. Наши предки отрезали руки, уши, головы — и украшали ими себя, свое жилище, нанизывали уши на уздечку своего коня... Зубы — из них делали ожерелье. Делали ожерелья из пальцев также... Что касается "краеобрезаний" — то отрезать мужское достоинство у врага почиталось также довольно высоко, потому что это был символ "концентрированного мужества".
Так что этот эпизод просто отражает очень и очень древнюю традицию.
Но Саул вспомнил про нее не случайно, он посчитал, что убить сотню человек непросто, скорее всего кто-нибудь Давида при этом убьет самого, и он освободится от опасного претендента на престол.
Давид же пошел и убил двести человек, перевыполнил план вдвое, и принес Саулу в качестве выкупа за невесту. За него отдали полюбившуюся ему Мелхолу (1-я Царств, 18). Саул же возненавидел его еще больше, но ничего сказать против не мог. Народ любил Давида.
Тогда Саул опять задумал недоброе. Стал подговаривать своих слуг и сына Ионафана, чтобы те убили Давида. Но Ионафан, мы помним, очень любил Давида и убедил отца не трогать его... Саул поклялся. Но что есть клятва царя!
И опять Саул взбесился, когда Давид играл ему на струнах, и чуть не попал брошенным копьем. И послал убить его ночью. Но дочь его Мелхола выпустила Давида через окно по веревке, а вместо него положила статую в кровать! Пришли слуги, а там статуя... одетая в одежду и покрытая козьей кожей.
В общем и собственный сын, и собственная дочь выступили против Саула на стороне Давида. Это о многом говорит про Саула, кстати.
Вот занятный момент, на который читатель может не обратить внимания. Мы знаем, что израильтянам категорически запрещалось делать любые изображения, упаси бог статуи держать дома. И вдруг оказывается, у Давида в доме есть статуи в полный рост человека, которые можно положить на кровать, и будет похоже на взрослого мужчину!
Значит, не так уж строго соблюдали даже самые лучшие законы, данные Господом...
Давид же убежал в городок Нафан, где был старый Самуил. При Самуиле было много "пророков", людей, которые впадали в экстаз и пророчествовали. Когда Саул послал слуг за Давидом, чтобы схватили его, слуги "заразились" общим экстазом, стали пророчествовать, и не выполнили задание. Мало того, когда сам Саул лично попробовал отправиться за Давидом, он тоже впал в религиозный экстаз, пророчествовал, бился в истерике до того, что даже порвал на себе одежду и бегал полностью обнаженным! (1-я Царств, 19, 24). Пророчествующий Саул — тема для картин старых мастеров... Если увидите сюжет, где пляшут и поют многие люди, а среди них один, полураздетый, а одежды дорогие, царские — вспомните этот эпизод.
Давид при всем при том должен был, все-таки, вернуться к Саулу. Но он очень этого боялся, и договорился с Ионафаном, сыном Саула, что тот выведает настроение отца и даст Давиду знать. Давид спрячется за большим камнем. А Ионафан будет стрелять из лука в ту сторону, и пошлет за стрелами мальчика. Если будет кричать "стрелы сзади тебя", то это означает, что Давиду безопасно возвращаться во дворец. А если "стрелы впереди тебя" — значит, Давиду надо бежать! (1-я Царств, 20, 16-22).
Так, в Библии описан вариант шифрованного сообщения, которым в современности пользуются шпионы. Надо сказать, что в Библии еще несколько раз упоминается о способах сохранения тайны. Одним из самых распространенных вариантов был, как ни странно, очень простой — вариант разговора на языке, незнакомом тем, кто не должен был слышать лишнее (Например, 2-я книга Маккавейская, глава 7).
И действительно, Саул твердо решил убить Давида, и чуть и сына своего не убил, когда тот стал опять за него заступаться. В общем, пришлось Давиду убегать окончательно. Пришлось ему бежать мимо вождя одного племени (царя) Анхуса. Но Анхус был не-евреем, и врагом евреев. Анхусу слуги донесли, что появился, вроде бы, царь израильский, Давид, про которого говорили, что "Саул убил тысячи, а Давид — десятки тысяч". Чтобы избежать опасности, Давид притворился сумасшедшим. Вот как это выглядело:
12 Давид положил слова эти в сердце своем и сильно боялся Анхуса, царя Гефского.
13 И изменил лице свое пред ними, и притворился безумным в их глазах, и чертил на дверях, [кидался на руки свои] и пускал слюну по бороде своей.
14 И сказал Анхус рабам своим: видите, он человек сумасшедший; для чего вы привели его ко мне?
15 разве мало у меня сумасшедших, что вы привели его, чтобы он юродствовал предо мною? неужели он войдет в дом мой? (1-я Царств, 21, 12-15).
Древние хорошо подметили симптоматику типичного сумасшедшего. Это, насколько я понимаю, также древнейшее описание симуляции, встречающееся в мировой литературе.
Так Давид избежал опасности, и бежал в горы, собрал людей и потихонечку стал обзаводиться собственной "командой". Саул же совершил страшное преступление: священников, которые помогли Давиду во время его бегства, приказал всех убить — убито было восемьдесят пять человек, не считая их семей.
Идею тотального мщения применяли разные народы множество раз. За две с половиной тысячи лет почти ничего не изменилось Вот, как описывал, например, мой двоюродный дед (со слов моего отца) подавление крестьянского восстания в Воронеже в двадцатые годы. Брали деревню. В ней только женщины и дети. Хорошо. Оставляли двух красноармейцев, говорили — мы вернемся, смотрите! Возвращались через некоторое время. Красноармейцев, конечно, уже вышедщие из лесу мужики, убивали (не буду описывать те жуткие варианты, которыми убивали крестьяне врагов — красноармейцы, впрочем, как и белые, тоже не стеснялись в вариантах). Тогда брали, жгли всю деревню, а женщин и детей стреляли через одного. Опять оставляли парочку красноармейцев... Травили всю деревню газами, например — ну и так далее. Через некоторое время мужики сами из лесу выходили — с ними никто не воевал, воевали с их семьями...
В общем, пошла у Давида с Саулом настоящая война. Саул собрал большое войско, целых три тысячи воинов, и ходил по горам в поисках Давида. Доходило до анекдотов. Раз Саул зашел в пещеру, чтобы использовать ее как туалет, а Давид как раз в этой пещере со своим небольшим отрядом прятался. Так пока Саул сидел, Давид умудрился отрезать у него край одежды! (1-я Царств, 24, 6). Хотел, правда, сначала убить — но передумал.
Здесь мои догадки о том, почему Давид не убивал Саула, хотя мог. Из того, как дальше дается характер Давида, видно, что он был очень формально благочестивым человеком. Его почти никогда формально нельзя было упрекнуть ни в чем. Так вот, Самуил в свое время помазал Давида на царство, так что после смерти Саула он стал бы царем. Но при этом цареубийца как бы автоматически теряет право считаться "законным" царем, а Давид хотел быть законным. Вот и терпел, не нападал на Саула.
Отрезав край одежды, Давид подождал, пока Саул отойдет от пещеры, и потом закричал ему вслед — вот, смотри, я мог тебя убить, но не убил! И Саул был вынужден признать, что Давид не враг ему, и даже поклясться не убивать Давида и не искать его смерти более. Но уже о совместном проживании во дворце не было и речи, Давид обрел свою команду и они разошлись в разные стороны.
24. Первая книга Царств. Давид "крышует" Навала (продолжение).
И тут мы подходим к одному из древнейших описаний "наезда" и "крышевания"... Кто этим занимался? Да наш Давид! А выглядело это вот как...
2 Был некто в Маоне, а имение его на Кармиле, человек очень богатый; у него было три тысячи овец и тысяча коз; и был он при стрижке овец своих на Кармиле.
3 Имя человека того — Навал, а имя жены его — Авигея; эта женщина была весьма умная и красивая лицем, а он — человек жестокий и злой нравом; он был из рода Халева.
4 И услышал Давид в пустыне, что Навал стрижет [на Кармиле] овец своих.
5 И послал Давид десять отроков, и сказал Давид отрокам: взойдите на Кармил и пойдите к Навалу, и приветствуйте его от моего имени... (1-я Царств, 25, 2-5).
В общем, поприветствуйте...
А дальше надо было сказать следующие слова:
6 и скажите так: "[здравствуй,] мир тебе, мир дому твоему, мир всему твоему;
7 ныне я услышал, что у тебя стригут овец. Вот, пастухи твои были с нами, и мы не обижали их, и ничего у них не пропало во все время их пребывания на Кармиле;
8 спроси слуг твоих, и они скажут тебе; итак да найдут отроки благоволение в глазах твоих, ибо в добрый день пришли мы; дай же рабам твоим и сыну твоему Давиду, что найдет рука твоя".
9 И пошли люди Давидовы, и сказали Навалу от имени Давида все эти слова, и умолкли. (там же, 6-9).
Те, кто не сталкивался (слава богу) в жизни с "наездами", может быть не поймут, о чем речь. А речь стандартная: мы тебя охраняем (или по-современному "крышуем"), а ты нам дай мзду (или "отстегивай").
Любой предприниматель средней руки знает, что делать в таких случаях, а вот Навал, видимо, сталкивался с наездами впервые, поэтому реакция у него была как у любого неподготовленного человека.
10 И [вскочил] Навал, [и] отвечал слугам Давидовым, и сказал: кто такой Давид, и кто такой сын Иессеев? ныне стало много рабов, бегающих от господ своих;
11 неужели мне взять хлебы мои и воду мою, [и вино мое] и мясо, приготовленное мною для стригущих овец у меня, и отдать людям, о которых не знаю, откуда они?
12 И пошли назад люди Давида своим путем и возвратились, и пришли и пересказали ему все слова сии. (1-я Царств, 25, 10-12).
Что в таких случаях делают нормальные бандиты? Показывают, кто в доме хозяин. Вот и Давид, выслушав слуг про отказ Навала, собрал свой отряд и поехал разбираться сам. Отряд был у него не слабый уже, четыреста воинов. Все вооружены.
Но слухи разносятся быстро, жену Навала предупредили, что Давид едет разбираться с ее мужем. Жену звали Авигея. Она была, видимо, женщина умная, поняла сразу в чем дело, взяла много еды, вина и поехала навстречу Давиду. Давид же озлобился — я, говорит, охранял его (правда, забыв добавить, что его об этом никто не просил), а он платить не хочет?
...да, напрасно я охранял в пустыне все имущество этого человека, и ничего не пропало из принадлежащего ему; он платит мне злом за добро;
22 пусть то и то сделает Бог с врагами Давида, и еще больше сделает, если до рассвета утреннего из всего, что принадлежит Навалу, я оставлю мочащегося к стене. (1-я Царств, 25, 121-22).
Особенно интересно это выражение "мочащегося к стене". То есть женщин — не трогать, детей, что еще не могут ходить (примерно до года) — не трогать. Остальных — вырезать.
Авигея же, встретив его, пала на землю, и умоляла выслушать ее, и говорила, что муж ее — человек злой и глупый, и что Давид будет великим вождем, и причитала, и льстила Давиду, пока тот не смягчился, и не сказал, что не будет убивать... Взял подарки, еду, вино и уехал...
Авигея же домой пришла, а Навал, муж ее, пьянствовал, и не знал ничего. Когда же она ему на следующее утро рассказала про случившееся, хватил его удар. Как это описано в Библии — "...замерло в нем сердце его, и стал он, как камень". Через десять дней он умер.
Давид же, узнав, что он Навал умер, взял Авигею себе в жены. Жен у Давида было много...
Вот так будущий израильский вождь и избранник начинал свою карьеру и сколачивал начальный капитал.
Я не издеваюсь, — просто слишком разителен контраст с тем образом Давида, который мы знаем как бы понаслышке, и тем, что действительно про него написано. Сам факт, что в Библии показаны такие непривлекательные эпизоды, говорит во многом о том, что это правда...
Саул же, несмотря на все прежние клятвы, уперся, что называется, рогом, и опять отправился с тремя тысячами человек охотиться за Давидом. И снова сплоховал. Заснуло его войско, а Давид с помощником пробрался в лагерь и забрал у изголовья Саула копье и сосуд с водой... И когда слуга его хотел убить Саула, четко пояснил: кто поднимет руку на помазанника божьего, тот будет покаран. Пусть от чего другого умрет, а Давид сам хочет стать царем, и будет соблюдать правила. И еще раз Давид подтвердил свои рассуждения, когда кричал Саулу, выйдя из лагеря, что мог убить его — и не убил.
И отвечал Давид и сказал: вот копье царя; пусть один из отроков придет и возьмет его;
23 и да воздаст Господь каждому по правде его и по истине его, так как Господь предавал тебя в руки мои, но я не захотел поднять руки моей на помазанника Господня;
24 и пусть, как драгоценна была жизнь твоя ныне в глазах моих, так ценится моя жизнь в очах Господа, [и да покроет Он меня] и да избавит меня от всякой беды! (1-я Царств, 26, 22-24, выделено мною).
