Но тут возникла новая проблема, о которой он до сих пор не думал, и с которой не сталкивался. Слова он запоминал прекрасно, если и не с первого раза, то хватало всего пары повторений. Уже через десять часов он знал порядка тысячи слов и сотни грамматических правил, хотя пришлось привлечь ещё пару писцов змеелюдей, один не справлялся. Недостаточно для свободного общения, но вполне хватит, чтобы объясниться.
Но... знать слова и владеть языком, как оказалось, совершенно разные вещи. Разговор на определённом языке — это не знание, это навык. Зубрёжки тут недостаточно, нужен опыт, практика, бессознательное понимание. А вот получать опыт Ричард в текущем состоянии был не способен — это уже изменение личности, так что плод бессмертия его сразу откатывал.
Приходилось составлять предложения осознанно, выводить по грамматическим правилам, как выводят математические формулы, составлять конструкторы из слов. Он мог это делать, но очень медленно — с паузами секунды по три между словами. С обратным переводом то же самое — придётся запоминать и расшифровывать по одному слову. Местные, видимо, будут считать его эпическим тормозом.
Ну и плевать. Бессмертным змеелюдям спешить некуда, мертвецу, скорее всего, тоже. Пусть терпят, если хотят с ним говорить. В конце концов, это они его в плен захватили и допрашивать пытались, а не наоборот.
— Что это за страна, где мы находимся? — спросил он, как только решил, что изучил достаточно.
— Разве ты не знаешь, куда пришёл, демон? — с недоверием посмотрел на него череполицый.
— Если бы... знал... не... спрашивал. Не пришёл. Выпал. Случайно. Потерпел... кораблекрушение.
— У демонов тоже есть корабли?
— В некотором роде. Нет... подходящих... слов... этот... язык.
— Что ж, отродье Ползучего Хаоса, знай, что ты находишься в Храме Змея в Валузии, могущественнейшей из Семи Империй.
Эти названия ничего не говорили Ричарду.
— Зачем... заточили... меня?
— Тебе не будет причинено вреда, демон. Мы не поклоняемся Ползучему Хаосу С Тысячей Имён, однако чтим его и его детей. Выполни для нас одно задание, и получишь свободу идти куда угодно.
— Какое... задание?
— Найди зелёный алмаз, украденный из Храма Змея негодяями пять лет назад. Желательно и самих этих негодяев, чтобы мы могли заставить их заплатить. Но на худой конец и возвращения камня будет вполне достаточно.
— Откуда... могу... знать... где... алмаз? Почему... я?
— Потому, демон, что ты появился в ответ на нашу молитву — послать нам того, кто способен вернуть алмаз. Боги дали знак.
Ричард резонно заметил, что сидя в магической клетке даже самый могущественный демон ничего найти и вернуть не сумеет.
Ему пообещали, что как только он будет готов начать поиск, магическую клетку ему заменят на магический поводок.
— Кстати, — заинтересовался череполицый, — почему ты так взъярился, когда я попытался обучить тебя языку при помощи магии?
— Не... знал... смысл... ритуала. Не... хотел... рисковать...
— То есть теперь, когда ты смысл знаешь, я могу ускорить твоё обучение с помощью магии? Если хочешь, поклянусь, что не причиню тебе вреда.
— Можешь... попытаться. Не... подействует.
— Я попытаюсь, — оскалился череп.
И как ни странно, оказался отчасти прав. Кое-что он мог. Магия Валузии очень отличалась от знакомых ему колдовских традиций. Местные человеческие волшебники в основном специализировались на демонологии — на призыве и подчинении различных материальных, полуматериальных и совсем нематериальных тварей. Змеелюди же больше предпочитали алхимию и биотехнологию, хотя в демонологии тоже знали толк получше большинства млекопитающих — но больше теоретически. С точки зрения долгоживущих потомков Дхувиан, призыв тварей из-за грани космоса был слишком крутой игрой — игрой с огнём. Даже если демон будет покорен тысячу лет, на тысячу первый год он всё равно может вырваться и сожрать своего хозяина. С годами экспериментирования риски накапливаются. Алхимические реагенты, конечно, тоже могут экспериментатора убить весьма неприятными способами, но, по крайней мере, не придумывают целенаправленно способов, как это сделать. С ними всё зависит только от соблюдения техники безопасности, а уж в ней Дхувиане поднаторели.
Зато змеелюди развили практические навыки скиомантии — искусства контроля душ. Подобно Охотникам, они могли сохранять Эссенцию своих жертв, и подобно лотарцам — создавать проекции этой Эссенции, доступные для чувств других. В плане управления призраки (бывшие обитатели Материума) не сильно отличаются от демонов — зато они гораздо спокойнее и послушнее, безопаснее для оператора.
Именно этим колдун и решил воспользоваться.
— Я приглашу раба-переводчика и ты обучишь его своему языку. Затем я убью его и привяжу его дух к камню. Призрак будет невидим никому, кроме тебя, и будет работать для тебя суфлёром.
— Э... лучше... не... надо, — поспешно пробулькал Ричард из колбы. — Всё... что... не... я... будет... мешать... искать... алмаз...
— Разве? — череп иронично наклонился влево. — А два предмета, что наши слуги нашли вместе с тобой? Они вроде бы не мешали... Или это не твои вещи?
— Пипбак и пищевой синтезатор! Где... они?
— В безопасном месте, — пламя в пустых глазницах сверкнуло ярче. — Так они тебе не помешают искать алмаз?
— Помешают... тоже... тяжёлые... но... помогут... больше...
— С помощью какого-то из них ты сможешь разговаривать нормально?
— Да... пипбак... поможет...
За сорок тысяч лет, что он работал над созданием Кольца, Ричард и личный компьютер значительно усовершенствал. В частности, включил в него переводящий диск Ковенанта. С использованием некоторых технологий Предтеч, полученных от хурагок. Нет, сверхмощным искусственным интеллектом пипбак от этого не стал. Это по-прежнему была очень простая машина, во многом уступающая даже омнитулу Граприса (не говоря уж о мозгах самого Граприса). Но вот её надёжность стала действительно запредельной. Корпус из твёрдого света, вычислительная сеть из многомерных кристаллов, заряженных Эссенцией и соединённых заклинаниями. Он мог пережить даже ядерный взрыв и работать даже прямо в Эмпирее.
Череп слегка качнулся в отрицательном жесте.
— Мои змеиные наставники говорят, что это сложная и опасная машина.
— Они... знают... машины?
— Недостаточно, чтобы построить что-то сложнее ветряной мельницы, если ты это имеешь в виду. Но легенды о механизмах, могущественных, словно демоны, у них есть, и опознать нечто подобное при встрече они могут — самые старые даже лично их видели.
"Ничего себе... это как же потомки Дхувиан и Мыслителей деградировали?!"
— Я, в свою очередь, ничего не понимаю в машинах, но как маг вижу, что твой "пипбак", — последнее слово он выговорил с явным усилием, — достаточно сильный артефакт, осквернённый дыханием иных миров.
— Я... сам... осквернённый дыханием иных миров. Меня... не... бояться?
— Работать с демонами я умею, с машинами — нет. Всё просто — чёрт знакомый лучше чёрта незнакомого.
— Тогда... знать... слово... "шоггот"?
— Да, это слово мне известно. Хотя даже из чернокнижников немногие могут похвастаться, что слышали его когда-либо. И совсем единицам известно, что оно означает. Однако я как раз из этих единиц, потому что моими учителями были змеелюди, а они помнят многое, чего род людской никогда не знал. Бесчисленные тысячелетия прошли с тех пор, как последний шоггот был создан из первобытной грязи в лаборатории змеелюдей. Сейчас эти опыты давно запрещены как слишком опасные. Однако среди моих наставников до сих пор живы те, кто видели это собственными глазами.
— Дать... лабораторию... сделать... шоггот... переводчик...
Мертвец встал во весь рост, его глазницы гневно полыхнули.
— Ты считаешь меня совсем наивным, демон? Думаешь, перед тобой жалкий колдунишка, проводящий свой первый обряд?! Я Тулса Дум — величайший маг человеческой расы! В подземельях змеелюдей я познал тайны столь древние, что им нет названия на человеческом языке! Я читал Пнакотические Манускрипты в оригинале! Даже они предупреждают, что отродьям Ползучего Хаоса нельзя позволять создавать машины или живых существ, нельзя позволять учить кого-либо чему-либо. Дары Ньярлатотепа всегда гибельны, из-за них поток времени унёс не одну цивилизацию. Потому разумный маг поручает его детям и слугам лишь конкретные задания, не позволяя отвлекаться ни на миг, и не слушая того, что они говорят.
"Ну спасибо, Щедрость, удружил с репутацией!" — Ричард раньше ни разу не слышал имени "Ньярлатотеп", однако почему-то даже не усомнился, о ком именно идёт речь. Однако какая-то часть его сознания параллельно пошло хихикнула. Имя колдуна — или это был титул — оказалось говорящим для англоязычного уха. "Тулса Дум" слишком напоминало "tools of doom" — "инструменты рока". Сам череполицый, скорее всего, об этом понятия не имел, несмотря на все обширные знания, которыми так гордился. Ричард мог бы рассказать ему кое-что — и о языках, и о машинах, и о "молодости" человеческого рода... но коль скоро он сам запретил себе учиться у подобных пришельцев — что ж, Алчность его точно заставлять не будет.
Ирония — это, конечно, приятно, однако с языковой проблемой требовалось что-то решать, причём срочно. Он сейчас несколько не в том положении, чтобы диктовать условия.
"А ведь Щедрость был в определённой степени прав — я действительно болею одержимостью временем. Не прошло и полдня с момента нашего с ним разговора, а я уже принимаю близко к сердцу проблемы какого-то незнакомого мне раба-переводчика. Причём ладно бы дело было в излишней доброте — это ещё простительно, хоть и глупо. Но ведь если бы змеелюди этого раба резали по каким-то своим, не зависящим от меня причинам, я бы ради него и щупальцем не пошевелил. Интересно, кто меня проклял на это? Стараясь не создавать возмущений в потоке времени, я создаю их ещё больше".
— Если... не... получить пипбак... или шоггот... делать... разрушения... прямо... отсюда...
— О, я не сомневаюсь, что ты это можешь сделать, и не покидая ловушки, демон. Твои жгучие лучи выглядели очень впечатляюще. Но дело в том, что я могу причинить тебе боль с расстояния в тысячи тысяч шагов, а твой пламенный взор вряд ли достаёт так далеко. Желаешь это проверить?
— Поверю... на... слово. Но... боль... терпеть... умею. Лучше... не... ссориться...
— Упаси Бог-Змей! Я прекрасно знаю, насколько злопамятны бывают демоны! Я никогда не отступлю по своей воле от правил хорошего тона на таких переговорах и никогда не нарушу уже заключённую сделку. Воистину, многие ли демоны могут похвастаться тем же самым, не слукавив? Однако если ты, отродье Ползучего Хаоса, не пожелаешь сотрудничать со мной даже в простейших вещах, то все кары, что я на тебя обрушу, будут исключительно твоей виной. Своим упрямством ты выступаешь против воли Змея, нарушая пророчество! И поэтому он защитит меня от твоей мести.
"Вот ведь везение... ещё и на религиозных фанатиков наткнуться не повезло..."
Но он скорее по привычке ворчал, чем действительно был обеспокоен. Ма-Алефа-Ак не зря был жрецом по внутренней профессии.
— Выступаешь... против... ты. Бог-Змей... прислал... меня... с синтезатором... и пипбаком. Если... Он... не... боялся... Ньярлатотепа... почему... вы... боитесь. Ересь, — это слово он произнёс на языке Ковенанта, так как не знал его на местном.
Огонь в глазницах черепа слегка угас. Для человеческого глаза мимика Тулсы Дума была совершенно непроницаема (за отсутствием таковой), но марсианское зрение различало довольно много проявлений эмоций даже у мертвеца. Увы, научиться их интерпретировать Ричард не мог — для этого опять же требовался опыт. Он мог только в общих чертах судить, спокоен его собеседник или взволнован. Сейчас колдун волновался.
— Я должен посоветоваться с верховным жрецом.
— Советуйся... я... не... уйду... буду ждать... — очень трудно обрывочными фразами передать иронию, но у него, кажется, получилось — череполицего аж передёрнуло. Поправив свои одеяния, Тулса Дум поспешно вышел.
— Если ты получишь обе свои машины, демон, готов ли ты поклясться, что используешь их только для поиска похищенного алмаза и ни для чего другого? Что не обратишь их во вред никому из змеелюдей и их союзников, что не будешь никого учить строить другие машины, творить магию или живых существ, что сам не создашь ничего из перечисленного?
— До... конца... сделки... поклянусь... — клятвы такого рода следует давать с осторожностью, особенно поднаторевшим в демонологии заклинателям. У них есть способы принудить его соблюдать каждое слово.
— Нет, демон! До своего изгнания обратно в бездну, откуда ты явился! До тех пор, пока не покинешь наш мир навсегда!
— Навсегда... не... покину... Есть... другие... дела...
— Тогда на ближайшие десять... — запальчиво начал Тулса Дум, но змеечеловек коснулся его рукава и что-то негромко прошипел. Видимо напомнил, что десять лет, или даже десять тысяч лет — не для всех присутствующих являются таким уж большим сроком.
— Дам... две... клятвы... — предложил Ричард. — Разные... Не... использовать... эти... машины... против... змеелюдей... в... этом... мире... никогда. Не... создавать... не... учить... в... этом... мире... сто... тысяч... лет.
Мертвец и змей переглянулись, затем быстро заговорили между собой на незнакомом языке. Обсуждение деталей заняло ещё часа два, но в итоге рабы внесли в зал оба элемента снаряжения Ричарда, а другой, незнакомый ему раб, остался жив.
Змеиный народ на Земле переживал сейчас далеко не лучший период своей истории. За те краткие мгновения, что Ричард падал сквозь кричащую бездну, они успели возродиться из Эссенции, собранной в Каэр Ду, выйти из Ю-Атланчи и заселить опустевшую Землю, построить одну за другой пять великих стран и потерять их все. Первое их государство носило имя Валузия, и было уничтожено в результате конфликта с другой цивилизацией рептилоидов. Второе называлось Йот и было самым долгоживущим и успешным, просуществовав более ста миллионов лет. Его погубили внутренние войны на религиозной почве. Третье и четвёртое, Гиперборея и Лемурия, ничем особо не запомнились, кроме своего быстрого падения (быстрого по меркам истории змеелюдей, конечно же — так-то они протянули больше мегагода каждая, почти вечность с точки зрения людей). Пятое — опять Валузия (в память о первой, которая к тому времени стала легендарным золотым веком). Но до нынешнего времени не дожила и она.
Причина гибели гиперборейского царства в архивах не сохранилась, но государство в Лемурии и вторая Валузия пали по одной и той же причине — на Землю опять вернулись люди. История Ю-Атланчи, не говоря уж о Морских Королях, была к тому времени давно забыта — архивы Мыслителей затерялись ещё в Йоте. Так что змеелюди думали, что столкнулись с этими назойливыми млекопитающими в первый раз. Что не помешало огрести от них первостатейных люлей.
Вот тут Ричард позволил себе усомниться и дважды переспросил писца, который излагал ему эту часть истории.
