— Вот теперь понятно. А способ превращения в мертвеца они тебе дали, чтобы не терять ценного специалиста? Или это тоже из архивов твоих предков?
— Ни то, ни другое, демон! Я сам его создал! Колдунам змеиного народа были известны способы оживления трупов. Но я лично изменил ритуал так, чтобы им смог пользоваться человек! И первым додумался применить его к самому себе!
"Не буду спрашивать, сколько народу ты на это угробил". Простейший способ прописать в Эмпирее некий ритуал или заклинание — жертвоприношение. А Тулса Дум уже доказал, что для него человеческая жизнь крайне дёшева. Где-то как для Мастера в его худшие годы.
Но в целом геополитический расклад и место заказчиков в этом раскладе были теперь более или менее ясны. Можно браться за дело, пока у колдуна не лопнуло терпение окончательно.
Частным сыщиком Ричард в последний раз работал очень давно. Ещё в человеческой жизни, до мутации в Мастера и переноса в зелёного марсианина. Среди квестов, что ему приходилось выполнять в Пустошах, была и парочка связанных с поиском и поимкой преступников. Конечно, Дж-Онн на его месте справился бы лучше... но Дж-Онна здесь нет, так что придётся обходиться тем, что есть... и кто есть.
Проблемы возникли уже на стадии осмотра места преступления. Змеелюди решительно отказывались пускать "демона" в святая святых, откуда и был украден камень. Они, видимо, полагали, что Ричард может отыскать вора чистой магией. Не то, чтобы он был совсем беспомощен в этом плане, но даже магии нужна зацепка. Если бы похититель алмаза сильно взбаламутил магический фон, змеелюди при поддержке Тулсы Дума сами его бы нашли, а не топтались на месте много лет. Либо он хорошо умел прятать свою силу, либо банально не был псайкером.
— Тогда дайте мне осмотреть хотя бы подходы к этому залу, — потребовал Ричард. — Может, я смогу понять, как именно вор пришёл и ушёл, если только он не материализовался из воздуха прямо в святилище и не исчез тем же путём вместе с алмазом.
На это змеи пусть неохотно, но согласились.
Стоило отдать им должное, строили рептилии хорошо. Главное святилище было отделено от остальной части храма стенами из камня и металла, достаточно толстыми и прочными, чтобы выдержать прямое попадание ядерной бомбы в надземную часть здания. Узкий проход, больше похожий на вентиляционный, пропускал за раз не больше одного змеечеловека, и то лишь ползком. Чистокровный человек заработал бы там приступ клаустрофобии, а потом бы застрял или сломал себе кости на первом же повороте. Гибрид пролез бы лишь немного дальше. Если не предполагать, что вором был десятилетний ребёнок с навыками акробата и спелеолога... подозрение в предательстве кого-то из своих выглядело вполне обоснованно.
Естественное для колдунов этой эпохи решение — послать демона. Но строители тоже это понимали, поэтому в Стране Снов храм был защищён даже лучше, чем в Материуме. Там это была могучая крепость, стены которой, исписанные защитными рунами, возносились на километровую высоту. Едва притронувшись к ним, Ричард немедленно сгорел — спасло только бессмертие, хотя восстанавливаться пришлось долго. Впрочем, те же стены, похоже, защитили его и от голодных демонов, если они существовали где-то, кроме фантазий Щедрости.
Во второй раз он послал вместо себя "астральную проекцию", но и она сгорела — точнее, сгорели "щупальца", соединявшие её в Имматериуме с основным телом. Только вытянув своё тело почти целиком в Материум, так что для Эмпирея он стал невидимым и неосязаемым призраком, Ричард сумел забраться в этот ход.
Камни, составлявшие его, были укреплены специальным алхимическим составом. Иначе прохода давно не осталось бы — большинство природных минералов течёт под давлением. Очень медленно, на существенное изменение формы уходят тысячелетия — так что для человеческой архитектуры это не проблема. Наоборот, с годами камни лучше прилегают друг к другу — что порождает мифы о гениальности древних архитекторов, обработавших блоки с невиданной точностью. Однако на временнЫх интервалах в миллионы лет начинают оплывать, как свечки, уже сами строения, поэтому змеелюди были вынуждены разработать способ фиксации ещё до начала (очередной) эры динозавров.
Раз в год по этому тоннелю проползали два десятка высших иерархов, чтобы принять участие в древнем ритуале. Всё остальное время он был с двух сторон (вход и выход) закрыт массивными гранитными плитами. У внешней плиты несли караул два гибрида, выход со стороны святая святых, разумеется, никто не контролировал, так как любому стражу пришлось бы нарушить её покой. За подъём плит отвечала другая группа гибридов, в другой комнате — открыть проход, стоя перед ним или лёжа внутри него, было невозможно.
Именно поэтому никто даже не знал, в какой именно день произошло похищение драгоценного камня. Просто в ритуале шесть лет назад он ещё был, а пять лет назад — внезапно обнаружилось, что его нет. Стражники поклялись самыми страшными древними клятвами, что никого не видели.
— То есть даже один из чистокровных священников не смог бы украсть камень, если бы у него возникло такое желание? — уточнил Ричард.
— Он мог бы зайти, взять камень и выйти — стража не осмелилась бы его остановить. Но об этом немедленно узнал бы весь храм, и иерарху пришлось бы давать долгие объяснения. Сделать это скрытно — не смог бы никто.
— А откуда тогда люди вообще знали о существовании этого артефакта, если никто из них физически не мог до него добраться? Чтобы совершить кражу, её же надо сначала спланировать!
Змей раздраженно зашипел.
— Есть копия этого алмаза, которая используется в церемониях для людей. Такого же размера, цвета, блеска и огранки, но безо всяких магических свойств.
— Но похитили именно оригинал?
— В том-то и дело! До копии было куда проще добраться, но она не тронута!
— Могу я хотя бы её увидеть?
— Конечно.
— Почему ты с самого начала не сказал мне, что камней было три? — возмутился Ричард.
— Потому что первый из них не тронут, а похищение третьего — несущественно, — невозмутимо ответил змей-хранитель. — Твоя задача — найти зелёный алмаз, всё остальное будет только отвлекать.
— Несущественно, может быть, с точки зрения ритуала, но очень существенно для следственных мероприятий, — фыркнул Ричард. — Без знания всех обстоятельств я не смогу реконструировать мотивы преступника!
В святая святых находилась громадная статуя бога-змея, что возвышалась над почитателями, взирая на них немигающим гипнотическим взором. В эту статую были встроены три драгоценных камня — все три алмазы в основе своей, но не классические бриллианты.
В голове статуи находился так называемый Сияющий Трапецоэдр — белый алмаз, "Разум Змеи", символ космической мудрости, воплощение силы тех, кого нельзя называть по имени.
В груди — зелёный алмаз — "Сердце Змеи", символ древней земной мудрости, воплощение силы змеиного народа.
И в животе — красный алмаз — "Желудок Змеи", символ молодой земной мудрости, воплощение силы человеческого народа.
Композиция была спланирована так, что зелёный алмаз доминировал над красным, Змея "переваривала" порабощённое человечество. Разумеется, только в мечтах змеелюдей — на практике всё давно было наоборот. Но в Эмпирее мечты становятся реальностью, особенно если их из года в год накачивать психосилой и правильными ритуалами.
"Сердце" и "Желудок" были похищены. Сияющий Трапецоэдр остался нетронутым.
— Почему вы считаете, что именно похищены, а не уничтожены?
— Если бы они были разбиты, остались бы осколки.
— А если вор унёс осколки с собой? Или сжёг их? Или растворил в кислоте?
— Не так просто их разбить, укреплённые алхимией камни куда более стойки к ударным воздействям, чем обычные алмазы, химически инертны и выдерживают нагрев до безумных температур. Но главное, если бы был разбит красный камень, эхо его гибели ощутили бы все люди, а если бы зелёный — все змеелюди. То же самое — если бы он был извлечён из мира яви и спрятан в Стране Снов. Нельзя потерять сердце и не заметить этого, демон. Он здесь.
— Но если между камнями и народами, которые они символизируют, такая глубокая связь, неужели нельзя по ней их и отследить?
— Если бы в мире остался только один человек или только один змеечеловек — было бы можно. Но так как наш народ ещё достаточно велик, а человеческий — уже достаточно велик, то однозначное направление отследить сложно. Можно только сказать, что он где-то в пространстве между нами — но это пространство включает все Семь Империй.
— Погоди, а если собрать всех живущих змеелюдей в относительно небольшом пространстве — например, в этом храме — то расстояние до камня станет заметно больше расстояния между вами, и можно будет определить общее направление?
— Хм... Да, это может сработать, но займёт не одно десятилетие. Наш народ не привык спешить и покидать привычные места обитания, демон.
— Придётся поспешить. Если вам тяжело ходить на большие расстояния, я могу сам перенести вас на себе. Только укажите, кого и откуда тащить. Вы представляете себе, что смогут натворить человеческие колдуны, располагая этими двумя камнями? Поставить красный алмаз над зелёным...
— Сильнейший и искуснейший из колдунов человеческой расы — я, — отрезал Тулса Дум. — И уж поверь, если бы где-то творился подобный ритуал, я вместе со своим змеиным наставником сумел бы отследить его с точностью до десяти шагов. Нет, кто бы ни был сейчас владельцем алмазов, он либо не владеет магией в достаточном объёме, либо очень осторожен. Людская магия сильнее змеиной, так как в ней больше страсти — но грубее, и сильнее рвёт ткань Страны Снов.
— То есть вас волнует в этой истории только прекращение ваших собственных ритуалов? Но оно скажется не через одно столетие...
— Столетие — очень мало по меркам змеелюдей!
— Я имею в виду — если я верну алмаз через несколько столетий, вас это не сильно оскорбит?
— Нас — нет. Но гибридов — очень. Вдобавок, виновник, если это человек, к тому времени успеет умереть от старости, счастливо избежав суда. Если же похититель — сам из змеиного народа, или ещё хуже — из гибридов, то за несколько веков он сумеет причинить огромный вред.
— Хорошо, поставим вопрос иначе. Какой предельный срок у меня есть?
— Пять лет, демон. И ни минутой больше, — это сказал уже Тулса Дум, писец змеелюдей слегка приоткрыл пасть в знак недовольства. По его мнению, такое ограничение в сроках было слишком жестоко даже для нежити со звёзд.
Поначалу — когда Ричард только начал своё расследование — он больше всего боялся, что вор мог использовать какое-то иное параллельное пространство, не имеющее отношения к Эмпирею. Тот же Жидкий Космос, например. В этом случае он мог бы пройти сквозь стены, не потревожив защитных печатей в Стране Снов — и даже многомерный физик уровня Ма-Алефа-Ака ничего бы не смог поделать без специального оборудования. Не оправдавшее надежд "дитя Ньярлатотепа" было бы изгнано обратно в бездну — и скорее всего, каким-нибудь весьма неприятным способом.
Но теперь этот страх почти рассеялся. Да, местные колдуны призывали множество весьма своеобразных тварей из разных миров, всех их без разбору скопом записывая в "демоны" (хотя настоящих эмпирейных демонов там было меньше половины). И да, среди них вполне могли найтись пользователи иных вселенных-сателлитов. Но ведь им нужно было не только прийти, но и уйти! Уйти с добычей — с двумя алмазами! А с этим возникли бы сложности — даже если бы они обладали способностью перемещать посторонние предметы, а не только себя, сдвиг камня в параллельное пространство вызвал бы разрыв его эмпирейных связей. Так что вор шёл (во всяком случае, обратно) через обычное, трёхмерное пространство.
Ободрённый этой новостью, Моро принялся с новой энергией изучать внутренние проходы храма... и вскоре нашёл кое-что ценное.
— Ваш враг прошёл не через главный вход, — сообщил он писцу и Тулсе, которые стали его постоянными собеседниками. — Так что стражи говорят правду — они никого не видели и не могли видеть. Похититель использовал один из вентиляционных тоннелей.
— Невозможно! — хором зашипели оба.
— Эти тоннели не толще моей руки! — продолжал змеечеловек. — Даже новорожденный змеёныш не смог бы проползти по ним!
— Но я-то смог, — невозмутимо ответил Ричард. — Если бы похититель обладал способностями наподобие моих, ему бы не составило труда просочиться через вентиляцию туда и обратно, никого не потревожив. Размер обоих алмазов почти на сантиметр меньше диаметра отверстия.
— Но почему ты решил, что он использовал именно этот путь?!
— Запах. У большинства рептилий слабое обоняние, и змеелюди — не исключение. Потому он не слишком заботился о том, чтобы скрыть свой... аромат. Я увеличил число обонятельных рецепторов в своём теле до уровня собаки-ищейки... и прополз по всем тоннелям по очереди. И только в одном из них я нашёл совершенно незнакомые ароматические молекулы. Не человека, не змея. Это тварь совсем иного рода.
— Тварь, подобная тебе? — напряжённо спросил Тулса Дум.
— Возможно, в том смысле, что обладает схожими способностями. Способное открутить вентиляционные решётки прямо изнутри тоннеля, чтобы протащить камни, а потом поставить их на место. Это... впечатляет, даже мне пришлось повозиться, чтобы повторить этот трюк. Но оно не из моего народа, если ты это имеешь в виду. Мои сородичи пахнут аммиаком, а это — серой. Я мог бы синтезировать похожий аромат искусственно в своём теле, но если кто-то подобный мне заботится о запахах, ему лучше не пахнуть ничем вообще, чем оставлять ложный след.
— Куда этот след уводит?
— В том-то и дело, что никуда — он обрывается на выходе из вентиляционной сети. Мне кажется, этот вор, как и я, может управлять своими запахами. В вентиляции он расслабился и позволил себе пахнуть естественно, так как не ожидал, что кто-то сумеет запустить ищейку в такую узкую трубу. Но на более открытых пространствах он тщательно следил, чтобы ни одна молекула не ускользнула.
— Я попробую поискать в архивах, — сказал писец. — Кто из известных нам колдунов когда-либо призывал демонов, способных проходить сквозь малейшие отверстия, и оставляющих после себя запах серы.
— Если ты допустишь меня в эти архивы, поиск пойдёт намного быстрее. Моя машина, — он указал на пипбак, — в сочетании с особенностями моего тела, — он вырастил десяток глаз, — позволяет читать десятки свитков одновременно.
— Прости, но я не вправе допускать тебя к священным архивам. Не волнуйся, ими займётся достаточно рабов, чтобы удовлетворить даже человеческое нетерпение. Не позднее, чем через неделю, все такие упоминания будут у нас.
Упрямство змеелюдей в отношении их святынь жутко раздражало Ричарда. Они сами требовали от него скорости, и одновременно делали всё, чтобы затянуть процесс. Теперь, когда он убедился в, мягко говоря, экзотической природе вора, обследование самого святилища представлялось не просто желательным, но обязательным элементом расследования. Но они стояли на своём — только чистокровные священники допущены к созерцанию...
