Сотня шиноби уже взлетела, еще сотня побежала вверх по скалам, прямо по склону, не разбирая дороги, спеша добраться до Гедо Мазо, атаковать сверху и с боков. Мадара, по — прежнему стоявший на плече статуи, сложил руки на груди и сказал.
— Интересные техники. Это и есть Хирайшин?
— Хай, Мадара-сама, — проскрипел Черно-Белый, отдавший приказы и вернувшийся к Гедо Мазо. — Вся их сила в дереве, источник силы Гермионы тоже в дереве, палочка, она была в наших руках, но предатель Итачи утаил ее, заявил, что сломал, а потом вернул. Без палочки она способна только делать вещи и применять техники уровня генина, но с палочкой может убить даже вас, Мадара-сама, если ударит в спину.
— Узнаю Коноху, — ухмыльнулся Мадара. — Со времен Хаширамы все на дереве, что ж, деревья боятся огня, не так ли? Атакуем!
Он быстро сложил два десятка печатей и выкрикнул.
— Стихия Огня: Гнев Огненного Дракона!
Изо рта его вырвалась струя огня, формируясь в фигурку дракона, и рот Гедо Мазо открылся, изрыгая огонь, и Дракон скачком вырос в размерах на порядок, и перенаправил струю огня в летящих в атаку шиноби, и бегущих под ними по земле, выжигая сам воздух мощью и яростью совместной техники.
— Искусство Отшельника: Стихия Дерева: Защита Леса! — выкрикнул Тензо.
— Барьер Квадрата! — вспыхнула стена, отражая огонь обратно в статую и Мадару.
— Неплохо, — оценил Мадара, глядя как деревья принимают и тушат в себе огонь.
Он сложил дюжину печатей, пока статуя заглатывала обратно отраженный огонь, и вокруг него в воздух взлетели камни.
— Множественный Чибаку Тенсей! — провозгласил Мадара, сверкая риннеганом.
Камни начали стягивать к себе камни и скалы, и металл, все, что составляло летающую крепость Акацуки. Шесть камней расположились вокруг статуи Гедо Мазо, уравновешивая притяжение и одновременно освобождая статую за счет поглощения скал вокруг нее. Волны в озере немедленно усилились, местами даже начали образовываться вихри, впрочем, тут же бессильно опадающие обратно.
Шея Мадары вздулась, он перешел в нижнюю стойку, как будто пытаясь удержаться на плече статуи, и удерживая печать концентрации, не давая шести центрам притяжения слиться в единый шар.
— Стихия Земли: Великий Хлопок!
Две скалы взмыли в воздух, собираясь прихлопнуть статую, но стали лишь материалом для Чибаку, раздробились в полете и притянулись к трехметровым шарам. Видно было, как наземный отряд останавливается, возводит техниками Земли стены, сразу начинающие трещать под натиском притяжения, и ударами Воды отгоняет белых Зецу, так и норовящих вылезти из скалы и ударить по ногам, укусить их, или даже высосать чакры. Сенсоры в центре отряда выкрикивали что-то, указывали, еще несколько шиноби расставляли палочки.
За считанные секунды наземный отряд отступил к кромке воды, в брызги и грохот штормовых волн, бьющихся о скалу. Шиноби быстро и умело начали возводить там новые стены, поднимать скалы и укрытия, сбивать белых Зецу струями воды из озера, в полной готовности отразить новую огненную атаку. На берегу вспыхнул барьер, защищая раненых с ирьенинами, команду переброски и штаб.
Мрачная ухмылка исказила губы Мадары.
Отсидеться под барьерами от множественного Чибаку?
Неужели шиноби и вправду настолько поглупели и выродились со всей этой системой Деревень? Мадара вспомнил, как он спорил с Хаширамой, доказывая, что шиноби станут слабы и изнежены, и как Хаширама не желал слушать никаких доводов, упершись, что он будет защищать Деревню и все! Мадара ушел, и клан Учиха предал его, выбрал сытую и спокойную жизнь слабых, за что и поплатился. Хотя бы в этом Обито не подвел, выполнил свое предназначение, и даже собрал шаринганы вырезанного клана.
Мадара сделал себе пометку забрать у марионеток Сасори шаринганы после победы.
Мелочь, конечно, перед лицом нового мира, но пока возродятся биджу, можно немного и поразвлечься. Все равно все шиноби к тому времени будут повержены в прах, и к слову о биджу. Мадара улыбнулся, припомнив сражения с Хаширамой. Без Мангекё такого не повторить, но все же было весело использовать Сусаноо как щит для Кьюби в Истинной Форме.
Зато теперь у меня есть риннеган, подумал Мадара, складывая печати.
— Кучиёси-но-Дзюцу! — и вязь фуин расползлась по плечу статуи.
— Искусство Отшельника: Ярость Пяти Стихий!
Наруто, летевший в атаку на Орочимару, внезапно ощутил резкую боль в животе и охнул.
— Что случилось, Наруто? — тут же спросил Джирайя, летевший рядом.
— Не знаю, — ответил согнувшийся Наруто. — Такое же ощущение, как после несвежего рамена с прокисшим молоком. Но этого не может быть, сестренка Аяме делала рамен в моем присутствии!
Он продолжал лететь, держась руками за живот, согнувшись. Джирайя озадаченно почесал в затылке.
Во внутреннем мире Наруто, в клетке Лиса внезапно раскрылся пол, и клетка тут же сжалась, зажимая Лиса и не давая ему провалиться в раскрывшуюся пропасть. Лис, вцепившись в бревна-прутья клетки лапами, раскинул хвосты, удерживая себя над пропастью и рыча в темноту.
— Мадара!!!
Глава 36
26 июня 79 года. На берегу озера, опоясывающего Кровавую Тюрьму.
— Три Луны: Режущий Поток!
— Испепеление!
— Клинки Молнии!
— Стихия Лазера: Танец Лучей!
— Стихия взрыва: Тело — бомба!
— Дракон Воды!
— Шторм Молний!
— Великий Ураган!
— Взлетающий Феникс!
— Стена Грязи!
— Стихия Пара: Облако Умиротворения!
— Взрывной Жук!
— Выброс Лавы!
— Сметающее Цунами!
— Кучиёси-но-Дзюцу!
— Падающее Небо!
— Тройная Радуга!
— Великий Огненный шар!
— Стихия Кислоты: Режущая струя!
Шиноби первого отряда и воскрешенные Орочимару под предводительством самого Орочимару столкнулись на берегу озера и на поверхности воды, ударяя техниками и сходясь врукопашную, сталкиваясь с грохотом и треском, в облаках пыли, брызгах воды и грязи, в грохоте летающих камней и вырванных с корнем деревьев. Полторы тысячи шиноби во главе с Каге и джинчурики, казалось, что они сомнут и растопчут невеликий отряд Орочимару в одно мгновение.
Но воскрешенные, с их неуязвимостью и бесконечной чакрой, все же смогли продержаться дольше.
Тем не менее, бросок Орочимару к Гедо Мазо был остановлен, надежно, крепко, и запечатывающие команды взялись за дело, под досадливое цоканье Кабуто. Карин крикнула, что шиноби в развалинах летающей крепости запечатывают воскрешенных, и Орочимару понял, что эта ловушка провалилась. Предполагалось выпустить сотню воскрешенных, используя их как приманку для запечатывающих команд, с последующим уничтожением этих самых запечатывающих команд.
Разменять безвольных, послушных и слабых воскрешенных, уничтожив запечатывателей, и вот тогда уже, не опасаясь удара, можно было бы перейти ко второй части. Призыв двух десятков S-ранговых шиноби, включая мертвых Каге, в почти полной мощи и почти полной воле, с последующим уничтожением армии Альянса.
Но стремительная и координированная атака армии Альянса сорвала эту часть плана.
Удары техниками риннегана показали, что шиноби к ним готовы, тут же ставят барьеры, закрываются, уходят, выручают друг друга. Поэтому Орочимару сделал команде знак отступить назад, не лезть в битву, предоставив сражаться воскрешенным Эдо Тенсей. Хотя сражаться — это слишком громко сказано, точнее было бы говорить о "немного задержать, нанеся некоторый урон войску шиноби".
Удар на удар, шиноби гибли, воскрешенный разлетался, и пока он слетался обратно, его запечатывали.
Орочимару, размышляя о своем, следил за стремительным продвижением первого отряда шиноби.
Сразу видно, что Коноха возглавляет Альянс, думал Орочимару, невольно обращаясь к детским воспоминаниям. Нас учили, что командная работа очень важна, что сила шиноби не только в личной мощи, но и в слаженности действий, в помощи товарищам. Недавняя битва за Коноху показала, что могущественные одиночки все же проигрывают сильным отрядам.
Впрочем, в перспективе это ничего не значит, продолжал размышлять саннин.
Риннеган и тело с запредельным уровнем чакры все еще со мной, я тот могущественный одиночка, что победит любую армию. Те, кого поднял Кабуто, лишь расходные материалы, они заберут с собой некоторую часть армии шиноби, этого достаточно. Затем удар в полную мощь, отпрыгнуть в сторону, и провести ритуал Эдо Тенсей, уже свой, с S-ранговыми шиноби.
Тем более что где-то там трудится Мадара.
Орочимару не сомневался, что он и Мадара разобьют армию шиноби, раз уж те имели глупость напасть на них двоих одновременно, а потом придется сразиться с самим Мадарой за господство над этим миром. В этом очень помогла бы статуя Гедо Мазо, но момент вызова был упущен, и статуя оставалась под контролем, только Мадары вместо Нагато.
Так или иначе, но тот, кто победит в этой схватке — будет править миром.
— Враг наш силен и упорен, и Би-сама этим недоволен! — бомба Хачиби полетела в Орочимару.
— Секретная техника Райкаге: Неостановимый боец!
— Враврарау!!! — взвыл Чоумей, выплевывая поток взрывных жуков.
И только Гоби просто выплюнул бомбу, ударил копытом, оставляя вмятину в земле.
26 июня 79 года. Временный лагерь Альянса на берегу озера.
— Надеюсь, ты не собираешься ринуться в гущу битвы? — прищурившись, спрашивает Шизуне.
Надо поработать над выражением лица, ибо и вправду обдумываю такую мысль.
Не Круцио, нет, нахуй не надо мне такого безумия в голове, как тогда с Дейдарой. Вспоминая, как Пожиратели Смерти использовали Круцио в Поттериане, совершенно теперь не удивлен, что они там все были больные на голову. Или просто садисты — вырожденцы, золотая, мать их, молодежь, и неудивительно, что Грюм ничего такого не показывал на практике, просто заучили в рамках "последних шансов", под совет никогда не использовать.
Конечно, от эффектов Непростительных можно излечиться.
Если бы было нельзя, то еще после первых Авад на экзамене на чунина, продолжил бы бегать и всех убивать, точнее меня убили бы шиноби и прикопали в лесочке, и может, оно и к лучшему бы было, войны бы тогда точно не было. Акацуки бы вылезли, конечно, набили бы им морду шиноби и дальше жили бы спокойно.
А может, и нет, хрен его знает.
Империо против шиноби это не смешно, уж проще Фиендфайр, да по площади жахнуть, и обязательно жахну, хотя тут тоже не без последствий, как выяснилось. Чистейшая темная стороны силы: ярость, гнев, страх, и чем выше эмоциональный накал и безумие, тем сильнее магия, в спокойном и сонном виде все в разы слабее выходит. Хотя замеры все на глазок, но зависимость есть, и эта зависимость прямо намекает, что не надо использовать могущественную магию, которая ударяет тебе по мозгам, если не вызывает зависимость.
Но все равно мысли о двух Авадах в затылок, Мадаре и Орычу остаются слишком соблазнительными.
Один инвалид в кресле с риннеганом наделал дел, что Альянс шиноби разгрести не может, а теперь двое с риннеганом, и ни разу не инвалиды, и не истощенные жизнью и чакрой, как Нагато в свои сорок или сколько ему там было? В общем, на десяток лет моложе Джирайи, ну да, в районе сорока, а выглядел на все восемьдесят. И теперь вместо истощенного скелета с седыми волосами в инвалидном кресле, двое здоровых и переполненных чакрой лба с риннеганами, и один из этих лбов целый Учиха Мадара, которым до сих пор пугают детей.
Орыч если и смотрится бледновато, то только на фоне Мадары, во всех остальных смыслах он тоже S-ранговый монстр, не хуже любого из Акацуки. Или хуже? В общем, монстр. Как тут не думать об Авадах? Драка кипит, подкрасться незаметно под невидимостью и жахнуть, в упор, чтобы не увернулись, и все, можно отправляться на реабилитацию, валяться на песчаном пляже рядом с Шизуне, загорать, потягивать сок, ничего не делать и ни о чем не думать.
Если бы можно было исполнить Аваду руками и без слов, то уже давно был бы там.
Но вслух, с жестами палочкой, да еще в упор, чтобы не успел увернуться, это финиш, меня прибьют еще до того, как успею договорить "Авада", а если без невидимости, так и первую "А" не успею выговорить. Но йоптель, как же заманчива мысль, в два заклинания закончить нахрен эту войну! Без риннегана лидеров две команды врагов сразу сдуются, и шиноби их заровняют, как асфальтовый каток. Возможно, будь Дюжина здесь в полном составе, да с боевым опытом, да еще бы Цучикаге с его техниками Атома, но мечтать о таком можно бесконечно.
Лучше всего, конечно, мечтать сразу о коде на бессмертие, чего мелочиться?
— Собираюсь, — нет смысла отрицать очевидное. — Только не знаю, как. Если бы кто-то мог зафиксировать Мадару или Орочимару, и удерживать их секунд десять, то был бы шанс успеть ударить. Но смысл, если кто-то способен удерживать их эти секунды, не проще ли их потратить на уничтожение врага?
— И ты бы убила их?
— В полном сознании и с холодной головой, — понятно, что Шизуне в курсе моих эмоциональных фокусов, и все же на такую тему мы с ней никогда не говорили. — Прекратить войну и все.
Шизуне кидает на меня взгляд, вздыхает, но не торопится читать лекции или мораль.
Что-то сложное ее гнетет, не само убийство, в мире шиноби с этим все-таки проще, чем в Поттериане. Моя кровожадность, нет, моя готовность убить их с холодной головой? Возможно. Но я уже, если честно, подбираюсь к пределу, еще пара таких мега-боен, и все, кукушка покинет чердак и будет куковать где-то вне головы, пока тело будет творить что-нибудь сумасшедшее.
Убить двоих и ложиться на реабилитацию, это проще, чем думать, что шиноби будут драться и драться, громоздить тысячи трупов, и если Акацуки победят, то вообще песец всему. В мире шиноби, где качество важнее количества, Акацуки останутся самыми крупными хищниками.
Или Орочимару, ну хрен редьки не слаще.
— Погоди, — говорит Шизуне, решившись на что-то. — Война прекратится после этого сражения.
— Если шиноби победят, а если нет?
— Тогда и настанет время крайних мер, — говорит она сквозь силу. — Но сейчас... тебе не место там!
— Поэтому, онэ-сан, как видишь, я здесь и защищаю тебя, — улыбаюсь, тоже через силу.
— Барьерные команды! — кричит Цунаде. — Не спать!
Бледные стены барьеров вспыхивают немедленно, и сквозь них видно, как техника Отшельников со скоростью хорошего такого поезда мчится к нам, ровняя все на пути, и самое главное, ударяя в эту дурацкую статую и Мадару. Сквозь грохот и треск, и стены барьеров не слышно, но все же ощущение, что статуя кричит и бьется в агонии.
