Хотя. Уровня Хаширамы пока никто из шиноби не показал.
— Вы пришли сдаться и склониться передо мной? — спросил Мадара.
Сенджу Цунаде, внучка Хаширамы, Легендарная куноичи, одна из саннинов, жалкое подобие дедушки, думал Мадара. Казекаге и Цучикаге его вообще не впечатлили, ни чакрой, ни видом. Мизукаге еще удерживала планку, явный кеккей-генкай, но ничего опасного. Райкаге бугрился мышцами, эта техника Мадаре была известна. Опасная, мощная, но имеющая свои слабые стороны.
— Я разочарован тем, во что выродились шиноби! — продолжал Мадара, в явной провокационной манере.
— Я разочарован, ку-ку-ку, — хихикнул Орочимару.
— Учиха Мадара отобрал чужой риннеган, состарился и жалуется? — хмыкнула Цунаде.
— Это мой риннеган! — парировал Мадара. — Я пробудил его перед смертью!
— То есть великому Мадаре потребовалось на это лет сорок, или когда там Нагато достались чужие глаза? — хихикнул Орочимару. — Эй, Цунаде, а ведь я предлагал убить тех троих в стране Дождя!
— Ты смеешься надо мной? — посмотрел на него Мадара.
— Мне потребовалось полтора года, чтобы превратить обычный шаринган в риннеган, пройдя все ступени, ку-ку-ку, — улыбнулся Орочимару. — Приятно осознавать, что превзошел самого Учиха Мадару!
— Орочимару! — с ненависть прошипел, высунувшись из камня, Зецу. — Он украл наши секреты! Он нарушил наши планы! Он все испортил, а Коноха ему в этом помогала!
— Это оскорбление, — скривился Орочимару. — Я сам всего достиг!
— После того, как Коноха вырастила тебя и обучила, а ты пустил на опыты несколько сотен шиноби Листа, включая членов клана Учиха! — ткнула пальцем Цунаде.
Увы, выпад ее не достиг цели.
Мадара, некогда поручивший Тоби-Обито устранить клан Учиха, "клан предателей", не был задет упоминанием, что Орочимару кого-то там пустил на опыты. Так, легкое возмущение, мол, кто-то чужой убивал членов клана и удовлетворение их смертью.
Мадару до сих пор жгло воспоминание, как клан отвернулся от него, от главы!
Как все Учиха предпочли сытое и ленивое существование слабых в Деревне Хаширамы, как они продали славу и силу клана ненавистным Сенджу, и их выкормышам, кланам Сарутоби и Шимура. Это воспоминание придавало ему ненависти для разрушения Конохи, а гордость не позволяла признать, что Хаширама сильнее, сильнее, чем его Вечный Мангекё, полученный благодаря глазам брата.
Тобирама! Проклятый Второй Хокаге убивший брата Мадары!
Сам Мадара помнил тот день и час, как будто все было вчера, нет, минуту назад, и воспоминания эти тоже жгли его, как чакра стихии Огня изнутри. И теперь эта ненависть к Сенджу и к внучке Хаширамы вспыхнула десятикратно.
— ХВАТИТ!!! — рыкнул Мадара, вкладывая в голос волну ки. — Коноха! Опять Коноха и Сенджу встают на моем пути!
— Кажется, нас недооценивают, — прорычал Райкаге.
— Всегда мечтала взять верх над владельцем шарингана, — двусмысленно и мрачно улыбнулась Мэй.
— Вы все — лишь жалкие последователи Хаширамы, — скривился Мадара. — И объединялись в Деревни вы из страха перед союзом Учиха и Сенджу, союза, который Хаширама вырвал из меня силой!
— Тем не менее, клан Учиха не последовал за тобой, Мадара! — уязвила его Цунаде. — Это ли не доказательство того, что ты ошибался?
— НЕТ!! — рыкнул еще раз Мадара.
Ки в его голосе хватило бы на средних размеров армию генинов и наемников, но Каге оказались не слишком впечатлены. Их пробрало, конечно, слегка, но не настолько, чтобы бросать все и убегать.
— Мой путь верен! — продолжал рычать Мадара. — Плита Рикудо Сеннина, хранящаяся в клане Учиха, тому доказательство!
Орочимару облизнулся и тут же омрачился, сообразив, что если плита и пережила битву за Коноху, то квартал Учиха нет, и вполне возможно, что плиту уже изъяли, конфисковали или вообще сломали. Цунаде, в свою очередь, выглядела озадаченной. Ни о какой плите Рикудо не упоминал даже дедушка.
— Ха-ха-ха! — громовыми раскатами рассмеялся Мадара, держа руки скрещенными на груди. — И вы называете себя шиноби?
— Называем! — с вызовом отозвалась Цунаде. — Более того, мы превосходим тебя, Мадара! Ты, отвергнутый кланом, удостоившийся дружбы Хаширамы и не сумевший ее оценить, погибший в битве с ним, в Долине Завершения, и присвоивший чужой риннеган, ты всего лишь одиночка! Мы, пятеро Каге, и наш Альянс великих гакуре, сильнее любого одиночки, даже если у него риннеган и бессмертное тело!
С последними словами она метнула взгляд в Орочимару, который лишь широко улыбнулся в ответ.
— Ахахахаха! — закатился Мадара в искреннем хохоте, под недоуменные взгляды Каге.
— Вообще-то риннеган его собственный, — усмехнулся Орочимару, — он и вправду пробудил его много лет спустя, соединив клетки Хаширамы со своей плотью, и питаясь силой Гедо Мазо, что позволило ему протянуть так долго!
— Но как? — немного растерянно спросила Цунаде.
— Умный всегда планирует наперед, — высокомерно бросил Мадара, — с помощью техники Изанаги, записанной в одном из моих глаз, я очнулся после битвы, переписал ее итог, и скрылся, заставив всех поверить, что я умер. Ваши хваленые гакуре вздохнули с облегчением, и принялись планировать Первую Войну, не так ли? Я тайно следил за происходящим, хотя если бы я знал, что ваша троица саннинов может нарушить мои планы, то свернул бы вам шеи тогда, в стране Дождя!
— Но не свернул же? — усмехнулась Цунаде. — Сдавайся, Мадара, дай слово Учиха не воевать с шиноби и гакуре, жив мирной жизнью и делай, что хочешь!
— Я и так делаю, что хочу, а хочу я уничтожить этот проклятый мир и возвести новый, справедливый и свободный, где не будет боли и смертей! — с искренней страстью в голосе ответил Мадара. — Поэтому ни вы, Альянс жалких шиноби, ни этот бледный, якобы Легендарный, шиноби, с риннеганом, меня не остановят! Мой начальный план провалился, не стоило его доверять некомпетентным исполнителям, но что поделать, я умирал. Но теперь я возродился, пускай и не в полной силе, но вам всем ее хватит! Поэтому не я, а вы должны сдаться, и склонить свои головы! Выдайте мне оставшихся джинчурики и не мешайте, и вы проживете остаток своих дней в счастливом мире!
— В мире бесконечной иллюзии, ку-ку-ку, — облизнулся Орочимару. — И почему это я бледный, могу быть и загорелым, и смуглым, как Учиха!
По его телу прошла волна изменений, и глазам Каге и Мадары предстал подросший Учиха Саске, с таким же высокомерным лицом, как у Мадары, черноволосый, загорелый юноша.
— Как я и думал, — хмыкнул Мадара. — Своровал тело Учиха и думаешь, что встал вровень с истинным представителем клана?!
— Саске! Саске!!! — раздался вопль Наруто, прокатившийся эхом по скальному цирку.
Джирайя удерживал Наруто, а тот рвался вперед и кричал.
— Саске!!! Ты жив!!! Мне сказали, что ты мертв!!!
— Он мертв, — положил руку на плечо Наруто Итачи. — Это всего лишь одно из тел Орочимару, поглощенное им в ходе особого ритуала, суррогата бессмертия.
— Как всегда умен и наблюдателен, Итачи, недаром Тоби не смог отказаться от сделки с тобой, — улыбнулся Орочимару, меняя тело обратно.
— Саске, — разочарованно вздохнул Наруто, сжимая кулаки, затем крикнул. — Бабуля Цунаде, давай врежем ему, за то, что похитил тело Саске!
— Что это за наглое оранжевое недоразумение, смеющее перебивать старших? — нахмурился Мадара.
— Я — Узумаки Наруто, и однажды я стану Хокаге. Я не знаю, кто ты, но я не дам тебе разрушить Коноху!
Окружающие не смогли удержать смешков, ибо только Наруто мог ляпнуть "я не знаю, кто ты!" в лицо самому Мадаре, который стоял спокойно, скрестив руки на груди. Джирайя, который мог бы остановить Наруто, но не стал, прищурился. Реакция Мадары была вполне ожидаемой, не с опытом легендарного Учиха реагировать на такие выпады, и все же, все же чувствовалось, что Мадара не только серьезно недоволен, но еще и готовится фоном к чему-то.
Понятно, что все три стороны завели переговоры лишь для того, чтобы врезать потом друг другу сильнее, но Мадара явно готовил, скажем так, нечто неожиданное. Он не мог не понять, что шиноби известны техники риннегана, не говоря уже об Орочимару, стоявшем в сторонке с насмешливым видом.
И все же, Мадара это Мадара, вздохнул Джирайя, и положил руку на плечо Наруто, отводя назад.
Каге и Мадара, и Орочимару опять завели свои разговоры, тяня время и пытаясь разозлить собеседников, вывести из душевного равновесия, чтобы потом получить преимущество в бою. В обычной ситуации дело кончилось бы временным союзом двух сторон с атакой третьей, и потом, в случае победы, разборками между сговорившимися. Или наоборот, бывало, что союз возникал сразу, ибо третья сторона была слишком сильна, и даже несмотря на союз, разбивала обоих противников.
Но сегодня никаких союзов возникнуть не могло.
Мадара слишком ненавидел Коноху, и шиноби других Деревень, не говоря уже об Орочимару, риннеган которого вызывал у Мадары желание прыгнуть вперед и вырвать у наглого и бледного выскочки глаза, присовокупить к своим. Высшего риннегана так не получить, но риннеган, как и мудрец Шести Путей должен быть один в мире.
Для Орочимару, в свою очередь, Мадара олицетворял Акацуки с их глупым планом, и вообще все, что так не нравилось Орочимару. Беготня, драки, измерения, кто сильнее, а кто нет, постоянное беспокойство и отвлечения. Шиноби же, ну с шиноби можно было бы попробовать договориться, но во главе Альянса стояла Цунаде, а неподалеку от Цунаде стоял Джирайя, и не хватало только Сандайме Хокаге, чтобы замкнуть круг старой команды, тех, кто отверг бы любое предложение Орочимару о союзе.
Предложения змеиного саннина могли быть сколь угодно разумными, и выгодными, но Цунаде и Джирайя смотрели бы на них сквозь призму прошлых поступков и отношений, и Орочимару это прекрасно понимал, и испытывал легкое сожаление. Мадара не предусматривался Планом, хотя Орочимару и подозревал подобное, после ознакомления с техниками риннегана.
Но все же, Орочимару считал, что Пэйн вначале выдохнется, потерпит поражение, и уже потом прибегнет к воскрешению, как к последней мере, жесту отчаяния, и тут Орочимару ему помешает. Легко, изящно, но не сработало, да и самоубийственная атака Конан стала в некотором роде сюрпризом. Поэтому Орочимару испытывал легкое сожаление, в союзе с шиноби убить Мадару было бы легче, не говоря уже о том, чтобы потом спокойно разобраться с самими шиноби.
Цунаде просто смотрела и видела перед собой тех, кто разрушил Коноху, убил тысячи шиноби, и вообще, являлся врагами шиноби. Всех шиноби. Она предложила Мадаре сдаться, но тот ожидаемо не принял предложение. Поэтому Цунаде тянула время, ожидая сигнала Шикаку, и зная, что атаковать надо обоих, и Мадару, и Орочимару, которого недооценили в начале атаки, и вот результат, пришлось отвлекаться на него и воскрешенных, не говоря уже о риннегане. Ну и что, что техники легендарного додзюцу более или менее изучены? Они все равно запредельно мощны и неестественно действенны, не говоря уже о том, что сам Орочимару не инвалид Нагато, и в чакре не ограничен.
Три стороны вели разговор, ловя наиболее подходящий момент для атаки и выстраивая планы.
— Цунаде-сама, — зазвучал в головах Каге голос Шикаку. — Передайте переговоры Райкаге, отступите назад.
— Посреди разговора?
— Орочимару заподозрит ловушку и насторожится вдвойне, это поможет ему пережить удар Мадары. Сам Мадара сочтет Лист еще более жалким и заслуживающим презрения, и слегка расслабится. Ваше присутствие раздражает его, так как вы внучка Хаширамы. Райкаге-сама, ведите себя так, как будто вы собираетесь вызвать его на поединок.
— Даже не собирался вести себя иначе! — прорычал Эй.
— Приготовьтесь использовать покров молнии, он защитит вас от первого удара. Мэй-сама, если ваша кислота достанет до Гедо Мазо, наносите удар.
— Нет, слишком далеко, — отозвалась Теруми. — Я выпущу Пар, он прикроет наше отступление, если я правильно поняла вас, Шикаку-сан?
— Абсолютно верно, — подтвердил Шикаку. — Мадара выпустит Сасори, тот атакует Орочимару, сам Мадара ударит по нам, техникой риннегана и чем-то из статуи. Затем волна белых Зецу, и удар по Орочимару, пока тот возится с марионетками Сасори. Цучикаге-сама, Казекаге-сама, защитные техники Ветра и Земли будут как никогда кстати. Затем ваше отступление прикроют Отшельники.
— Что потом? — прорычал Райкаге.
— Потом он ударит чем-то мощным, мы закроемся барьером Отшельников, и оставим Мадару сражаться с Орочимару. Разведчики и наблюдатели на местах, мы в любой момент сможем снять барьер и нанести удар, или даже высадиться в тылу врага, не снимая барьера. Сразу двоих врагов мы не осилим, без потери половины армии. Орочимару сможет разобраться с Мадарой или не сможет, но задержит, в любом случае, мы отступим в сторону, дав владельцам риннегана разобраться между собой.
— Даже половина армии против таких врагов — небольшая цена! — прорычал Райкаге.
— Она нам пригодится, чтобы справиться с победителем, половина армии — это минимум, неизвестно, какие техники и козыри придержали и Мадара, и Орочимару, — вздохнул Шикаку. — У нас тоже есть чем удивить, но лучше прибережем это на потом.
— Хорошо, следуем плану, хуже точно не будет, — сказала Цунаде.
Мадара повернул голову к вынырнувшему из скалы Черно-Белому Зецу.
— Все готово, Мадара-сама, — проскрипел он, и засмеялся булькающим, жутким смехом.
— Тогда приступим, — кивнул Мадара.
По корням, связывающим его с Гедо Мазо, он отослал приказ, и статуя не только распахнула три глаза и взревела, но еще и начала двигать руками. Медленно и неуверенно, но двигать, раздвигать их. Огромная металлическая цепь, заклепанная на запястьях рук, натянулась, зазвенела.
— Сасори! — крикнул Мадара.
Кукольник и его марионетки уже летели в атаку, вынырнув из скалы за спиной Орочимару, налетая на саннина алой тучей. Сотня белых Зецу атаковала снизу, вынырнув из земли, и Мадара обратился к Черно-Белому.
— Ты нашел Куб?
— Хай, Мадара-сама, — проскрипел тот. — Он здесь, под ногами Гедо Мазо, чуть левее и ниже на двадцать метров.
Мадара перевел взгляд на Каге и хмыкнул.
Цунаде отступила назад, скрылась, равно как и Джирайя. Значит, шиноби предвидели атаку Сасори и что за ней последует? Тем лучше, решил Мадара, пусть думают, что видят все и держат в руках нити управления сражением. Это заблуждение поможет нанести по ним решающий удар. Нагато не мог разболтать этого секрета, потому что сам его не знал, так как не владел шаринганом и не управлял хвостатыми демонами-биджу. И это хорошо, иначе секрет наверняка ушел бы на сторону, как секрет рождения риннегана, и не стоило, наверное, доверять Обито вести план, все-таки он был слишком молод.
