-По сравнению с ним Величайшим из Величайших Разрушитель — это пыль, молекула, кварк, преон. Целые галактики трясутся от одного его слова. Придет время и над вашей планетой засияет флаг великого Коричневого Созвездия. — В исступлении орал и тряс кулаками Волька.
Варвар Драконица скрестила руки и произнесла с придыханием.
-И тогда наступит рай?!
Волька гневно сверкнул очами, да так что даже задымился воздух.
-Для неполноценных существ — это будет кромешный ад.
Восьмикрылое чудовище могло развивать приличную скорость и спустя несколько часов, показались неисчислимые юрты и роскошные шатры. С воздуха лагерь прикрывал многочисленные тигры-летуны, а поверхности грелись коршуны-аллигаторы. Однако Волька заранее прикрутил флаг мятежников восьмиконечную с серпом и молотом звезду и был беспрепятственно пропущен к самому сердцу стана. Самый крупный вышитый золотом и драгоценными камнями переносной дворец принадлежал предводителю мятежников. Что бы посеять панику Волька Карасев сбросил несколько тяжелых зажигательных зарядов, вспыхнувшее пламя охватило значительную часть лагеря. Затем в ход пошли заряды по мельче, эффект от их применения, был послабее.
-Жаль, у этой примитивной расы нет даже взрывчатки. Ну, ничего я знаю технологию, мы еще изготовим сюрпризов.
Тигры-летуны атаковали Вольку Карасева со всех сторон. Они пытались зайти с верху поднырнуть с низу. Особенно опасно стало, когда в небо поднялись коршуны-аллигаторы, многочисленные арбалетчики посылали сотни зарядов. Волька Карасев огрызался огнем, метал болты и стрелы, но его самого несколько раз серьезно зацепило, а восьмикрылого монстра с которого он бомбил лагерь, подбили из катапульты. Подпрыгнув, Разорвиров точно приземлился на бархатную поверхность самого крупного шатра. Несколько танко-тигров дико взревело, их двухметровые клыки блеснули на "солнцах", подпрыгнув они, попытались достать дерзкого Вольку. Легендарный легко отсек пасть, срезав самого настырного монстра. Совершив пару рубящих движений пробив мечами шатер, воин из попаданцев заскочил вовнутрь.
И там Волька продолжал рубиться, клинок активно находил свои жертвы, отборные воины падали, попав маленький вихрь смерти. Снаружи сильно громыхнуло — подбитый коршун-аллигатор рухнул вниз, от сильного сжатия заискрило, и водород заполнивший легкие и брюхо чудовища благополучно взорвался, отправив на тот свет не одну сотню воинов. Грохот ужасен, последовавшее за ним сотрясение оказались настолько сильны, что Алексей с криком проснулся.
Мальчишка был в поту, и соскочил мягко сена. Проснулась и Валентина. Девочка оказалась умной, сразу все поняв:
— Кошмар, жуткий кошмар, тебе снился?
Алексей отрицательно мотнул головой:
— Не совсем кошмар, скорое увлекательное приключение на войне.
Валентина ворочаясь и скидывая с себя соломинки, особенно те, что упрямо застряли в её пышных волосах, заметила:
— А разве война сама по себе не кошмар?
Алексей, поднимаясь и чувствуя после длительного сна прилив энергии, высказал собственные затаенные мысли:
— С одной стороны кошмар, но с другой как-то досадно, что за такое длительное время, ни одного фашиста, вернее только одного я убил. Уверен на моем месте, мальчишка из числа попаданцев уже не меньше роты, а то и полка уничтожил не подавившись!
Валентина утешила мальчишку:
— Может это капризная Паллада, таким образом, нам свои подарки накапливает. Вот не хочется ей сразу одарить, так она и дразнит нас!
Алексей, окончательно отряхнувшись уже резко и сердито, произнес:
— Надо идти еще быстрее. Ноги у нас железные, и пора прибыть в Болгарию!
Валентина уверила приятеля:
— Будем там обязательно. Это уже как рулить дать. А пока...
Пока ребята после сна охотно позавтракали и, прихватив еще колбасы, луковиц, вареных яичек и сала на дорогу снова пустились в путь. Алексей и так чувствовал, что запаздывает.
. ГЛАВА ? 11.
После развлекательно прогулки с Васькой, Дарью перевели на новую работу. А именно девочка-попаданка, стала работать на укладке рельсов. Гитлеровцы строили новую железнодорожную ветвь, чтобы улучшить пропускные способности в преддверии, планируемого большого наступления на Юг.
Васька с искренним сожалением объяснил Дарье:
— Чин из особого отдела с Большой земли заинтересовался тобой. Слишком уже странным выглядит твое появление в партизанской деревне, и одежда явно не русского фасона.
— Так что с этого? — Девочка, старалась спрятать от смущения глаза.
Васька тяжело вздохнул:
— Так вот придется тебя спрятать от ока НКВД в трудовом, железнодорожном лагере, где ты будешь работать связной вместе с местными подпольщиками. Поскольку ты еще девочка, да еще знающая немецкий язык, то как связную тебя будут меньше подозревать. — Юный подпольщик потер макушку, шишки уже прошли, и он удивительно быстро покрылась светленькими волосами. — Работать тебе придется наравне со взрослыми мужчинами в фактически в условиях концлагеря. Будет очень тяжело, но особист специально проверит наша ты или нет. Он думает, что немка-шпионка долго на каторжной работе не выдержит.
Дарья посмотрела на свои мозолистые ладони, подула на них и тихо спросила:
— Тяжелее, чем на лесопилке?
Васька кивнул головой:
— Тяжелее... Но ты выдержишь я уверен. — Мальчишка, оглянувшись, добавил. — Постараемся добиться для тебя не столь сурового испытания, но пока придется потерпеть!
Дарья гордо вскинула голову:
— Обязательно выдержу.
По прибытию на огороженное высоким забором и колючей проволокой, место, девочку сразу ответили в обработку. Заставили снять лохмотья и облили шлангом с противной хлористой водой. Это было и противно и стыдно, так как небритые охранники-итальянцы хохотали и изведательски тыкали пальцами. После чего вернули пахнущие чем-то химически отравленным лохмотья. Однако и этого было.
Полицай, глянув на пышные волосы Дарьи, рыкнул:
— Она нанесет в барак вшей. Обрейте её.
Девочка побледнела, для женщины лишиться волос это жуткая потеря. Но в этот момент она больше всего ненавидела не главу полицаев-националистов, а особиста направившего её фактически в условия концлагеря.
Сопротивляться было бессмысленно и девочка лишь тихо рыдала, когда тупая, работающая вручную машинка грубо стригла её волосы. Парикмахер был видимо из числа уголовников, солоно подкалывая девчонку. Его мальчик-помощник аккуратно собирал густые, блестящие волосы. Перехватив удивленный взгляд юной подпольщицы зек объяснил:
— Из них парики будут делать... — А смотри, держись вместе с другими девчонками, а то поймают и лишат невинности. Там среди самцов и беспредельщики встречаются, если не политически конечно.
Мальчишка предложил:
— Может её на кухню устроить, для такой работы мел...
Уголовник перебил:
— Начальству виднее. Чувиха похоже сильно провинилась, так что ей будет дюже стремно.
Дарья вздрогнула, как ни странно, но потерей последней пряди волос, наголо стриженая девочка почувствовала некоторое моральное облегчение.
А далее и сам лагерь... Работать её приставили к взрослым, костлявым от скудной пайки, но жилистым и крепким женщинам.
Работа и в самом деле оказалась тяжелой, укладка рельс, распилка, мешанина бетона, утрамбовка каменей, а то и рубка деревьев. Правда Дарья уже имела некоторую физическую закалку, а работа у немцев была организована весьма рационально. Тоесть нагрузка на разные группы мышц постоянно чередовалась, из-за чего несмотря на шестнадцати часовой рабочий день, можно хоть как-то такой ритм выдерживать.
Тем не менее, первые дни для Дарьи превратились в Ад. Боль везде в каждой косточке и каждой жилке. Мышцы словно разрывали на дыбе и окунали в кипяток. Мускулы к концу рабочего дня словно сводила судорога, кровь бешено носилась по венам и, несколько раз у девчонки открывалось юшка.
Отдохнуть никак не удавалось. Надсмотрщики из числа полицаев били плеткой при малейшей заминке. А плеть, обжигает жутко, заставляя невольно вскрикивать девчат.
И даже перерывов на выходные никто не давал.
Пайка скупая, конечно не двести грамм хлеба — при такой дите все быстро загнулись, но все равно скверная. Каша, брюква, лебеда, плохой выпечки невесть с чем намешанных хлеб, крапивный суп. Ну иногда и молок, изредка не слишком свежая рыба. Первые десять дней Дарья висела между жизнью и смертью, и лишь на одиннадцатый день, боль в мышцах начала слабеть, и он, наконец, выйдя из вызванного каторжной работой чудовищного утомления, стала осматриваться и соображать.
Женщины и жили и работа от мужчин отдельно. Таскали тяжелые грузы, и имели одинаковые с ними нормы выработки. Так конечно легче, гитлеровцы следили за элементарным порядком и изнасилований пока наблюдать не приходилось. Тем более уголовники среди работяг, оказались в явном меньшинстве.
Дарья отойдя от первой цунами усталости, стала рассуждать. Первое, вообще, не пора ли поумнеть и махнув на партизанщину рукой заняться собственной судьбой. А тот как к ней относятся: рабочая скотина и не более того.
Второе, можно ли победить, сражаясь с почти целым миром? Вот сейчас немцы заявили по радио, что ими добиваются последние блокированные части СССР., а противник изматывается под Воронежем. А также о новых бомбардировках, которым подвергаются советские заводы и населенные пункты. Геринг объявил воздушное наступление, по всем фронтам. Наступление которое в общем нечем сдержать, хоть Дарья и не была спецом по второй мировой войне, но понимала, что симметричный ответ на воздушный прессинг, невозможен ввиду несоразмерности военный потенциалов, а ассиметричный требует и времени, и радикального технологического прорыва, который может и быть, а скорее всего и не быть.
В истории планеты Земля еще получилось случая, когда страна поначалу проигрывала войну, а затем решительно побеждала за счет качественного технологического скачка. Третий Рейх рассчитывал, на технологический прорыв, но его ожидания провалились. И скорее всего они бы провалились и при затяжном характере войны. Например, отказ от наступления под Курском в РИ, скорое всего дал бы немцам некоторую отсрочку, но какой конкретно срок сказать очень трудно. Много тут зависело бы и от субъективных факторов. В частности, поражение гитлеровцев под Сталинградом стало следствием субъективного желания фюрера как можно быстрее взять город носящий имя Сталина. Причем, видимо не без влияния астрологов.
Так объективно, фрицы еще имели шанс в РИ устоять. Переломить ход войны в сорок втором году очень непросто, противник закален сражениями, не слишком обескровлен, подтягивает свой технический уровень. Плюс еще опыт, и слишком большое количество как сырых войск, так и не подготовленных экипажей.
Вот и сейчас, субъективный фактор, может ослабить нацистов, дать тактическую победу. Но стратегически переиграть, в таком соотношении ресурсов... Тяжело, почти невозможно, если только длительная война не расколет коалицию.
Последнее в принципе еще возможно — хотя время работает против СССР. Тем более, есть общая заинтересованность в победе над коммунизмом. Правда и слишком быстрого успеха западные союзники не хотят. Возможно, их напор и ослабеет. Но опять нужно дотянуть до Зимы. Там уже появятся.
Кстати, непонятно, чего она надрывается на фашистов, ведь никакой пользы стране советов её работа не приносит, она ведь гитлеровцам помогает, хоть под ударами плетей.
Вот, например тяжелый железный ломик, от которого немеют руки, ты им подковыриваешь рельсу, так что сводит, впалый, с проступающими жилками живот. И капельки пота на камни..
На дворе еще лето, тепло, а ты совсем нищая, в одежде от которой висят одни клочки и рваное платье грозит свалиться отставив совсем нагой. А это жутко стыдно перед националистами полицаями и надсмотрщиками иностранцами.
В охранных дивизиях много итальянцев, макаронники показали себя плохими вояками, теряющимися под артиллеристским огнем.
В тылу, где ты дерешься с партизанами, противник намного слабее. Конечно, это только в советском кино и дешевых детских книжках, партизаны крутые непобедимые. Громят СС. Ну, конечно же, в открытом бою они слабее армейских частей, и итальянцы, негры удовлетворительно с ними справляются.
Вот, например, батальон негров из Анголы — колониальные войска Португальской армии. Его, наверное, показали для мольного воздействия. А голос репродуктора верещал:
— Даже чернокожие народы объединились вместе с арийскими братьями в единой священной борьбе с большевизмом.
Негры выглядели страшновато — рослые, здоровые, очень черные, куда чернее американских цветных, носы приплюснутые. Многие впрочем, хромают в непривычных и несоразмерных сапогах. Вооружение несколько громоздкое, хотя половины американские автоматические винтовки — знаменитая М-18. Считалась лучшей для своего времени и самой надежной из семейства самозарядных винтовок, времен второй мировой войны. Советские образцы в данном случае уступали.
Негры при виде молодых, славянских женщин, которые еще и едва одеты, с босыми стройными ножками издают тихое рычание самцов-обезьян. Но белые командиры— португальцы, офицеры с лицами бульдогов прикрикивают и негроиды умолкают, опуская коричневые и черные глаза.
После чего девчат опят гонят на работу, и лупят плетками по спинам. Дарья со вздохом отмечает:
— Можно проигрывать войны? — И добавляет. — Нет нельзя!
После скудного ужина, девушек отвели в барак. В нем тесно, лежать приходится на голых, плохо обструганных досках, рискуя загнать себе занозу в спину. Хотя нет, от пота и натертых спин дерево отполировалось. Спать на нем худым телам неудобно, но усталость сильнее, а во сне много ворочаешься натыкаясь на соседних девчат. Конечно, тесновато, душно от множества тел. Дарья подумала, что взрослым мужчинам в этом случае куда тяжелее, ведь они воняют гораздо сильнее, чем девушки. В общем, что-то есть выигрышное в рождении девчонкой. Например, с женщиной в тюрьме могут сделать все, но отпидорасить точно не смогут.
Живут в бараке они более-менее дружно, драк пока не наблюдалось. Да и вообще преступность среди женщин ниже и матерые уголовницы редкость, причем и они, как правило, более сдержаны и воспитаны, чем паханы-мужчины.
Отбой ко сну... Ничего интересного. Ни кто не выходит на связь, а ты усталая засыпаешь без труда...
Но вот впервые во сне возникает не совсем обычное видение. Девчонке сниться полигон, на котором находится ( эти фамилии всплывают сразу!) Шаубергер и Белонци. Известные конструкторы, что-то химичили. Во всяком случае...
Полигон во сне виден смутно, словно в тумане, в небе реденькие звездочки... Как-то несмотря на лето веет холодком. Ну, а конструкторы видимо, что-то готовят к испытанию. Шаубергер энергично доказывает Белонци:
— Обычный реактивный двигатель не сможет обеспечить нужную подъемную силу, скорость, устойчивость аппарата, а самое главное запас хода, чтобы наносить удары на большую глубину или даже выходить в космическое пространство.
