Королева сенова взялась за перо и пододвинула зачарованный пергамент. Некоторые вещи нельзя доверить бумаге, и королевское завещание — одна из них. Вопроса, кому завещать корону, перед ней не стояло — только Келло, племянник, уже сейчас не уступавший легендарному прародителю династии. Юноша, в отличие от отца, свалившего все заботы на сестру, весьма живо интересовался делами государства и прекрасно в них разбирался — настолько, что королева подумывала года через два отречься от престола в его пользу. Возможно, когда ему сравняется восемнадцать... А пока необходимо позаботиться о непредвиденных случайностях.
Закончив завещание, королева встала, прошлась по комнате и остановилась перед зеркалом. В нем отразилась высокая, рано поседевшая женщина, видевшая слишком много смертей. Ничего не осталось от той веселой и чуть наивной принцессы, что много лет назад взошла на трон...
В дверь осторожно постучались.
— Опочивальня готова, Ваше величество, — прошелестела служанка, приоткрыв дверь.
— Прекрасно, — в последний раз взглянув в зеркало и убедившись, что стража на галерее под окнами не прохлаждается, королева вышла из своего личного кабинета. Время позднее, да и день выдался утомительным — даже голова болит. Пора бы, наконец, и отдохнуть хоть немного...
Одиннадцатое января триста шестьдесят третьего года
Королева умерла во сне. На рассвете, как заявил осматривавший тело лекарь, и все сочли это благом, ибо умерший на рассвете оставляет ночи свои грехи, свободным и чистым восходя к Зентопии...
Было оглашено завещание, и, едва прозвучало последнее слово, взгляды нобилей скреститились на принце.Шестнадцатилетний юноша встретил их с равнодушием, едва оттененным презрением. Поднявшись, он спокойно произнес:
— Так как королева покинула мир живых, и так как она назвала своим наследником меня, я, Келло Е Фиор, с сего момента принимаю из рук ее всю власть над Фиором, покуда не истекут дни моей жизни. Да будет так!
Нобили вздрогнули. Не ребенка, которым легко управлять, видели они перед собой, но истинного короля, и следующшие его слова окончательно повергли их в уныние.
— Я знаю, о чем вы думали, нобили Фиора, и о чем думаете сейчас . И я говорю вам — не надейтесь. Довольно вами и той власти, что вы имеете сейчас... А теперь уходите и готовьтесь к похоронам.
Король покинул зал, и нобили, глядя ему в след, почувстовали: если они не поспешат, то готовиться будут уже не к похоронам королевы, а к своим собственным...
Коронация должна была состояться на следующий день после похорон, похороны же Келло приказал устроить в тот же вечер — и нобили оказались бессильны. У них было слишком мало времени, чтобы принять хоть какие-то меры, да и слова юного короля заставили многих примкнуть к нему, а других напугали...Третьи же просто не успели бы привести своих вассалов в город и надавить на короля прежде, чем он будет коронован. И если до коронации еще можно было сомневаться, на чьей стороне будет армия, то после нее никаких соомнений уже не оставалось — армия поддержит короля. А нобилям придется приложить немало усилий только для того, чтобы просто выжить...
Завещание королевы требовало, чтобы ее тело было сожжено на костре, а пепел опущен в текучую воду, чтобы она вынесла его к морю. Ее воля была исполнена...
На закате четверо рыцарей вынесли на площадь носилки с телом королевы, подняли их на огромный костер из лучшего кедра. Поставив носилки, они спустились, уступив место второй четверке, залившей носилки и костер маслом. Брат королевы совершил возлияние Алой Луне, прочитал молитву священник — и толпа на площади замерла.
Некоронованный король поднял факел и произнес:
— Многое можно было бы сказать о сестре отца моего, но и сотой доли должного не отдать ей словами. Потому скажу лишь одно: все вы помните, какие бедствия обрушились на Фиор в дни ее царстовавния — и все же наша страна устояла. Пусть же королева, на чью долю выпали столь великие труды, теперь покоится с миром...
Факел коснулся щепок, те мгновенно вспыхнули, а Келло обошел вокруг костра, поджигая растопку, после чего бросил факел в разгорающееся пламя. Огонь поднимался все выше, облизывал носилки, потянулся дымок над тлеющей одеждой... А вместе с пламенем поднималась и Луна — полная, смутно-багряная. Алая Луна, что привела в эту землю Морских королей...
Костер полыхал так, что на площади стало светло, словно днем, а людям пришлось отойти к самому дворцу, спасаясь от жара. Но все смотрели только на костер, и потому никто не увидел, как мелькнула в небесах крылатая тень. А багряный дракон, сделав круг над площадью, исчез в ночи.
Двенадцатое января триста шестьдесят третьего года
К полудню с площади исчезли последние следы погребального костра — ничто не должно было омрачить день коронации. Суетились слуги, суетились нобили и придворные, у собора скапливалась толпа...
И только сам принц был абсолютно спокоен. Он сидел на своем любимом балконе, неспешно завтакал, наблюдал за суТомахой в столице... и беседовал с молодым темноволосым человеком довольно непримечательной внешности. Человеком, прекрасно известном по всему Ишгалу — и при этом неизвестном почти никому.
Арк Харт, легендарный маг-разведчик Фиора, докладывал:
— Таким образом, назвать это заговором пока нельзя, но активность данных нобилей внушает подозрения. Остальные в большинстве своем пока не определились, примерно треть безоговорочно поддерживает Ваше Величество, но эти пятеро... Повтороюсь: пока еще это не заговор, но уже приближается к измене.
— Благодарю вас, мастер Харт, — пока еще принц сам наполнил кубки вином и кивнул разведчику. — Продолжайте наблюдение и докладывайте мне обо всем, что вам покажется существенным. И... Если возникнет необходимость в решительных действиях, я даю вам разрешение на использование любых методов.
— Подобное доверие мне нечасто встречалось, — Харт пригубил вино. — И я оправдаю его, чего бы мне это ни стоило.
— Я не ожидал от вас меньшего, — кивнул Келло, задумчиво разглядывая одного из очень немногих людей, которым действительно доверял. — Но все же, надеюсь, вы сможете ограничиться умеренной платой — ваше искусство необходимо Фиору... И мне лично.
Ровно в полдень суета стихла и над городом поплыл размеренный колокольный звон. Распахнулись ворота дворца, и на мостовую ступили четверо рыцарей королевской гвардии, за ними — двое пажей, разбрасывавших крокусы, а следом за ними — сам король. В полном облачении, с непокрытой головой — и с мечом в руках, словно напоминая всем, что за изменой неизбежно следует кара. Еще один паж держал край королевской мантии, а замыкала процессию вторая четверка гвардейцев.
Отставая от короля на десять шагов, следом потянулась толпа придворных, разодетых еще пышнее, чем обычно, под присмотром оруженосцев гвардии. По краям площади, за двумя цепочками городской стражи, зашевелились простые горожане, стараясь протиснуться в первые ряды и как можно лучше рассмотреть шествие, но ни придворные, ни король не обращали на них внимания. Одни тщательно следили за королем и друг за другом — мало ли какой может представиться случай? Другой, мерно шагая по площади, размышлял о зреющей среди нобилей Фиора измене. Пусть она еще была лишь тенью замысла — но сама мысль восстать против короля появилась, а это значило только одно — заговорщики доллжны быть уничтожены. Не сейчас, нет — это только привело бы ко всеобщему мятежу, но позже, когда у него будут доказательства...
За этими рамышлениями Келло не заметил, как процессия достигла собора. Рыцари гвардии замерли у дверей, Король отсалютовал им мечом, а затем отдал его храмовому стражнику — даже монарх не мог войти в церковь вооруженным.
— Храни его пуще своей жизни, ибо это — Меч Державы, — произнес Келло, и стражник преклонил колено со словами:
— Да, о мой король.
Что ж, остался последний ритуал...
Священник ждал у алтаря, преклонив колени перед лежащей на нем короной, но едва Келло вошел в собор, он поднялся.
— Я приветствую тебя, Келло Е Фиор, именем Зентопии и во благо народа!
— Я приветствую тебя, святой отец, именем народа и Фиора!
Король остановился в шаге от алтаря, поклонился и произнес:
— За тем, что принадлежит мне по праву, закону и обычаю, пришел я ныне, чтобы принять долг и честь отцов моих.
— Прими же их, как велит закон человеческий и закон небесный, — ответил священник, взял корону с алтаря и поднял над головой. — Перед ликом Зентопии, на глазах у народа, я, Хранитель Короны, отдаю тебе, Келло Е Фиор, корону, дабы утвердилась твоя власть во всем Фиоре!
Подняв руки, король принял из рук Хранителя корону и ответил:
— Перед ликом Зентопии, на глазах у народа я, Келло Е Фиор, второй этого имени, принимаю у тебя, Хранитель, корону, дабы утвердилась моя власть во всем Фиоре! Да будет так!
— Да будет так! — отозвался священиик, и корона увенчала короля.
Келло Е Фиор, теперь уже окончательно ставший королем, повернулся к толпе, собравщейся в соборе, и поднял руку в приветствии.
И сотни людей всех возрастов и сословий в едином порыве закричали:
— Да здравствует король!
* * *
Третье июля триста шестьдесят четвертого года
Заэль Гартц не любил знать. Впрочем, он вообще мало кого любил и никогда этого не стеснялся. А потому, изучив посланца презрительным взглядом, он сообщил:
— Если твоему хозяину от меня чего-то надо, то пусть сам и явится. А если нет, то пусть засунет свой хрен себе же в задницу.
— Да как ты смеешь так говорить о моем господине?! — взвизгнул паж
— Да имел я твоего господина три раза с разбегу, — Мастер "Огня беды" взгромоздил ноги на стол — а вот ты, щенок, похоже, забыл, с кем разговариваешь...
Паж судорожно сглотнул, вспомнив, что, вообще-то, стоит перед Мастером темной гильдии — естественно, нелегальной, — и Мастером этот человек стал отнюдь не за красивые глаза...
— В общем, передай своему хозяину, что если ему что-то надо, пусть сам припрется, — подвел итог Заэль. — И проваливай, пока не провалился.
Паж исчез за дверью раньше, чем Заэль договорил, скатился по лестнице — в самом буквальном смысле — и выскочил из гильдии. Гартц отодвинул лакриму наблюдения и уставился в потолок. Ему было абсолютно наплевать на нобиля, приславшего это мелкое недоразумение, и на его планы — на все, кроме возможного заказа. А точнее — его трудоемкости и, соответственно, стоимости. Мелочи же наподобие аморальности или незаконности его, как и всякого порядочного темного мага не волновали...
— Интересно, когда он припрется? — осведомился Заэль у потолка.
Потолок, разумеется, не ответил, и Заэль принялся перебирать в памяти все, что знал о потенциальном заказчике. Барон Лей, замок в пяти милях от гильдии, в городе имеется особняк, в котором, в основном, семейство Лей и обитает, владеет всей округой... Все это не то. А вот мутная история с двумя крестьянками — их неоднократно видели в обществе молодого барона, а потом одну из них разорвала в лесу бродячая химера, а вторая утопилась — это уже интереснее... Само собой, ничего серьезнее двух влюбленных идиоток там не было, но... Если правильно подать эту историю, репутация барона провалится глубже преисподней, а то еще и официальное расследование начнется. И поэтому барон заплатит столько, сколько пожелает гильдия — а пожелать она может немало... Больше, кажется, ничего интересного, но стоит посмотреть в архивах гильдии — вечером, потому что раньше завтрашнего дня его светлость свою сиятельную задницу не оторвет от кресла...
Размышления Заэля были прерваны самым неожиданным образом — появлением все того же пажа.Правда, на сей раз он себя вел куда более скромно...
— Господин Гартц, — мальчишка нервничал еще больше, чем в прошлый раз. — Господин барон передает вам свои извинения, но дело весьма деликатное, и он со всем уважением просит вас придти к нему и его товарищам. Все остальное он оставляет на ваше усмотрение, а кроме того, он прислал вам аванс в пять тысяч драгоценных.
Паж положил на стол увесистый кошель, отступил и замер, теребя табард.
— Где и когда? — осведомился Заэль, взвесив кошель в руке.
— Сегодня в полночь, в таверне "Зов Аскарона", — ответил паж. — Господин барон особенно настаивал, что вы должны явиться инкогнито. Вам нужно будетназвать трактирщику пароль — он в записке, приложенной к деньгам...
— Свободен, проваливай. И скажи своему барону, что я приду, — Заэль так и не удосужился убрать ноги со стола. — И скажи, что его повод должен быть веским, как драконья задница, если он не хочет получить проблем на собственную.
Поправив капюшон, Заэль толкнул дверь и вошел, незаметно изучая помещение. "Зов Аскарона" простоял, похоже, лет триста и ни разу всерьез не ремонтировался — один большой стол в зале, очаг, стойка с несколькими бочками под ней, дверь на чистую половину... Мельком взглянув на беззастенчиво дрыхнущего за стойкой трактирщика, маг пересек зал и вошел на чистую половину, столь же старомодную. Несколько небольших столов, печь вместо очага, засыпанный камышом пол — и пять человек в плащах с надвинутыми на лица капюшонами.
— Веселая ночка для веселых дел, — поприветствовал собравшихся Заэль.
— Будь она скучной — никто бы не заметил разницы, — отозвался один из посетителей. — Прошу простить нашу настойчивость, но она имеет под собой все основания...
— А вот это уже решать мне, — Заэль бесцеремонно уселся за стол. — Итак, господа нобили?...
— Наш молодой король предпринял некоторые весьма... неразумные действия, — начал один из нобилей, чей высокий голос был Заэлю совершенно незнаком. — Мы полагаем, что необходимо исправить сделанные им ошибки. Но для этого нам нужна поддержка магов, а к легальным гильдиям, по вполне понятным причинам, мы обратиться возможности не имеем, поэтому...
— Короче, вы хотите его скинуть, — перебил Гартц. — Десять миллионов авансом, а там видно будет — и не вздумайте кинуть.
— Десять миллионов?! — поперхнулся кто-то.
— Мне кажется, это не такая уж и большая сумма, — заметил молчавший до сих пор Лей (его Заэль опознал мгновенно и без труда). — В конце концов, мы говорим об экстраординарной ситуации, а она предполагает экстраординарные средства... и суммы. Надеюсь, вы не имеете ничего против казначейских билетов, достопочтенный?..
— Они замечательно шуршат.
— Что ж, в таком случае... Барон Лей устраивает завтра обед , на который приглашает всех, здесь присутствующих, — на стол легли пять конвертов. — Полагаю, нам следует воспользоваться его любезностью и во время визита обсудить интересующий нас вопрос в спокойной обстановке и без лишних ушей.
— Заметано, — Заэль сцапал со стола конверт со своим именем и встал. — До завтра, господа нобили.
Четвертое июля четыреста шестьдесят четвертого года
— Сегодня вечером они собираются на приеме у барона Лея, — сообщил разведчик, едва король закрыл ведущую на балкон дверь. — Все пятеро, и я думаю, что на следующее утро их станет больше. Если ударить сейчас...
