Никола пожала плечами. — Я и не прошу тебя об этом.
Пул сказал со вспышкой гнева: — Однако ты не последовала за мной. Когда "Айленд" отделился. Если бы ты это сделала, возможно, этого бы не произошло. Ты последовала за ним. Джофиэлом.
— Значит, я сама во всем виновата?
— Хватит, — сказал Джофиэл. — Никола. Возвращайся в жилой купол. В Лету Макса.
Она покачала головой. — Не могу. И, думаю, ты знаешь, почему. Потому что он, возможно, просто прав. Потому что я, в конце концов, могу оказаться троянским конем. Я имею в виду, я бы этого не знала, не так ли? Макс идиот. Но если есть хотя бы один процент вероятности, что он прав... Честно говоря, по логике вещей, вы должны убить меня сами. Кто бы из вас ни был сильнее.
30
Время с момента старта корабля: 9 лет 307 дней
Земная дата: 16200 г. н. э.
Девять месяцев спустя состоялся разворот.
План миссии "Коши", по сути, был прост: запустить двигатель с постоянной тягой, равной силе тяжести Земли, как это ощущается внутри корабля, на половину расстояния до ядра Галактики, затем ненадолго выключиться, развернуться — буквально — и запустить двигатель в другую сторону, снова с тягой в одно g. Замедление привело бы к аккуратной остановке корабля в центре Галактики, хотя Джофиэл знал, что детали заключительных этапов, мягко говоря, еще предстоит проработать.
Итак, теперь, в одиночестве, где-то в гигантском рукаве Стрельца Галактики, человеческий звездолет "Коши" выключил свой основной двигатель, свой ВЕС-привод. Все на борту корабля, от самого маленького младенца до нереального Джофиэла, почувствовали странное облегчение в животе, когда ускорение прекратилось.
Последовало странное ощущение неподвижности, подумал Джофиэл. И отдаленности, внезапно навалившейся на него. С тех пор, как Макс Уорд бросил вызов Никола, корабль пролетел еще шесть с половиной тысяч световых лет по направлению к центру — по меркам Солнца, с момента их отлета прошло более двенадцати тысяч лет. С человеческой точки зрения, такие цифры не имели смысла. Так что лучше было не думать об этом и продолжать работу.
И этого было предостаточно. Планирование разворота, ключевой вехи в путешествии, было предметом многочисленных споров. Было трудно даже решить, сколько времени это должно занять. После почти десяти лет непрерывного полета инженерам, включая самого Джофиэла, требовалось достаточно времени для проведения планового технического обслуживания. С другой стороны, медики во главе с Харрисом Кемпом беспокоились о влиянии длительных периодов невесомости на экипаж — особенно на недавних младенцев, родившихся в течение последних двух лет или около того.
В конце концов, они остановились на десяти днях работы при нулевой тяге.
И как только наступила остановка, экипаж приступил к этой работе.
Джофиэл помогал Пулу с большей частью координации. Экипажи людей и роботов ползали по инертной капсуле ВЕС-привода, исследовали хребет корабля по всей длине в поисках проблем с накапливающимися напряжениями и пробирались по внешней поверхности жилого купола, исправляя дефекты там, где, несмотря на защиту, обеспечиваемую интерфейсом червоточины, сквозь нее почти со скоростью света сумел пройти поток разреженного межзвездного материала. Отныне, конечно, путь будет прокладывать двигающаяся впереди капсула работающего двигателя, а струи выхлопных газов пробьют туннель сквозь лед, газ и пыль, которыми усеяно межзвездное пространство.
Были некоторые дебаты о том, чтобы вообще отказаться от интерфейса червоточины, теперь, когда исчезла даже его второстепенная цель — защита корабля. Но Пул и Джофиэл наложили на это вето. Каркас из экзотической материи сам по себе представлял собой запас энергии — и, кроме того, хотя "Айленд" был потерян навсегда, "Гэа", третье судно флотилии, все еще было где-то там, и у Пулов все еще было представление или мечта когда-нибудь воссоединиться с этой потерянной командой.
Внутри жилого купола тоже было над чем поработать. Плиты пола были подняты, чтобы обнажить огромную инфраструктуру устройств переработки отходов, пищевых принтеров, насосов, вентиляторов, осушителей и обогревателей, через которые инженеры прокладывали свой путь. Детям это показалось чрезвычайно захватывающим, и их пришлось удерживать от исследования стальных пещер, открывшихся у них под ногами.
Но в этой странной интерлюдии также была возможность для некоторой конструктивной работы.
Ашер Феннелл и ее небольшая команда выполнили программу специализированных наблюдений. Экипаж "Коши" уже побывал далеко в галактических областях, ранее невидимых человеческому глазу, даже в телескопы с Земли из-за мешающих пылевых облаков. За пределами плоскости Галактики также находилось гало темной материи и его таинственные структуры, которые предстояло исследовать, а также то, что Ашер Феннелл назвала "кристальной чистотой" внегалактического пространства. Конечно, они проводили такие наблюдения в полете, и сейчас обзор все еще был искажен аберрацией света, такова была их скорость даже без тяги. Но, как попыталась тактично объяснить Ашер, даже лучшие инженерные системы Пул Индастриз действительно создавали небольшой шум, вибрации, способные помешать чрезвычайно деликатным наблюдениям, которые пытались провести астрономы.
Итак, Ашер и ее команда лихорадочно работали в этот короткий промежуток тишины.
Тем временем Максвелл Уорд воспользовался шансом провести всех членов экипажа, до которых смог дотянуться, через военные учения в условиях невесомости. Тренировки Макса всегда пользовались популярностью у молодежи, заметил Джофиэл, хотя бы потому, что это давало им какое-то занятие, какую-то структуру в их жизни.
Нашлось время и для веселья. Джофиэл был поражен, увидев, как родители отправляют младенцев парить в воздухе, как воздушные шарики.
По прошествии пяти дней сам маневр поворота стал еще одним испытанием для инженеров и экипажа. Весь корабль пришлось разворачивать из конца в конец, чтобы направить этот большой модуль ВЕС-привода в нужном направлении.
Каркас корабля был сконфигурирован таким образом, чтобы обеспечить наибольшую прочность в направлении тяги, с жилым куполом впереди и двигательным отсеком сзади. Конечно, он был спроектирован так, чтобы справляться и с внеосевыми маневрами; базовая конструкция ВЕС-корабля предназначалась в первую очередь для полетов на короткие расстояния в пределах Солнечной системы, с требованием маневрирования и стыковки в любом конце путешествия. Но они находились в двенадцати тысячах световых лет от дома, и у них оставался только один корабль. Итак, инженеры выполняли маневр поворота медленно и осторожно. Трехкилометровая эстафетная палочка, которой был корабль, накренилась с мучительной медлительностью, рой роботов и инженеров следил за каждым шагом. Ашер и ее команда астрономов горько жаловались на потерю времени для наблюдений, поскольку корабль превратился из устойчивой платформы в вертушку, но Пул переубедил ее.
Затем Ашер созвала собрание старшего персонала, за два дня до того, как был запланирован повторный запуск ВЕС-привода.
31
Пул снова уступил собранию свой люкс в верхней точке. И Ашер открыла дебаты широким взмахом руки.
В воздухе посреди комнаты появился виртуальный образ Галактики.
Большое яркое скопление звезд в центре. Огромный окружающий диск со спиральными рукавами. Изображение было настолько красивым, его внешний вид настолько драматичным, что у окружающих зрителей перехватило дыхание, поскольку они висели в шероховатой сфере вокруг дисплея, подвешенные в воздухе в условиях невесомости. Сложный свет отбрасывал блики на сверкающие серебряные конечности Никола. Ашер Феннелл, тихая и прилежная, научилась искусству шоу-бизнеса, с тоской подумал Джофиэл. Возможно, это было в природе предмета. Астрофизика имеет дело с величайшими объектами во Вселенной; как можно не проникнуться впечатлением?
Ашер оглядела их. — Теперь, когда я привлекла ваше внимание, — сухо сказала она, — мне нужно рассказать вам, что мы открыли. Это не просто абстрактное знание. Я думаю, это меняет наше глубочайшее понимание... ну, природы Вселенной. И смысла нашей собственной миссии.
Никола усмехнулась. — О, хорошо. Мне нравится, когда это происходит.
Джофиэлу пришлось улыбнуться в ответ. Физически Никола, опасавшаяся Макса, все еще находилась в безопасности в моторном отсеке. Но ей надоела ее изоляция, и она начала проецировать виртуалов, подобных этому, несмотря на ее самопровозглашенное отвращение к разбрасыванию недолговечных копий. Это была цена, которую на данный момент она была готова заплатить, чтобы держаться подальше от Макса, не упуская при этом ничего хорошего вроде этого.
— Продолжай в том же духе, — проворчал Майкл Пул.
Ашер упрямо продолжала. — То, что я покажу вам, — это обобщение наблюдений, которые мы проводили с момента старта. Явлений, которые до нас не видел ни человеческий глаз, ни зонд. И теперь подкрепленных некоторыми точными наблюдениями, сделанными во время разворота.
— Итак, — сказала Ашер, указывая на изображение. — То, что вы видите, — это галактика из барионной материи. Вещество из светлой материи. — Ярко-голубой маяк вспыхнул в диске, в спиральном рукаве на полпути между краем и ядром. — Вот и мы. И то, что мы искали, в первую очередь, было заражением разумной жизнью.
Никола рассмеялась. — Заражение. Хорошее слово. Заражение, как и мы, и призраки, и кваксы.
— Да. Начнем с этого. У нас есть два источника информации о разуме в спиральных рукавах: старые данные из архивов Пулов и информация о призраке червоточины, проблески утраченного будущего и наши собственные новые наблюдения. Итак, на звезде Губера — оставляя пока в стороне ксили и существ из темной материи — мы обнаружили, что туда независимо добрались три вида разумных, технологичных, путешествующих к звездам видов. То есть видов из светлой материи. Как ты говоришь, Никола, мы, призраки, кваксы. Если предположить, что это типичная плотность, что у вас есть три вида, взаимодействующие в радиусе тысячи световых лет...
Никола кивнула. — Мне нравятся головоломки с числами. Трое на диске радиусом в тысячу световых лет. Итак, в спиральной галактике диаметром в сто тысяч световых лет можно ожидать... сколько, несколько тысяч цивилизаций?
Ашер пожала плечами. — Ну, это предположение. Лучше, чем ничего. Это может показаться не таким уж большим количеством в Галактике с сотнями миллиардов звезд. Если хотите знать мое предположение, жизнь обычна — может быть, даже универсальна, — но технологические звездоплаватели относительно редки.
Майкл Пул нахмурился. — Но вы специально искали. И я предполагаю, что вы все равно кое-что нашли, иначе бы здесь об этом не говорилось. Верно?
Ашер кивнула. — Война между призраками и кваксами осталась далеко позади, несмотря на то, что гипердвигатели позволили ей распространяться быстрее света. Но, пересекая Галактику, мы обнаружили — следы.
Джофиэл был очарован. — Следы?
— Признаки, — мрачно сказала Ашер. — Цивилизации, промышленности. Разбросанные редко. И немногие из них обширны, за пределами одной-двух звездных систем — не так, как война между призраками и кваксами, растянувшаяся на тысячи световых лет. И несколько раз мы видели явные свидетельства своего рода упадка, даже разрушения.
Она начала перечислять классы свидетельств исчезнувших культур. Она напомнила им, что звездная система Губера показала свидетельства того, что она была исчерпана, упорядочена, возможно, какой-то культурой, которая исчезла задолго до появления призраков, кваксов, ксили или людей. Теперь Джофиэл узнал, что даже в эпоху антропоцена Земля могла уничтожить себя таким образом, который был бы заметен культурам на Альфе Центавра или еще дальше. Тотальная ядерная война вызвала бы вспышку гамма-излучения, видимую на межзвездных расстояниях, но длившуюся, возможно, всего несколько часов. Некоторые из более длительных последствий — непрозрачность атмосферы во время ядерной зимы, истощение озонного слоя и другие возмущения воздуха — сохранялись бы и были бы заметны издалека.
— Вероятно, мы не осознаем всего, что видим, — сказала Ашер. — Возможно, некоторые из тех, кто выживает в войнах и завоеваниях, переходят на какой-то продвинутый уровень существования, о котором мы ничего не знаем. Чего мы не видим, так это каких-либо признаков процветающей межзвездной империи. Никаких транспортных линий, никаких огромных космических лайнеров с множеством видов, пересекающих звезды...
— Хотя, похоже, здесь много разнообразия, — сказала Никола.
— Да, потому что люди никогда сюда не добирались, — тяжело вздохнул Джофиэл. — В этой временной линии. Не после вмешательства ксили и Рассеяния.
— Верно, — сказала Ашер. — К настоящему времени должна была начаться волна экспансии человечества за пределы Солнечной системы и рукава Ориона, которая в некоторых отчетах из архива Пула называлась Ассимиляцией. Чрезвычайное разрушение, прямо по всему галактическому диску. И событие вымирания, если хотите. Соперничающее в галактическом масштабе с обменом в стиле Колумба, когда европейцы эпохи великих географических открытий начали распространять рабство, болезни и крыс по всей планете.
Никола улыбнулась Пулу, не без сочувствия, как показалось Джофиэлу. Она сказала: — Событие вымирания, однако. Которое, похоже, ты... ну, вдохновил в одной временной линии, Пул. По крайней мере, в одной временной линии. Но затем вмешались ксили. Вот кое-что, о чем я слышала, как бормотала команда, когда они увидели некоторые из этих данных. Молодые, у которых нет нашего культурного багажа. Которые выросли в качестве беженцев. Послушайте, если ксили, вторгшиеся в Солнечную систему, предотвратили вымирание во всей Галактике, пожар жизни и культуры, было ли это хорошим поступком? По каким-то высшим меркам морали. И если это так, то, возможно, мы ошибаемся, пытаясь убить их за эти проблемы.
Описать последовавшее за этим потрясенное молчание как неловкое, подумал Джофиэл, было бы неправильно. Какой поразительный поворот перспективы.
— Мы там, где мы есть, — хрипло сказал Майкл Пул. — Мы сделали свой выбор. И мы просто должны продолжать, вот и все. Что еще вы от меня хотите? Что?
И даже Джофиэл, заглянувший в свое собственное смоделированное сердце, не нашел ответа.
С некоторым облегчением Ашер сказала: — Теперь о картине в целом.
Джофиэл уставился на него. — Еще шире, чем это?
— О, да. Как я уже сказала, по крайней мере, мы были немного знакомы с тем, что происходит в спиральных рукавах. Вот что мы не очень хорошо понимали.
Она снова замахала руками.
Теперь изображение Галактики перевернулось, уменьшилось до размеров обеденной тарелки — и вокруг самой Галактики материализовалась более широкая оболочка, прозрачная с серебристым мерцанием. Уменьшая ее.
— Вот мое представление о гало темной материи Галактики в самом крупном масштабе. В первые дни мы во многом полагались на данные, собранные "Гэа", хотя с тех пор дополнили их.
— Вы можете видеть, что большая часть темной материи находится за видимым краем Галактики, но не вся. Смотрите, видите эту серебристую плоскость, встроенную в диск? На самом деле там, внизу, в пределах видимого диска, имеется значительная плотность темной материи, которая, как я уже сказала, сама по себе сравнительно редкая. Как она попадает туда? У нас есть записи о некоторых очень древних наблюдениях этих явлений и теории, почти столь же древние. Мы думаем, что некоторые из них мы можем подтвердить сейчас.
