И, насколько Алия могла видеть, люди здесь не оставили особого отпечатка. Тут не было ни городов, ни ферм. Молча стояла пара автоматизированных станций мониторинга, самих по себе невообразимо старых, разрушенных эрозией и наполовину занесенных дрейфующим песком. И это было все.
— Так почему мы здесь? — спросила Алия.
Рит ухмыльнулся и позволил шаттлу опуститься близко к земле. — Из-за них, — сказал он, указывая.
Алия думала, что образования на земле были просто геологическими. Это были горные хребты, низкие, бугристые и неправильной формы, того же цвета, что и песчаная почва, из которой они поднимались. Рит больше не дал ей никаких подсказок. Раздраженная этой тайной и ощущением, что все знают о происходящем больше, чем она, Алия не собиралась дальше задавать вопросы.
Флиттер приземлился. Сила тяжести была немного меньше стандартной, но не вызывала дискомфорта. Они высадились и подождали, пока местный туман подготовит их. Алия почувствовала, как фильтры в носу и горле закрываются от едкой пыли, взвешенной в воздухе, и кислород с холодным шипением поступает в ее легкие.
Она подошла к скалистым образованиям. С земли они выглядели как низкие, разрушенные эрозией горные хребты, выступающие из плоской земли. Таких объектов могло быть пятьдесят, расположенных параллельно, их изношенные вершины поднимались в воздух примерно на сорок метров.
Только когда она почти взобралась на первый из них, она поняла, что это было. Внезапно все стало в фокусе — этот тонкий гребень, вдающийся в землю, эти глубокие кратеры, гладкая выпуклость наверху — эта изношенная морфология вовсе не была случайной.
— Лета, — сказала она. — Это лицо. Человеческое лицо.
"Гребни" были похожи на статуи человеческих форм, упавшие статуи высотой в двести-триста метров каждая. Из грязи поднимались огромные руки, ноги, торсы. На одной особенно хорошо вылепленной руке были отчетливо видны четыре пальца и еще большой палец. Дрейфующий песок наполовину засыпал фигуры — или, возможно, они были оставлены таким образом намеренно, для собственных невообразимых целей скульпторов.
Огромное лицо перед ней было погружено в грязь, так что видны были только один глаз, одна ноздря и половина открытого рта. Вокруг полуоткрытых губ виднелась россыпь песка другого цвета, более плотного, сине-фиолетового оттенка, как будто он был рвотой из этого каменистого рта. Она могла бы забраться в большую глазницу единственного открытого глаза. Но в этой пустой яме было странное чувство настороженности, с тревогой подумала она.
— Это поразительно, — сказала она.
Бейл кивнул. — Знаю.
— Но для чего это?
Бейл только улыбнулся.
Рит, казалось, интересовался статуями меньше, чем песком, в котором они лежали. Он присел на корточки и поднял пригоршню земли, пропуская ее сквозь пальцы. — Когда-то здесь было дно озера. Или, возможно, океана. Эти зерна явно образованы водой — видите, какие они округлые? Но океан наверняка исчез миллиарды лет назад.
Алия возразила ему. — Какое отношение эти памятники имеют ко мне?
— Памятники? — Он поднялся на ноги, немного скованно. Набрав в ладонь песка с бывшего океанского дна, он осторожно потер округлые крупинки. — Почти все эти крупинки состоят из силикатных материалов. Ты знаешь, что кремния в земной коре в десять раз больше, чем углерода, и, вероятно, в несколько раз больше здесь, на этом песчаном шаре. Ты когда-нибудь задумывалась, почему тогда основой земной жизни стал более редкий углерод, а не более распространенный кремний?
Алия огрызнулась: — Все это знают. Потому что углерод может образовывать множественные связи. Углерод может создавать молекулы, которые достаточно сложны, чтобы хранить генетический код.
— Верно, верно. Но можно формировать сложные структуры и из кремния, по крайней мере, в его кристаллической форме...
— Ну и что? — Алия ударила его по руке, рассыпав песчинки. — Рит, с меня хватит. Что мы делаем в этом парке скульптур?
Лицо Рита было таким же невыразительным, как и всегда, но он казался немного потерянным. Он посмотрел себе под ноги, как будто рассыпанные ею зерна были единственными на планете. — Это Кампоки привели тебя сюда, — напомнил он ей.
Алию отвлекла искра света, промелькнувшая по дуге неба. Это был корабль, она сразу увидела. Грациозно двигаясь, он опускался к этой песчаной равнине, и по мере приближения она различала его детали, сложные, хрупкие, красивые.
Несомненно, это был шаттл с "Норда".
Как только он приземлился, люк открылся, и из него неуверенно выбралась женщина. Это была Дреа. Алия побежала.
Дреа немного споткнулась из-за непривычной силы тяжести и закашлялась, когда поднялся туман. Но затем она тоже побежала, тяжело ступая по песку, к Алии. Они столкнулись, сплетясь конечностями, смеясь.
Алия почувствовала необъяснимую радость, увидев свою сестру. — Спасибо, что проделала весь этот путь, — сказала она.
— Я не уверена, был ли у меня выбор, — улыбнулась Дреа. — Вызов Рита довольно убедителен. В любом случае, я скучала по тебе.
— И я по тебе. Ты никогда не узнаешь.
Пыльный ветерок взъерошил волосы Дреа; она убрала их с глаз. — Я должна тебе сказать — на "Норде" проводят церемонию присвоения имен созвездиям.
Это происходило примерно раз в десять лет, когда звезды, медленно перемещаясь по северному небу при субсветовом движении корабля, принимали новые конфигурации. Названия новых узоров выбирались народным голосованием в условиях дружеского соперничества.
Алия поморщилась. — Жаль, что я не могу быть там.
— Они собираются назвать созвездие в твою честь, Алия! Оно будет называться "Танцоры скольжения". Все проголосовали за это.
Алия схватила сестру за руки. — Значит, ты тоже в этом участвуешь!
— Но они гордятся тобой, Алия. Все гордятся. Хотя никто совсем не уверен в том, что ты здесь делаешь. — Она огляделась. — Не слишком подходящее место, не так ли?
Алия сказала: — В основном я узнавала неприятные вещи о себе. Прости меня.
Дреа выглядела озадаченной. — За что?
Алия улыбнулась. — За то, что дергала тебя за волосы, когда мне было три...
— И мне тоже жаль. — Это был Бейл; он подошел и встал в паре метров от сестер.
Алия быстро представила его и других Кампоков. Но Кампоки не обратили внимания на Дреа, которая внезапно показалась потерянной, замкнувшейся в себе. Беспокойство Алии быстро усилилось. Она взглянула на Рита. Теперь он выглядел очень смущенным, но уставился на древний песок у своих ног.
Она повернулась обратно к Кампокам. — Что здесь происходит, Бейл? Почему Дреа здесь? И за что ты извиняешься?
Его улыбка была слабой. — За то, что мы должны сделать.
— О чем ты говоришь?
Дреа пошатнулась.
Алия схватила сестру за плечо, чтобы поддержать ее. Внезапно это стало похоже на то, как если бы она держала куклу; конечности Дреа слабо затряслись, голова откинулась, а из уголка рта потекла струйка слюны.
Алия повернулась к Бейлу. — Что ты с ней сделал?
— Алия, ты должна понять, что...
Она ударила его по плечу. Она была способна нанести мощный удар своими длинными руками жительницы космоса и заставила его растянуться в грязи. Он уставился на нее, его рот округлился от шока.
Ден и Сиир подошли, чтобы встать между ней и Бейлом, и настороженно уставились на нее. — Не бей его снова, — сказал Ден. — Ей не причиняют вреда.
— Но вы делаете это с ней. — Это была обратная сторона их взаимосвязи, подумала она, темная тень уютных семейных посиделок, которые она видела на Ржавом Шаре — эта способность проникать в голову незнакомца.
Бейл неуверенно поднялся на ноги. — Она там. Она в безопасности. Просто она не может подключиться.
Алия уставилась на расслабленное лицо Дреа. — В безопасности? Она, должно быть, в ужасе. — Она повернулась к Риту. — Ты знал об этом?
Он выглядел шокированным. — Конечно, нет. Они попросили меня привести Дреа сюда, но для тебя, а не для этого. Я знал об этом мире, статуях — думал, это будет познавательно. Я не ожидал такого!
Впервые она по-настоящему увидела, насколько он слаб, и как мало помощи она могла получить от него, чтобы разрешить этот внезапный кризис. — Ты знаешь, что они задумали?
Рит поморщился. — Так ли?
Она уставилась на него. Затем она закрыла глаза. Она осознавала разумы трех Кампоков, но они были закрыты для нее, твердые черные сферы во вселенной ее мыслей. И Дреа была там, крошечное яркое существо, пойманное в ловушку и борющееся в клетке.
Она резко открыла глаза и сделала глубокий вдох. Кампоки не были Трансцендентными, но они были могущественны за пределами ее понимания, и они были злобными. Она была здесь одна, без чьей-либо помощи. И все это время она осознавала присутствие этого испуганного, загнанного в ловушку маленького существа в голове ее сестры, которое полностью зависело от того, что она сделает дальше.
Она дрожала, как от страха, так и от гнева. Она собиралась совершить нечто трансцендентное! Но она должна была найти способ справиться с этим. Она цеплялась за свой гнев; это было бы полезнее, чем страх.
Она посмотрела на Бейла. — Хорошо. Что вы хотите от нее?
— Ничего. Нам нужна ты. Или, скорее, мы хотим, чтобы ты кое-что сделала для нас.
— Тогда почему бы просто не взять меня, а не ее?
— Этого было бы недостаточно, — сказал Бейл. — Нам нужно, чтобы ты действовала свободно.
— Я не свободна, если вы удерживаете мою сестру!
— Тогда без наших сознательных команд. Ты должна пожелать работать на нас, Алия.
— Как долго вы собираетесь держать ее?
— Столько, сколько потребуется.
— Для чего?
Рит шагнул вперед. — Думаю, я понимаю. Столько, сколько потребуется тебе, чтобы присоединиться к Трансцендентности, Алия. Ты видишь? Через твою сестру они надеются контролировать тебя, а через тебя они надеются получить некоторые рычаги влияния на саму Трансцендентность.
Эта мысль показалась Алии шокирующей, почти богохульной. — Как вы смеете бросать вызов Трансцендентности? И делать это таким подлым способом, взяв в заложники беспомощного человека... — Контраст между дерзостью их амбиций и убогостью их методов был поразительным.
— У нас нет выбора, — мрачно сказал Бейл.
— Мы напуганы, — сказал Ден.
— Искуплением, — закончил Сиир.
— Искупление? Свидетельствование? Какое это имеет отношение к чему-либо? — Она уставилась на них, сбитая с толку, сердитая, все более испуганная.
Рит сказал со следами своей прежней твердости: — Думаю, нам нужно это обсудить. Но не здесь, стоя в грязи. Проходите. Давай вернемся к моему шаттлу. — Он неуверенно посмотрел на Дреа. — Может ли она...
Алия взяла сестру за руку; ее пальцы были вялыми. — Пойдем, дорогая. Все в порядке.
Возможно, хватка Кампоков на нервную систему Дреа немного ослабла. Ее взгляд был таким же рассеянным, как и раньше, но в ответ на мягкое давление сестры она сделала один шаг, два, спотыкаясь, как ребенок. Алия почувствовала, что пойманное в ловушку существо в своей клетке стало немного спокойнее, немного приободрилось.
Но Дреа снова споткнулась. Взглянув вниз, Алия увидела, что моча беспомощно стекает по ее голой ноге и собирается в лужицу на песке грязевого шара. — Мне жаль, — прошептала Алия своей сестре, пока они шли. — Мне так жаль.
Я перенес еще один обратный перелет через Атлантику, снова за счет Джона. На этот раз в основном проспал всю дорогу, хотя это казалось пустой тратой предлагаемых удобств. Вернувшись во Флориду, я проспал ночь в отеле Майами после смены часовых поясов: лучше так, чем так скоро снова встретиться с семьей.
Затем я отправился на поезде в Оклахома-Сити.
Я последовал совету Джорджа. Пытаясь узнать о воздействии газовых гидратов, я собирался проконсультироваться с оракулом, который представлял собой искусственное разумное существо под названием Гэа, "Глобальный экосистемный анализатор", которым руководил университет Оклахомы. Гэа была краеугольным камнем Центра климатического моделирования, который подчинялся агентству Управления под названием "Группа по биосферным изменениям".
Это была долгая поездка. Поезд вез меня по равнинам Оклахомы, обширным участкам выжженной коричневой земли, усеянным заброшенными фермерскими постройками. Зелень росла только там, где разбрызгиватели поднимали струи воды высоко в воздух. Это была двадцатилетняя засуха, как назвали ее СМИ. Старые новости. Я отвернулся, чтобы почитать роман на своем умном экране.
Когда я добрался до конца очереди, я был поражен, обнаружив Шелли Мэгвуд, которая ждала, чтобы встретить меня с поезда.
Я забронировал себе номер в отеле, но когда назвал ей свое заведение, Шелли постучала себе по уху, отменила мой заказ и забронировала мне место получше за счет своей компании. — Назовем это инвестицией, — сказала она.
В отеле она дала мне час, чтобы распаковать вещи и принять душ. Затем Шелли наняла для нас рикшу с двумя сиденьями и провезла меня по городу.
Центр Оклахома-Сити оказался довольно привлекательным. Это была смесь озер, парков, ландшафтных холмов и довольно стильных зданий, соединенных в самом центре города особенно сложной системой пешеходных дорожек и туннелей. Это место, казалось, работало в человеческом масштабе, поэтому оно довольно хорошо пережило исчезновение автомобилей. Но многие здания были построены в двадцатом веке, и их возраст проявлялся в крошащемся бетоне и потрескавшихся фасадах. Краски тоже было предостаточно, она сверкала на солнце серебром или золотом.
И последствия двадцатилетней засухи добрались даже сюда, в сердце столицы штата. Разбрызгиватели вращались и плевались, а многие зеленые насаждения были накрыты прозрачными пластиковыми оболочками. Я подумал, что город был видением из старого научно-фантастического романа, куполообразной колонией, затерянной в пустынном мире.
Пока мы ехали, Шелли сыпала чем-то вроде туристической скороговорки; казалось, она провела здесь год по заданию консультанта, и, похоже, ей понравилось это место. — Тебе следует посмотреть шоссе 66, — сказала она. — Ты когда-нибудь слышал о таком? Некогда самая знаменитая дорога в Америке, Материнская дорога — кто это сказал, Стейнбек? Теперь ее участки превратились в тематический парк эпохи автомобилей. — Она усмехнулась. — На самом деле у них есть работающие бензиновые автомобили, мотели и придорожные закусочные. У них даже есть залы, где они нагнетают токсичные пары, чтобы вы могли почувствовать, как это было, когда мы были детьми. Это длинный, узкий музей. Вы должны это увидеть, чтобы поверить в это.
Она отвела меня в ресторан начала века и заказала нам стейки на Т-образной кости, прямоугольные куски мяса, такие большие, что они буквально покрывали тарелки, на которых их подавали. — Но не волнуйся, — сказала она мне, приступая к еде. — Коровы имеют форму куба и сконструированы специально. Мясо можно есть весь день и не растолстеть.
Она была хорошей компанией, маленькая, аккуратная, яркая, ее коротко подстриженные грязно-светлые волосы блестели от геля. Ее энергия и энтузиазм по отношению к своей жизни и работе всегда вдохновляли меня. Но она не ответила ни на один из моих вопросов.
