Она посмотрела на него, протягивая ему копию завещания.
— Оно попало на мой стол в конце прошлой недели, когда его отложили из-за вашего заключения.
— Из-за моего... извините, мой отец оставил все мне?
— Да, — сказала Флорас, постукивая пальцами по завещанию. — Теперь вы единственный наследник поместья семьи Блэк.
— Моя-моя мать? — спросил он, совершенно сбитый с толку таким неожиданным поворотом событий.
Флорас на мгновение погрустнела, но она скрыла это.
— Мне очень жаль сообщать вам, мистер Блэк, но она умерла в прошлом году. Ее завещание было опубликовано в сентябре, после ее смерти, в котором говорилось, что после ее смерти в игру вступит воля лорда Ориона Блэка. С вашим братом и отец скончался шестью годами ранее, вы остались единственным живым наследником. Однако вы были заключены в тюрьму в Азкабане. Когда вас освободили, гоблины в Гринготтсе сразу же сообщили, что вам нужно требовать свое имущество, и документы были восстановлены. Посланный в доверительное управление лордом Лебедем Блэком. Прошу прощения, что это заняло так много времени, но, боюсь, из-за ваших обстоятельств это было довольно запоздало.
Сириус лишь частично слушал ее. Его мать умерла.
Вот почему на суде присутствовала его тетя Друэлла, а не Вальбурга; она была там, чтобы увидеть правду. Когда он прибыл на Гриммо-плейс, ему показалось, что там немного пыльно, но он был так занят тем, чтобы собрать свои вещи и выбраться оттуда, что на самом деле не сосредоточился ни на чем другом. Кричер был странным, вспомнил он, но ничего необычного. Если бы он жил в этом доме совсем один и не с кем было поговорить, кроме портрета своей покойной матери, это бы многое объяснило, многое странное.
Он ждал, что какая-то форма горя подействует на него. Его мать умерла. Женщина, которая его родила, умерла... но он не чувствовал ничего, кроме чувства облегчения. На самом деле она не была его матерью — только биологически. Его настоящей матерью была Фиа, и когда Юфимия Поттер умерла от драконьей оспы, он несколько дней безудержно рыдал, чувствуя, что его сердце разорвалось на миллионы кусочков и вырвалось из груди. Он и Джеймс утешали друг друга в своем горе, а затем, когда Флимонт умер менее чем через неделю, они напились до беспамятства, чтобы скрыть свое горе.
Он закрыл глаза и сосредоточился на словах, которые говорила женщина перед ним.
— Итак, если бы вы могли просто расписаться здесь, мы обо всем позаботимся.
— Извините, подписать что? — спросил Сириус, вновь сосредоточив внимание на хорошенькой брюнетке. — Боюсь, я действительно не слушал.
Флорас сочувственно улыбнулась ему.
— Мне нужно только, чтобы вы расписались здесь, что вы слышали и видели завещание, и тогда я могу дать вам ключ от хранилища и документы на дом.
Сириус кивнул, расписался и принял ключ и документы, которые она передала ему.
— Спасибо. Что еще относится к... о Гарри?
Флорас перетасовала бумагу, найдя то, что искала.
— Это документы, подтверждающие вашу официальную опеку над неким Гарри Джеймсом Поттером. Все в порядке, в завещании Джеймса и Лили Поттер конкретно указано, что после их смерти Сириус Орион Блэк станет законным опекуном их сына. Я просто... Мне нужно, чтобы вы подписали здесь заявление о том, что теперь вы официально подали все документы на опекунство, и все.
— Похоже, что так мало бумажной работы, — пробормотал он, взяв перо и расписавшись.
Флорас кивнула, закатив глаза.
— Расскажи мне об этом.
Она встала, протягивая руку с улыбкой.
— Спасибо, что пришли, мистер Блэк. Теперь все в порядке.
Сириус принял ее руку, сняв со стола ключ и документ на дом в Лондоне.
— Да спасибо.
Вернувшись домой, он обнаружил, что Римус готовит ужин на кухне. Гарри вскочил на ноги, когда вошел в дом и бросился ему на руки. Сириус поднял его, рассмешил и понес взяв за бедра на кухню.
— Хорошо ли вы провели день в школе с дядей Муни?
Гарри ухмыльнулся и с энтузиазмом начал рассказывать Сириусу все, что он узнал в тот день: Новая история о девушке по имени Дороти, которая путешествовала в страну под названием Оз, разговорная латынь — est tempus ad prandium? (пришло время обедать?) — и что в месте под названием Месопотамия жил знаменитый царь, известный как Гильгамеш.
Сириус кивнул, улыбаясь Гарри, который с интересом слушал. Гарри очень нравилась школа, и это заставило его улыбнуться, увидев это. Ему особенно понравилось, как Гарри приветствовал его, когда он вернулся домой после отсутствия. Когда Римус объявил, что ужин готов, Сириус велел Гарри подняться наверх и умыться.
Когда он поспешил умыться, Сириус положил папку на стол.
— Моя мать умерла.
Римус, который как раз собирал пасту Альфредо с курицей в тарелку для Гарри, остановился и уставился на него.
— Что?
— Моя мать — умерла. В сентябре, кажется.
— О, — тихо сказал Римус, продолжая наполнять миску Гарри и ставя ее на стол, прежде чем взять вторую миску для Сириуса. — Ты грустишь?
Сириус покачал головой.
— Мне все равно. — Он встал, ударил кулаком по стойке и повернулся, чтобы посмотреть на своего друга. — Я злюсь на себя за то, что мне было все равно. Она была моей матерью, разве я не должен, блин, чувствовать... я не знаю... что-то?
— Не надо, — тихо сказал Римус, ставя миску с едой на стол. — Она не была рядом с тобой. Нет ничего плохого в том, чтобы не грустить, когда она относилась к тебе так, как она.
Сириус кивнул, закрыв глаза.
— Я знаю, но я вспоминал, как я горевал о Фие и Монти и... Мне плохо, что я не буду горевать о ней. Но все, о чем я могу думать, это как она выгнала меня из того дома.
Римус вздохнул, не сводя глаз с друга.
— Она не заслужила тебя, Сириус.
* * *
Когда Сириус вошел в свой дом в первый день летних каникул после пятого курса, он буквально вздохнул, когда за ним закрылась дверь и его поглотил полумрак подъезда. Большой портрет матери, полученный отцом за год до этого, в натуральную величину и массивный, сразу начал кричать при виде его.
— ТЫ ОТВРАЩАЕШЬ МЕНЯ! НИ ОДИН МОЙ РЕБЕНОК НЕ БУДЕТ ГРИФФИНДОРЦОМ!
Сириус почти не обращал внимания на портрет, как прошлым летом, когда Орион повесил его у входа. Он вспомнил, как его отец только подмигнул ему.
— Если вы услышите ее ворчание и крик, это определенно удержит от этого места любых грабителей или убийц, и вам даже не понадобится защита.
Регулус рассмеялся.
— Отец, пусть Мать не слышит, как ты это говоришь!
Он потащил свой чемодан вверх по лестнице в свою комнату, пока Вальбурга, Орион и Регулус болтали о том, каким замечательным был учебный год Регулуса, почти не замечая его. Именно так ему больше всего нравилось в большинстве случаев. Он задавался вопросом, как долго ему придется ждать, прежде чем он сможет пойти к Джеймсу.
Он плюхнулся на кровать и уставился в потолок, улыбаясь топлесс блондинке-магле в джинсах, оседлавшей Gilera 125 Strada 1973 года. Джеймс нашел для него постер в прошлом году, когда они с Флимонтом ездили в Нью-Йорк. Сириусу нравилось использовать постоянные липкие чары и прикреплять их к потолку, чтобы позлить свою мать, которая возненавидела бы его за наготу и тот факт, что это был магла. Магла, у которой была большая грудь, подумал он, глядя на них снизу вверх.
Его дверь распахнулась, и он лишь поднял бровь, скрестив руки за головой.
— Привет, мам, поняла, что я тоже пришел домой?
Там стояла Вальбурга Блэк, сжав руки в кулаки и скривив губы в усмешке.
— Как ты думаешь, сколько СОВ ты принесешь домой?
— Не могу сказать, я не получу результаты в течение нескольких недель, не так ли?
— Я предполагаю, что ты хорошо учишься, хотя Регулус говорит, что ты проводишь много времени на отработках. Почему я слышу об этом только сейчас? Я буду писать Дамблдору об абсолютной некомпетентности МакГонагалл в том, чтобы информировать меня о твоем самочувствии, — потребовала она, с отвращением оглядывая комнату, когда ее взгляд упал на еще один маггловский плакат, на этом был рыжеволосый в фиолетовое бикини, прислоненное к BSA Thunderbolt 1964 года.
— И почему ты должен украшать свои стены этими ужасными маггловскими машинами?
— Я думаю, что они крутые, — сказал он ей. — МакГи не пишет тебе, потому что знает, что тебе все равно. Я всегда получаю хорошие оценки, я уверен, что мои экзаменационные оценки будут такими же.
Вальбурга только смотрела на него.
— Твой отец и я говорили о твоем выборе и твоем поведении. В ноябре тебе исполнится семнадцать.
— Ой, ты помнишь мой день рождения? Я польщен, конечно, это только июнь.
Она была в другом конце комнаты, и ее рука хлопнула его по щеке прежде, чем он успел моргнуть. Он сел на своей кровати и схватил ее за руку.
— Я больше не ребенок, тебе лучше подумать еще раз, прежде чем бить меня.
Ее глаза расширились от страха на мгновение, прежде чем она замаскировала его.
— В ноябре этого года тебе исполнится семнадцать, и, как старшему сыну и наследнику Древнейшего и Благороднейшего Дома Блэков, тебе пора начать думать о своем будущем. Темный Лорд, он обратился к твоему отцу и ко мне с просьбой помочь ему построить лучший мир. Ты должен подумать о том, как ты хочешь помочь ему, Сириус. Ты принесешь честь своей семье.
— Этот так называемый Темный Лорд вербует приспешников, чтобы убивать и мучить магглов и магглорожденных. Нет, спасибо.
Глаза Вальбурги потемнели.
— Он хочет построить мир, в котором чистокровного волшебника восхваляют, ему поклоняются и к нему относятся с уважением! Пришло время тебе осознать, что значит быть Блеком. Мы с твоим отцом решили, что ты женишься на Алекто Кэрроу. Ей пятнадцать, и она член священных двадцати восьми. Ты женишься, когда ей исполнится шестнадцать.
Рот Сириуса открылся от ужаса.
— Или нет.
— Нет, ты это сделаешь. Я устала видеть, как мой старший сын делает ужасный выбор. Достаточно плохо, что тебя поместили в Гриффиндор вместо Слизерина и ты околачиваешься с Поттером — предатели крови, вся семья была на протяжении веков — но быть замеченным с этим полукровкой Люпином, Регулус говорит нам, что рыжеволосая, которую вы обняли на прощание на станции, — грязнокровка! Вам должно быть стыдно за себя!
— Не называй ее так! — воскликнул Сириус, его гнев возрастал. — Она потрясающая девушка, и я бы предпочел ее тебе в любой день.
Вальбурга лишь ухмыльнулась.
— Ты женишься на Алекто Кэрроу.
— Нет, не буду.
— Ты женишься на ней или я отправлю сообщение Темному Лорду о том, где живет эта твоя грязнокровка, и мы увидим, как быстро ты передумаешь.
Сириус встал, возвышаясь над ней и направив палочку ей в сердце. Его не заботило, что он был несовершеннолетним; он бы использовал его, если бы ему пришлось.
— Если ты прикоснешься к ней, я убью тебя.
Вальбурга улыбнулась.
— В тебе есть кровь Блеков, мой дорогой мальчик. Тужур Пур.
Сириус опустил палочку, чувство отвращения захлестнуло его. Он НЕ был похож на свою семью. Он не позволил бы себе быть.
— Ты мне не нравишься.
— Crucio!
Сириус рухнул на пол, закусив губу, чтобы не закричать, когда проклятие поставило его на колени. Когда она подняла палочку, он вздохнул с облегчением, отдышавшись.
— Ты выйдешь женишься на Алекто Кэрроу. У тебя родится как минимум два чистокровных наследника, предпочтительно мужского пола. Ты закончишь учебу с отличием и вступишь в ряды Темного Лорда как гордый член Древнейшего и Благороднейшего Дома Блэков, — потребовала она. ее палочка указала на него. — И ты раз и навсегда оставишь все связи с этим мальчишкой Поттером и его родителями-предателями. Я ясно выразилась?
Сириус вытер кровь с губы и сплюнул на пол перед ней.
— Пошла вон.
Проклятие поразило его во второй раз, и он закричал, когда оно пронзило его. Он чувствовал, что его внутренности горели, как будто кто-то держал их посреди горящего пламени и в то же время раздавливал их камнями. Его глаза уловили движение в дверном проеме, и его глаза встретились с глазами брата, который смотрел широко раскрытыми глазами, спрятавшись в сторонке. Когда она, наконец, позволила ему дышать, он задохнулся и перекатился на бок.
— Пора тебе начать проявлять уважение к этой семье, — потребовала она, глядя на него с ненавистью и презрением. — Ты позор!
Сириус поднялся на ноги, схватившись за каркас кровати, чтобы удержать дрожащие ноги.
— Лучше быть позором, чем таким, как ты.
Когда она подняла палочку, он схватил ее и вырвал из рук.
— Я больше не ребенок, которого ты можешь контролировать. Империус перестал действовать на меня, когда мне было двенадцать, и это последний раз, когда ты используешь на мне Круциатус, так что я надеюсь, что тебе это очень понравилось! В ноябре мне исполнится семнадцать, и я буду отвечать за свое будущее и свою судьбу. Я не женюсь на чистокровной суке только для того, чтобы спариться с ней. И я не откажусь от дружбы с предателем крови Поттером, поскольку это было бы немного лицемерно, если бы я дружил как с магглорожденными, так и с чистокровными.
— Это твое последнее предупреждение, Сириус! Если ты хочешь быть частью этой семьи, ты будешь делать, как я приказываю!
Сириус уставился на нее.
— Тогда я не хочу быть частью этой семьи. Я не был, на самом деле, долгое время. Вы пытаетесь заставить меня сейчас, это гребаная трата времени для нас обоих.
— ты мне противен!
Сириус лишь пожал плечами.
— Так твой придирчивый портрет сказал мне, когда я вошел в дверь.
— Убирайся! Собирай свои вещи и убирайся из моего дома! Тебе здесь больше не рады!
Сириус только мгновение смотрел на нее, а затем просто схватил сундук, который тащил вверх по лестнице, и потащил его за собой, пока его мать кричала на него всю дорогу вниз. Он уронил палочку своей матери у подножия портрета, и последнее, что он услышал, было то, что мать вычеркнула его имя из фамильного гобелена, когда он вышел на лондонскую улицу и ни разу не оглянулся.
* * *
— Она не была моей матерью, Лунатик, — сказал он, когда Гарри вбежал обратно на кухню и сел за кухонный стол.
— Мать не будет относиться к своему ребенку так, как она относилась ко мне.
Он взял у друга миску с макаронами и сел напротив своего крестника. Он подал Гарри порцию салата, убедив его съесть свежие овощи. Он улыбнулся, глядя на Гарри, а затем на Римуса. У него была семья, и он ни разу не пожалел, что предпочел свою семью семье, из которой он произошел.
Ни разу.
Глава 17: Эпизод со щенком
В июле Сириус и Римус были заняты попытками придумать, как они хотят отпраздновать шестой день рождения Гарри. Сириус знал, что хочет сделать что-то удивительное. Он был уверен, что у Гарри никогда раньше не было вечеринки по случаю дня рождения, не говоря уже о том, чтобы кто-нибудь праздновал его день рождения. По крайней мере, с тех пор, как Лили и Джеймс устроили ему большую вечеринку в честь его первого дня рождения, которую он явно не помнил. По мере того, как дни приближались, Гарри даже не упомянул, что у него намечается особенный день, не говоря уже о том, чтобы он вообще о чем-то просил, что только подтверждало подозрения Сириуса.
