Ученик Лексли, или проклятье магистра огня.

— Ты ведь просто скопировал разные части заклинаний так? Вот. А ограничивающие руны ты знаешь? Да не отвечай. Мне и так понятно, что нет, и даже не предусматривал. Теперь это заклинание не имеет ограничение по захвату материала для создания голема, оно только ограничено той силой, что я влил в него. А влил я столько, что все кто стоят во дворе лишаться всего металлического, — заявил мне Крей. — Надо срочно прервать заклинание, пока весь металл во дворе академии не пошел на формирование нашего голема, включая все золото, серебро и медь,

— Так делай это немедля! — мысленно взвыл я, отчетливо понимая, что в этом случае с набитого битком двора уйти целым и невредимым мне вряд ли удастся.

Моментально я потерял контроль над своим телом. Мои губы выкрикнули грубые незнакомые слова, пальцы правой руки выполнили замысловатый жест, немного магической силы в странную руну и все. Результат был на лицо. Я отчетливо видел, как заклинание перестало пытаться выбраться снова за пределы площадки и стало завершать свою работу. Также быстро я снова получил контроль над телом.

— Спасибо тебе, Крей, — поблагодарил я посох за столь быстрое вмешательство и стал смотреть на результаты нашего совместного труда. А посмотреть было на что, вернее даже куда.

— Вот ведь проклятый демонами гном! Не мог только один фургон пригнать?! Теперь расхлебывай с ним, — озабоченно рассматривал я здоровенного голема, — угу, массивный амбал получился. Два с половиной моего роста и три меня, если сравнивать в обхвате. Лицо, правда, какое-то непонятное. И что с тобой делать? Ума не представляю.

— Пит, дай мне согласие на контроль голема, а? — попросил Крей, — я представление покажу всем.

— А демоны с тобой! Делай что хочешь! — согласился я.

Не прошло и минуты, как голем ожил. Его внешний облик немного изменился. Внешне он стал похож на мастера Такена. Из его рук выросло два лезвия, и он стал танцевать на площадке, демонстрируя собравшимся искусство владения оружием. Через пять белых граней все закончилось. Облик голема опять изменился и теперь он напоминал здоровенную хищную кошку, только из металла. Устроившись поудобнее на площадке, он оскалился и мысленно зарычал. Теперь голем в измененном виде был мне по грудь в холке. Красавец.

— Все, подойди и прикоснись рукой к знаку на его голове и можно завершать показ, — потребовал Крей.

Я послушно подошел к нему и сделал, как посох просил. Вспышка магии осветила композицию юноша и голем. Повернувшись, я направился к краю площадки, голем мягко топал за мной следом, оставляя за собой выдавленные в земле следы. Град рукоплесканий и одобрительных выкриков обрушился на меня, когда мы покинули место для показа своего мастерства. Магистр Лауди одобрительно кивнул мне, мастер Такен довольно улыбался удивленный увиденным, а Харт, Коб и Лина подбежав стали расспрашивать меня о созданном творении.

Только Геран добавил ложку дегтя в мой триумф, пробившись ко мне через толпу зрителей и сообщив, что за испорченное имущество ему придется компенсировать некую сумму в золоте. Да я и не стал возражать, отлично понимая свою ошибку.

Вот так я перешел на четвертый курс обучения в имперской академии магии. Впереди нас всех ждали каникулы и новая учебная жизнь.

Глава 20.

Великая вещь каникулы! Никуда не надо спешить, про зубрежку заклинаний я вообще позабыл. Сижу себе на големе и наслаждаюсь красотами окружающего мира почти в полном одиночестве. Почему почти? Так вся наша компания увязалось за мной следом. Харт с Кобом посовещавшись, решили, что ко мне приключения липнут, как репей к гриве лошади и, недолго думая, приперли меня к стенке, потребовав взять с собой. Не желая обижать друзей, пришлось согласиться, да и в дороге веселее будет. Они, немного посовещавшись, купили фургон, лошадей и через пару дней были готовы отправиться вместе со мной в недолгий путь.

Сначала я тоже хотел, было, фургон или лошадь взять, но, а голема куда? Да и у меня что, бездонные запасы имперской казны что ли? Поэтому посоветовавшись с посохом, решил ехать на своем творении. Спасибо Крею и всем богам, что подарили мне идею создать голема. Посох что-то в течение часа втолковывал моему творению, но полученный результат мог впечатлить даже магистра Лауди. Очертания голема поплыли и изменились. Теперь на его спине вместо седла образовалась подходящая выемка как раз под мой размер, да появился выступ, за который можно было держаться при поездке на нем. Самое интересное, что холодно мне вообще не было, когда я устроился на его спине. Почему? А боги знают, что я в рунах намешал при его создании. Наоборот, голем был даже теплее, чем мое тело — такая уж грелка получилась. Да и передвигался он плавно, без рывков и покачиваний.

Вот значит. Только мы выехали из Родена, слышу топот за спиной. Оборачиваюсь — ба! Да это же Лита скачет на вороной лошадке, изо всех сил пытаясь нас догнать. Пришлось остановиться и подождать. Девушка еле смогла подвезти лошадь к фургону. Почему-то ее кобыле не понравился мой голем и она не хотела приближаться.

Поздоровавшись, я поинтересовался у нее причиной появления. Девушка смутилась, но в итоге рассказала все как есть. Оказалось у ее мамы случился очередной приступ на почве "правильно" выдать дочку замуж, поэтому Лита поспешила не появляться на этих каникулах у себя дома, сообщив семье письмом, что поедет путешествовать с друзьями. И вот она вместе с нами.

— Если хочешь, присоединяйся к Харту с Кобом в фургоне, — предложил я Лите, — зачем трястись будешь на лошади? Там, всяко, удобнее будет.

Девушка гордо отказалась. Ну, это она зря. В обратный путь к отцовской ферме мы ехали без особых промедлений, останавливаясь на обочине тракта только на ночевку. Как я и предполагал, через пару дней упрямство Литы сменило огромное желание по-человечески отдохнуть, и она поселилась в фургоне, выгоняя оттуда то Харта, то Коба. Лиги мелькали одна за другой и через неделю мы уже подъезжали к деревне, за которой должна была быть наша ферма.

— Эх, и обрадуется семья моему приезду, — мечтал я в предвкушении встречи с родными, похвалюсь: вот, мол, так и так, могучим магом скоро буду! Да и подарки, которые сейчас в фургоне лежат, всем раздарю.

О! А вот и околица деревни показалась. И первый дом, где жил старый Ронд. Я вспомнил его мерзкий характер и поморщился. Да... было время, когда он гонял меня по всей деревне! Ну, подумаешь, пару яблок у него с дерева сорвал. Это же не причина, чтобы потом два года меня изводить при каждой встречи.

— Тьфу, накаркал, — с досадой подумал я, увидав его сидящего на покосившейся от ветхости скамейке у ограды его дома, а на ней все никак не угомонившегося старикана, — уж какой год живет, а все не торопится на встречу с богами.

— Здравствуйте, почтенный Ронд, — поклонился ему я, не слезая с голема. — Как ваше здоровье? Что в деревне делается?

Старик покосился на меня и переспросил, — Это ты, что ли, Лексли младшенький?

— А кто же еще?! — подтвердил я самые его наихудшие предположения. — Вот приехал на каникулы семью повидать да похвастаться о своих достижениях на ниве магии.

— Да уж живу, поживаю не твоими молитвами, а все благодаря воле богов! — Ронд подозвал к себе одного из местных мальчуганов и во всеуслышание распорядился, — беги к старосте. Скажи Лексли младший вернулся — тот, который непутевый. Пусть ждет его с компанией в гости.

Мальчуган воспринял поручение старика на полном серьезе и припустил вприпрыжку к дому старосты, крича на всю деревенскую округу, что непутевый Лексли вернулся.

— А любят тебя здесь, как я посмотрю, — рассмеялась, Лита, сидя на своей лошадке. — А главное уважают.

Я покраснел. Вот ведь старый хрыч, все никак не угомониться на старости лет. Сделав вид, что не расслышал то, что она сказала, просто двинул своего голема дальше по улице. Лита, а за ней и фургон двинулись вслед за мной. Вскоре мы подъехали к дому старосты. Тот уже стоял на крыльце своего дома, встречая нас.

— Это ты что ли пострел? — рассмеялся он, видя, как я пытаюсь слезть с голема на раскоряченных ногах.

Староста Видий на самом деле был мировой мужик. Вся деревня его уважала за строгий, но справедливый нрав. С отцом моим он, сколько себя помню, дружил, да и маму любил и уважал. Она ведь не только его дочь по происхождению, но и полезной профессией овладела и брата своего смогла спасти от лихоманки. Поэтому Видий относился к ней с глубочайшим почтением родителя, к выбившейся в люди любимой дочери.

— Это я, дед Видий, — со стоном разогнувшись и приведя себя в более пристойный вид, произнес я, — вот на каникулы приехал родных повидать, подарками порадовать. Ну и рассказать, как жизнь и учеба моя проходит в стенах академии магии.

— Молодец. Станешь когда-нибудь внучек путевым человеком, — одобрил староста, — я, конечно, могу тебя устроить на ночлег, но мой тебе совет сразу отправиться на ферму. Беда у нас.

На мой вопрос, что случилось, Видий отвечать отказался и только отвел глаза в сторону. Встревожившись, я опять залез на голема, вкратце объяснил друзьям и мы направились к моим родным. Когда мы проезжали деревню я заметил несколько сгоревших дотла дворов и хмурых местных жителей, пытающихся отыскать на пепелище остатки своего добра.

Наконец наше путешествие закончилось. Вот она, наша ферма. Так я не понял, а почему ворота разнесены вдребезги? И часть ограды повалена? А конюшня! От нее остался только пепел! И какая сволочь пристрелила из арбалета старого Хлоба?!

Я соскочил с голема. Внутри была полнейшая разруха, все было перевернуто вверх дном, а то, что можно было разбить, в виде мелкого крошева устилало половицы дома.

Отец! Брат! Ма! Сестренка! Вы где?! — закричал испуганно я.

— Не ори! — донесся голос из-под чудом уцелевшего стола. Оттуда с трудом вылез батя, вертя, что-то в руках. Сверху спустился брат, но в каком виде!

— Что здесь произошло?! — начал я допытывать их, поглядывая на сверкающего фонарями брата и на запекшуюся, на его губах кровь.

Харт, Коб и Лита, стоя в дверях дома, разглядывали погром.

— Да что тут особо-то рассказывать?! — в сердцах сплюнул на пол отец, — налетели, понимаешь, лихие люди на деревню, да и повеселились как смогли. Половину местных баб увели, да Лизи с Оли в придачу. Спалили несколько дворов и добро, а какое смогли, уперли.

— Да что за люди то?! — вскричал я, — вы что так и спустите это им с рук?! А как же мама?! А сестренка?!

— Да не лихие это люди были, брат, — влез в разговор Дан. — Это были дружинники барона Орни ла Трелла. А что мы можем сделать? Только и отправиться в Деррон и подать жалобу совету вольного города и все.

— Пока до императора вся эта история дойдет, то больше года минует, — расстроено закончил батя.

— А почему отпор-то не дали? — присев на покосившуюся скамью поинтересовался я.

— А как дать-то? У нас и оружия-то толком нет! Да и ночью это дело было, вся деревня, почитай, третий сон видела, — махнул рукой брат, — пока опомнились, что да как, а их уже и след простыл. И лошадей они почти всех забрали, а Хлоба так добили, чтоб зря не мучился. Я выслушал все это с невозмутимым лицом, хотя в душе у меня все кипело от гнева.

— Харт, Коб, я еду выручать своих родных. Вы как, со мной или сами по себе? — повернувшись к ним, поинтересовался я.

Они переглянулись между собой, и Харт ответил за двоих, — мы поедем с тобой, но если увидим, что не сможем ничего сделать так, хоть тебя убережем от глупостей.

— Эй, а как же я? — раздался голос девушки. — А мне что делать?

Я повернулся к ней, предчувствуя возможные возражения, и произнес:

— А вы леди Лита, собираетесь и направляетесь к старосте деревни, думаю, дед вас устроит на ночлег, а потом проводит в Деррон. Война не место для женщин.

Это я все-таки зря сказал. Лита, побледнела, в ее глазах вспыхнул гнев, и я получил звонкую пощечину. На меня обрушился град упреков, которые сводились к тому, что все ее многие поколения предков родились с оружием в руках и никогда бы не допустили несправедливости, тем более по отношении женщинам. И некой деревенщине не следует указывать, что делать благородной леди. Тем более, когда она владеет магией воздуха.

Не желая больше слушать все это, я сказал ей:

— Лита, если тебе так хочется смотреть на всякую мерзость и кровь, то может ехать вместе с нами.

Выехать решили поутру. Все одно, нагнать налетчиков мы просто бы не успели.

Брат тоже решил поехать вместе с нами. Отец направил Дана в деревню узнать, не хочет ли кто отправиться вызволять своих родных.

Утром я был разбужен гулом голосов доносившихся снаружи. Выйдя из дома, увидел картину. Десятка два мужиков под предводительством старосты наседали на моего отца, что-то от него требуя. Батя яростно огрызался на них. Изъяснялись они на добром деревенском наречии, то есть вместо обычного разговора их речь представляла сплошную ругань.

— Почто шумим? Что спать не даем? — спросил я, подойдя поближе.

В руке я держал посох и с горящим кристаллом на его вершине.

— Сын, все эти люди хотят отправиться с нами, выручать своих, — известил батя.

— Нет, так дело не пойдет, — решительно произнес я, углядев в толпе старого Ронда.

— Люди, мы возьмем двух или трех из вас, — выкрикнул я, — если кто еще хочет отправиться с нами, то милости прошу, ищите лошадь, или фургон с телегой. Остальные просто не поместятся с нами.

Я не поверил своим глазам. Через час у нашей фермы стоял фургон местного трактирщика с запряженными в них лошадьми. Как только он его схоронил от налетчиков?!

Добил меня старый хрыч Ронд. Он приковылял ко мне и по его указанию один из сопровождавших его парней вывалил из мешка кучу колюще-режущих инструментов. Чего там только не было! Ну, разве что алебарды.

Потыкав концом своего посоха в рукоять одного из мечей, я поинтересовался у старикана:

— Откуда?!

— Дык было время, когда я служил в имперском легионе, выслужил земельный надел в деревне, — гордо отвечал собравшимся Ронд, — а это так, трофеи былых сражений. Сам я не могу отправиться с вами, хоть так помогу чем могу.

Ну, старикан дает, то-то я думал, что с ним не все чисто.

— Да толку-то от всего этого металлолома, — выругался я. — Наверняка никто и не держал в жизни оружия.

— Ну, это ты зря так, сын, — осуждающе покачал головой батя, вертя в руках архаичный арбалет. — Тут половина народа или в ополчении Деррона состояла, а кто и стражником городским был.

Мужики споро расхватали железо, и мы начали готовиться к погоне за похитителями.

Наконец мы выступили в путь. Общее руководство отрядом взял на себя староста Видий, красуясь в вытащенной из схрона кольчуге. Как пояснил мне батя, в молодости дед был десятником в городской страже Деррона, поэтому сами боги предназначили ему быть нашим предводителем. На первом же привале разгорелся яростный спор. Так уж получилось, что руководство отряда сосредоточилось в руках нас четверых. То есть старосты, отца, меня и Литы, как представителя знати империи. Присев к костру я сначала спокойно вслушивался в то, что батя предлагал деду, но потом не выдержал.