С помощью советов Богдана я быстро освоился с новым оружием. Прицелился в дальний валун, нажал на спуск — бабахнуло, железяка брыкнулась в руках, а от поверхности мишени брызнула каменная крошка.
— Хорошая штука! — восхитился я. — Только, боюсь, порох в орочьих степях я тоже не достану.
— А он и не нужен, — успокоил меня Богдан. — Там работает гамион... это камень такой. Магия, в общем. Сейчас в нем — полный заряд, которого хватит еще на четыре «бабаха». Камень заряжается автоматически при контакте с твоей аурой. У сильного мага — быстрее, у слабого — дольше. Ты — маг?
— Не знаю, — я пожал плечами.
— Ну, не страшно! Обычный человек тоже крохами Силы владеет. А теперь достань шомпол. Ага, вот так. Возьми из сумки пулю и вставь ее в ствол. Забей ее шомполом до упора — она там раздастся при выстреле и пойдет по нарезам.
Я, как дрессированная обезьяна, сделал то, что сказал Богдан.
— Теперь можешь бахнуть, но лучше побереги заряды. Пули додумаешься, как отливать?
— Угум.
— А что ты там про встречу говорил?
— А то, что мы тут сидим, как два умных пуделя, твою «амброзию» пьем, а это скорее всего так и было спланировано. Значит, Арагорну от нас еще что-то нужно, кроме наведения порядка в тех мирах, куда мы попали, — сформулировал я то, что вертелось у меня в голове.
— Думаешь? — не сразу поверил Богдан.
— Угу.
Я рассказал ему о парне в маскировочном плаще, с которым встречался здесь же, у костра. О том, что он в своем мире не особо напрягается, а вот тут, в тумане, ему пришлось выложиться по полной программе. Он еще с тремя попаданцами был вынужден воровать какую-то артефактную дверь в каком-то сошедшем с ума замке, потом устраивать из этой двери телепорт. В общем, тут, в невоплощенной реальности, тоже можно влипнуть в приключение.
— А не соврал тебе этот, в плаще который? — засомневался Богдан, выслушав мой рассказ. — Или, может, ему самому это все привиделось?
— Не думаю. Я все-таки по жизни психиатр был, явную ложь или галлюцинации различить могу.
— Вот бы своими глазами посмотреть!
Словно по заказу Богдана, огонь в костре вдруг задрожал, забился, взмыл до туманного полога, накрывавшего уютную стоянку, потом между языками пламени появилось пульсирующее отверстие. Оно расширялось, росло, и вот уже понятно, что это — то ли зеркало, то ли окно в другую реальность. Отражаются в нем те же окружающие костер валуны, на них сидят четверо и о чем-то разговаривают. О чем — непонятно, аудиосопровождения нет.
Зато видок у них... Определенно, все только что побывали в серьезной переделке.
Чудо с посохом и в покрытом перьями плаще, которое я видел как-то тут у костра, похоже, кто-то перепутал с курицей и собирался сварить. Причем живьем, сначала, как это и делают с курами, опалив и ощипав. Физиономия шамана — а это определенно шаман — в грязи, с плаща осыпалась половина перьев, оставшиеся полусгорели или испачканы. Второго из разговаривающих, точнее, вторую, я тоже вроде бы разок мельком видел. Высокая девушка в чешуйчатом панцире выглядит тоже так, словно только что вырвалась из боя. Доспехи посечены, на лице — свежий шрам.
Еще два парня тоже хороши — дальше некуда. Уже знакомый мне Рейнджер Виктор — рослый здоровяк. На этот раз — без плаща, но в камуфляже, только не солдатском, а в чем-то вроде того, что носили в «Ведьмаке» духобабы. Второй — в черном обтягивающем костюме, за спиной — притороченная по-японски катана. У обоих вид потрепанный, на лицах — грязь.
Да, все, кроме шамана, вооружены. У девицы на поясе — шипастая булава. У здоровяка — глефа. Все-таки эта палка — глефа, лишь теперь до меня дошло. У того, что похож на ниндзя, кроме катаны, — несколько пар ножен на поясе. Наверняка там что-то не очень длинное, но достаточно неприятное в ближнем бою. Или — метательное.
Разговор, как мне показалось, не очень ладился. Парни печально смотрели в разные стороны, девушка обращалась то к одному, то к другому, те отвечали словно из вежливости. Наконец шаман очнулся от оцепенения, сказал что-то, показывая на свою сумку, остальные закивали. «Нинзюк» с катаной махнул рукой куда-то в туман. Все поднялись и скрылись за его завесой.
— Ты видел? — воскликнул Богдан. — Значит, этот твой в плаще не врал.
— Почему мой? — удивился я. — Не мой, а такой же Арагорнов, как мы с тобой.
Мой собеседник фыркнул:
— Я свой собственный.
И, помолчав, вдруг добавил:
— Вот сделаешь ты то, что избавит твою планету от скверны, — и что дальше?
Я задумался. А действительно — что? Наверное, постараюсь домой вернуться. Есть у меня подозрение, что здесь, в тумане, время течет не линейно. То есть можно сделать так, чтобы я вернулся в ту же ночь, в тот же лес, на ту же игру.
На эту мысль меня натолкнули размышления об Арагорне. Вроде бы его все знают. Мастер известный. Еще на первых «ХИшках» бывал. Однако видели его только на конвентах да на играх. Вернее, с ним можно было связаться за пару недель до каждой игры, которую он делал. А до этого он так выстраивал команду младших мастеров, что все вопросы решались без него. Поговаривали, что он зарабатывает, мотаясь в командировки то ли на Север, то ли за границу. По крайней мере в деньгах он никогда стеснен не был. А Берг даже предполагал, что на самом деле Арагорн — какая-нибудь важная шишка, что у него миллиардный бизнес. Или что он какой-нибудь крупный чиновник. Поэтому внимательно следит, чтобы его цивильная жизнь никак не пересекалась с ролевой.
Эти странности стали понятны, когда выяснилось, что Арагорн — бог. В его власти перенестись в любое время и в любое место, так что на Земле он скакал по годам и играм, высматривая тех, кто может быть ему полезен.
Поэтому я ответил Богдану:
— Постараюсь вернуться домой.
— А не заскучаешь там после всего, что было?
— А что? В орочьих степях, если не будет проблем с Хаосом, по большому счету — еще скучнее. По крайней мере психиатры там не нужны, у орков мозги на удивление крепкие. Я ни одного сумасшедшего еще не видел. О других народах пока не знаю.
— Вот именно, — кивнул Богдан. — А здесь, в этом тумане, загадок хватает. Я такие красоты и странности видел — не вышептать! Да и вообще — возможность путешествовать между мирами, смотреть, где что и как... Интересно же!
Хорошая идея, но я решил поспорить:
— И в одном-то мире не сразу сообразишь, что делать. Думаю, что далеко не везде нам будут рады. Средневековье же почти везде.
— Торговля и тогда существовала, — начал вслух фантазировать Богдан. — И торговцы. Вот скажи, орки отказались бы от партии таких пистолей, как у меня?
И он похлопал себя по кобуре. Затем достал и продемонстрировал револьвер.
— Нет, конечно. Только как переправить? Ни ты, ни я — не вьючные волки, а то, что на себе можно утащить, «партией» не назовешь.
— Да брось! Хороший меч во все времена на золото по весу меняли! Так что овчинка выделки стоит. Ну, тогда что-нибудь мелкое и ценное, вроде тех же гамионов. Золотишко, камешки — можно перетаскивать. Бумага — весит мало, а то, что написано, посильнее пистолетов бывает! Заклинания — те совсем невесомы, но тут надо быть уверенным, что придуманное в твоем мире будет действовать у меня и наоборот. Инструменты, приблуды магические, травки всякие лечебные — ты же шаман у нас, эликсиры и все в таком роде — это по твоей специальности. Мне твое зелье, чую, помогло отлично. Опять же рабочие модели, образцы для наглядности. Ты говорил, что у вас там гномы есть. Эти должны разобраться.
Я хмыкнул:
— Заняться прогрессорством?
— А почему бы и нет? Не то чтобы в чистом виде, — скривился Богдан. — Скорей не так. Надо понять, какие вещи из моего мира могут быть востребованы, а главное, воспроизведены у тебя и не повредят твоему народу в перспективе. Вот их и продавать как идею. Как-то так. Но пока предлагаю для личного употребления и в порядке эксперимента.
— Идея соблазнительная. Только из меня торговец — как из бегемота балерина. Не мое это. Чаще всего — лень напрягаться. И пролететь боюсь.
Богдан с удивлением посмотрел на меня:
— Психологию знаешь, а быть обманутым боишься? Ладно, ты поразмысли на досуге. А только такую возможность терять нельзя. Ведь для этого тебе в своем мире надо присматривать то, что есть ценное, особенное и лишь у вас встречается. Главное, с туманом этим договориться, чтобы не случайно встречаться или когда другие того хотят, а когда нам надо! Иначе вся затея коту под хвост.
Богдан внезапно поднялся, обернулся назад и долго всматривался в туман, словно что-то мог в нем увидеть.
— Пардону просим, — озадаченно обронил он. — Кажись, зовут меня, Саныч. Бывай.
Резко шагнул из освещенного костром круга, придерживая рукой рукоять в открытой кобуре. Туман сомкнулся за его спиной, и я остался один. Зато с топором.
Вот те на! Пост сдал — пост принял, выходит?
Я сел на валун и глубоко вздохнул. Что теперь делать? Ждать Арагорна? Только где гарантия, что он тут объявится?
Глава 21
К сожалению, таких подробных и полезных снов больше не случилось. Зато довольно часто мои грезы были похожи на кошмары — бесконечная каменная пустыня, чьи размеры невозможно определить из-за тумана, изредка — какие-то руины и развалины, рассыпающиеся мосты, на которые страшно ступить, остатки каких-то строений, еще более мрачные и безнадежные, чем те, что попадались в степи. И — гигантские фигуры в темных балахонах, бредущие по одним им понятным делам...
Постепенно мне начало казаться, что Междумирье хочет мне что-то сказать, но не может... И что то, что я вижу в тумане, как-то связано с тем, что происходит на орочьих землях. Тревога была в моих снах. И чем дальше я забирался на север, тем тревожнее становились разговоры наяву. Орки что-то чувствовали. Животный инстинкт гнал их на запад. Только жара, которая предшествует сезону дождей, и выжженная солнцем степь, где не найти корма для стад, не давали им сорваться с места уже сегодня.
А потом появились и реальные приметы того, что опасения не беспочвенны.
Уста-Фай притулился у самого подножия гор, которые тут называют Гномскими. На Земле такое селение вряд ли бы назвали городом. Сотни три каменных домов, крытых корой и шкурами, да пара сотен юрт, в беспорядке разбросанных по склону. Но над ними возвышается городец — крепость Ухтын-князя, главы клана Черных Волков.
Именно туда меня буквально потащили, стоило мне спросить, где живет местный шаман.
— Ты — лекарь?! — как-то одновременно испуганно и обрадованно воскликнул молодой орк, которого я остановил на окраине городка.
— А что такое? — встревожился я.
— Идем-идем, ата! Идем быстро! Нет, не сходи со зверя, скачи за мной, я вперед иду!
Узкие проходы между домами не давали возможности ехать рядом с провожатым. Дорога карабкалась в гору, время от времени превращаясь в высеченную в скале лестницу. Парень шустро бежал впереди, то и дело оглядываясь:
— Идем-идем!
Перед воротами города мое недоумение сменилось тревогой. А что бы вы подумали, увидев у входа три десятка вооруженных орков, определенно собравшихся куда-то в набег? Их мохнатые, как черные терьеры, звери нервно перебирали ногами и рычали друг на друга.
Во дворе крепостицы пришлось спешиться — мой провожатый нетерпеливо тянул меня за руку, показывая на двери одного из домов.
Я заупрямился:
— Что случилось-то? Скажи толком, иначе никуда не пойду. Да и волка моего надо сначала куда-нибудь определить.
— Я за ним просмотрю, — нетерпеливо ответил орк. — Сам в загон отведу. А ты иди в дружинный дом, шаман там, лекарка там, а еще там раненых много.
— Да что произошло-то? — взъярился я.
Но парня с Маней уже и след простыл — они нырнули куда-то в проход между стенами. Причем обычно норовистый зверь послушно пошел за незнакомым орком.
Я пожал плечами и зашагал туда, куда меня послали.
В отличие от всех стойбищ, которые попадались мне по дороге, в Уста-Фае строили из камня. То ли глины для самана поблизости нет, то ли Черные Волки переняли привычки у ближайших соседей — гномов. И двери здесь — капитальные, из толстых дубовых досок, а не из скрепленных между собой жердей, как в доме Апа-Шер.
Внутри длинного каменного сарая с крохотными окнами-бойницами, на вход в который мне показал молодой орк, было на удивление прохладно. Пахло дымом, травами и выделанной кожей. На стенах — шкуры, на столбах, поддерживающих крышу, — щиты и оружие.
Впрочем, детально осматриваться мне было некогда.
В середине длинного зала горел костер, на нем в нескольких котлах что-то кипело. Пар пах травами и медом. А рядом...
То, что лежало на расстеленных на полу кошмах, уже трудно было назвать телами. Фарш. Полдюжины раненых, кое-как перевязанных, с недокомплектом рук и ног...
Я кинулся к пациентам, но дорогу мне заступила средних лет орчиха:
— Погоди, кто бы ты ни был! Устак говорит с духами!
Только теперь я заметил съежившегося рядом с постелью старика. Он лежал на полу кучей неопрятной тряпья.
Я замер, боясь потревожить шамана. Пока он камлает — раненые не умрут. Их души, даже если и захотят покинуть тела, не смогут это сделать...
Шепотом спросил женщину:
— Где можно вымыть руки?
Она кивнула в сторону костра. Стараясь не шуметь, я нашел котел с теплой водой, зачерпнул стоящей рядом кружкой. Орчиха подошла, слила мне на руки над отверстием в полу. Я молчал, лихорадочно соображая, сколько у меня есть в запасе обезболивающих, ранозаживляющих и обеззараживающих сборов. Готовых — немного...
Старик еще лежал не двигаясь, но бубен начал под его пальцами тихонько гудеть. Постепенно звуки становились громче, шаман поднялся сначала на колени, потом — во весь рост. Пошел по кругу, замыкая раненых в защитный купол. Воздух над телами уплотнился, замелькали еле различимые тени...
Наконец старик вскрикнул, как птица, подпрыгнул и спиной вперед отбежал на несколько шагов. Орчиха бросилась к нему, поддержала под руку, помогла сесть на лежащие у стены подушки.
Чуть передохнув, шаман взглянул на меня:
— Можешь ничего не говорить. Знаю. Иди и делай то, что можешь. Не забудь про щит... Да, меня зовут Устак-ага. А тебя?
Я с удивлением взглянул на старика, но ответил:
— Мышкун.
— Очень хорошо. Эту козу, — шаман махнул в сторону женщины, — зовут Ясика. Молодая еще, но другой лекарки у нас нет. Ее бабка померла тем летом, хорошая лекарка была, да вот — не стало. Теперь младшей справляться приходится...
Раздался стон. Орчиха бросилась к раненым. Я, кивнув шаману, последовал за ней.
Потом я делал то, что мог. Конечно, хирург из меня никакой, практики мало. Но для того, чтобы ассистировать, моих приобретенных уже в этом мире умений хватало. К счастью, орчиха, которую Устак-ага непонятно почему обозвал «козой», была, кажется, хирургом от бога. Или — от богини, потому как за здравоохранение здесь отвечает Земля-Матушка.
А я как заведенный носился между костром, на котором кипели зелья, и Ясикой. Поил раненых обезболивающим. Подавал то иглы, то вымоченные в отваре лебунита жилы каких-то животных. По команде женщины придерживал куски плоти, которые она сшивала между собой...
