Венец безбрачия

— Меня только она и слушает, и только в том, что касается Указующей, — отмахнулся он. — Я сейчас — нечто вроде ответственного за безопасность твоей дочери.

— Подожди, а как выбирался подобный демон в тех случаях, когда Наместник покидал пост вперёд ногами? — нахмурилась я.

— По знаку свыше, — пожал плечами мужчина с таким видом, будто говорил нечто само собой разумеющееся. — Это своеобразная метка, возникающая в ауре, её невозможно подделать, и при этом каждый демон её видит, — пояснил он.

— И у Наместника тоже подобная появляется?

— В некотором роде, только... более масштабная, что ли? У него почти полностью меняется аура, — пояснил он.

— А! Ага... Это кое-что объясняет, хотя и не всё. Ладно, леший с ними, с высокими материями, всё равно я этого никогда не пойму толком и не увижу. Раз нам предстоит совместный поход по магазинам, давай поговорим о важном. У вас тут женщинам, которые не желают быть жертвами чьих-то поползновений интимного характера, обязательно одеваться вот в такие глухие платья до пят, да ещё с перчатками? Можно хотя бы какие-нибудь свободные штаны? Я, честно говоря, не слишком люблю юбки, а уж длинные — тем более.

— Честно говоря, понятия не имею, — хмыкнул он. — В последние века женская одежда интересовала меня меньше всего.

— Кхм. То есть, вот эта традиция с кьири появилась достаточно недавно? Или ты просто женщинами не интересуешься?

— "Недавно" — очень расплывчатое определение, — задумчиво отозвался он. — После того, как мир был создан и были созданы все демоны. Это достаточно недавно? А что до женщин, я скорее не интересуюсь демоницами: с ними слишком трудно. И связь с кьяри меня не привлекает. Всё остальное...

— Можешь не продолжать, я поняла. В вопросах моды ты не советчик, закрыли тему. А то когда я представляю "вечность" и "бесконечность", у меня начинает кружится голова, — попыталась я свести всё к шутке. Получилось неуклюже, но — что поделаешь. Когда я пыталась представить, сколько лет моему собеседнику, мне действительно становилось здорово не по себе и даже почти жутко, а себя я чувствовала бабочкой-однодневкой. Не самое приятное ощущение. Да и обсуждать с демоном его личную жизнь было как-то не вежливо. Ещё решит после моего утреннего поведения, что я на него вешаюсь! Я бы на его месте точно так решила.

На этом моменте нас прервало явление дочери — не то проснувшейся самостоятельно, не то разбуженной нашими голосами. Она выглянула в гостиную, а потом с радостным визгом бросилась на меня. Так что некоторое время было посвящено бессмысленной, но весёлой возне на диване, и ещё вопрос, кто из нас двоих громче визжал: втоптанная в диван я или Славка, которую я безжалостно щекотала.

Демон к нашим шумным игрищам отнёсся спокойно; во всяком случае, призвать к порядку не пытался. А когда мы выдохлись, то обнаружили, что предусмотрительный мужчина решил вопрос, о котором по-хорошему стоило задуматься именно мне, а именно — завтрак для Славки. В ответ на мою искреннюю благодарность улыбнулся уголками губ и отмахнулся, мол, это его обязанность.

Дочь, выяснив, что после завтрака мы пойдём гулять, с восторгом пообещала быть приличной девочкой, слушаться маму и "дядю Гера", и даже в доказательство серьёзности собственных намерений честно умяла весь предложенный завтрак. После чего ухватила нас с демоном за руки и, подпрыгивая на ходу от нетерпения, потащила к выходу. Засиделась; она у меня подвижный ребёнок, а тут целую неделю в четырёх стенах. Зато я за нас обеих находилась...

Менгерель продолжал реагировать с феноменальным спокойствием. И на моё фамильярное представление "дядя Гер" не обиделся, и за руку позволил себя уцепить без возражений, и даже снисходительно выслушивал Славкины "почему" в стиле Красной Шапочки. То есть, "почему у вас такие странные глаза?", "почему у вас такие маленькие рожки?", "почему у вас такой длинный хвост?", "а где ваши очки?" и "ой! А зачем вам такие когти?!" Причём вопросы задавались почти без паузы; ей куда важнее было спросить, чем услышать ответ. Определённо, засиделся ребёнок без новых впечатлений!

Ответ на последний вопрос я бы, кстати, тоже с удовольствием выслушала, потому что больше ни у кого из встречных демонов я когтей не видела, но совесть в конце концов взяла своё.

— Слав, оставь дядю в покое, неприлично задавать такие вопросы.

— Почему? — охотно переключилась она уже на меня.

— Потому что это слишком личные вопросы, такие могут задавать только друзья.

— Ну, давай тогда ты спросишь! — невозмутимо предложил ребёнок. — Вы же друзья?

— Кхм, — я едва не запнулась на ровном месте. — Почему ты так решила?

— Ну, мы же в магазин идём, а ты по магазинам только с подругами ходишь. Ну, или с Сонькой, или с бабушкой; но он нам точно не родственник, у нас с хвостом никого нет, — логично резюмировала она. С ответом я вот так сразу не нашлась, а через пару мгновений у Славки нашлось развлечение поинтересней: мы вышли на улицу к пристани и начали грузиться на прозрачный плот. Дочь сразу бухнулась на коленки на краю, щупая его и воду, а я растерялась, не зная, за что держаться и за что держать Мирославу.

— Не бойся, отсюда нельзя упасть, специальные защитные чары, — попытался оказать мне моральную поддержку демон.

Не то чтобы я ему не поверила, но всё равно было неуютно, — плаваю я так себе, — так что я продолжила озираться в поисках какой-нибудь опоры. Была мысль уцепиться за самого демона, но я решила, что хорошего понемногу, и не стоит так уж откровенно испытывать терпение змееглазого. Но Менгерель, видимо, понял моё состояние, и через пару мгновений приобнял меня сам. Интересно, он точно так же, как Сартанар, читает мысли, или просто проницательный?

— Зоя, а можно я тоже задам бестактный вопрос? — тихо поинтересовался он.

— Задавай, — несколько растерялась я от такого вступления.

— Что случилось с её отцом?

— С чьим? Со Славкиным? Да ничего не случилось, — я пожала плечами. — Он оказался не готов к серьёзным отношениям и такой ответственности, и поспешил поскорее сбежать.

— Извини.

— Да ладно, я о нём вспоминаю-то раз в год под исход, всё больше случайно. У нас это фамильное проклятье, не задерживаются мужики в семье — или мрут, или разбегаются. Венец безбрачия, — хихикнула я.

Верещагины по гадалкам не ходили, и к проклятью при всём его правдоподобии относились с иронией. Бабушка была закоренелой материалисткой, и просто считала, что мужики боятся умных женщин, потому нам с ними и не везёт. Мама — фаталисткой, и считала, раз так получилось, то так и должно быть. А мы с Сонькой отличались здоровым пофигизмом и полагали, что раз не везёт с мужиками, то и чёрт бы с ними. И никто из нас просто не мог представить себя в здравом уме и твёрдой памяти обращающейся к модным нынче "колдунам".

— А ты к чему спросил-то?

Он в ответ как-то странно передёрнул плечами и поморщился.

— Да так, любопытно.

Кажется, хотел добавить что-то ещё, но в последний момент передумал, и остаток пути мы проделали в молчании под восторженные восклицания Славки. Её бесконечные "ой, мам, смотри, рыбки!" и "ой, ух ты, радуга!" в данном случае совершенно не требовали ответных реплик. Это когда ей скучно, ей нужно общение, ну и потом нужно будет с кем-то обсудить впечатления; а сейчас даже слушатели были не слишком-то нужны. Она вообще на диво самостоятельный ребёнок. Мы все очень самостоятельные.

Почему-то сейчас от последней мысли стало грустно. Может, потому, что Гер продолжал крепко и уверенно меня обнимать, поддерживая не столько физически, сколько морально?

К счастью, слишком далеко развить эту мысль я не успела, мы прибыли.

Как оказалось, все имеющиеся в Аэрьи лавки имелись совсем рядом, и необходимости уходить дальше всё той же площади с причалом не было. Она, видимо, была центром не столь уж бурной общественной жизни долины. Замеченный мной ещё в прошлый раз скверик, небольшой рынок на дальнем от причала конце площади. Ещё здесь имелось несколько разнообразных ресторанчиков, каждый непременно с открытой верандой, каждый оформленный в своём стиле и каждый отчаянно стремящийся перещеголять соседей.

Но моя радость по этому поводу оказалась недолгой: стоило взобраться на пирс и оглядеться, как я отчаянно пожалела о своём намерении прогуляться. Захотелось отругать саму себя за дурость и даже пару раз стукнуть; ладно, я, но зачем было Славку с собой тащить?!

На площади было, кажется, ещё более людно, чем в мой предыдущий визит сюда. Приглядевшись, я обнаружила, что большинство присутствующих явно не демоны, но и исконных обитателей Аэрьи тоже хватало.

— Гер, может, отправить Славку обратно? — нервно пробормотала я. Всё внимание присутствовавших сейчас на площади сосредоточилось на нас, а, точнее, на моей дочери, и от этих плотоядных взглядов мне стало не по себе.

— Всё в порядке, к вам никто даже не рискнёт подойти, — ободряюще улыбнулся он. — Всем просто любопытно.

— Почему-то я тебе не верю, — длинно вздохнула я.

— Мирослава, давай руку, пойдём, — вместо того, чтобы продолжать бесполезные увещевания, Гер протянул руку Славке, и та преспокойно за неё уцепилась. Впрочем, чего удивительного? Она всегда была очень контактным ребёнком, а тут мама сказала — слушать дядю, значит — дядя хороший, и стесняться его не надо. А что у дяди глаза странные... После предыдущего Сонькиного ухажёра — самого натурального и весьма колоритного панка с не менее колоритным кислотно-оранжевым ирокезом — уже даже бабушка ничему не удивляется, что говорить о куда более продвинутой первоклашке!

В конце концов я без возражений позволила и себя взять за руку. Снявши голову, по волосам не плачут; а я и так уже вполне доверила ему наши жизни, что теперь дёргаться из-за мелочей.

Со стороны мы, должно быть, представляли собой весьма колоритную компанию — эдакая странная семейная идиллия. Вот только я не могла отделаться от мысли, что для Менгереля мы с дочерью не сильно ушли друг от друга по возрасту, и сейчас он скорее представляет из себя героического папочку с двумя разновозрастными дочерьми.

Правда, последняя мысль отчего-то совершенно не развеселила; наоборот, стало грустно и обидно. Причём особенно грустно оттого, что я прекрасно понимала причину собственной подобной реакции: я окончательно признала для себя, что Гер мне нравится.

Стоило наконец-то встретить ответственного, серьёзного и надёжного мужика, и тот оказался древним демоном из другого мира. Вот оно, фамильное везение!

Но долго предаваться унынию у меня, к счастью, не получилось, и всё благодаря Славке. Рынок, с которого мы зачем-то начали свою прогулку, — наверное, просто потому, что по пути, — был из разряда "всё и сразу". Среди торговцев мы не увидели ни одного демона, зато представители всех прочих видов были представлены во всём многообразии, и Мирослава разглядывала их с открытым ртом. Пальцем, правда, не тыкала, но моих замечаний "Слава, это невежливо" хватало от силы секунд на десять. В итоге пришлось махнуть рукой; тем более, что сами инородцы разглядывали нас с не меньшим интересом и без всякого стеснения.

Самый главный конфуз обнаружился, когда дочь начала выпрашивать у меня почему-то вызвавшую её искренний восторг вещицу, а я вдруг поняла, что утром совершенно забыла спросить у Менгереля о своих вещах. Пока я пыталась сообразить, как можно решить этот вопрос, с торговцем за понравившийся браслет из мелких камушков, похожих на цветные стёклышки, расплатился демон.

— Гер, я не думаю, что это хорошая идея, — неуверенно проговорила я.

— А я думаю, что это вполне можно считать моральной компенсацией со стороны Аэрьи, — со смешком отозвался он. Я хотела было упереться и проявить гордость, но потом махнула рукой. Не похоже было, что Менгерель особенно бедствует, вряд ли мы его разорим парой сувениров, поэтому Славка вскоре стала счастливой обладательницей не только браслета, но и серёжек в цвет к нему. А ещё нам обеим вручили по местному аналогу эскимо, носившему достаточно неблагозвучное название "муя"; правда, лакомство оказалось не холодным, но на вкус было похоже. Кажется, оно тоже готовилось из молока.

Тут уже не могла не выступить Славка и, проявляя справедливость за чужой счёт, потребовала, чтобы демон взял и себе. Потому что, мол, будет нечестно, что мы вкусное едим, а он смотреть будет и страдать.

Малой кровью из разряда "дядя не любит сладкое" отделаться не удалось. Просто потому, что в нашем доме конфеты и печенья были едва не самой ходовой едой, и даже у нашей строгой и неприступной бабушки была слабость — конфеты "Коровка" и шоколадные вафельные тортики. Проще говоря, не представляла Мирослава, что в природе существуют люди, способные по доброй воле отказаться от такой вкуснятины, и логично решила, что дядя просто скромничает. В итоге, когда она уже начала упорно с ним делиться и даже вознамерилась страдать заодно со стеснительным дядей, ему пришлось сдаться. Так что мы укомплектовали мую бумажными стаканчиками (я едва не всплакнула от умиления: совсем же как дома!) с местным чаем и втроём присели на скамейку неподалёку с целью перекусить.

Выражение лица у Менгереля было очень странным. Не брезгливо-недовольным, а настороженным, будто мужчина ждал, что эта муя у него в руках в любой момент может взорваться. Я с трудом сдерживалась от хихиканья, наблюдая, как демон озадаченно обнюхивает лакомство, не решаясь к нему приступить. Потом всё-таки попробовал, и выражение лица стало совсем уж озадаченным.

— Надо же... действительно, вкусно, — с сомнением пробормотал он.

— А не должно? — всё-таки захихикала я. — Ладно, мы со Славкой не местные, но ты же авторитетно заявлял, что оно "безвредное и нам должно понравиться".

— И где я ошибся? — иронично возразил он. — Необычный вкус; что-то оно мне напоминает, не могу понять, что. Её совсем недавно придумали, не было случая попробовать.

Для сохранения душевного равновесия я решила не уточнять, сколько по меркам демона составляет это "совсем недавно", и вплотную занялась едой.

После перекуса мы уже прямой наводкой двинулись за теми покупками, за какими собирались. Выяснилось, что магазинов готовой одежды во всей долине всего три, — один мужской и два женских, — так что муки выбора нам не грозили.

Первый магазин, куда мы зашли за рубашками для демона, держал эльф. Правда, меньше всего он походил на портного; слишком безжалостно-ледяной взгляд у него был, категорически мне не понравившийся. Да и манерами он скорее напоминал наёмного убийцу: выдержанный, спокойный, немногословный, со скупыми выверенными движениями. Или, может, я перегибала, а на самом деле ничего столь уж криминального в его облике не было, и мне просто показалось из-за слишком светлых серых глаз и природной эльфийской грации.

Здесь мы надолго не задержались. Закончили бы ещё раньше, но я в конце концов всё-таки уговорила Менгереля разбавить чёрно-белую гамму более живыми оттенками: благородной изумрудной зеленью и очень тёмным бордовым. Хотя, кажется, согласился он в итоге просто чтобы не спорить из-за ерунды.