Божественная некромантия, или Тайны Океана Миров

Джей и Элегор вместе стояли на носу корабля. Живописные панорамы водных просторов и статичное пребывание на замкнутом пространстве палубы успели надоесть подвижным мужчинам до тошноты. Жутко хотелось разнообразия, и в это понятие ни один из наблюдателей не включал плывущих за кораблем акул, игривых дельфинов по левому борту или еще более игривых русалок, виденных парой часов ранее на отмелях. Обоим богам жутко хотелось поглядеть на настоящий пиратский остров. Почему-то до сих пор ни тот, ни другой лоулендец не побывал в таком месте и теперь считал пробел в коллекции впечатлений досадным упущением, требующим немедленного исправления.

Вот наблюдатель подал сигнал о приближении к острову, прошло несколько томительных минут, и боги обменялись удивленными взглядами. Джей даже громко присвистнул сквозь зубы, оценивая открывающийся вид на цепочку островов, к центральному из которых приближался 'Разящий'.

Канвай походил, во всяком случае, походил издали, на вполне пристойный остров-порт, каких немало в водах, ведущих цивилизованную торговлю. Каменные причалы, корабельные доки и верфи, стоящие на якоре разномастные суда под пестрыми флагами.

Среди этого изобилия всех цветов радуги и форм, между прочим, не нашлось ни одного черного полотнища с костями. Из тех, которыми некоторые писатели авантюрных романов, ни разу в жизни не видавшие воды в большем объеме, чем тот, что помещается в ванной, любили уснащать корабли морских разбойников. Нет, ни один уважающий себя корсар никогда не опустился бы до того, чтобы вывесить на флагштоке убогую черную тряпку! Зачем? Когда существует столько броских красок и рисунков, способных нагнать ужас на толстобрюхих купцов! А кости? Вот глупость, они только голодной собаке по нраву!

Словом, пиратская вотчина ничуть на пиратскую не походила, обычный, даже необычно опрятный порт в субтропиках. Склады, таверны, дома и все прочие сопутствующие постройки, обслуживающие порт и к нему прилагающиеся, тоже наличествовали. Громко, так что их гвалт перекрывал даже чаячьи крики, орали попугаи, цвели орхидеи, зеленели пальмы.

— Удивительный порядок, — заметила Элия, появляясь на палубе именно тогда, когда 'Разящий' уже входил в порт. Понятие вовремя для богини никогда не совпадало с заблаговременно.

Кэлберт гордо кивнул. По случаю визита на Канвай он прифрантился: водрузил на голову одну из своих любимых шляп с громадным зеленым пером и накинул бархатную куртку на шелковую рубаху цвета морской волны.

— Будь здесь свинарник, русалки бы заплывать не стали! Пираты без шпионов остались бы, — подвел почву под загадочную эко-доктрину Элегор, гордый своими познаниями, полученными некогда при визите на Бартиндар. Не так давно они славно покутили там с Кэлером в таверне плотогонов, а заодно разгадали загадку проклятого поместья.

Бог Мореходов согласно ухмыльнулся и прибавил:

— Не только в русалках дело, корабел из шшиисуц здесь жить согласился, только если по его чертежам порт обустроим и держать будем.

— Ради одного корабела? — удивленно протянул Джей.

Принц, конечно, знал о громкой славе кораблестроителей, но чтобы орава пиратов согласилась на ультимативные требования какого-то одного мастера, вдобавок, дерущего за работу непомерные деньжищи и скакала перед ним, точно дрессированные дракончики? Такое у Бога Воров в голове все равно не укладывалось.

— Он мог бы и дворец потребовать с невольниками, все бы исполнили, — твердо ответил бывший пират, взвешивавший эти запросы на иных весах. — А так, только рабов-каменотесов да строителей завезти пришлось, материал свой на острове есть. Пообещали свободу за работу и щедрый куш, все капитаны, как на совете порешили, так и скинулись. Порт как на дрожжах вырос. Потом уже сами во вкус вошли, дома вместо развалюх убогих поставили. По большому счету корабел нам услугу оказал. Казначея избрали, чтоб взносы регулярно платить. Раньше на Канвай только добычу поделить, облаву пересидеть иль команду пополнить заглядывали, а теперь и самим передохнуть и судно подправить заходят.

— Да, корсаров тут немало, — заценил масштабы острова-порта и количество судов Бог Воров. — Если б они под одним флагом работали, создали бы немало проблем мирам.

— Я над этим думал, — проронил Кэлберт, и в самом деле до обретения семьи и титула помышлявший встать во главе пиратов и заставить дрожать все миры, имеющие выход к Океану Миров. — Раньше, до Лоуленда, но решил, что разрозненные пиратские шайки не слишком беспокоят сильных мира сего, а вот за созданием государства пиратов, последует очень серьезная травля. На укусы комаров не обращаешь внимания, но коль в руку вцепится волк, поневоле схватишься за клинок.

— Пожалуй, нам всем повезло, что ты оказался столь предусмотрителен, — задумчиво констатировала принцесса. Семья ведь могла никогда не узнать дерзкого Бога Мореходов или познакомиться с ним уже на плахе, окажись у брата немного больше амбиций и меньше мозгов. Стань Кэлберт серьезной проблемой для Лоуленда и его союзников, зарвавшегося пиратского вожака не спасло бы родство с Лимбером.

В довольно людном порту на прибытие 'Разящего' собрался поглазеть народ. Вот бухты канатов, сброшенных на причал, намотали на каменные тумбы. Швартуя судно. Спустили сходни, и мореплаватели сошли на берег. Толпа встречающих чуть подалась назад, давая им дорогу. Элия различила обрывок завершившегося горячего спора двух мужиков:

— Я ж говорю, кинжал на изумруде — флаг Кэлберта, а ты 'какой-то щенок под него косит!' Щенок! Ха! Ты на его зубы посмотри! С тебя пять монет!

Недовольное бурчание проигравшего и звон отсчитываемого проигрыша потонул в общем гвалте. Из толпы, раздвигая ее широкими плечами и локтями, пробился низенький очень крепкий мужичок, самыми выдающимися из видимых примет коего были рыжая борода до пояса, заплетенная в две толстые косы, огромный красный нос и кумачовая бандана.

— Кэл, старый волчара! Явился-таки! — пророкотал этот представитель породы гномов, избравший нетипичную для своей расы преступную морскую стезю.

— Хэй-хо, Дирк! — весело оскалился принц, изо всех сил хлопая встречающего по плечу. Тот в ответ залепил пудовым кулаком в грудь, по-видимому, повторяя привычный для обоих ритуал. Кэлберт чуть откачнулся, но на ногах устоял.

— Надолго к нам? — подкинул вопрос гном-мореход, под густыми (хоть и не чета великанше-бороде) бровями блестели сорочьим интересом черные глазки.

— Корабль подлатать надо и снова в Океан! — откликнулся принц.

— А, тебе повезло, Шей-кхо сейчас свободен! Ни у кого таких деньжищ и такой нужды, чтоб к нему на поклон идти, нет! — с удовольствием поделился сплетней Дирк и щедро прибавил еще одну, не понятную лоулендцам: — И Резалкана сейчас на якоре! Иль ты под своими парусами пришел? — гном почему-то покосился на Элию.

— Мои паруса твоего ветра не заберут, Дирк! Пойду я к Шей-кхо, пока его заказами не завалили. У Фарна по кружке вечерком пропустим! — еще более странно, но понятно для собеседника отозвался Кэлберт, вскинул руку вверх в жесте прощания.

— Непременно! — гном гулко захохотал вслед собеседнику и его хохот охотно подхватили те обитатели Канвая, кто слышал окончание разговора.

Простые моряки к легендарному (а чем реже появляешься на глазах у людей, тем более живописными подробностями обрастают легенды о тебе) пиратскому вожаку и его спутникам подойти не решились. Зато экипаж 'Разящего' в полной мере погрелся в лучах славы капитана. С ленивой растяжкой, сквозь зубы цедили матросы слова, объясняя, зачем прибыл на Канвай Кэлберт, подробности они приберегали для застольной беседы в таверне. Там благодарные слушатели внимали 'сказителям', раскрыв рот, не забывая наполнять кружки, за свой, разумеется, счет. И из этих рассказов рождалась очередная легенда о диком шторме, который оседлал великий пират!

А Кэлберт и сопровождавшие его лица (не считая родичей, к компании присоединился Торк, оставив за старшего на корабле второго помощника), двинули на поиски достославного корабела-эколога, борца за красоту портовых построек.

Вопреки мнению несведущих в типовом поведении шшиисуц, начинать поиски Бог Мореходов решил вовсе не с верфи или доков, где кипела работа. От порта Кэлберт резко свернул куда-то вправо, от них по узкой улочке между глухими каменными стенами складов пиратской добычи или предметами честной торговли — пираты не брезговали и таким приработком, — процессия двинулась вверх.

Несколько минут пути и перед компанией появился невысокий деревянный заборчик почти декоративного свойства, вокруг коего пролегал столь же декоративный канал, выложенный плитками, где плавали очень красивые золотистые рыбки с пестрыми плавничками и длинными хвостиками.

Мостика к калитке в заборчике не было и в помине. Дальше, за оградой, располагался милый, пусть и слишком подстриженный для лоулендцев, привыкших к вольному буйству Садов Всех Миров, садик и деревянный, одноэтажный дом на каменном фундаменте, с крытыми террасами и коридорчиками вдоль стен, чтобы даже в самый знойный денек можно было пройти в любую точку дворика и сада не выходя на прямое солнце.

Джей, уяснив цель путешествия, собрался было перепрыгнуть канал и заборчик, чтобы открыть калитку друзьям. Кэлберт едва успел поймать брата за рубашку и прошипеть:

— У тебя кусок на заднице лишний завелся?

— Собака что ль злая? — удивился Бог Воров такой заботе родственника и еще разок оглядел дом и сад, выискивая признаки бдительного, скрытого от посторонних глаз сторожа.

— Какая собака? — еще сильнее, чем брат, удивился Кэлберт. — Ты в канал глянь, ослеп от солнца?

— Симпатичные рыбки, — с вялым раздражением согласился Джей, никогда не жаловавший такие создания в виде ином, нежели под своими экзотическими соусами.

— Это ширррац, прыгают из воды на два метра, зубами мясо и кость срезают. На движение быстрее мантикоры реагируют! — сквозь зубы пояснил Бог Мореходов и изо всех сил топнул по камню там, где кончалась дорога. Где-то на другом берегу зазвенел колокольчик.

— Ну так телепортировались бы, — удивился Элегор разборкам принцев.

— Шей-кхо грубиянов терпеть не может. Если не пригласит, то и говорить не станет, — растолковал тупым лоулендцам Торк. — А нам 'Разящий' чинить надобно!

Джей уже был готов разозлиться на всех разом и особо на влезшего в разговор принцев помощника, причем разозлиться настолько, чтоб пощекотать того стилетом, невзирая на обиду Кэлберта. Но Элия, приостанавливая вспыльчивого братца, протянула руку и прихватила за жилистый филей. Сжала и оценила, наклонившись к уху белобрысого скандалиста:

— Нет, рыбкам, даже таким красивым, мы тебя отдавать не будем, иначе самим ничего пощупать не останется!

Весь пыл Джея разом переключился в иное русло. Голубые глаза посветлели, развернувшись к богине, он дерзко ответил:

— Ха! Разве же на ощупь всей моей прелести оценишь?! Непременно надо смотреть и не только сзади! А лучше пробовать! Как насчет сегодня в твоей каюте?

Ехидному ответу Элии и отповеди Кэлберта в куда менее мирной форме, включающей перспективу спихивания зарвавшегося засранца в канал к голодающим рыбкам, воспрепятствовал легкий скрип выдвигающегося из бортика канала широкого мостка. Пока боги препирались, звук колокольчика стих и возник деревянный настил. Посетителям дозволялось войти.

Быстрее всех на другой берег перебрался крупный и массивный Торк, мостик легко выдержал его вес, но торопился первый помощник так, словно ему приходилось когда-то видеть кого-то, потерявшего равновесие при подобной переправе. Оправдывая свою поспешность, мужчина объяснил Элегору, как ближайшему спутнику:

— Мы когда в первый раз к Шей-кхо ходили, Марцикан в канал свой кошель обронил, завязки перетерлись или теребил сильно, была у него такая привычка. Эти — больше даже благоговейный, чем опасливый взгляд на ширррац, сопроводил слова, — и кошель и монеты в пыль измельчили! Мы глазом моргнуть не успели. Недаром корабелы на своих островах таких тварей за сторожевых псов держат. Только, сказывают, у них такие рыбки с дельфинов величиной вырастают.

— Глупых воров много развелось? — задумался Элегор, поддразнивая Джея.

— А воры тут при чем? — озадачился Торк, даже столбом встал на тропинке. Похоже, любой вопрос, не касающийся управления кораблем и смежных областей, вызывал в мозгах моряка экстренное торможение всех процессов жизнедеятельности.

— Чтоб рыбки росли, их кормить надо, — проказливо объяснил герцог под возмущенное фырканье 'умного' вора, чуть не попавшегося в стандартную ловушку шшиисуц.

— Нет, что у корабелов-то красть? Доски или лобзики? — пренебрежительно фыркнул оскорбленный принц. — Наверное, рыбки питаются любопытными авантюристами, желающими вызнать секреты кораблестроения!

Элия рассмеялась, даря спорщикам ощущение того, что они не зря упражнялись в остроумии, еще раз хлопнула братца по заду и прибавила:

— Все свои достоинства будешь демонстрировать здешним девицам. Красоту надо нести в мир. А я и так знаю, что ты хорош!

Кэлберт ревниво засопел, но тут же негодующий сап перешел в гогот, когда разошедшийся Элегор прокомментировал слова подруги:

— Еще бы не знать?! К кому же Джею идти, когда после интенсивного выноса красоты в мир на ней что-нибудь вроде чирьев вскочит?

Герцог предположил верно, именно к Богине Любви являлись на поклон многочисленные родственники, если подхватывали хворь интимного свойства. Обычно ни одна зараза не липла к выносливым богам, но из любого правила существуют исключения. Случалось, что какая-нибудь особо мощная дрянь все-таки ухитрялась приставать к мужчинам, и тогда пострадавшим не оставалось ничего иного, кроме как просить Элию о помощи. В каких бы отношениях принцесса на данный момент не пребывала с занемогшим родичем, в исцелении никогда не отказывала. Ссоры ссорами, но поскандалить можно будет и потом, со здоровым негодником, а вот с покойником, если ты не некромант, никак не получится!

— У меня даже чирьи красивые, герцог! — гордо объявил Джей и присоединился к гоготу брата-пирата. Смех богов перекрыл не только мелодичные треньканья каких-то мелких пичуг, но даже громкие крики крупных попугаев.

По дорожке — единственной и прямой без всяких ответвлений, позволяющих гостям избрать неверный путь к хозяину дома, визитеры прошли к крытой террасе в самом затененном плющом уголке. На трехногой табуретке у маленького столика с бокалом чистой воды сидел человек.

Хрупкий, почти прозрачный юноша с глубокими и печальными глазами тысячелетнего старца и тонкими пальцами музыканта, одетый лишь в белую набедренную повязку. Белые, именно белые, а не седые или льняные, волосы его, прихотливо заплетенные в многочисленные косицы с деревянными крохотными фигурками на тонких разноцветных шнурках, рассыпались по плечам.

— Шей-кхо, приветствую мастера-корабела, — одной фразой разрешая сомнения спутников относительно того, кто именно предстал перед ними, кивнул, почти поклонился Кэлберт хозяину дома. Торк так вообще поклонился в пояс.