8. Третья сила

Боже... надо им сказать...

— Не надо, — едва слышно шепнул оставшийся последним Ас, уверенно подхватывая меня за талию и решительно усаживая в седло впереди себя. — Мы слышим тебя. И тоже считаем, что это — хорошая цена.

Я со стыдом опустила голову.

— Молчи, — твердо повторил брат, оставляя позади беспокойно зашевелившуюся армию и, кажется, подав Аро какой-то знак, по которому все до единого Алые вдруг отступили на шаг назад и непонятно зачем перестроились. — Для нас это даже лучше. И я бы на твоем месте поступил точно так же. Поэтому не оправдывайся и не забывай: твои мысли все еще открыты для нас. Даже когда ты этого ОЧЕНЬ не хочешь.

Я окончательно понурилась и поняла, что убьюсь о первый же камень, если мы только выживем. Потому что то, к чему я столько времени готовилась, было настолько мерзко и отвратительно, что я начала искренне ненавидеть сама себя. Всего лишь за то, что вообще об этом подумала. И за то, что именно сейчас начала сознавать, в чем кроется истинный смысл рассказанного Уром примера с чумой. А также то, почему хорошим правителям нередко приходится принимать жестокие, откровенно дерьмовые, мерзкие, убийственные для совести, но при этом ПРАВИЛЬНЫЕ решения. Те самые, от которых хочется потом волком выть и малодушно повеситься на первом же суку.

Но у меня, к сожалению, нет на это ни времени, ни права. У меня нет возможности избежать этой гнусной развилки или же пустить события по иному пути. Я сама выбрала третью сторону. Сама отказалась от чужой помощи. Сама приняла ЭТО решение. И уже тогда знала, что однажды снова окажусь на перепутье. Я все это знала, не спорю. И еще в Хароне, когда отпаивала Лина собственной дейри, смутно предчувствовала, что вскоре должна буду использовать все, что в моих силах... все, что только подвернется под руку... вернее, ВСЕХ, кто только окажется рядом. Невзирая на симпатии, чувства, отчаянно бунтующую совесть и отвращение к самой себе. Так, как и говорила когда-то Риа. Но иного просто не дано. Время от времени всем нам приходится чем-то жертвовать: или собой, или другими. Либо теми, кто слаб и смертен, либо же теми, кто силен и, как ни крути, во второй раз умереть уже не может. А если и может, то не при тех обстоятельствах, которые я могла бы допустить. Меньшее из зол...

Ненавижу такой выбор!

НЕ-НА-ВИ-ЖУ!!!

Однако он уже сделан. Мной. По доброй воле. И они этот выбор поддержали, хотя я совсем не думала, что это окажется так легко. А теперь — все: он, мой путь, просто лежит передо мной. Заранее просчитанный, мрачный и абсолютно понятный, но при этом единственно возможный. Верный. До отвращения правильный. Тот самый выбор, за который я когда-то упрекала Эннара Второго.

— Прости меня, брат, — прошептала я, ненадолго прикрыв глаза, чтобы не видеть нагоняемых нами братьев. — Все вы... простите...

Ас только улыбнулся, кажется, даже наслаждаясь мерным цокотом копыт, почему-то звучащим в Степи неестественно громко. И абсолютно не испытывая трепета перед медленно приближающимся демоном, который все это время продолжал лениво потягиваться, сладко жмуриться, ежиться, расправляя и снова скручивая свое тело в тугие кольца. Но все еще настолько медленно и неестественно спокойно, что это уже даже раздражало.

Бог мой... мы ведь его убивать сюда пришли. Стоим как дураки... в смысле, едем к нему, почти что уперев копья в стремена... едва не трубим в рога и не бросаем официальный вызов... а он только что блох не вычесывает, скотина!

Хотя какие у змей могут быть блохи?

Я тяжело вздохнула.

— Эх, парни... если б вы знали, как я не хочу вас тут видеть.

— От тебя уже ничего не зависит, — хмыкнул вполголоса Бер.

— Об упрямстве скаронов не зря ходят легенды, — задумчиво согласился Ван, даже не обернувшись. — А мы, хоть и перестали считать себя настоящими скаронами, все же успели немного вспомнить это странное чувство. Знаешь, иногда бывает — делаешь настоящую дурость, а потом оказывается, что это — наилучшее решение. Или встаешь в круг с заведомо более сильным противником, которого тебе не одолеть, но потом что-то случается, и ты вдруг понимаешь, что это было как нельзя кстати. И что, не погибнув от его руки, ты, как ни странно, многому у него научился.

Ну вот. Интересно, кто из нас кого перехитрил? Они, когда по привычке бессовестно подслушивали мои мысли? Или я, когда, не рискнув сказать о своей бредовой идее вслух, понадеялась, что мне не придется этого делать?

— Ты уверен? — горько прошептала я, пряча глаза.

Бер удивленно крякнул.

— Милая! То, что ты задумала и о чем с такой настойчивостью умалчиваешь, ровным счетом ни о чем не говорит!

Я снова вздохнула.

— Я — сволочь. Тебя это не смущает?

— Не-а. Мне это, как ты любишь говорить, фиолетово. По той простой причине, что пока мы живы, ты просто-напросто не умрешь, а пока жива ты, нас никакая тварь не сумеет прибить. Вот так-то, сестричка. Замкнутый круг получается. Второй закон Джаоро, если тебе это о чем-то говорит.

Я покачала головой.

— Вы просто сумасшедшие.

— Так, может, в этом и есть наш шанс? — задумчиво обронил Гор, слегка придерживая своего скакуна.

Я вздрогнула от неожиданности, перехватив его пристальный, полный мрачноватой решимости взгляд, на мгновение замерла, со страхом ища в нем признаки отвращения или брезгливости. Ошеломленно моргнула, не найдя ни того, ни другого. А потом растерянно опустила плечи.

— Господи... брат, да вы действительно спятили! Вы что, совсем не боитесь?!

Гор пожал плечами.

— Помнишь, я как-то спросил, как ты относишься к моим новым потребностям? И к тому, что мне приходится пить твою дейри, как самой настоящей Твари? Помнишь, что ты тогда сказала?

Я нахмурилась.

— Нет.

— Ты сказала, что тебе все равно, какую цену с тебя потребуют за мое воскрешение. И что пойдешь на все, чтобы вернуть нам жизнь. А помнишь, чего НЕ увидел тогда в тебе я?

— Э...

— Отвращения, — совершенно спокойно договорил брат. — Ненависти. Презрения. Страха. Неужели забыла?

Я окончательно смешалась.

— Да какое это имеет значение?! Сейчас совсем другое дело! Ты не мог себя контролировать и нуждался в помощи, тогда как я...

— Сейчас нуждаешься в помощи ТЫ: без нашей силы тут не справиться. Ты это знаешь. Я это знаю. Мы все это прекрасно понимаем. Так какое имеет значение затребованная цена?

Под внимательным взглядом Адаманта я совсем сникла.

— Я надеялась, что вы меня услышите... и я боялась, что это действительно произойдет. Я не смогла честно... просто побоялась. Мне иногда кажется, что враг настолько близко, что затаился именно среди друзей. Поэтому я... не сумела. И поэтому же ничего не сказала остальным.

— Мы услышали, — все так же спокойно подтвердил мои догадки Ас. — И мы тоже думали об этом. А потом пришли к выводу, что это — хороший Ход. Неожиданный. Тот самый, которого никто не ждет.

— А если у меня не получится? — поежилась я, покосившись на медленно приходящего в себя демона.

— Мы тебе верим.

— Чудесно, — мрачно отозвалась я. — Прямо замечательно. И так смешно, что я сейчас упаду. С чего вдруг ты вспомнил, что на свете есть такая вещь, как черный юмор?

— А я не шучу, — хмыкнул Алый, обняв меня покрепче. — Подумаешь, еще одна смерть? Что я в ней не видел? Полагаешь, с нами может случиться что-то хуже, чем то, что было до тебя?

Я только вздохнула и перестала, наконец, терзаться пустыми сомнениями. Раз уж они давно все поняли, раз отлично знали, что я задумала, раз дружно заявили, что это не я такая мразь, раз прошу их на это пойти, а так действительно нужно...

— Какая же ты еще глупая, — тихо шепнул Ас, на мгновение обняв меня со спины. — Но, хвала Лойну, уже успела немного повзрослеть. И понять, что иногда личные интересы приходится отодвигать на второй план, чтобы сохранить что-то, гораздо большее, чем своя собственная жизнь. И что-то, что намного важнее, чем твоя возможная смерть.

Я слабо улыбнулась.

— Спасибо. Умеешь ты обнадежить, братик...

Ас снова хмыкнул, но больше ничего не сказал. Да оно и не требовалось — мы и так прекрасно поняли друг друга.

-Глава 13-

Как ни странно, Змей позволил нам приблизиться совершенно безнаказанно. Ни хвостом не дернул, смахивая дерзких козявок, ни дохнул еще разок, чтобы оставить от нас одни воспоминания, ни вообще не пошевелился. Как застыл посреди Степи безногим сусликом, так и не рыпнулся, даже когда обнаружил нашу дерзкую пятерку под самым своим носом.

Не буду лгать — находиться рядом с этой тварью было неприятно. Причем, настолько, что если бы не насущная необходимость, я бы ни в жизнь не рискнула к ней подойти. Жаль, что не судьба. Жаль, что приходится давить едва зарождающийся подленький страх и жестоко резать на корню просыпающуюся тревогу. Но я даже отступить сейчас не могу. И не имею права показать, что даже наилегчайшее дыхание все еще сонного демона причиняет мне сильную боль. Никто не должен знать, как тошно мне становится от одного его взгляда. И то, что с каждым мгновением у меня животе все сильнее стягивается отвратительно холодный, мерзкий узел.

Когда мы оказались на расстоянии в несколько сотен шагов, демон, наконец, соизволил оторваться от созерцания степных красот и перестал изучать с высоты своего роста пришедшую по его душу армию. Разумеется, его не тронул наш воинственный вид, а всего лишь стало любопытно, что за букашки вдруг рискнули наступить на его серо-зеленый хвост. И, разумеется, он ни на миг не допускал мысли, что от нас может быть хоть какой-нибудь урон. Какой, на фиг, урон от пяти смертных игрушек, которых он способен уничтожить одним движением век?! И которые смотрятся рядом с ним, как больные чумой блохи рядом с многотонным Годзиллой?!

Тем не менее, внимание на нас он все же обратил. Даже нет, не так — он УДЕЛИЛ нам крохотную толику своего драгоценного времени. Как раз между сладким потягиванием, сонным зевком и ленивой мыслью о том, кого ему лучше сожрать первыми: близстоящих скаронов с их неудобными доспехами, которые наверняка застрянут в зубах, или же святош с их вызывающими белыми плащами и раздражающими манерами? Полагаю, эта сложная дилемма так его увлекла, что он не сразу сообразил, кого именно видит. Может, даже решил начать именно с нас, но потом опустил голову чуть ниже, с вялым любопытством всмотрелся. А спустя всего пару синов недовольно сморщился.

— ИШ-Ш-ШТА...

Надо же, какой умный. Помнится, Дангор провозился дольше.

— С-С-СЛАБЫЙ... С-С-СМЕРТЫЙ... СМЕШ-Ш-НОЙ ИШ-ШТА... ОПЯ-ТЬ-С-С... И ЕЩЕ ОДИН... ХОЗЯИН...

Я завороженно уставилась на мелькнувший в широкой пасти раздвоенный язык. Интересно, это он специально? Или способность к гипнозу у него, как у некоторых магов, врожденная? Черт. Никогда не уважала змей. И глаза их мне совсем не нравятся. Когда туда смотришь, создается впечатление, что чешуйчатая гадина знает что-то такое, до чего тебе еще расти и расти. А уж ЭТА гадина... бр-р. Хоть и не действует на Ишту неподвижный взгляд василиска, хоть и не поддаюсь я страшноватому очарованию смерти, но все равно — дело дрянь.

Впрочем, я не за этим пришла. Мне сейчас нужно совсем-совсем другое.

Мысленно перекрестившись, я задрала голову повыше и дерзко уставилась в мертвенно-желтые глаза Змея.

— Эй, ты! Червяк-переросток! Ты меня слышишь?!

У демона удивленно дрогнули веки.

— Чего уставился?! Тебе, между прочим, вопрос задали!!

— С-С-СЛЫШ-ШУ. ТЫ ДЕРЗОК, Ч-ЧЕЛОВЕЧЕК.

— Уж какой есть. Слышь, желтопузый, а ты чем свою чешую мажешь, чтобы так блестела? Просто слюнями или пользуешься мазью от геморроя?

— Ш-Ш-ШТО-О?

— Говорю: в какой дряни ты себя извазюкал? — повысила я голос. — Она, случаем, не просроченная? Если я толкну твою шкуру на черном рынке по медному лату за кило, окупится?

Демон озадаченно моргнул.

Черт. Он что, тупой? Или еще не проснулся до конца? Может, стимульнуть его по-другому? У кого есть подходящих размеров клизма с битым стеклом? Говорят, в таких случаях хорошо помогает.

— Смотри, не переиграй, — с неуместным смешком посоветовал Ас, возвышаясь за моей спиной неподвижной черной статуей. — Вдруг не поверит, что ты это всерьез?

— Я не всерьез?! — громко возмутилась я, краешком глаза следя за непонимающе шевельнувшимся демоном. — С моим-то практичным подходом?! Брат, окстись! Где это видано, чтобы змеюка таких размеров безнаказанно поганила землю?! На мыло ее! Только на мыло!

— Зачем нам столько мыла? — скупо заметил Ван. — Лучше башку ему отрубим и все дела.

— Угу, — охотно согласился Бер. — Нам во Дворце как раз симпатичного чучелка не хватает.

Я выжидательно посмотрела на мерно сжимающиеся змеиные кольца, которые ощутимо напряглись и задвигались в несколько ином ритме, чем раньше. Но демон все еще странно молчал. Его даже насмешка не смогла расшевелить как следует. Блин. Видимо, он все-таки тупой. Или просто шуток не понимает? Или же шутка оказалась слишком сложной? А может, он до сих не сообразил, что над ним просто-напросто издеваются?

— Червяк молчит, — глубокомысленно изрекла я, придирчиво изучая сложный рисунок чешуи на боках демона. — Червяк думать изволит. Может быть, червяку нужно помочь? Сделать так, чтобы он начал думать побыстрее?

— Согласен. Где тут у него хвост? — деловито осведомился Бер, принявшись внимательно изучать распаханную на глубину человеческого роста землю. — Говорят, если изловчиться и дернуть змею за самый кончик, когда она только-только проснулась, можно услышать, как она поет.

— Змеи не поют, неуч, — фыркнула я, деланно не замечая, как у демона постепенно меняется выражение глаз. — А фальцетом пищат только кастраты, которых хорошенько прижмут за...

— Без подробностей, пожалуйста, — поморщился Ван. — Что вы сделали с Горлопаном, я очень хорошо помню. Так что не напоминай лишний раз. И так кошмары по ночам снятся.

— А что сразу я?! Он первый начал!

— Тем более. Кстати, как считаете: когда эта туша издохнет, сколько времени нам понадобится, чтобы ее освежевать?

— С ума сошел?! — возмутился Бер. — К утру тут такая вонища поднимется, что все задохнемся! Забыл, что с нежитью солнышко делает?!

— А это — высшая нежить, — уперся Ван, придвинувшись к братьям еще ближе. Демон, между тем, приподнял свои многочисленные кольца и недобро навис над нашей переругивающейся пятеркой. — И вообще, он не должен тухнуть так быстро. Не медянник, в самом-то деле. Небось, защитой какой-нибудь да обладает?

— Хочешь сказать, мы не сможем его пристукнуть? — изумился Бер, незаметно высвобождая ноги из стремян.

— Сказал тоже! Дангора ж пристукнули? Чем этот хуже?

— Э-эй! Придержите коней! Дангор — мой! — снова посчитала нужным встрять я. — Неча на чужое добро рот разевать! Вот зашибете себе другого демона и — пожалуйста, гордитесь. А Дангор — только мой!

— Жадина!

— Да! Я и не отрицаю! Но у каждого свои маленькие недостатки! Кто-то горазд шляться по бабам, кто-то травку курит, а кто-то всего лишь собирает коллекцию миленьких славных зверушек, которым удалось ненароком и совершенно случайно снести их тупые головушки, до того, как в них завелась вредная мысль попробовать кое-кого на зуб.