Воскресное утро

2.00. 24 июня 1941 года. Кремль.

Сталин только что просмотрел сводки с фронтов, обработанные и предоставленные Ген. Штабом и сравнил с данными потомков на этот период. Различий было еще мало, но они были. А значит, не напрасны были шаги, предпринятые в последнюю неделю и самое главное — Сталин не ошибся, поверив потомкам. Самые серьезные изменения были именно там, где воевали потомки — на Западном Фронте. Хотя там и действовал всего лишь один полк реактивных истребителей, но с учетом предпринятых организационных изменений ВВС в Белоруссии, совместными усилиями за эти два первых дня был практически разгромлен Второй Воздушный Флот люфтваффе. Немцы лишились поддержки с воздуха, взламывающей оборону РККА на других Фронтах и обеспечивающей продвижение танковых клешней вермахта. А под Минском их ждал Особый Корпус Резерва ВГК. И как ему докладывали — личный состав и потомков и дивизий РККА по 16 часов в день готовились к боям, отрабатывая взаимодействие между собой. Пришлось в срочном порядке обеспечить весь личный состав дивизий пистолетами — пулеметами, потому что бойцы, вооруженные трехлинейками и СВТ просто не помещались в бронемашинах потомков. Добавили ручных пулеметов из расчета один на одно отделение. Пришлось, конечно, отбирать это все волевым решением у других Фронтов, но и сам Сталин и Ген. Штаб считали западное направление главным. Еще одним важным отличием было то, что Командующие Фронтами не теряли нити управления войсками, владели информацией даже на самом сложном направлении — северо-западном. Таковым оно было из-за ослабления Фронта на целую армию — 9 дивизий. Прибалтийские Корпуса были отправлены в тыловые округа. Поехало к новым местам назначения не более половины личного состава, и то, как правило — русские из числа специалистов и командиров, остальные дезертировали и сейчас, по-видимому, уже предлагали свои услуги немцам.

Моряки тоже не подвели. Информация о минных заградителях на Балтике Кузнецовым была воспринята правильно и в итоге, все пять неожиданно для немцев исчезли, не успев ничего сказать в эфире. Из экипажей 5 кораблей наши торпедные катера успели поднять на борт всего трех спасшихся матросов. Больше свидетелей там не было. И в тот же день, точнее утром 22 июня на путях к Кенигсбергу на "чьих-то" минах подорвались 3 немецких транспорта. Флот успел вывезти из Лиепаи все, что можно было, в Таллинн. Это касалось судов и кораблей, а так же боеприпасов и топлива. Кроме того, из старых, еще царских запасов морских мин, были созданы минные поля на сухопутных подступах к порту. Сейчас гарнизон базы и отошедший туда по плану стрелковый полк, поддержанные эсминцами с моря и береговыми батареями держатся против немецкой пехотной дивизии. Трудновато там конечно воевать против немецкой авиации, но Ставка работает над этим вопросом — спешно устанавливаются на корабли новые зенитные установки, в ближайшие дни вполне возможно удастся перенацелить часть авиации Западного Фронта на помощь Северо-Западному. В тылу начали формироваться из прибывающих с фронтов "безлошадных" летчиков и сбереженной техники новые истребительные полки. Они, конечно, попадут на фронт не завтра, но они там будут. Время работает на нас. А время — это невозобновляемый ресурс и он наш.

Кстати, Сталин не стал придумывать ничего нового и, просто, использовал информацию потомков в вопросе реорганизации управления государством в военное время. Был, как и в той истории, образован ГКО, что повысило оперативность в принятии и выполнении решений. Так же Сталин предоставил Молотову право объявить о начале войны 22 июня. Сам решил выступить, как и было — 3 июля. Он надеялся, что к этому времени тенденция различий проявятся уже основательно, и он с твердой уверенностью сможет сказать народу — "Враг будет разбит! Победа будет за нами!"

Была идея опубликовать в газетах план "Ост", для мобилизации народа на отпор врагу, но решили это сделать тогда, когда станет понятным, что план "Барбаросса" окончательно провалился. Заодно и его решено было напечатать — пусть ищут, кто их предал.

А завтра должна вступить в войну Финляндия. Что ж? Для нас это не будет неожиданностью. И они об этом знают.

24 июня 1941года. Война в воздухе.

Утром, 24 июня для 1-й ВА начался новый этап воздушной войны в оборонительной операции Западного Фронта — после завоевания превосходства в воздухе наступил черед бомбардировочной и штурмовой авиации. Противодействовали им оставшиеся истребители Ме-109 и Ме-110. Немцы сначала атаковали советские бомбардировщики с оглядкой, ожидая появления "быстрых дьяволов", однако они не появлялись и немецкие летчики осмелели. Добраться до бомбардировщиков и штурмовиков им удавалось редко, в связи с тем, что каждый полк прикрывался как минимум полком истребителей плюс в ходе боя на помощь им приходили еще эскадрильи и даже полки. Но немцы были счастливы сражаться пусть и многократно превосходящим их противником, но которого можно было сбивать. Надежды сбить хотя бы одного "дьявола" у большинства угасла — слишком велико было преимущество его над "мессершмиттом".

А Первому Особому иап была поставлена задача оказать помощь Северо-Западному Фронту. Метод борьбы теперь уже с Первым Воздушным Флотом остался прежним — МиГи сами искали, находили и разгоняли колонны бомбардировщиков, указывались лишь ключевые точки Фронта, где особо была активна авиация противника. Особенно нуждался в помощи гарнизон окруженной военно-морской базы Лиепая. Ввиду того, что этот пункт находился на пределе радиуса действия МиГов, пришлось даже истребители отправлять туда с подвесными баками. На северо-западное направление пришлось выделить и 6 разведчиков. Похоже, что информация о "дьяволах" дошла и до этого Флота — бомбардировщики после первой же атаки сбрасывали бомбы и на бреющем пытались уйти на запад. Истребители попытались было сопротивляться, но после первых же неудачных опытов последовали примеру бомбардировщиков. Судя по массовости таких примеров — это было решением немецкого командования.

24 июня 1941 года. Штаб Западного Фронта. Война на земле.

Жуков писал приказ. Ночью, анализируя поступающие доклады от командующих армиями Западного Фронта, он лично наносил на свою карту оперативную обстановку. Безусловно, эту работу мог сделать офицер оперативного управления штаба, что и входило в его обязанности, но Жуков любил карты. Он знал, что видит их не так как видят большинство людей. Обычно человек видит плоскую поверхность с населенными пунктами, реками, лесами и только в интересующих их местах он, приглядываясь, определяет высоты и низины. Он же видел все сразу и в объеме. И это позволяло ему быстро и безошибочно определять слабые и сильные места позиций. Но еще в момент затачивания карандашей и нанесения обстановки он любил размышлять. И вот сейчас, обозначая оборонительные позиции правого фланга 3-й армии, он пришел к весьма неприятному выводу. Неприятному, потому что, даже обладая всей информацией от потомков, о которой ни один командующий и мечтать не мог, он не смог, тем не менее, сдержать немцев, лишенных воздушной поддержки, в самом слабом своем месте на срок больший, нежели в той истории. Сильны немцы! И сильны даже не только своим оружием, сколько организованностью, слаженностью и оперативным мастерством офицерских кадров на всех уровнях — от роты до Группы Армий, выучкой и боевым опытом всех от солдата до генерала. Именно поэтому так неудержим их удар. Отличием было то, что еще держалось, обойденное справа и слева Гродно и левый фланг и центр армии перекатами отступал на восток, сохраняя порядок. Кстати, Гродно пора уже оставлять, иначе дивизия, обороняющая его, погибнет. А вот на правом фланге Гот, выписки из мемуаров которого лежали у него в сейфе, все равно сумел протиснуться в щель между его и Северо-Западным Фронтом. И мало что меняло то, что в той истории он попросту разгромил правый фланг 3-й Армии и левый фланг Северо-Западного Фронта, а тут — "протиснулся". Факт оставался фактом — сегодня он выходил на оперативный простор, обходя 3 Армию и весь Западный Фронт на правом фланге, несмотря на все предпринятые меры. Жуков помнил о плане Оганяна, но тот же план предусматривал: во-первых, всемерное ослабление 3-й Танковой Группы; и во-вторых, самое главное — войска Особого Корпуса еще не вышли на исходные позиции, и не закончено было инженерное оборудование оборонительных позиций севернее Минска. Планировалось, что Гот появиться на подступах к Минску не раньше чем через 10 дней.

"Странно! А быстрым называли Гейнца Гудериана! Или это он сам себе льстил? Я бы эту кличку дал Готу" — размышлял Жуков.

Остановить Гота перед Вильнюсом было нечем, он обогнал части 3-й Армии, которые по плану должны были отходить к этому городу, сдерживая его танки. Остались сутки до захвата столицы советской Литвы. И то эти сутки получаются за счет подрыва трех мостов через Неман. Но через сутки немцы переправятся, оборудуют или восстановят мосты и панцеры Гота ворвутся в Вильнюс. Преимущество в авиации и нанесение бомбоштурмовых ударов, конечно, снизит их темп наступления, но не сможет остановить. Значит, настало время бить их в самое слабое место. А самое слабое место у змеи это не голова, а хвост. Конечно, она может, и скорей всего укусит того, кто прищемил ей хвост, но для этого ей придется бросить свою первоначальную цель и повернуть голову назад. А это время — то, что работает на нас. Рукой, которая должна схватить "змею" по хвосту мог быть только мех. корпус. В 3-й армии ее 11-й МК Мостовенко на эту роль не годился ни количественно, ни качественно. Его возможности ограничивались сейчас участием в сдерживающих боях в составе смешанных боевых групп.

Еще перед началом войны Жуков, зная, что 17 и 20 МК, числящиеся в резерве командующего Округом, таковыми являются лишь на бумаге, "обокрал" 10 Армию, отобрав у Голубева два корпуса — 6 мех. корпус генерал-майора танковых войск Хацкилевича — самый укомплектованный и многочисленный в округе; и в качестве пехоты был избран 6-й казачий кавалерийский корпус имени И.В. Сталина генерал-майора Никитина, в котором он сам когда-то проходил службу. Мех. корпус оставил 10-ой Армии самые старые танки без моторесурса и таким образом, уменьшившись количественно, приобрел бОльшую подвижность. А оставшиеся в составе 10-ой Армии четыре сотни танков успешно изображали весь корпус. Численность же самого корпуса упала с более чем в 1000 танков до 600, но это были реально воюющие танки, из которых более половины были новыми Т-34 и КВ. Так и возникла конно-механизированная группа Хацкилевича.

Из материалов потомков — очень эффективное объединение, просуществовавшее всю войну. Вот эти корпуса и были спрятаны в лесах за левым флангом 3-й Армии, являясь резервом Командующего Фронтом.

И сейчас, рассматривая карту, Жуков определял участок и писал приказ на проведение контрудара Западного Фронта силами конно-механизированной группы по тылам 3-й Танковой Группы, ставя задачу выхода на ее коммуникации в районе Друскининкай — Мяркине — Марцинконис — Варена. И завтра же нужно начинать скрытую передислокацию Особого Корпуса РГК в намеченные районы сосредоточения и позиции. Кто знает — как сложится дальше?

25 июня 1941 года. Ставка Гитлера.

В 9.00 по Берлинскому времени началось экстренное совещание у Фюрера. Накануне Фюрер был поставлен в известность Командующим Группой Армий "Центр" генерал-фельдмаршалом Федором фон Боком об угрозе выполнения плана "Барбаросса". Его мнению, о том, что русских не удалось застать врасплох и предпринимаемые ими меры в дальнейшем лишат вермахт имеющихся преимуществ, Фюрер не придал значения — ну упорны русские в обороне, ну недостаточны темпы наступления танковых групп — рано или поздно закончатся у красных резервы, причем это произойдет раньше, чем из глубины прибудут другие, в любом случае танковые группы выйдут на оперативный простор и тогда все изменится. По другому и быть не может, еще никто не смог сдержать удар немецких панцеров, а уж большевики с их отсталой экономикой и такой же примитивной армией, имеющей во главе военачальников времен их Гражданской войны или просто неизвестных никому, в любом случае обречены на поражение. И не важно, случится это завтра или послезавтра — результат предопределен теорией расового превосходства и вытекающим из нее немецким военным гением, доказательством которому служит вся подчиненная Германии Европа.

Но вот то, что его танки, пехота и артиллерия остались без воздушного прикрытия — его возмутило. Поэтому сейчас перед ним навытяжку стояли рейх-с-министр люфтваффе Рейха Геринг и его подчиненный Командующий Вторым Воздушным Флотом генерал-фельдмаршал Альберт Кессельринг. Пока докладывал Геринг, потом жаловался Кессельринг, Гитлер, молча ходил по ковровой дорожке. Однако когда была озвучена цифра оставшихся во Втором Флоте самолетов — он взорвался. В его голове не помещалось, как это за ДВА ДНЯ можно было потерять около полутора тысяч лучших самолетов в мире, пилотируемых лучшими летчиками Европы. Пока он извергал на головы представителей люфтваффе проклятия и задавался вопросом, КАК это можно было сделать? — его никто не прерывал.

— Мой Фюрер! — решился ответить, стоявший молча до сих Геринг, — прошу Вас посмотреть вот это, — и положил на стол снимки, принесенные им. Снимки были сделаны в воздухе в процессе воздушного боя. На них кроме обычных силуэтов "мессершмиттов", "юнкерсов" и знакомых Гитлеру советских "крыс" и "чаек" присутствовали самолеты странного вида со стреловидными крыльями и большими тоже стреловидными хвостами.

— Что это? — спросил Гитлер, указывая именно на эти странные самолеты.

— Мой Фюрер! Это и есть те самые "быстрые дьяволы", о которых докладывал Командующий Вторым Воздушным Флотом. Именно эти самолеты стали проблемой и головной его болью, — ответил Геринг.

— Они странно выглядят.

— Они реактивные, мой Фюрер! Большевики, каким-то образом сумели создать их, хотя ничего подобного нет ни у нас, ни, насколько я знаю, ни в Англии, ни в США. И вот эти самолеты — дали красным преимущество, которому не смогло противостоять немецкое мужество и мастерство пилотов люфтваффе.

Перебирая фотографии, Гитлер обратил внимание на снимки, на которых был запечатлен вообще непонятный аппарат с блестящим диском сверху.

— А это что такое?

Тут слово взял Кессельринг.

— Эти аппараты в количестве четырех штук пришли на помощь советским "крысам", когда наши пилоты собирались их уже добить. Крайне эффективны! Вот, — Кессельринг указал на пулеметную установку впереди — снизу аппарата, — эта пулеметная установка поворачивается в бою на 180 градусов. Одной очереди из нее хватает, чтобы разрезать "мессершмитт". Кроме этого, они обладают потрясающей маневренностью, вплоть до возможности зависать в воздухе. Бронированы, по крайней мере, ни одна очередь из бортового оружия наших истребителей не привела не только к сбитию, а даже повреждению и выходу из боя, хотя бы одного из них. Из недостатков замечен один — уступает в скорости, похоже, даже русским "чайкам".