Мадемуазель Лоет виновато потупилась.
— Ну простите же меня, господин Барту, — заканючила она, шмыгая носом. — Должно быть солнце мне напекло голову, вот живот и разболелся, а я брякнул по дурости...
— Вот-вот, по дурости. Этого у тебя по самую маковку, — проворчал мужчина.
— Я больше никогда не скажу про вас и вашу стряпню гадости, честно-честно, — клятвенно заверила Тина, приложив руки к груди. — Пусть меня на дно утащит дьявол, а черти жарят на огромной сковороде, если я вру!
Барту скосил на парнишку глаза и усмехнулся.
— Неси завтрак хозяину, а то он тебя пожарит раньше чертей, — все еще ворчливо произнес кок, но было заметно, что он немного оттаял.
Тина чуть не поцеловала мужчину в щеку, но опомнилась, что она не девчонка, поэтому просто кивнула и протянула руку. Кок снова усмехнулся, но протянул руку в ответ, и мир был скреплен рукопожатием. После этого Тина схватила поднос и поспешила к Альену Литину, не желая попадать под новое наказание, до Тарвана оставалось меньше недели.
Мадемуазель Лоет выскочила на палубу, сияя счастливой улыбкой.
— Сверчок, где там притаились неприятности? — крикнул Рябой Жайон.
Тина повернула голову в его сторону, не заметила каната и полетела на палубу, грохоча посудой и опустевшим подносом.
— Они были под носом, — захохотал другой матрос.
— Да что же ты за ходячее бедствие?! — воскликнул за ее спиной Барту, выглядывая с камбуза.
— Сверчок, глаза нужно открывать, как только просыпаешься, — смеялся Рябой.
— Ими еще нужно уметь пользоваться, — усмехнулся боцман.
— Руки-крюки, — сплюнул в сердцах кок, отправляясь заново готовить завтрак.
Красная, как свекла, Тина вскочила на ноги, озираясь по сторонам. Кулаки ее сжались, и девушка топнула ногой, тут же взвыв и запрыгав на месте.
— Да что ты с ним будешь делать, — всплеснул руками господин Лериа. — Теперь ногу осколком порезал. Прыгай сюда, недотепа, осмотрю.
От досады Тина готова была разреветься. Да что же это такое?! Теперь кругом виноватая, еще и порезалась! На палубе появился Рени, он оглядел произошедшее и поспешил назад.
— Ябедничать побежал, — сварливо отметила девушка. — Огузок.
И, действительно, вскоре на палубе появился Альен Литин. Он подошел к своему маленькому слуге, перед которым присел боцман. Внимательный взгляд остановился на кровоточащей ране.
— И как ты это делаешь? — не без любопытства спросил молодой человек. — Похоже, чтобы не попасть ни в какую историю, тебе лучше всего сидеть в каюте. Горе ты мое.
Альен поднял девушку на руки, отчего ее щеки вновь стали пунцовыми от смущения.
— Я сам, — почти шепотом произнесла она.
— Сам ты уже все сделал, что мог, — усмехнулся молодой человек и строго добавил, как только Тина попыталась избавиться от его помощи. — Не дергайся. Иначе сниму штаны и выпорю у всех на глазах. Глядишь, через зад добавится сноровки и разума.
— Меня уже пороли, не помогло, — проворчала мадемуазель Лоет, но вырываться перестала, угроза оказалась действенной.
— Тебя пороли? Должно быть, пару раз ладонью хлопнули? — с улыбкой спросил Альен, открывая дверь в свою каюту.
— Угу, — промычала Тина. — Чтоб вас так хлопали. Ремнем! Я потом неделю сидеть не мог.
— Врешь? — прищурился мужчина.
— Чтоб я сдох! — жарко заверила его девушка.
Альен рассмеялся и усадил ее на стул. Тина удивленно наблюдала за тем, как ее наниматель открывает свой саквояж, достает свернутый бинт и какое-то лекарство. Мадемуазель Лоет ничего не боялась, почти ничего, но перед докторами отчаянно пасовала и сбегала от них при каждом удобном случае. Ей было проще ввязать в драку, чем выпить горькую настойку, или помазать ранку щипучим лекарством. А как-то ей зашивали рваную рану на бедре, когда девушка неудачно спрыгнула с забора, напоровшись на здоровенный гвоздь, вот тогда Тина устроила целое представление, и папенька, бранясь на трусиху, лично держал ее, не позволяя дать стрекоча.
— Будет больно? — нервно спросила девушка, не спуская взгляда с флакона.
— Еще как, — без тени улыбки ответил Альен. — Полноги сразу отвалится.
— Не на-а-адо, — жалобно заскулила Тина.
Однако это делу не помогло, только снова развеселило молодого человека.
— Как интересно, — заметил он с улыбкой, подставляя таз под ногу девушки, — значит, кинуться на разбойников в ночном лесу ты не боишься, а простая обработка раны приводит тебя в ужас?
— Докторов придумал дьявол, — уверенно заявила Тина.
Альен рассмеялся, поднимая кувшин с водой и поливая на ногу мадемуазель Лоет. Девушка кусала губы, не зная, куда себя деть, пока ее наниматель собственными руками смывал кровь и грязь со ступни. Руки его оказались на удивление... приятными. Касался ступни мужчина бережно, стараясь не сделать больно, чем окончательно привел девушку в смятение. Альен поднял голову, отметив страдальческую мину своей пациентки, и сразу же опустил глаза, пряча очередную улыбку. Ему было приятно смущение девушки, уверявшей, что она мальчик. "Любопытно, сколько ей лет на самом деле?", — подумал Альен. — "Если учесть, что она девица, то на взгляд... лет шестнадцать — восемнадцать, хоть бы так". Последняя мысль смутила самого молодого человека, и он мотнул головой, отгоняя ее.
— Ай, — вскрикнула Тина.
— Прости, — пробормотал Альен, сообразив, что сжал рану. — Это случайно.
Он все так же осторожно промокнул кожу ступни чистым полотенцем, затем взялся за флакон, бросив быстрый взгляд на девушку. Теперь мадемуазель Лоет была белой, как снег, взгляд ее был прикован к флакону, от былого смятения ни осталось и следа.
— Ох, маменька, — прошептала девушка, отчаянно жмурясь.
— Глупышка, — рассмеялся Альен и поспешил исправиться, — какой же ты глупыш, Сверчок.
Тина всхлипнула, но, хвала Всевышнему, не позволила себе распустить нюни. А через пару мгновений облегченно вздохнула, лекарство не щипало. Литин перевязал ногу и поднял взгляд на мадемуазель Лоет.
— Вот и все. Ты выжил?
— Кажется, да, — прошептала Тина.
— Тогда будем завтракать, — весело ответил Альен, убирая таз и кувшин. — Рени!
Несмотря на то, что слова нанимателя вызвали в душе мадемуазель Лоет странное волнение, заставляя щеки снова румяниться, а глаза прятаться под длинными ресницами, в душе Тина не могла не позлорадствовать, что Огузок лопнет от ярости, когда узнает, что прислуживать ему придется не только хозяину, но и Сверчку. "Не плюнул бы в тарелку", — забеспокоилась девушка. Она заерзала на стуле, чем привлекла внимание Литина. Он чуть приподнял брови, вопросительно глядя на Тину.
— Я, пожалуй, пойду, — неуверенно произнесла она. — Я не голоден, честное слово.
— Глупости, — отмахнулся Альен. — Ты недавно встал, еще не завтракал. К тому же сейчас ты не в том состоянии, чтобы мотаться по кораблю.
— Я вам баба что ли?! — возмутилась Тина.
— Конечно, не баба, Сверчок, — улыбнулся молодой человек. — Какая же ты баба? — "Ты девица", — закончил он про себя, но вслух сказал иное. — Ты будущий мужчина, Эмил, а чтобы быть сильным мужчиной в будущем, тебе стоит хорошенько питаться сейчас, пока ты еще мальчишка.
В это мгновение раздался стук, и в двери каюты появился Рени. Он мазнул равнодушным взглядом по Тине, хранившей на лице не менее непроницаемое выражение, и склонил голову, едва ли, не с обожанием глядя на хозяина.
— Вы меня звали, господин Альен? — пропел Рени.
— Да, идем, — коротко ответил молодой человек и подмигнул девушке, в изумлении округлившей глаза.
— Куда? — опешил старший слуга.
— На камбуз, Рени, на камбуз, — усмехнулся господин Литин, не скрывая иронии. — Сегодня ты обслуживаешь меня, а я своего воспитанника.
— Кого?! — в один голос возопили Рени и Тина.
— Воспитанника, — ехидно повторил Альен.
Мадемуазель Лоет поднесла два пальца к виску и с чистой совестью застрелилась, вот только воспитателя ей сейчас и не хватало. Молодой человек иронично хмыкнул, заметив "самоубийство" недавнего слуги и первым вышел из каюты. Одарив паренька тяжелым мрачным взглядом, за ним последовал вновь единственный слуга своего хозяина — Рени. И как только дверь за мужчинами закрылась, Тина застрелилась еще три раза, затем удавилась на невидимой петле и, должно быть, для верности, задушила себя собственными руками, от души сложив гневную тираду.
Воспитанник? Какой воспитанник? За что?! Что она такого сделала господину Литину, чтобы стать его воспитанником? Глаза девушки сузились. Она вдруг увидела коварный план. Конечно, каюта, стало меньше работы, эта неожиданная забота — да он считает ее, Адамантину Лоет, неженкой! Белоручкой! Слабаком!!!
— Я не слабак! — гневно воскликнула Тина и с силой ударила кулаком по столу, но попала по его краю и взвыла отчаянно махая рукой. — Меня точно сглазили, — мрачно подвела итог всему произошедшему девушка. — Этот хмырь и сглазил. У-у-у, дьявол синеглазый. И смотрит еще так... так... — определения она не смогла подобрать, только вздохнула и повторила совсем тихо. — Он так смотрит...
Тина вспомнила, как Альен присел на корточки, опираясь одним коленом о пол, как осторожно, даже трепетно он промывал ее рану, вспомнила улыбку на губах молодого человека, когда он поднимал на нее взгляд. Что-то незнакомое и странное шевельнулось в груди, впервые вызывая желание не нестись куда-то сломя голову, а задержаться рядом. Просто сесть где-нибудь в уголке и понаблюдать оттуда за тем, как Альен Литин пишет или читает, просто послушать звук его голоса и увидеть эту улыбку. Не насмешку, не его ироничную ухмылочку, а именно ту улыбку, что была на его губах совсем недавно...
— Дьявол меня дери, что за сопли?! — потрясенно вопросила себя мадемуазель Лоет.
На ум ей пришло прочитанное перед отъездом из отчего дома: "О, Алиная, как же я восхищен вашими чудесными волосами". Девушка машинально подняла руку и потрогала свои остриженные волосы и скривилась. "Они подобны водопаду в горах, а ваш смех так же хрустален, как его чистые струи". Тина вспомнила свой смех и преисполнилась сарказма. Папенька говорил, что она смеется заразительно и звонко, но когда мадемуазель Лоет расходилась, смех переходил в "возмутительные похрюкивания", — как мог бы сказать его светлость. А порой ее смех напоминал вопли умирающей чайки, так ей говорил Сверчок, но это было дружеским подтруниванием, и девушка не обижалась на друга.
— Я восхищен вашими волосами, — кривляясь, вполголоса передразнила Тина. — Тут, вон, и восхищаться нечем. — Девушка застыла с непередаваемой гримасой на лице, как только до нее дошло осознание происходящего кошмара — она позавидовала героине любовного романа. Любовного! — Фу-у-у, какая мерзость, — с отвращением протянула мадемуазель Лоет.
Позор! Какой позор! До чего она докатилась?! Не-ет, нужно срочно это прекращать. С чего вдруг вспомнились эти бредни, написанные для таких дур, как кривляка мадемуазель Нири и ее подруги. Но додумать, почему она пала столь низко, Тина не успела, потому что открылась дверь, и в каюту вернулся Альен Литин. На лице он сохранял невозмутимое выражение, и даже в глазах вновь мелькнула ирония, стоило ему взглянуть на новоявленного "воспитанника". Альен поставил поднос на стол и нажал на подбородок Тины указательным пальцем, закрывая рот.
— Мух ловишь, Сверчок? — поинтересовался мужчина.
— Здесь нет мух, — ответила мадемуазель Лоет.
— Конечно, нет, — покладисто кивнул Литин. — Ты же уже всех переловил. Наелся, или все-таки вкусишь и человеческую пищу, лягушонок?
Вот теперь всякие бредни из любовных романов покинули голову Тины. На нее смотрел уже не тот Альен Литин, от взгляда которого отчего-то пересыхало во рту и казалось, что сам воздух вокруг становится плотней и гуще. Сейчас на нее смотрел ее прежний хозяин, который изучал Дьяволовы дыры. Вспомнив про этот казус, Тина хмыкнула. Сейчас ей выходка молодого человека показалась забавной. Мадемуазель Лоет попыталась успокоиться, но вместо этого представила, как должно было выглядеть произошедшее со стороны, и расхохоталась в полный голос. Хвала Всевышнему, не хрюкая, и не походя на умирающую чайку.
Рени, как раз вошедший вслед за хозяином, остановился на пороге и побагровел, пронзая Сверчка взглядом, как булавкой. Альен так же застыл, в недоумении рассматривая веселящуюся девушку.
— Дьяволовы ды... дыры, — сдавленно выдавила Тина, сгибаясь пополам. Смех ее стал вовсе беззвучным, только тело сотрясалось в конвульсиях, и слезы градом катились по лицу. — Дь... дья... вол ... ыры-ы, — вновь донеслось до замерших мужчин, и Альен расслабился, усмехнувшись.
— Спокойно, Рени, наш Сверчок только что посмотрел на старую историю с новой стороны, — пояснил он слуге, а Тина подтвердила:
— Стороны, — это было единственное, что она осилила, все-таки хрюкнула и замолчала, краснея и опуская глаза. — Простите, — произнесла девушка, попытавшись отдышаться.
Литин ничего не ответил. Он повернулся к слуге, решив забрать у него поднос и отправить мужчину восвояси, но столкнулся с неожиданным препятствием — Рени поднос отдавать не спешил.
— Я сейчас накрою, господин Альен, — заискивающе улыбнулся слуга.
— Сам накрою, ты свободен, — решительно отказался Альен, потянув на себя поднос.
— К чему вам утруждаться, — заупрямился Рени, потянув поднос в свою сторону. — Я сейчас все мигом сделаю.
— Да я и сам с руками, — возмутился молодой человек, пытаясь отобрать поднос.
— Вы с руками, а я со сноровкой. Кого вы лучше меня найдете, — возразил Рени, и господин Литин взорвался.
— Да ты ополоумел в конец?! Ты бы так на разбойников кидался, как с мальчишкой сражаешься! — воскликнул он.
— А на этого недомерка вы не кричите, — обиженно скривился слуга.
— Прости, дорогая, — издевательски склонил голову Альен, тут же сменив издевку на гневный блеск в потемневших синих глазах. — К дьяволу, Рени! Что за сцена ревности?! Ты себя с мальчишкой равняешь? Пошел вон!
— П-п-простите...
— Во-он! — заорал Альен и едва успел выхватить из рук Рени, резво повернувшегося к двери, поднос. — Дом безумных! — уже тише воскликнул он, ставя поднос на стол и глядя на ухмыляющегося Сверчка.
Тина тут же скромно потупилась, решив за благо промолчать, чтобы не попасть под горячую руку. Молодой человек покачал головой, проворчав нечто невразумительное, и выдохнул, приводя мысли в порядок. Составив с подноса свою порцию завтрака, Альен посмотрел на девушку. Начинать завтракать она не спешила, сидела, опустив голову, сплетая и расплетая пальцы.
— Ешь спокойно, к твоему завтраку я Рени не подпустил, — усмехнулся Альен.
— Благодарю, — кивнула Тина.
Она развернулась к столу, бросила быстрый взгляд на мужчину и рассердилась на себя. Да что такое, в конце концов? Она Лоет или мямля?! Лоет! Гордо расправив плечи, девушка взялась за еду, стараясь больше не обращать внимания на соседа по столу. Вести себя запросто Тине было отчего-то стыдно. Она убрала со стола локти, подняла взгляд на Альена и произнесла:
— Приятного насыщения, господин Литин, — пожалуй, его сиятельство мог быть внучкой вполне доволен. Она не позволила себе ни единой вольности, не желая выглядеть поросенком в глазах своего нанимателя, но главное, это нисколько не злило ее. Напротив, мадемуазель Лоет вдруг захотелось показать, что ей тоже знакомо слово — манеры.
