9 подвигов Сена Аесли. Подвиги 1-4

Сен не стал разбираться, кто должен держаться — они с Мергионой или ребята с автоматами. Он и так на одной железной воле держался и не бросался на штурм целых 48 секунд, совершив тем самым свой очередной подвиг.

Но даже у железной воли есть предел прочности. Сен энергично брыкнулся и с криком "Держите меня!" ринулся в атаку.

Впоследствии Аесли многократно анализировал эту ситуацию и пришел к выводу, что от неминуемой и глупой гибели его спасло несколько обстоятельств.

1. Слепая удача.

2. Крик "Держите меня!". Услышав его, похитители подумали, что это снова девочка-ниндзя, и принялись палить под потолок.

3. Неизвестный ухогорлонос, о которого Сен споткнулся и полетел головой в пустую корзину.

4. Нечеловеческое везение.

5. Профессор МакКанарейкл, возникшая в дверях с воплем "Вот она я!" и дюжиной отборных, хотя и не до конца разрешенных заклятий.

6. Появившаяся следом Мергиона с нунчаками, сбившая левый фланг противника с толку, а правый — с ног.

7. Необъяснимое стечение обстоятельств.

8. Камеры слежения, над которыми неожиданно вспыхнули яркие огоньки.

9. Динамики громкой связи, из которых вдруг грянуло "Вы арестованы!".

Порри Гаттеp и Амели Пулен

Порри усиленно думал. Он схватил голову за волосы и потаскал ее из стороны в сторону. Стало больно, но все равно непонятно. Мальчик вздохнул и пожаловался Амели:

— Ничего в голову не приходит. Тут нужно проанализировать ситуацию... Эх, жаль Сена здесь нет! Амели оглянулась на те разрушения, которые Сен совершил, пока здесь был.

— А что нужно-то? — спросила она.

— Нужно понять, как всю эту красоту, — Порри кивнул на экран, показывающий похищение ухогорлоносов, — передать в кабинет премьер-министра. Или ментодерам, которые его охраняют. Короче, кому-нибудь, кто пришел бы и навел шороху на этих гадов.

— А просто позвонить им нельзя?

— Мы тут немножечко... — Гаттер смутился, — перестарались, пока схему искали. Короче, теперь нельзя.

Из динамиков раздался звонкий боевой клич: "Держите меня..." и еще что-то неразборчивое.

— Кажется, — сказала Амели, — кто-нибудь уже пришел и наводит шорох.

— Оно, конечно, так... Смотри! Это автоматы! По Мерги стреляют!

— Ой, мамочка!

Гаттер бросился к проводам.

— Надо срочно найти кабель, по которому идет картинка из вольера, и соединить его с кабелем, который идет на экраны!

— На какие экраны?

— Да на любые экраны! Лишь бы их увидели!

— Тогда можно соединить их с любым кабелем, правильно?

— С любым? Ну да... Но найти кабель из вольера...

— Слушай, Гаттер, а ты можешь соединить все кабели вместе? А они пусть там сами разбираются!

Порри бросил взгляд на Амели, на монитор, который показывал отступающих к порталу похитителей, и решился. Острым, как заклинание Бритважиллетт, заклинанием Редхотчилипеппер он рубанул провода и сунул оборванные концы в зубы.

Картинка на мониторе стала меняться с калейдоскопической скоростью — к счастью, беззвучно. Порри, не отрывая взгляда, принялся один за другим выплевывать провода. Через десять секунд он добился того, что на одной половине экранов шла битва в вольере, куда как раз врывался Аесли, а на другой — прямая трансляция из кабинета Квадрита. Там было весело, хотя и не так, как в вольере.

— Ну! — прорычал Гаттер. — Смотрите! Бегите! Там же Сена пристрелят!

И мальчик заскрежетал зубами. Это привело к тому, что на всех мониторах остался вольер, зато звук пошел — но не из вольера, а из кабинета премьера.

— "...вы арестованы!" — прогремели динамики голосом Тотктонады.

Браунинг, Адвокатус и Браунинг

Бальбо Рюкзачини в душе был скромным писателем. Конечно, он надеялся, что литература влияет на жизнь, но веских доказательств тому до сих пор не получал. А вот сейчас, хотя совсем на это не рассчитывал, получил.

Стоило Бальбо произнести слово "защемился", как плавное течение жизни резко ускорилось. Тетраль Квадрит левой рукой картинно схватился за сердце, а правой — рванул ящик стола. Брэд Пейджер вскочил в боевую позицию "Отражение неизвестной угрозы". Грег Аесли щелкнул пальцами, на которых загорелись опасные оранжевые огоньки. Дик Гаттер соорудил Сферу Фигвамера, причем не пожадничал, прикрыв и Брэда с Грегом. Ромуальд просто рокировался со стулом, на котором сидел.

Отец Браунинг и Тотктонада, как две большие черные... простите, одна большая черная и одна большая серая птицы, налетели на Квадрита. Сыщик схватил премьера за левую руку, а Тотктонада резко задвинул ящик стола, прищемив магическому лидеру правую руку.

Тетраль взвыл. Рейтинг трансляции побил мировой рекорд.

— И вправду защемился, — завороженно произнес Бальбо. — Все-таки нет ничего сильнее художественного слова.

Оказалось, что есть. Совсем нехудожественные слова и выражения, которые выдал Квадрит, пока его оттаскивали от стола, оказались настолько сильными, что бла-бла-бла зависло и пришлось применить специальное антиушисворачивающее заклинание.

Тотктонада обездвижил Тетраля стандартной служебной пентаграммой, а Браунинг извлек из стола второй кирпич с отчетливым отпечатком премьерского лба и черный квадратик.

— Кумулятивное заклинание затемнения, — определил следователь. — Редкая вещь. Очевидно, Тетраль собирался его использовать в конце передачи, но темнота наступила сама и раньше.

— Думаете, победили? — прохрипел развенчанный лидер нации. — Вы еще не видели моего Адвокатуса!

При слове "Адвокатус" министры нервно переглянулись. Угроза была нешуточной. Улик против Квадрита хватало, но что такое улики для Адвокатуса, дьявольского создания, который завтракал вещественными доказательствами, обедал свидетельскими показаниями, а ужинал процессуальными ошибками при задержании?

— Адвокатус вам не поможет, Квадрит.

"Ну наконец-то, — перевел дух отец Браунинг. — А то я уже начал волноваться".

В распахнутых дверях стоял второй отец Браунинг. За его спиной с трудом сдерживали смех оборотни в погонах, которые по достоинству оценили третий подряд приход одного и того же следователя.

В кабинете началось замешательство. Теперь, когда два одинаковых сыщика были ясно видны и слышны, слово "галлюцинация", а вслед за ним страшное слово "отставка" прозвучали в голове каждого из министров.

— Спокойно, — поднял руку Браунинг у стола, — это со мной. Это мой человек, он работает под прикрытием. Я ему доверяю как самому себе.

Браунинг в дверях хмыкнул, но тему развивать не стал, а повторил:

— Адвокатус гражданину Квадриту не поможет.

— Почему вы в этом уверены? — спросил Грег Аесли, первым приходя в себя. — Хороший адвокатус — это...

— Чур меня, чур! — воскликнул Дик Гаттер.

— ...Точнее не скажешь, — согласился Грег. — У вас есть какое-то совершенно неопровержимое доказательство?

— У меня есть кое-что получше, — произнес сыщик. — Когда уважаемый Тотктонада сказал, что преступник, кто бы он ни был, понесет наказание, я понял, где искать разгадку. При первой же возможности я отправился к предсказателю Гудвину и потребовал дать прогноз на наказания, которые ждут вас в будущем. Результаты получились прелюбопытные — шансы угодить за решетку есть у всех присутствующих.

Лица всех присутствующих вытянулись.

— Кроме Бальбо, — добавил Браунинг.

— Как всегда, — горько сказал писатель. — Одним — все, другим — ничего.

— Вот какие цифры мне выдал мистер Гудвин. Вероятность успешного судебного преследования Бальбо Рюкзачини — 0%, Тотктонады — 1%, Грега Аесли — 2%, Дика Гаттера — 3%, Брэда Пейджера — 9%...

— Вот как? — обронил Брэд и о чем-то задумался.

— ...Ромуальда — 25%...

— Не виноват я! — выкрикнул домовой из-под стула. — Да и не я это!

— ...и, наконец, Тетраль Квадрит. Тут звезды, карты, свечки и кофейная гуща оказались единодушны: 120 лет в Безмозглоне по статьям "Клевета", "Использование служебного положения не по назначению" и "Попытка государственного переворота". Вероятность 100,0%.

— Все это очень интересно, — скучно произнес Бальбо, — но до конца эфира осталось 20 секунд. Так что если кто-то хочет подвести итог нашему круглому столу, прошу.

Тотктонада кивнул и неожиданно громким и звучным голосом подвел итог

— Тетраль Квадрит, вы арестованы!

Сен Аесли и Бальбо Рюкзачини

К счастью для Бальбо, Сен получил хорошую дозу расслабляющего заклинания Теплоемолоко, поэтому жизни и здоровью литератора сейчас ничего не угрожало. Дочитав свиток до конца, Аесли смог лишь посмотреть в глаза незваному летописцу и спросить:

— А хоть слово правды здесь есть? Нет, не "художественной", а просто правды? Истины? Объективной реальности, данной нам в ощущениях? Не вранья?..

— Сунь... — встрял Бальбо, почти не обидевшись.

— Не Сунь, а Сен.

— Извини, Свен. Здесь все правда от первого до последнего слова.

— Посмотрим, какое у нас последнее слово. "Героический Суин ничего не смог мне сказать, только украдкой смахнул слезинку с глаз". Это с чьих глаз я смахнул слезинку?

— Со своих! — Бальбо смотрел так честно, что Аесли засомневался: а вдруг он и вправду что-то такое смахивал?

На всякий случай Сен перебрал в памяти все, что произошло после включения динамиков с голосом Тотктонады: паническое бегство похитителей, успевших прихватить одного зазевавшегося ухогорлоноса; отчаянный нырок в портал МакКанарейкл и Мергионы; его собственная попытка сигануть туда же, пресеченная твердой рукой возникшего рядом отца, прыжок в портал обоих Браунингов, Брэда Пейджера и Дика Гаттера; три бесконечные минуты ожидания, за которые он научился считать по-китайски, по-турецки и по-белорусски (последнее оказалось наиболее умиротворяющим); возвращение великолепной шестерки с похрюкивающим от счастья ухогорлоносом...

— Да не смахивал я никаких слезинок, тем более украдкой! Ты бы лучше написал как Канарейка с Мерги автоматчиков раскидали и ухогорлоноса спасли! Вот кто герои!

— Женщины — герои? — фыркнул Бальбо. — Нет, Сенок, это фантастика. К тому же ни одного злодея они так и не поймали. И вообще, не спорь! Твой подвиг показывали по всем новостям, а как эти дамочки кого-то там спасали, никто не знает.

— Зато все теперь узнают, как Браунинг бился с Квадритом. "Мощным апперкотом ловкий и стройный следователь перебросил крупного, накачанного стероидными заклятиями премьера через шкаф"! Это Браунинг-то! Тетраля! Через шкаф!

— Тебя там не было, — наконец решил обидеться Бальбо, — а я был!

— Да вся магическая Британия видела, как в кабинет вошли ментодеры и надели на Квадрита наручники и наножники! Без всяких апперкотов!

Бальбо посопел, но потом посветлел лицом:

— Ты все-таки гений! Конечно, Брумелинг не мог мощным апперкотом... Нужно так: "Сделав вид, что мощный апперкот следователя настиг его, Квадрант захрипел и повалился на бок. Внимательно всмотревшись в перекошенное лицо Тетраэдра, Бревенинг повернулся к двери. "Врача!" — позвал он. "Не торопись! — рассмеялся за его спиной злодей. — Вряд ли тебе поможет лучший из врачей!" В ту же секунду в руке Квадропулоса блеснуло отравленное заклинание Циан-банан. Казалось, ничто не может спасти следователя, но тут... Как часто история должна благодарить не великих героев, а их скромных неприметных союзников! "Не бывать тому!" — воскликнул Бобо, о котором соперники забыли в пылу схватки. Собрав в свой крохотный кулачок всю отведенную ему природой ярость, малыш..."

— "...мощным апперкотом перебросил премьера через шкаф!" — завершил Сен, еле ворочая языком: очень трудно говорить и хохотать одновременно.

— Ну да, — согласился пресс-секретарь, — так действительно лучше.

Сен не возразил — от смеха он не мог выговорить ни слова и только вытирал слезы.

— "Героический Суин ничего не смог мне сказать, — торжественно зачитал Бальбо, — только украдкой смахнул слезинку с глаз".

Подвиг Љ4

Игра в наперсток

Если в первом акте на стене висит ружье, то нет никаких гарантий, что оно выстрелит в последнем.

Еще до антракта его могут украсть, продать, пропить, его могут сломать дети, которые вечно лезут, куда их не просят. Но, скорее всего, рабочие сцены просто забудут его зарядить.

К. С. Станиславский "Ни единому слову"

От перестановки мест слагаемых лучше не становится.

"Введение в основы начального курса арифметики"

1 июня 2003 года

13 часов до начала отсчета

В утро своего рождения Сен Аесли проснулся на рассвете. Часы на Главной башне еще не показывали никакого времени, когда он открыл глаза и начал действовать.

Перво-наперво Сен прислушался к себе. Хочуга признаков жизни не подавала. Но и признаков смерти тоже не подавала. Уже четвертые сутки. Это беспокоило.

Второ-навторо Сен проверил наличие логического мышления. Мышление было на месте. Чтобы протестировать работоспособность логики, Аесли принялся анализировать начинающийся день.

— Используем метод аналогии. Как отметил свой день рождения Порри? — Аесли посмотрел на сопящего в соседней постели друга. — Если верить всему, что написано, 17 августа прошлого года он встретил на дереве с самострелом в руках и тревогой в душе. С самого утра приходили только плохие новости. Это чуть не довело несчастного ребенка до самоубийства. Но к вечеру появился профессор Харлей, успокоил Порри, и день закончился праздником, замечательными подарками и вкусным пирогом.

Аесли пошевелился. Сделал несколько движений руками. Хочуга перехватить управление на себя не пыталась. Наверное, она что-то задумала и теперь дожидалась удобного момента. Это беспокоило все больше.

— Продолжим аналогии. 1 января сего года. День рождения Мергионы. Про нее вообще все забыли из-за разборок с Бубльгумом. Мерги целый день плакала и переживала, а к вечеру опять-таки начались приятные сюрпризы. Например, Лужж не отправил ее домой на каникулы, а наоборот, МакКанарейкл взяла ее с собой в Безмозглон. Что тут хорошего? Рассуждая логически, ничего. Но где Мергиона, а где логика. А вот что существенно — ей от этого стало хорошо.

Сен приподнялся на кровати. Тело отлично слушалось, мысли текли плавно, безумных желаний не возникало. Может, никакой хочуги уже нет? Выбегана, выпрыгана, выведена месяцем ненормальной физической активности? Аесли решил принять это за рабочую гипотезу и продолжил тестирование логики.

— Итак. Обобщая дни рождения Порри и Мерги, получаем следующую зависимость: чем хуже утро дня рождения, тем лучше вечер. Сначала неприятности, зато потом все налаживается.

Довольный четкой работой логического мышления, Аесли сел, потянулся — и увидел на своем столике большой блестящий пакет.

— Ну что ж, — сказал Сен, — хорошо, что я заранее все обдумал. Наверняка там какая-то гадость. Если бы я не был к этому готов, то мог огорчиться.