— Стоун и я регулярно обменивались письмами. Он был блестящим человеком, остроумным, интеллигентным и красивым, и мы стали большими друзьями. Однажды, примерно через пять лет после того, как я начала преподавать в Хогвартсе, он застал меня в гостях у мадам Паддифут и спросил: выйти за него замуж. Я была совершенно потрясена. Я любила его, конечно, любила, но в моем сердце это все еще был Дугал, и я говорила ему об этом, рассказывая ему, как сильно я ценю его дружбу спустя много лет, и я все время ему отказывала, это уже было почти как шутка, я не думала, что он всерьез. Но когда война закончилась и ты попал в тюрьму... он снова сделал предложение. Он любил меня на протяжении десятилетий и что ему надоело смотреть, как я горюю о человеке, которого у меня никогда не было по-настоящему, и рад сделать его самым счастливым человеком в мире и выйти за него замуж. В тот момент я понял, что Стоун действительно любил меня и что я была слишком слепа, чтобы увидеть это, была слишком поглощена собой, и мне было стыдно. Мне было за сорок, я слишком стара, чтобы красоваться невестой, но я все равно вышла за него замуж в августе 1982 года, и это был один из самых счастливых моментов в моей жизни.
Сириус тепло улыбнулся ей.
— Он кажется невероятным человеком. Он знал, насколько вы удивительны, иначе он сдался бы после первых двух или трех отказов.
Она усмехнулась.
— Он действительно был невероятным человеком. Я очень любила его. Стоун ушел из Министерства, и мы купили небольшой коттедж в Хогсмиде, чтобы я могла без труда ездить в Хогвартс каждый день. Я не взял его имя. Была МакГонагалл более сорока лет, и я твердо верила, что мое имя важно для того, кем я была как женщина и как профессор. Он сказал мне, что любит это во мне, — сказала она, вытирая слезу с глаза. — Ему понравилось, сколько времени я потратила, пытаясь добиться того, чтобы твое дело предстало перед судом. Он помог мне. Мы использовали все его связи в Департаменте магического правопорядка, но я все равно не смогла вытащить тебя достаточно быстро; чтобы провести суд так быстро, как вы должны были его провести. В Министерстве было слишком много хаоса из-за негативной реакции на войну.
Сириус улыбнулся.
— Вы пытались, и у вас получилось, и я благодарю вас за это каждый день. — Он поцеловал ее в щеку, и она улыбнулась ему.
— Мы со Стоуном прожили вместе всего три года, — сказала она ему грустным голосом. — Летом 1985 года, примерно за месяц до нашей третьей годовщины свадьбы, Стоуна укусила ядовитая тентакула... и он умер. Это был несчастный случай. Он ушел из жизни. Альбус помог мне упаковать маленький домик, убедил меня переехать обратно в замок и... ну, вот и все. Я погрузился в свою работу, в травлю Министерства за то, что оно устроило тебе суд, и я поклялась, что больше никогда не выйду замуж.
Сириус обнял ее.
— Ты по-прежнему самая замечательная женщина, которую я когда-либо знал, и мерзавец. Похоже, этот парень из Эльфинстоуна точно знал, какая ты замечательная, и что он не был настолько глуп, чтобы отпустить тебя. Он знал, какая ты невероятная, и он был готов взять все, что вы были готовы ему дать. Он знал, что вас стоит ждать. Я бы хотел, чтобы я встретил его.
МакГонагалл улыбнулась и сморгнула слезы.
— Он бы тебе понравился. Он всегда смеялся над моими рассказами о тебе и твоих Мародерах. Он сказал, что ты прав и что я действительно люблю тебя, как сына, и это еще больше меня взбесило. Я сказал ему, что он должен был быть на моей стороне.
Сириус усмехнулся.
— Все в порядке, я тоже люблю тебя, мама.
Ее глаза смягчились, и она легонько шлепнула его.
— Я не твоя мама.
Сириус нежно поцеловал ее в щеку.
— Нет, ты права. Ты для меня гораздо важнее, Минни. Я люблю тебя. — Он снова поцеловал ее в щеку. — А теперь, почему бы тебе не прокатиться со мной? Дукати в отличной форме с тех пор, как мы с Гарри проехали на нем всю Европу.
МакГонагалл ласково улыбнулась ему.
— Не через миллион лет. А Сириус?
Он повернулся, чтобы улыбнуться ей, и потянулся за печеньем.
Она только улыбнулась.
— Я тоже тебя люблю.
* * *
На следующий день Римус постучал в дверь кабинета МакГонагалл с теплой улыбкой на лице.
— Привет, Минерва, есть минутка?
МакГонагалл подняла голову от бумаг на столе с яркой улыбкой.
— Конечно, Римус, заходи внутрь.
Римус закрыл за собой дверь ее кабинета и подошел к окну, чтобы посмотреть на территорию замка. Густой туман дементоров, казалось, поглотил замок целиком, заставив его чувствовать себя замкнутым и ограниченным. Он стряхнул с себя мрачные мысли и повернулся, чтобы улыбнуться ей.
— Я хотел поговорить с вами на довольно щекотливую тему.
Брови МакГонагалл вопросительно поднялись.
— Принято к сведению. Что у вас на уме, мистер Люпин?
— Это навевает воспоминания, — сказал он с улыбкой. — Хотя тогда обычно задавался вопрос: "В какие неприятности теперь влезли Поттер и Блэк, мистер Люпин?". — Когда МакГонагалл усмехнулась, он усмехнулся. — Я начал свой третий год с Боггарта.
— Я слышала. Ходит довольно забавный слух, что Северус любит носить платья и носить с собой красную сумочку в свободное время.
Ремус усмехнулся.
— Это было довольно забавно, я скажу. — Он сунул руки в карманы. — Но именно это, я чувствую, мы должны обсудить. Я знаю об оскорбительной тактике Снейпа по отношению к Гарри с первого курса. Он издевается и снимает баллы, но по большей части Гарри настаивает на том, что с ним все в порядке. Я начинаю подозревать, что все гораздо серьезнее.
— Ой?
— Минерва, Боггарты демонстрируют самый большой страх человека. Можешь ли ты честно сказать мне, что тебя не беспокоит тот факт, что самый большой страх Невилла Лонгботтома — это его учитель? Это издевательство совершенно другого уровня.
МакГонагалл кивнула, поджимая губы.
— Я в курсе. Я много раз говорил с Северусом о том, как он разговаривает со своими учениками, но Дамблдор закрывает на это глаза.
Ремус нахмурился.
— Что ж, с этим нужно что-то делать. Невилл — очень умный молодой человек, и я думаю, что он мог бы преуспеть в Зельях, если бы ему дали возможность учиться под меньшим, скажем так, "запугивающим влиянием". Как только вы обратите на него внимание, он довольно умный, и я знаю, что он преуспевает в гербологии. Снейп плохо обращается с Гарри, потому что он ненавидел своего отца, и действительно, в чем вина Гарри. Он не Джеймс.
— Я согласна. Это не произойдет в одночасье, и, честно говоря, часть проблемы с Северусом заключается в том, что это происходит в его классе, когда никого из других учителей нет рядом, чтобы послушать его.
Римус кивнул.
— Он очень умный и исключительный зельевар, и мне бы очень не хотелось, чтобы он потерял работу, потому что у меня больше не будет зелья каждый месяц, а также потому, что он очень одаренный, и я видел, как ученики преуспевают благодаря его учениям, но проблема в тех, кого он считает недостойным обучать. А именно в тех, кто не учится в Слизерине.
— Что Сириус думает по этому поводу? Честно говоря, я была шокирована тем, что он не ворвался в замок, требуя справедливости больше одного раза, — фыркнула МакГонагалл. — У него всегда был очень вспыльчивый характер, когда дело касалось Снейпа.
— Я не сказал ему, и у меня такое чувство, что Гарри также преуменьшает его взаимодействие со Снейпом. Сириус выйдет из себя, если узнает, как Снейп обращается с Гарри и Невиллом. Я думаю, что это лучше пока оставить между нами.
МакГонагал улыбнулась, постукивая пальцами по столу.
— Я не могу не согласиться. Позвольте мне поговорить с некоторыми из профессоров осторожно, и я увижу, заметил ли кто-нибудь из других профессоров проблемы издевательств за пределами Северуса. Студенты, издевающиеся над другими студентами, также должны должны быть решены, и мы должны расправиться с этим.
Римус кивнул, тепло улыбаясь ей.
— Согласен.
* * *
Рон уставился в потолок своей кровати с балдахином, слушая, как Гарри бормочет во сне. Он знал, что его другу снова снятся плохие сны. Был уже конец октября, и он знал, что его лучший друг, как и его сестра, все еще имеют дело с ужасами, которые они видели в Тайной комнате. Иногда ему хотелось, чтобы он не застрял за камнями; возможно, он мог бы помочь им больше — и тогда он иногда был благодарен за то, что он попал в ловушку и не видел ужасов, которые были у них. Не говоря уже о том, как он был благодарен, что не столкнулся с василиском. Он увидел, как Невилл выглянул из-за полога своей кровати, и Рон покачал головой.
Он все равно уже проснулся.
Он спрыгнул с кровати и подошел к Гарри, отдернул занавески и сел на край кровати, осторожно встряхивая Гарри. Глаза Гарри распахнулись, и Рон увидел в них суматоху, прежде чем скрыл ее.
— Э-э, извини, — пробормотал он.
Рон улыбнулся ему.
— Не будь дураком. Ты в порядке?
Он кивнул.
— Да, просто... дементоры, понимаешь?
Рон кивнул.
— Я знаю. Хочешь поговорить об этом?
Гарри покачал головой и снова натянул одеяло.
— Нет. Я в порядке. Возвращайся в постель, Рон.
Рон нежно коснулся плеча своего друга, прежде чем встать.
— Хорошо, если ты передумаешь?
— Спасибо, — тихо сказал Гарри, и Рон просто улыбнулся ему.
Он вернулся к своей кровати, размышляя о том, попытаться ли снова заснуть или просто спуститься вниз. Спустя почти двадцать минут он был почти уверен, что сон ускользает от него. Он не был уверен, что не давало ему уснуть, но в данный момент сон казался очень далеким. Он удивленно поднял голову, когда дверь в спальню медленно открылась, и крошечная фигурка, стоявшая там, заглянула внутрь.
— Джин? — прошептал он, свесив ноги с кровати.
Джинни увидела его и просияла, подбежав к нему и чуть не сбив его с ног, когда цеплялась за него. Он чувствовал, как бешено бьется ее сердце, поэтому обнял ее, положив подбородок ей на макушку, и обнял ее в ответ. Она не говорила, она просто крепко обнимала его, пока ее сердцебиение не выровнялось. Успокоившись, она продолжила обнимать его, и Рон вывел ее из спальни в гостиную.
— Ты в порядке, Динни?
Она улыбнулась прозвищу и кивнула.
— Сейчас да. Спасибо.
Рон улыбнулся ей, взъерошив ее волосы, заплетенные в две длинные косы по обеим сторонам плеч.
— Кошмар? — Когда она кивнула, он вздохнул. — У Гарри тоже был один.
Джинни кивнула и медленно вздохнула.
— Я шла к Перси и просто... передумала. Вместо этого я хотела быть с тобой.
Рон ухмыльнулся и снова притянул ее к себе.
— Ты действительно должна поговорить с Гарри, Динни. Он скучает по тебе, и я знаю, что ты скучаешь по нему.
Она покраснела и кивнула.
— Я знаю. Я хочу поговорить с ним, но... я чувствую, что после того, как он спас меня... я знаю, что он не винит меня...
— Нет, не видит, и ты должна перестать винить себя. Ты должна поговорить с ним. Объясни, через что ты прошла, потому что я могу сказать тебе, что у него тоже кошмары о Комнате и у него есть собственные воспоминания об этом опыте. Я знаю, что он хочет поговорить с тобой, — сказал он ей, улыбаясь, когда она села в кресло.
— Скоро буду, обещаю. Я тоже скучаю по общению с ним. — На мгновение она замолчала, пока теребила кончики одной из своих косичек. — Это Гарри тебя разбудил?
Рон покачал головой и сел в кресло напротив сестры.
— Нет. Я просто не мог уснуть. Хочешь поговорить о своем сне?
Джинни покачала головой, подобрав под себя ноги.
— Нет. Змей было много, — сказала она, вздрагивая. — Я просто скучала по старшему брату, который был рядом, когда я проснулась. Мне нужно было обнять кого-нибудь.
Рон улыбнулся ей.
— Я рад, что ты пришел ко мне, а не к Перси. Он бы отчитал тебя, если бы ты разбудила его, чтобы обнять.
Она смеялась.
— Так бы и случилось, если бы ты уже не проснулся.
— Возможно, — сказал он, почесывая затылок и усмехнувшись. — Раз уж мы оба встали, не хочешь сыграть в шахматы?
Джинни улыбнулась ему.
— Звучит идеально. Спасибо.
Рон улыбнулся ей, чувствуя себя немного лучше.
— Пожалуйста.
* * *
Драко скомкал последнее письмо от матери и швырнул его в камин в гостиной Слизерина. Она не говорила ему ничего такого, чего он уже не знал, и он был в ярости от нее. Все ее письма были одинаковыми: "Учись усердно, будь хорошим мальчиком и держись подальше от неприятностей". Это был полный бред. Его дедушка что-то замышлял, и она знала, что он это знал, так почему же она упорно отрицала это?
Он задавался вопросом, рассказал ли Блэк что-нибудь Поттеру после того, как их обоих выбросили на улицу, чтобы взрослые могли поговорить наедине. У него возникло искушение спросить его, но тогда ему придется говорить с Поттером, а он очень не хотел этого делать. Поттер пытался поговорить с ним, так что, возможно, он действительно знал больше, чем показал.
Он даже скулил матери о Хагриде и его глупом Гиппогрифе. Мадам Помфри вылечила ему руку за полсекунды, но он притворялся, что ему больно, потому что Панси и некоторые другие девушки подлизывались к нему. Он немного наслаждался этим. Тем не менее, то, что Пэнси лебезит над ним, было, вероятно, самой раздражающей вещью в мире.
А его матери было все равно.
Конец ее письма гласил: "Тео написал мне о ситуации с Гиппогрифом. Мне жаль, что ты был ранен, но если бы ты просто слушал в классе, Драко, ты бы не пострадал. Я не рассказываю твоему отцу о твоем идиотском поступке, так что перестань ныть об этом и сосредоточься на школьной работе".
Глупо, Тео, подумал он.
Он пнул край стула, когда Блейз повернулся, чтобы бросить на него кислый взгляд.
— В чем твоя проблема, приятель?
Драко проигнорировал его и снова пнул стул.
Блейз лишь сердито посмотрел на него.
— Дружище, серьезно, что случилось?
— Мать обращается со мной, как с капризным ребенком!
Блейз фыркнул.
— Ну, ты точно ведешь себя как один такой в данный момент.
Драко только посмотрел на него.
— Мне не нужно твое отношение, Забини. — Он разочарованно вздохнул и сел рядом с другом. — Происходит что-то важное, и меня бесит, что мама не говорит мне, что происходит. Во всех ее письмах говорится одно и то же, просто опусти голову и сосредоточься на учебе. Я должен просто написать дедушке.
— Ты ненавидишь своего деда, — тихо сказал Блэз.
— Да, ну, может быть, он действительно расскажет мне, что, мать твою происходит — например, почему он вообще решил помочь Лестрейнджу и Петтигрю сбежать из тюрьмы.
— Приятель, — осторожно сказал Блейз. — Не выпускай навозные бомбы, пока не научишься контролировать вонь.
— Что это хотя бы значит?
— Моя мама все время это говорит, только не делай глупостей и если не можешь забрать это назад, — предупредил его Блейз, не сводя глаз с друга. — Ты знаешь, каким опасным может быть твой дедушка, и ты знаешь, что он вырвал заключенных, но, может быть, на самом деле лучше, чтобы ты больше ничего об этом не знал.
