Наконец Ташка сказала: -Мне пора на работу.
— Правда?
— Правда.
Он с неохотой выпустил её руку. И Ташке пришлось ехать в институт чего она ранее не планировала, но вынуждена была сделать чтобы не нарушить обещание. Робомобиль не подходил к остановке целых десять минут. Ташка успела немного замёрзнуть стоя на одном месте. Вдруг кончик носа укололо холодом. Она подняла глаза и увидела как в темпе медленного вальса сверху нисходят многие миллионы снежинок. Первый серьёзный снегопад начался сегодня.
— Наверное стоило захватить фуфайку— подумала Ташка. Она смутно представляла как выглядит старинный предмет верхней одежды. Наверное нечто вроде аварийного защитного комплекта только на основе технологий четырёхвековой давности.
Мой друг, ты наверняка догадался, что вскоре Роберт Смит узнает о Ташкиных экспериментах не предусмотренных планом профессора Гальтаго, но заочно им разрешённых? Ты догадался, ведь это лежало практически на поверхности.
Конечно Роберт узнал потому, что эксперименты для которых задействована часть мощностей одного из институтских суперкомпьютеров не тот факт, который легко скрыть. И это произошло очень быстро, буквально на восьмой день после прибытия в Новосибирский аэропорт. Как? Весьма просто, можно сказать прозаично...
— Роберт— позвала Ташка помня, что они договорились обращаться друг к другу на 'ты': -Скажи когда будешь свободен, мне хотелось бы поговорить о твоём методе динамической оптимизации (в западных корпоративных научных журналах он так и назывался 'смитовский метод динамической оптимизации').
Американский учёный предложил: -Поговорим сейчас. Ты его не понимаешь?
— Мне кажется он не совсем подходит в определённых случаях— извинительно улыбнулась Ташка — Есть предложения как можно это исправить.
Заложив ногу за ногу Роберт снисходительно пробормотал: -Хотелось бы послушать.
И услышал. Спустя четыре полных десятка минут и ещё немного он только и сумел выдавить: -Что натолкнуло тебя на мысли?
Нисколько не смущаясь Ташка начала рассказывать о своих экспериментах и высчитанных в долгие ночные часы теоретических набросках. Собственно а что тут такого? Профессор занимается тем же самым и ничего специально не скрывает от иностранцев вплоть до самых первых архивных данных полученных чуть ли не полвека назад. Обмен специалистами для того и придуман, чтобы обмениваться мнениями, идеями и подходами. Наука не рынок где каждый участник пытается продать своё дороже и купить чужое дешевле. Жизнь вообще нисколько не похожа на рынок, скорее на какую-то из детских командных игр столь популярных среди малышни в любом из городов страны советов. Выигрывает каждый или проигрывают все.
Римма внимательно слушала Ташкины объяснения. Виталий задумчиво кивал головой. Сергей Иванович внимательно дослушал откровения практикантки и улыбнувшись печальной улыбкой посетовал: -Вы бы, Наталя Алексеевна, хотя бы дождались пока я уйду прежде чем похоронить мою теорию и заняться выращиванием цветов на её могиле.
— Профессор! — возмутилась Ташка — Какие ещё цветы на могиле? И пожалуйста не начинайте снова о том как уйдёте из профессоров в дворники. Городская санитарная служба никак не выдержит фигуру вашего масштаба.
— Уже и пошутить нельзя— заулыбался профессор.
Наклонившись к уху Алисии Роберт тихо спросил на английском: -Профессор переходит в дворники, разве это возможно?
Помощница пожала плечами. Роберт подумал: -Какая жестокая страна и как хорошо, что мой прадед сбежал из неё пока было возможно.
Вслух он попросил: -Пожалуйста позвольте взглянуть на графики соотношения входных и выходных данных?
Глава 15
В один из январских дней, когда ветра особенно сильны, а морозы по сибирскому злы, Роберт пил обжигающе горячий чай и через широкое окно в комнате для отдыха и размышлений для институтских сотрудников смотрел как по дорожкам институтского парка метёт позёмка. Как злиться ветер теребя ветви склонившихся под напором его ледяной ярости берёз. Как ветра выскабливают дочиста прямые дорожки институтского парка унося с собой следы последнего снегопада. Как серое, низкое небо давит на город и в отдалении башни мгноэтажек грозят проткнуть дымчатое покрывало. Роберт отпивал крохотнее глотки из чашки горячего чая с лимонным экстрактом.
Он сидел на диване повёрнутом к окну. Рядом расположилась Наталья с высоким, но наполовину пустым стаканом того, что когда-то было молоком до того как в него насовали всевозможных витаминов, впрыснули не жалея микроэлементов и совсем лёгких стимуляторов мозговой деятельности — возможно не слишком стимулирующих, но зато совершенно точно не имеющих побочных эффектов. В советах это называлось 'учёное молоко' и его раздавали чуть ли не дошкольникам, всем кто только не имел ничего против обычного коровьего молока, тогда как на родине Роберта что-то подобное могли позволить и позволяли лишь обеспеченные люди. Наверное это могло показаться несправедливым. Однако обеспеченные означает успешные, или, если хотите, лучшие и достойные (такие как Роберт, его друзья и знакомые и друзья и знакомые его друзей и знакомых) так, что всё в порядке, верно?
Мужчина и девочка сидели на диване повёрнутом к большому окну за которым развернулась вверх ногами серая ковровая дорожка небосвода.
— Иногда мне кажется, что интеллект невозможно вырастить в пробирке и следовательно нельзя разработать методику выращивания интеллектов и то, чем мы занимаемся не может принести плодов— Роберт отпил крохотный глоток, проглотил и потряс головой. Он испытывал такое чувство будто прикоснулся кончиком языка к раскалённой металлической пластине. Отыскав в автоповоре пункт меню озаглавленный как 'самый горячий лимонный чай' американец посмеялся внутри себя. Но как оказалось название пункта меню соответствовало действительности, а кружки вдобавок оказались термостойкие.
— Один мой друг считает, что у механистического подхода нет будущего— рассказала Наташа — Он говорит, что в наших силах лишь создать колыбель и надеяться. Он не верит в возможность зажигать по собственном желанию искорки разума.
— А ты?
— Я бы никогда не смогла заниматься чем-то заранее зная, что мои усилия пропадут даром.
Роберт помолчал сосредоточенно дуя на чай. По светло-коричневой глади расходились волны порождённые силой его дыхания. Наконец он спросил: -Как продвигается работа для защиты звания младшего научного сотрудника?
— Заставляю себя заниматься ей— Наташа вертела в руках бокал с остатками молока следя чтобы те случайно не пролились.
Роберт сказал: -Это была моя последняя идея. Других нет и наверное не предвидится в ближайшее время. Расчёты без сомнения верны. Но каждый раз какая-то неучтённая, но допустимая согласно теории мелочь прерывает развитие зародышей. Складывается такое чувство будто кто-то или что-то намеренно портит эксперимент за экспериментом надеясь, что мы откажемся и бросим затею как отказался и бросил почти весь научный мир десять лет назад. Паранойя, да?
Практикантка согласилась: -Мания преследования. Заговор искусственных интеллектов направленный на то, чтобы люди не смогли научиться выращивать разумные виртуальные сущности так же легко как выращиваются собственные копии. Заговор в заговоре.
Роберт упрекнул её: -Смеёшься. Между прочим возможно интеллекты и вправду не желают чтобы люди научились получать таких как они когда пожелают и в любом количестве. Или может быть интеллекты напротив не способны сами найти ответ на загадку и всячески подталкивают учёных к разгадке тайны их размножения. Кто знает чего хотят интеллекты?
— Я знаю— сказала Наташа.
Роберт скептически приподнял бровь. В университете он научился поднимать одну бровь так, чтобы другая оставалась на месте. В данном случае этот жест использовался для выражения скептицизма сдобренного большой порцией недоверия: -Похвальная уверенность, но что лежит в её основании?
— Я спросила— Наташа отнесла бокал в мойку. Вернулась и забралась на диван с ногами, как часто любила делать, но почему-то только тогда, когда профессора Гальтаго поблизости не наблюдалась
— Подошла и спросила?
— Интеллекты вездесущи, по крайней мере в пределах сетей общего доступа. Идти никуда не нужно. Достаточно только спросить.
— Неужели оно ответило.
— Почему бы и не ответить тому, кто не употребляет в разговоре такие слова как 'оно'.
Усмехнувшись Роберт принял правила игры: -Так чего добиваются интеллекты?
— А чего добивается человек?
— Полагаю в общем случае цели человека зависят от конкретного человека— задумчиво произнёс Роберт.
— Там у себя— Наташа небрежно махнула рукой в сторону выстроивших двумя рядами столиков: -Вы полагаете будто интеллекты как-то объединены в что-то подобное тайному обществу или вообще являются одним сверхорганизмом единым во множестве ликов. Но это не так. Они разные и ставят перед собой различные цели и идут к ним собственными путями. Нет противостояния компьютерного разума против белковых существ. Есть советские искусственные интеллекты, есть имперские интеллекты, есть американские разделённые между корпорациями. Абсурдно было бы утверждать, что все они добиваются чего-то одного.
— Ну-ну— протянул Роберт — Значит это и есть диалектический материализм в действии?
— Он самый— подтвердила Наташа: -Разум неизбежно влечёт личность. И непонятно что было первым: курица или яйцо. Но это не важно. Личность потому и личность, что отличается от собратьев.
— Интеллекты связаны между собой гораздо теснее чем люди...
— Человек каждый день контактирует со многими людьми, что не превращает группу людей в структурные единицы некого сверхорганизма.
— Отчасти превращает— возразил Роберт
— Только с точки зрения статистиков— засмеялась девочка.
Роберт недовольно качал головой пока она смеялась, потом допил чай и собрался вставать, как Наталья предложила: -Предлагаю ввести в нашу занимательную беседу третью сторону.
— Кого, искусственный интеллект? — пошутил Роберт. Впрочем шутить у него получалось не слишком хорошо. Вот и сейчас практикантка не улыбнулась, но только объяснила: -В защищённую сеть института невозможно проникнуть снаружи. Новосибирск физически не смог бы подключиться. Подожди пару секунд, спрошу у Николая Александровича на работе ли он и не согласиться ли принять нас.
— Какого Николая Александровича? — переспросил Роберт. Успевшая нацепить очки-монитор девушка не ответила.
Роберт начал перебирать возможные кандидатуры подходящие по шаблону 'Николай Александрович'. Вроде бы с человеком носящим такие имя отчество его не знакомили. Мелькнула догадка, но слишком невероятная чтобы быть правдой.
— Идём— позвала Наташа — Давно хотела вас познакомить. Думаю старику будет приятно. Другие с ним мало разговаривают, слишком восхищаются наверное. А он гордый и не хочет навязываться.
Самая невероятная догадка пришедшая в голову Роберта стала немного менее невероятной. Где-то на несколько сотых процента. Практикантка втащила американца в лифт.
Когда лифт остановился он недоверчиво спросил: -Этого ведь не может быть?
Наташа невинно переспросила: -Чего именно не может быть?
— Этого!
С преувеличенным вниманием оглядевшись она постучала костяшками пальцев по стене подтверждая её материальность и радостно заявила: -Может!
Роберт остановился посередине коридора. Наташа тянула его за руку, но не смогла сдвинуть с места. Тогда девочка оббежала и принялась подталкивать американского учённого в спину: -Роберт, ты сейчас опечален неудачами и чтобы выйти из меланхолического состояния необходима встряска. Идём же. Советский учёный не может долго печалиться так как у него полно дел.
Он машинально поправил: -Я не советский учёный.
— Каждый учёный немножко советский— заявила Наташа и Роберт догадался, что она оговорилась намеренно, чтобы он возразил и она возразила на возражение.
— Да не стой ты как первоклассник перед роботизированным станком. Невежливо заставлять человека ждать. И вдвойне невежливо если этот человек Николай Александрович Рубан.
Он был почти уверен, что практикантка шутит до того момента как увидел надпись над дверями кабинета. Наталья собиралась открыть двери, но Роберт остановил её. Ему требовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Не каждый день тебе предлагают познакомиться с живой легендой.
Тяжело дыша будто после длительного забега, Роберт возмутился: -Вы заставляете такого человека работать несмотря на его годы? Просто позор! У нас гений такого масштаба получил бы место в совете директоров и мог бы ни в чём себе не отказывать. А вы заставляете его ходить на работу! Трудись пока не умрёшь на рабочем месте.
— Мы злые коммунисты, разве забыл? — Наталья откровенно смеялась. Всё же избыточная модификация не пошла на пользу ни одному ребёнку, по крайней мере в области хороших манер.
— Постой— попросил Роберт скорее собственные мысли чем и без того стоящую рядом практикантку: -Несколько месяцев я живу в Союзе и за это время понял, что хотя здесь полно безумных коммунистов мечтающих захватить весь мир потому, что они не способны мириться с тем, что где-то совершается то, что они полагают несправедливостью. Но всё же люди здесь сильно отличаются от образов созданных нашими средствами информации. Не хочет ли ты сказать, что Рубан Николай Александрович приходит на работу просто потому, что ему самому хочется приходить?
Наташа кивнула.
— И он не принимает препаратов вызывающих повышенную работоспособность и усиливающих получаемое от процесса труда удовольствие?
— Любой нормальный человек получает удовольствие занимаясь любимым делом— недовольно ответила практикантка — Николай Александрович стар, но не болен.
— Всё-таки я думаю, что ты разыгрываешь меня— Роберт открыл дверь.
Вошедшая следом Наташа высунувшись из под его локтя сказала: -Добрый вечер Николай Александрович. Познакомьтесь пожалуйста с Робертом Смитом, иностранным учёным приехавшим по программе сближения научных коллективов. Надеюсь мы не отвлекли вас ни от чего важного?
Старик за столом приветливо улыбнулся: -Здравствуй Наташенька. Я как раз собирался чем-нибудь отвлечься, но ничего не приходило в голову и уже хотел идти домой как получил твой звонок. Весьма вовремя. Проходите Роберт, нет нужды стоять в дверях изображая межевой столб.
Каким-то образом Роберту удалось на ощупь найти спинку кресла и суметь приземлиться на сиденье, а не мимо.
— Кажется доводилось читать что-то из ваших публикаций— обратился Рубан к Роберту: -Вы такой же идеалист как и Гальтаго. Вы не можете поберечь собственные лбы если видите впереди достаточно прочную стену?
Роберт не понял, но на всякий случай кивнул и видимо угадал потому, что взгляд великого советского кибернетика стал благосклонным.
— Мы говорили о искусственных интеллектах— сказала Наташа — Или о любом чужеродном разуме. Или о любом человеке. Насколько возможно верить постороннему? И может ли существовать какой-то иной критерий доверия к кому-то чей образ мыслей ты не понимаешь иначе как прошлый опыт длительных взаимоотношений между вами. И как смертному поверить теоретически бессмертному существу потому, что со временем изменяются даже значения слов не говоря уже о устремлениях и целях.
