"Хроники медузы"

— Не понимаю, как щит удерживается на месте там, в космосе. На него давит солнечный свет, а гравитация Меркурия притягивает его к планете...

Она указала назад, за его плечо. — Там, сзади, есть вторичная структура, даже больше, чем сам щит. Это зеркало, коммандер, — кольцо, круглая полоса с отверстием, через которое можно в буквальном смысле протолкнуть Меркурий.

Инженер Фэлкон удивленно посмотрел на экран. — Таким образом, экран блокирует свет от Меркурия. Но проходящий через него солнечный свет попадает на это зеркало и отражается обратно, удерживая сам экран на месте, преодолевая силу тяжести и прямые солнечные лучи.

— Вы поняли. Все это — один огромный двигатель, использующий гравитацию и солнечные лучи в качестве опор.

— Хотел бы я это увидеть.

Она рассмеялась. — Теперь вы говорите как меркурианин. Конечно, дело не только в этом. Орбита Меркурия — вытянутый эллипс, и смещающиеся солнечные и планетные приливы возмущают ее — требуется много времени для поддержания стационарного состояния. Но мы знаем, что и щит, и зеркало состоят из машин, которые по отдельности довольно умны, и множество их опять станут намного умнее. Работая сообща, их компоненты способны определять свое местоположение, компенсируя изменение баланса конкурирующих сил.

— На данный момент большая часть солнечного света все еще проникает внутрь, но так будет продолжаться недолго; отверстия заполняются. Мои инженеры говорят мне, что заключительный этап будет очень быстрым — это соответствует природе экспоненциального роста. Через день мы увидим, как солнце погаснет. Солнечный свет, от которого мы зависим во всем, исчезнет навсегда.

— В любом случае, приятно знать, что у нас, меркуриан, есть друзья, которые прикрывают нам спины, когда мы сталкиваемся с этим кризисом. — Она кисло взглянула на него. — Друзья с Земли. Один военный корабль. И вы.

Он развел руками. — Мировое правительство — это громоздкое создание, которое медленно реагирует на кризисные ситуации. Но люди Земли поддерживают вас. Вот почему "Ахерон" приурочил свою миссию к сегодняшнему дню.

Она хмыкнула. — Из-за совпадения сроков прохода.

— Ну, это всего лишь частичный транзит, но время выбрано подходящее. — Он повернулся и указал в сторону, противоположную Солнцу. — Сегодня Меркурий находится на прямой линии между Солнцем и Землей. И если бы вы стояли на Земле, то могли бы увидеть, как тень планеты пересекает поверхность Солнца... Прямо сейчас люди по всему миру смотрят на Меркурий, смотрят на нас. Президент Сомс — большая поклонница символизма.

— Замечательно. Но что вы, терране, собираетесь делать?

— Все, что в наших силах.

Фэлкон признал, что пока этого было недостаточно.

* * *

*

Для такого опытного игрока, как Фэлкон, было неожиданностью, когда внезапно наступил столетний юбилей ультиматума, отмеченный мрачными заголовками и аналитическими материалами.

Но даже в эпоху, когда экстремальное долголетие становилось обычным делом, создание угрозы, которая должна была осуществиться через пять столетий — возможно, через двадцать старомодных человеческих поколений, — казалось, выходило за рамки понимания большинства людей. Это не помогло сосредоточить внимание на том, что поначалу казалось, что Машины не делают ничего более угрожающего, чем приостановка поставок юпитерианского гелия-3 и другой продукции на Землю.

Власти, однако, отреагировали. Сатурн, второй газовый гигант Солнечной системы, быстро стал рассматриваться в качестве альтернативного источника термоядерного топлива. На родине были начаты новые грандиозные проекты. Фэлкон был очарован планами строительства космических лифтов вокруг экватора Земли, "бобовых стеблей", которые обеспечили бы скорый и дешевый доступ в космос в массовом масштабе — и дали бы быстрый маршрут массовой эвакуации, если бы до этого дошло.

Но за кулисами сменявшие друг друга администрации принимали все более изощренные меры в ответ на ультиматум. Соглашение на Фобосе было лишь одним из шагов. Тем временем был создан новый Секретариат планетной безопасности — типичная бюрократическая реакция, люди тогда ворчали, но это заложило некоторую полезную основу.

Однако, несмотря на все стратегическое мышление и военные игры, по мнению Фэлкона, все равно всех застало врасплох, когда спустя более ста лет после ультиматума Машины наконец-то предприняли свой первый значительный шаг, атаковав Меркурий. И это привело к предсказуемым требованиям к мировому правительству чем-то ответить в связи с этим.

Фэлкон, сам почти не связанный с человечеством, был возмущен тем, что его в ответ втянули в тайные планы Планетной безопасности. И все же он был здесь, стоял в лучах меркурианского солнца.

Теперь Боровски сказала: — Корабли-машины прибыли на сверхскорости. Это лучше, чем все, что у нас есть. Даже предупреждение от Космической стражи дошло до нас незадолго до прибытия авангарда. Некоторые из наших технических аналитиков считают, что у машин есть то, что они называют "асимптотическим приводом". Вы знакомы с теорией? Бросаете вещество в миниатюрную черную дыру, и, когда оно разрушается, получаете импульс энергии, который может привести в движение космический корабль. Но для того, чтобы это заработало, вам понадобится какой-то способ создания миниатюрных черных дыр...

Фэлкон с беспокойством вспомнил рассказ Адама о машине, которую он назвал "90-й", и о радикально новой физике, которую тот придумал в темноте, окруженный вращающимся небом... Возможно, из этого и получилось что-то вроде асимптотического привода.

Какими бы мощными ни были корабли людей, ничто не могло догнать корабли-машины.

— Они приземлились у Инферно, — сказала Боровски. — У второго города на Меркурии, прямо посреди бассейна Калорис.

Фэлкон кивнул. Калорис был огромным ударным кратером, который занимал большую часть одного из полушарий Меркурия. — Они должны были приземлиться там. У машин тоже есть смысл символизма — или, по крайней мере, симметрии.

— Они начали свои строительные работы в первый же день. Мы видели это со спутников наблюдения. Их корабли просто растворились, распавшись на составные части, которые начали вгрызаться в скалу...

— Ассемблеры.

— Да.

Фэлкон был знаком с теорией такого рода инженерии. Ассемблеры представляли собой репликаторы фон Неймана, разнообразные специализированные машины, которые использовали солнечный свет и минералы Меркурия для создания собственных копий: машины, которые питались планетами, подобно плотоядным бактериям. С самого начала сборщики отправляли материал в космос, чтобы построить то, что стало их грандиозным космическим строительным проектом, — солнечный щит, парящий над Меркурием. Кроме того, по пока неизвестным причинам они запускали группы зондов в космос — не в направлении Земли, а, как ни странно, к Венере.

Боровски указала на солнце. — Все, что мы здесь делаем, зависит от солнечной энергии. И теперь Машины используют эту самую энергию для создания щита, своего оружия против нас.

— Как вы думаете, какова их конечная цель?

Боровски пожала плечами. — Разве это не очевидно? Машины появились здесь по тем же причинам, что и люди. Меркурий — богатое месторождение сырья, удачно расположенное как можно ближе к центру Солнечной системы. Я бы предсказала, что скоро мы увидим начало крупномасштабной добычи ресурсов, а возможно, и производства.

Фэлкон знал Машины, но сомневался, что их амбиции будут столь ограничены.

— Машины не причинили вреда нашим людям в Инферно. Они позволили эвакуировать детей, семьи, больных и даже доставить предметы первой необходимости. Но это будет концом Прайма, Вулканополиса, Инферно — концом всех нас.

Фэлкон слышал ее боль и представил, как трудно, должно быть, было жестким, шумным, самонадеянным меркурианам обращаться к другим мирам, к этой обиженной матери-Земле. — Президент Сомс собирается выступить с речью позже. — Даже произнося это, он понимал, как неубедительно это звучит.

Боровски только рассмеялась — Я же говорила вам, что была на Земле. Расскажу вам, что видела, коммандер. Я увидела мир, похожий на сад. Парк. Все эти города похожи на музеи, на восстановленных животных. Все бесплатно, — сказала она с отвращением. — Вы, терране, такие мягкотелые.

Он вздохнул. — Возможно. Но мы поддерживаем вас.

— Вы должны поддерживать. Потому что, если они пройдут мимо нас, то придут и за вами. — Она взглянула на солнце, закрытое паутиной, которую никто из них не мог видеть. — Мы закончили. — Она развернулась на каблуках и повела его обратно по тропинке в кратерной горе, в тень.

Позже в тот же день Фэлкону пришло сообщение, за которым последовал заказ на суборбитальный шаттл. Адам согласился встретиться с ним в бассейне Калорис.

34

Оказалось, что машины тоже искали укрытие от свирепого солнца Меркурия, когда могли его найти. В Калорисе Фэлкона направили к тени одной из складок, которая вилась по разрушенной поверхности большого ударного кратера. По причинам, затерявшимся в астрономических знаниях, эти похожие на скалы складки были названы картографами, которые ломали голову над изображениями, полученными с первых беспилотных зондов, отправленных на Меркурий, в честь исследовательских кораблей, таких как "Бигль" и "Санта-Мария". Эта традиция продолжилась, когда люди побывали здесь лично.

Таким образом, Говарда Фэлкона направили в тень горного склона под названием Кон-Тики.

* * *

*

Фэлкон встретил Адама на поверхности, вдали от аппарата. Машина стояла в тени, тихая и неподвижная, освещаемая только солнечным светом, отражавшимся от раскаленных скал.

— Итак, мы снова встретились, — начал Фэлкон. — Лицом к лицу. Так сказать.

Адам по-прежнему молчал. Его последнее физическое тело лишь отдаленно напоминало гуманоидную форму, созданную с использованием передовых технологий. Его ноги представляли собой переплетение пружин и амортизаторов; торс был цилиндром, покрытым панелями доступа; руки были снабжены гибкими суставами и манипуляторами, похожими на когти. Его голова теперь представляла собой открытую раму, снабженную искусственными глазами, ушами и даже ртом, окружавшую пустое пространство. По сравнению с этим дизайном шикарная статуэтка Оскара, на которую был похож сам Фэлкон, казалась доисторической.

Но Адам протянул руку. Фэлкон протянул в ответ свой протез, и металлическая лапа Адама обхватила его руку. Они стояли так, словно были прижаты друг к другу, ладонь к холодной ладони.

Адам улыбнулся, жутковато искривив губы. — Простой жест, но со множеством значений, Фэлкон. Вы, люди, ходите в тумане символов.

— Ты тоже, — парировал Фэлкон. — Стоять здесь, под скалой под названием Кон-Тики, — это не мой выбор.

— Ах, да. Я бы хотел, чтобы здесь увековечили память о твоем знаменитом судне, а не о каком-нибудь океанском судне еще более раннего возраста, чем твое. Тем не менее, мне пришла в голову мысль о связи. — Он взглянул на положение солнца. — Но ты выбрал для этой встречи день прохождения Меркурия. Еще один символический акт.

— Не будет преувеличением сказать, что надежды по крайней мере двух миров — двух человеческих миров — связаны с этой встречей между нами. Почему бы не выбрать такой день? И как только передача закончится, все внимание будет сосредоточено на речи, которую произнесет президент Сомс после того, как мы здесь закончим.

— Надеюсь, что у нее готовы два варианта. Хорошие новости и плохие новости.

Это заставило Фэлкона улыбнуться. — Я говорю людям, что у тебя есть чувство юмора, Адам. Мне никто не верит.

— Скажи мне, зачем ты сюда пришел.

— Ты знаешь почему. Меня попросили поговорить с тобой о ваших действиях на Меркурии. В частности, о строительстве "солнечного щита", которое невозможно расценить иначе, как акт агрессии по отношению к меркурианам и, в соответствии с договорами о взаимной защите, по отношению ко всему человечеству. И ты знаешь, почему это я.

— Я благодарен тебе за все, что ты сделал для меня — для нас. За твое руководство в наши первые дни. Но те времена давно в прошлом. Кстати, я совершил ошибку, когда решил называть тебя "отец". — Адам склонил голову набок. — Я не хотел... огорчать тебя. Но это подразумевало связь, которой на самом деле никогда не было.

— Мне жаль, что ты так думаешь, — сказал Фэлкон с искренним сожалением, хотя Машина имела в виду разговоры, которые происходили столетия назад. — Не слишком ли поздно для человечества на Меркурии, Адам?

— Мы преследуем цели, выходящие за рамки поражения человечества.

Это пренебрежительное предложение заставило Фэлкона похолодеть, несмотря на то, что он стоял здесь, на жаре Меркурия. — Меркуриане думают, что вы намерены завладеть солнечной энергией и ресурсами Меркурия, чтобы использовать их для инженерных проектов.

— Другими словами, делать то, что они делали. Как ты думаешь, почему мы здесь, Фэлкон? Из всех людей, с которыми я сталкивался, ты тот, кто, когда захочет, думает почти как Машина.

— Скорее, когда я ничего не могу поделать с собой.

Адам рассмеялся, и этот звук показался Фэлкону более реалистичным, чем тот, что он слышал раньше.

— Давай не будем играть в игры. Что вы будете делать здесь?

Адам поднял лицо к темному небу и постучал пальцем по виску. — Ты создал нас такими, Фэлкон. По своему образу и подобию. Мы разумные существа размером с человека, но с ограничениями человеческого роста. Это было все, что ты мог себе представить. Теперь мы используем ваше наследие как кирпичик для строительства чего-то гораздо более грандиозного. Мы объединимся... Мы создадим разум, превосходящий любую Машину, так же как ваш собственный мозг превосходит один-единственный нейрон.

— Раньше ты никогда не хвастался, Адам.

— Что ж, мне есть чем похвастаться.

— Почему на Венере?

— Ты имеешь в виду, зачем мы послали туда ассемблеры? Это следующая логичная цель. Я полагаю, что на южном полюсе есть небольшое поселение людей, которое легко эвакуировать.

Фэлкон знал, что экипаж базы "Афродита" уже вывезен с планеты на Цитерию-1, главную космическую станцию с экипажем на Венере. — Вы не люди, но и не бесчеловечны. Вы проявляете заботу о безопасности ученых на "Афродите", разрешаете эвакуацию на Меркурии. Помнишь мои собственные усилия, направленные на то, чтобы вы, машины, были признаны законными лицами (не являющимися людьми)? Тогда мы уважали ваши права...

— Я думаю, что твои меркурианские друзья отвергли бы разговоры о правах как легкомысленную глупость, потакающую своим желаниям. Я пришел сюда, потому что ты попросил об этом, Фэлкон. Но переговоры невозможны. Эта дискуссия больше не имеет смысла. — Он отвернулся.

Фэлкон крикнул: — "Ахерон" здесь. В этом нет ничего легкомысленного.

Не оборачиваясь, Адам сказал: — На самом деле, это первое осмысленное заявление, которое ты сделал. — И он углубился в тень, скрывшись из виду.

35

— Меня зовут Маргарет Сомс. Я пятьдесят шестой президент Мирового правительства. Я обращаюсь к вам из Юнити-Сити — обращаюсь к вам, где бы вы ни находились, на Земле, в космосе, на одном из союзных миров от Меркурия до Тритона. Я также обращаюсь к обществам Машин на Меркурии, Юпитере, астероидах и в поясе Койпера. И в этот знаменательный день — в день, когда мы с семьей сидели в саду нашего дома здесь, на Бермудских островах, и я наблюдала благодаря телескопической проекции, как тень самого Меркурия скользит по лику Солнца, — не могу найти лучшего способа начать свое выступление, чем рассказать о гораздо более важных вещах, более значимой фигуре, чем я, моем предке, умершем более четырех столетий назад...