Не то чтобы кому-то нужны были часы, чтобы догадаться, что у него сейчас на уме, подумал Эдди. Солнце медленно опускалось на западе в погребальном костре из красно-золотых облаков.
— Полагаю, нам пора возвращаться в наши комнаты, — заметил Симпсон, затем поморщился. — Не думаю, что уличные фонари будут здесь особенно яркими после наступления темноты.
— Да, — согласился Шванхауссер и перевел взгляд с одного на другого. — На самом деле, — продолжил он немного погодя неуверенным тоном, — правда в том, что американцам не всегда безопасно передвигаться после наступления темноты.
— Не так ли? — спросил Симпсон, и немец покачал головой. Промышленник взглянул на Хейгуда, но, судя по выражению лица инженера, тот знал о местной ситуации не больше, чем Симпсон и Эдди, и бывший генеральный директор снова перевел взгляд на Шванхауссера. — Это просто потому, что местный криминальный элемент находит отсутствие освещения... благоприятным для своих усилий? — спросил он. — Или есть какая-то особая причина, по которой американцам, в частности, следует быть настороже?
— Это... — начал Шванхауссер и замолчал.
— Вероятно, многое из этого — не что иное, как отчаяние, темнота и новые возможности, герр Симпсон, — продолжил он через минуту. — Несмотря на все строительные работы здесь, в городе, остаются те, у кого нет средств к существованию. У некоторых из тех, кто не имеет работы, тем не менее, есть семьи. У нас, конечно, достаточно преступников и без этих обстоятельств, но прошлой зимой было намного хуже, чем обычно. Армии, сражения и разруха, в конце концов, не способствуют социальному спокойствию.
— С другой стороны, сейчас, когда наступила весна и темпы строительства еще больше ускорились, ситуация, похоже, улучшается. Но боюсь, что существует еще одна опасность, к которой герр Макдугал относится недостаточно серьезно, и я пока не смог переубедить его.
— Что именно? — спросил Симпсон.
— Ришелье, — почти прорычал Шванхауссер, вертя головой, словно высматривая убийц. — Что бы вы ни делали, не стоит недооценивать этого француза, герр Симпсон! Вы и другие американцы — самая большая угроза, с которой он сталкивается, и он это хорошо знает. Разве он не пытался убить ваших детей, потому что знал это?
Симпсон медленно кивнул, и Эдди почувствовал, как по спине пробежал холодок, который никак не был связан с приближением ночи.
— Что ж, в таком случае, — сказал Шванхауссер, отвечая на кивок Симпсона, — имейте это в виду. Ходят слухи об убийцах и ценах за головы американцев. Без сомнения, таких слухов будет предостаточно, какой бы ни была правда, стоящая за ними. По крайней мере, так считает герр Макдугал, и, вероятно, в этом есть какой-то резон. И все же я не думаю, что на этот раз это всего лишь слухи.
— Вот именно, — объявил Элф Харрисон, откидываясь на спинку стула перед радиоприемником.
— Спасибо, — сказал Симпсон. Он стоял позади Харрисона и не мог видеть выражения его лица, но Эдди заметил, как радист закатил глаза. Никому из сотрудников Макдугала промышленник ни капельки не понравился. Конечно, все они были лоялистами Стернса, и большинство из них были упорными членами профсоюза еще до "Огненного кольца", что создавало две совершенно веские причины для их поведения. Симпсон не мог не знать об этом, но он, конечно, вел себя так, как будто все было по-другому, и Эдди задавался вопросом, было ли это вызвано чувством огромного превосходства, которое отказывалось признавать пращи и стрелы стоящих ниже на социальной лестнице. Сначала он так и посчитал, но потом начал сомневаться в своих первоначальных предположениях. Его это не очень заботило, потому что он любил, чтобы все было красиво и понятно, и предпочитал, чтобы окружающие его люди оставались если не предсказуемыми, то, по крайней мере, последовательными. Мысль о том, что в Джоне Чандлере Симпсоне может быть нечто большее, чем он предполагал, была особенно неприятной, особенно учитывая, каким законченным придурком Симпсон показал себя сразу после их прибытия в Тюрингию.
Эдди не был до конца уверен, почему эта идея показалась ему такой неприятной. Что ж, он знал одну из причин — ему не нравился Симпсон, и была ненавистна сама мысль о том, чтобы найти в этом человеке что-то, вызывающее уважение. Укоренившиеся подозрительность и враждебность, которые были частью самоидентификации Эдди как одного из людей Майка Стернса, несомненно, тоже сыграли свою роль, откровенно признался он, но подозревал, что за этим кроется нечто большее.
Возможно, на самом деле все сводилось к тому, что он никогда раньше не встречался с сочетанием в одном человеке по-настоящему выдающихся способностей и способности совершать по-настоящему чудовищные ошибки. Умом Эдди понимал, что подобное вполне возможно, но никогда не сталкивался с этим лично, и это было оскорблением для его подросткового представления об абсолютном добре и абсолютном зле. Что еще хуже, это заставило его задуматься, способен ли он сам так же обмануть дворняжку. Это не совсем приятная возможность!
— Персонал на линии связи будет дежурить всю ночь? — спросил Симпсон через минуту.
— Ну, да, — ответил Харрисон. — Конечно, маловероятно, что Майк — я имею в виду, президент — увидит это раньше завтрашнего утра. — Его голос был нарочито терпеливым, хотя никто бы не назвал его откровенно невежливым.
— Я не ожидал, что он это сделает, — спокойно сказал Симпсон. — Я хотел получить информацию на будущее, мистер Харрисон. Если этот проект продолжится, мне понадобится круглосуточная связь, и я просто хотел бы знать, существует ли она уже сейчас.
— О, — Харрисону хватило такта слегка покраснеть, но он не стал преувеличивать. — Да, — сказал он тоном, гораздо более близким к нормальному, — у нас круглосуточное дежурство. Это не то же самое, что поднять трубку мобильного телефона, но обычно мы можем отправить сообщение без особых задержек.
— Отлично, — сказал Симпсон и кивнул ему. — Идемте, мистер Кантрелл, — сказал он затем, вышел из радиорубки и направился обратно по короткому коридору к кабинету Макдугала.
Эдди заметил, что он наконец-то начал проявлять хоть какие-то признаки усталости, хотя они все еще были достаточно незначительными, чтобы большинство людей вообще их не замечали. Ничего, кроме легкой хромоты на правую сторону, которую даже Эдди не отметил бы, если бы весь день не следил за Симпсоном, Хейгудом и Шванхауссером.
— Что вы думаете о возможностях? — спросил он, следуя за пожилым человеком по коридору.
Он не видел четырехстраничный, написанный от руки черновик сообщения Симпсона, которое Харрисон только что передал в Грантвилл.
— Я думаю... Думаю, что это возможно, мистер Кантрелл, — ответил Симпсон после недолгой паузы, затем остановился прямо перед кабинетом Макдугала и повернулся к Эдди.
— Я не считаю, что это будет легко, вы понимаете, — продолжил он. — Но если предположить, что президент, как обычно, преуспеет в получении необходимых ресурсов от Комитета по распределению, и если предположить, что Густав Адольф поддержит это с таким энтузиазмом, какого я от него, безусловно, ожидаю, и что услуги... мистера Хейгуда доступны для нас, по крайней мере, на начальном этапе, тогда, я полагаю, станет вполне возможным разместить нашу военную верфь здесь, в Магдебурге. Конечно, доставка всех материалов, которые нам понадобятся, из Грантвилла будет настоящей занозой в заднице, но я не представляю, как мы могли бы реально рассчитывать на то, что сможем построить и запустить верфи дальше вверх по реке. Да и саму реку потребуется немного усовершенствовать, прежде чем мы сможем свободно перемещать суда, даже если будем действовать отсюда, а не из Галле.
— Но вы считаете, что сама идея действительно практична? — спросил Эдди.
— Да, мистер Кантрелл, считаю, — сказал Симпсон с легкой улыбкой, от которой Эдди почему-то почувствовал себя неожиданно хорошо. — Имейте в виду, я вижу, что некоторые аспекты вашего первоначального предложения требуют определенной... доработки, скажем так. Но в целом, я считаю, что это не только практичная, но и хорошая идея.
— Означает ли это, что вы собираетесь взяться за эту работу? — спросил Эдди с затаенным подозрением.
— Давайте просто скажем, — сказал Симпсон, — что мое участие в проекте является чем-то вроде обязательного условия для успеха. — Он снова улыбнулся, очень тонко, когда Эдди напрягся. — Конечно, это так, мистер Кантрелл, — упрекнул он. — Или вы пребывали в заблуждении, что в Грантвилле есть кто-то еще, у кого есть хотя бы намек на то, как это сделать?
Поистине удивительно, — размышлял Эдди, когда бывший промышленник возобновил свое продвижение к офису Макдугала, — как легко Симпсон мог всего двумя простыми фразами заставить его почувствовать смутное удовлетворение и привести в абсолютную ярость.
Несколько мгновений спустя подросток обнаружил, что Симпсон еще не закончил выводить людей из себя на весь вечер.
Макдугал посмотрел на него без особого энтузиазма, когда Симпсон снова повел Эдди в его кабинет.
— Я могу еще что-нибудь для вас сделать? — спросил он.
— Вообще-то, да, — ответил Симпсон, усаживаясь на один из стульев напротив стола Макдугала.
Эдди начал было садиться на другой стул, но остановился. Сидя рядом с Симпсоном, он мог показаться аутсайдером в противостоянии с Макдугалом, поэтому предпочел стоять, прислонившись к стене.
— О? — Макдугал откинулся на спинку стула, выражение его лица стало настороженным, когда он услышал тон Симпсона.
— Я хотел спросить вас кое о чем, о чем мистер Шванхауссер упоминал мне ранее этим вечером. — сказал Симпсон. — Он посоветовал нам быть осторожными в своих передвижениях.
— Только не это! — вздохнул Макдугал и устало покачал головой. — Дитер снова навел вас на мысль о Ришелье? — спросил он.
— На самом деле, так оно и было.
— Ну, он просто немного помешан на этой теме, — сказал Макдугал. Он пожал плечами. — Думаю, в этом нет ничего удивительного. Он действительно потерял большую часть своей семьи, когда Тилли сжег Магдебург. После этого у многих местных жителей началась настоящая паранойя. Теперь они видят убийц, прячущихся в каждом переулке, и, конечно, единственный человек, который мог их послать, — это Ришелье.
— Так вы думаете, в его страхах нет ничего предосудительного?
— Что Ришелье посылает убийц в Магдебург? Нет, не думаю, что в этом что-то есть. И если бы он вообще посылал их сюда, то послал бы их за Густавом Адольфом, а не за нами. Что не означает, что здесь, в Магдебурге, недостаточно "уличной преступности", чтобы быть начеку.
— Нападали ли на кого-нибудь из наших сотрудников — я имею в виду, из нашего времени?
— Джима Энниса пырнули ножом около недели назад. На самом деле, рана была довольно серьезной, хотя, похоже, он полностью поправится, — сказал Макдугал. Симпсон пристально посмотрел на него, и Макдугал снова пожал плечами. — К счастью для него, один из шведских патрулей проходил мимо и услышал его крик. Ему удалось убежать после первого удара ножом, а вор отстал и скрылся в переулке, когда увидел патруль.
— Однако этот ублюдок сначала забрал бумажник Джима и его карманные часы. Большую подзаряжаемую движением модель, тоже не на батарейках.
— Так вы думаете, это было ограбление? Разбойное нападение?
— А что еще это могло быть? Парень потребовал у Джима бумажник и его "драгоценности", а затем пырнул его ножом. По-моему, это похоже на ограбление. — В голосе Макдугала прозвучало нетерпение, и Симпсон фыркнул.
— Вам не кажется немного странным, что он ударил этого Энниса после того, как получил то, за чем пришел?
Макдугал выглядел озадаченным, а Симпсон покачал головой. — По только что сказанному вами, похоже, что ваш мистер Эннис отдал "грабителю" то, что тот требовал, вместо того, чтобы попытаться оказать сопротивление?
— Черт возьми, он так и сделал, — ответил Макдугал. — Джиму около пятидесяти лет, и первое, что он узнал об этом, когда вышел из-за угла, это показанный ему ублюдком нож! Что, черт возьми, вы бы сделали на его месте?
— Вполне возможно, что то же самое, — сказал Симпсон. — Но я хочу сказать, что он сделал то, что ему приказал этот ваш "вор". Он отдал то, что хотел этот человек, и не сопротивлялся. И "грабитель" все равно решил ударить его ножом. Вы сказали, что шведский патруль слышал, как он "кричал", а не "звал на помощь", поэтому я предполагаю, что он даже не пытался позвать на помощь до того, как его ударили ножом.
— На дворе не двадцать первый век, — заметил Макдугал. — Далеко не на каждом углу стоит по полицейскому, и здесь ошиваются настоящие отморозки. Некоторые из них готовы перерезать вам горло за пять центов.
— Не сомневаюсь в этом. Если уж на то пошло, у нас на родине было множество мест, где люди с такой же радостью перерезали бы вам горло и за меньшие деньги. Но обычно, мистер Макдугал, — обычно, говорю я, — даже в здешних краях воры не убивают людей просто так. Прекрасно понимаю, что из этого правила есть исключения. Но, на мой взгляд, все еще немного необычно, когда кто-то, кто смог получить все, что он требовал, только угрожая насилием, идет дальше и убивает человека, который ему это дал.
— Как я уже сказал, это опасный район, — ответил Макдугал. — Людей постоянно режут ножом, иногда без всякой причины.
— На самом деле, людей очень редко режут "без всякой причины", — не согласился Симпсон. — Для этого всегда есть какая-то причина.
— Может быть, и так, но за последние два-три месяца, должно быть, десятки местных жителей были ограблены, избиты или зарезаны, по сравнению с одним-единственным нашим человеком.
— С другой стороны, — отметил Симпсон, — в Магдебурге на каждого из нашего времени приходится не просто несколько десятков местных жителей, мистер Макдугал. Их тысячи. По статистике, американцы — извините, люди из нашего времени, — представляют собой крайне малую выборку от общей численности населения. Так что, если это было не более чем случайное уличное преступление, шансы на то, что вор выбрал одного из буквально горстки людей нашего времени в Магдебурге, должно быть, были довольно низки, вам не кажется?
— Послушайте, — сказал Макдугал, — почему бы вам прямо не сказать, к чему вы клоните, Симпсон? Что? Вы думаете, я просто сидел здесь на заднице, игнорируя какой-то грандиозный заговор против всех американцев во всем мире? Это все? Вы обвиняете меня в том, что я не выполняю свою работу?
— Я этого не говорил, — ответил Симпсон. — На самом деле, все, что я хотел сделать, это намекнуть вам, что Дитер, возможно, прав. Конечно, возможно, что мистер Эннис просто стал жертвой вооруженного грабителя с особо злобным характером. Но также возможно, что вся цель состояла в том, чтобы представить убийство как ограбление. Это все, что я хотел вам предложить. С другой стороны, теперь, когда вы спросили, и после того, как я услышал вашу реакцию на мои вопросы и мое предположение, что вы, возможно, захотите немного непредвзято отнестись к этому вопросу, должен сказать, что, да, мне кажется, что вы действительно сидели сложа руки — или может быть, отключив ваш мозг — в том, что касается этой конкретной возможности.
