— Не забудь, — шепнула вэйта. Горечь и страх терзали ее сердца. — Пожалуйста, это очень важно! Не забудешь?
— Нет, — улыбнулся Крафт. — А сейчас вставай. Минас уже вернулся, пора идти.
Вэйта оглянулась на эльфа, молча стоявшего у стены.
— А куда он ходил?
— Я разведывал путь, — отозвался бессмертный. — Коридор продолжает идти вниз, словно мы спускаемся в какую— то бездонную пропасть.
Ри вздохнула. Ее маленький отряд уже третий день скитался в недрах разбойничьего логова, освещая путь холодными шарами гномов. За все это время они никого не встретили — разбойники словно испарились, пропали все их вещи, даже старые бочки кто— то разрезал на доски и вынес. В главном зале, где некогда атаман Даим устраивал пиры, остались только потемневший от вина стол да груда мусора в углу.
Грот, где всего полгода назад жила Ри, тоже оказался пуст. Исчез даже портрет Альтаира, который она нацарапала на куске пергамента и спрятала в трещине. Все говорило о спокойном и неторопливом уходе, следов паники или бегства не было и в помине.
Отряд оказался в пещерах не по своей воле. Несмотря на то, что Крафт, тратя последние силы, мчался на запад почти без остановок, ищейки Владыки сумели выследить их и, миновав Зиккурат, беглецы встретили целую стаю грифонов, вынудившую их срочно менять курс. Пернатый уже сильно устал, вдобавок он был перегружен, поэтому уйти от погони не удалось. Крафт успел лишь долететь до секретного входа в разбойничье логово.
Ри очень надеялась найти здесь поддержку, и пустые пещеры оказались для нее настоящим потрясением. Однако менять планы было поздно — враги уже обнаружили вход и перекрыли пути к бегству. Конечно, с помощью Пояса Крафт мог бы пробиться на волю, но артефакт защищал только от прямого нападения, и был бесполезен против хорошей сети и клеток. Поэтому вэйте пришлось вести своих спуников вглубь логова, где раньше держали запасы еды и сокровища.
Сейчас кладовые оказались пусты; но в дальней стене самой глубокой камеры Минас обнаружил старинную железную дверь, наглухо забитую толстыми бревнами. Грифону потребовалось немало времени , чтобы освободить проход.
За дверью обнаружилась небольшая комнатка с еще одной дверью, возле которой стоял почти рассыпавшийся от времени сундук. Внутри лежали четыре потемневших, но еще годных светильника, моток истлевшего каната и ящичек с мелом. Беглецы без лишних слов воспользовались древним подарком.
Вторая дверь открылась в старый сводчатый коридор, спускавшийся куда— то вниз. Уже полтора дня маленький отряд двигался по этому коридору. Пищи у них не было, воду несли в кожаном мешке — спасибо предусмотрительному эльфу, вовремя запасся. Хуже всех приходилось Крафту: грифон, с его размерами, мог в два глотка опустошить мешок, поэтому он не пил вовсе и лишь улыбался, когда Ри просила "хоть смочить клюв". Сама она, будучи холоднокровной ящерицей, могла не пить и не есть больше недели.
Свод постепенно понижался, однако Крафт пока мог идти, не нагибая головы. Ри ехала на его спине и держала светильник, а эльф, видевший в темноте как днем, шагал впереди, разведывая путь. Так они шли вчера, так продолжили и сегодня...
Время тянулось медленно. Далеко впереди покачивался огонек в руке Минаса, следом двигался грифон, быстро и совершенно бесшумно ступая по скалам. Ри, сидя на его спине, держала теплый шар и мечтала об Альтаире.
— Крафт, — тихо позвала ящерка, когда молчание стало невыносимым. — А как устроены эти гномьи светильники?
— Насколько я знаю, внутри лежит кусочек таинственного камня, который всегда светится, не теряя яркости веками, — отозвался грифон.
— Но почему? Почему светится?
— Разве я похож на гнома? — улыбнулся пернатый. — Откуда мне знать, Ри...
Он запнулся. Встревоженная ящерка завертела головой.
— Что случилось?
— Минас остановился, — негромко ответил Крафт.
Вэйта подняла светильник повыше.
— Может, там развилка?..
Грифон не отвечал, пока они не дошли до эльфа. А затем отвечать стало не нужно. Все трое стояли на краю пропасти и смотрели вниз.
— Ри, возьми светильники и отнеси назад, в коридор, — негромко попросил Минас. — Кажется, я что— то вижу, но мне мешает свет.
Ящерка послушалась. Бегом вернувшись обратно, она чуть не вскрикнула, наткнувшись в темноте на грифона.
— Тс-с-с-с! — Крафт притянул ее поближе. — Там что— то есть.
Ри выглянула из— под пушистого крыла.
— Выход? — спросила она с надеждой.
Минас медленно покачал головой.
— Нет, не выход... — эльф выглядел ошеломленным. — Это целый город!
Крафт бросил на товарища недоверчивый взгляд.
— Город?!
Минас прищурил глаза.
— Скорее пещера, очень похожая на город, — не сразу ответил он. — Там светятся скалы, смотри!
Некоторое время все трое молча разглядывали удивительную картину, открывшуюся в призрачных синих сумерках.
Пещера — ее границы терялись вдали — действительно светилась, словно внутренность драгоценного камня. Стены и сталактиты, громадные уступчатые колонны, обломки скал, устилавшие дно, каждый камешек мрачно и зловеще полыхал синим пламенем. Едва слышное журчание воды свидетельствовало, что поблизости протекает подземная река.
— Тепло, — внезапно сказала Ри. Поглядев на Крафта, ящерка коснулась ямочек у своего носа. — Я чувствую там тепло.
— И жизнь... — пробормотал грифон. Самый зоркий из троих, он уже разглядел у основания больших сталагмитов заросли каких— то грибов. — Минас, куда ты нас завел?
Эльф недоверчиво покачал головой и уселся на край пропасти, свесив вниз ноги.
— В Ронненберге нам рассказывали легенды о Мории, заброшенной подземной стране гномов. Но даже мудрейшие из Магистров считали ее сказкой.
Пернатый фыркнул.
— Сюда бы этих умников!
— Крафт, — Минас обернулся к другу. — Восемьсот лет назад гномы покинули Морию. Здесь появилась странная болезнь, которая медленно убивала всех, кто долго находился на глубинных ярусах. Рассказывают, что у несчастных выпадали волосы, из кожи начинала сочиться кровь, вскоре приходил кашель, а за ним и смерть. Гномы узнали причину болезни, но лечения отыскать не удалось, и им пришлось уйти.
— Что за причина? — помолчав, спросил грифон. Эльф кивнул вниз.
— Свет. Год за годом он усиливается, и постепенно меняет оттенок. Синий — безопасен, блекло— зеленый вызывает болезнь, изумрудный — смерть. Если верить древним записям, во времена исхода гномов зеленым светились только самые нижние ярусы Мории. Там— то болезнь и собирала свой урожай...
Ри в ужасе уставилась на эльфа.
— А если он поднимется на поверхность?! — ящерка затрепетала. — И вся земля начнет светиться?!
— Не бойся, — быстро ответил Минас. — Если за восемьсот лет свет поднялся лишь на пару ярусов, то пройдут тысячелетия, прежде чем он погубит весь мир.
Крафт погладил перепуганную Ри крылом.
— За это время мы уж точно придумаем, как загнать смерть обратно под землю! — преувеличенно весело заявил он. И добавил, бросив на эльфа выразительный взгляд. — А пока давайте думать, что делать сейчас.
Минас пожал плечами.
— Идти вниз, возможно, означает смерть. Идти назад — верная смерть.
Пернатый молча приподнял левое крыло и указал когтем на светящиеся руны Пояса. Минас покачал головой.
— Он не защитит нас от сетей или магических клеток. Вернуться — означает просто подарить Пояс Владыке.
Ящерка робко тронула грифонье крыло.
— А если спрятать Пояс? — спросила она тихо. — Ведь здесь бесполезна любая магия. Там, внизу, столько тайников, что целая армия за год не отыщет сокровище.
Эльф и грифон переглянулись.
— Устами младенца? — Крафт задумался. — Ха! Если Владыка пошлет отряды на поиски, их выкосит древняя болезнь!
— Сначала он выпытает из нас точное место... — хмуро отозвался эльф.
— Нет! — воскликнула Ри.
Эльф и грифон уставились на ящерку.
— Малышка, ты что? — с тревогой спросил Крафт.
— Я сама спрячу Пояс, — вэйта вцепилась в его перья. — Только я буду знать, где он хранится!
Вздохнув, грифон потрепал ящерку крылом.
— Глупышка ты хвостатая... Не хватило одного раза?
— Я хочу сдержать клятву, — горячо ответила Ри. — Однажды я сдалась, но судьба сама привела меня к Поясу. Это не может быть совпадением. Во сне я вижу войну и смерть, возвращение демона Йакса, но я знаю — он потерпит поражение! Цена... — вэйта запнулась и опустила глаза. — Я знаю, цена будет высока. Многие... очень многие погибнут. И поэтому я должна, обязана сохранить Пояс — только он сейчас стоит между миром и демоном. Если сокровище вернется к Владыке, демон победит!
— Никакого демона нет, — наставительно сказал Минас. — Успокойся, Ри. Нашими жизнями управляет Единый.
В этот раз на эльфа уставились и Крафт, и ящерка.
— Минас, я ношу Пояс Богини, — заметил грифон. — Тебе не кажется, что сомневаться в ее существовании смешно?
Эльф улыбнулся.
— Я не сомневаюсь в реальности Агайт. В Плане Единого найдется место для всех, но Он — Единый, наш небесный отец. Превыше него нет никого и ничего.
Ри тронула Крафта за крыло.
— Если твой друг еще раз скажет что— то подобное, я его застрелю, — сухо предупредила вэйта. Грифон покачал головой.
— Наши приключения развиваются с такой скоростью, что скоро мы встретим и Богиню, и Единого. Сейчас не время для философских споров, надо решить, что делать! Воды нам хватит только на день, еды нет вовсе. А я, хоть и съедобный...
Он умолк и мгновенно развернулся спиной к пропасти. Перемена произошла столь быстро, что несколько секунд Ри ожидала окончания фразы, прежде чем опомнилась и прижалась к стене. В коридоре, на грани видимости, двигались огоньки.
— Погоня! — шепнул Крафт. — Все ко мне! Ри, принеси светильники!
Ящерка бегом исполнила поручение. Грифон побросал их в наплечную сумку Минаса.
— Дай воду!
Двумя глотками осушив мешок, Крафт шумно выдохнул и взъерошил разом все перья.
— Садитесь, скорее.
Эльф и вэйта забрались к нему на спину. Ри уселась впереди и покрепче обняла его мускулистую шею.
— Готовы? — грифон в последний раз оглянулся. Минас кивнул, ящерка только крепче уцепилась за перья. Глубоко вздохнув, Крафт расправил крылья, повернул диск на Поясе и прыгнул в пропасть.
2
Три последних дня Джихан провел в шатре отца. Юноша тяжело воспринял предательство и находился в глубокой депрессии; за все три дня они с Гаруном говорили всего раз. Большую часть времени Джихан просто сидел на коврах, закрыв глаза и скрестив ноги. Нукеры поглядывали на него с жалостью.
Несмотря на внешнюю суровость, хан Гарун очень любил своего первенца и переживал за него всем сердцем. Поэтому, вернувшись с совещания, он решил окровенно переговорить с сыном.
— Джихан, подойди, — хан уселся на тахту и хлопнул ладонью рядом с собой. Юноша молча подчинился.
— Пора определить твое будущее, — произнес Гарун.
Джихан пожал плечами.
— Я твой сын. Решай сам.
— Ты не только мой сын, ты мой наследник. Я не хочу принуждать тебя силой.
Юноша повернул голову.
— Тогда отпусти меня.
— Куда ты направишься?
— В Ронненберг.
Гарун отпрянул.
— Куда?!
— В город магов, — повторил Джихан. — Там должны знать, как вернуть моих друзей.
Хан помолчал.
— Они наши враги.
— Еще нет. На спине грифона я успею попасть туда до начала войны.
— Это слишком опасно. Я не могу позволить своему сыну...
— Я мужчина, а не ребенок, — глухо ответил Джихан.
Гарун покачал головой.
— Мужчину определяют поступки. Ты еще не мужчина.
Юноша резко обернулся.
— Так дай мне шанс им стать! — вскочив, Джихан подошел к стене. От волнения он сжимал и разжимал кулаки.
За его спиной Гарун тихо улыбнулся.
— Мужчина не бросается с кулаками на могучего буйвола, — хан приблизился к сыну и положил руку ему на плечо. — Так делает обиженный мальчик.
— Мужчина не должен мириться с предательством, — ответил Джихан.
— Умный мужчина должен загнать обиду в глубину сердца, чтобы дать ей волю, когда придет время.
— Честный мужчина должен соблюдать клятву верности, — юноша обернулся к хану. — Отец, я смешал кровь с Альтаиром. Он мой названный брат и твой приемный сын. Я не могу, не в силах его бросить.
Гарун помолчал.
— Скоро начнется война, — сказал он наконец. — Ты будешь сражаться?
— Да, — сухо ответил Джихан.
— С нами или против нас?
— С вами.
— А если твой дракон станет в ряды врагов?
Юноша усмехнулся.
— Не станет. Мы равно ненавидим эльфов.
Гарун скрестил на груди руки.
— Кем ты хочешь быть в моем войске? Сотником, десятником или воином?
— Райдером, — коротко ответил юноша.
Хан приподнял брови.
— Грифоньим наездником?
— Я хочу летать, отец.
Гарун долго молчал.
— Все наши предки были всадниками, — сказал он наконец. — Хочешь стать первым, нарушившим традицию?
Джихан покачал головой.
— Хочу положить начало новой. Времена меняются, отец. Война смещается в небо...
— Хорошо, — оборвал Гарун. — Быть райдером почетно для мужчины. Но грифон — не лошадь. Тебе придется отправиться на обучение и провести шесть месяцев дома. Это мое условие.
Джихан помолчал.
— Дай мне неделю. Всего одну неделю, и я вернусь.
— Нет. В Ронненберге тебя схватят и сделают заложником.
— Никто не узнает, кто я и откуда. Исскуство маскировки мне хорошо знакомо.
Гарун приподнял левую бровь.
— Ты хочешь спросить магов, как вернуть пропавших драконов, и ожидаешь остаться неузнанным?
— Да, отец, — улыбнулся юноша. — Я выдам себя за охотника. Сейчас, когда драконы присоединились к нашим армиям, их враги стали уважаемой кастой... — он скрипнул зубами. — Я скажу, что пропавшие драконята — дети вождя всех драконов, и если их захватить, можно будет диктовать крылатым условия.
Хан отвернулся.
— Это слишком опасно.
— Желаешь держать меня в золотой клетке? — Джихан прищурил глаза. — Раньше я думал, что ты хочешь видеть меня воином.
— Воин не бросается в пекло, словно обиженный мальчишка !
— Воин держит клятву верности, — негромко ответил юноша. — Отец, если я брошу побратима, я потеряю право называться мужчиной. Ответь: нужен ли тебе сын, потерявший лицо?
Гарун взял Джихана за руки.
— Мне нужен живой сын, — ответил он негромко.
— Я не смогу жить опозоренным, — Джихан чуть поднял голову. — Загляни себе в душу, отец. Я твой сын, я твоей крови. Мы очень похожи. Смог бы ты смириться на моем месте?
Хан молчал целую вечность.
— Идем, — сказал он наконец. Следом за Гаруном, Джихан покинул шатер.
Отец и сын спустились с холма и приблизились к большой юрте, возле которой отдыхал молодой черно— золотой грифон. Узнав Тахиона, Джихан стиснул зубы.
— Привет тебе, нойон, — грифон вежливо поклонился. На юношу он бросил лишь один веселый взгляд. — Чем могу быть полезен?
Гарун кивнул в ответ.
— Привет и тебе, житель неба. Познакомься с моим старшим сыном, Джиханом ибн Гаруном.
