— Ты меня понял?
Побелевший от ужаса бугай судорожно кивнул.
— Вот и славно, — протянул я, смягчив тон, но не силу навязываемых чувств. — А теперь, будь добр, проваливай! Мы здесь и без тебя разберемся.
Похоже, с воздействием я перестарался — после моих слов староста чесанул, только пятки сверкнули, позабыв про 'аргумент'. Мысленно пообещав себе выкроить время и научиться дозировать силу воздействия, я достал из кошелька две серебрушки и протянул их толстухе. Поколебавшись, та поставила мешки и взяла деньги, с явной неприязнью покосившись на козлобородого, который после поспешного бегства непосредственного начальства растерял боевой запал. Тем временем отмер конопатый паренек, подошел к нам и протянул горшки.
— Свекла не нужна? Дешево отдам! — поинтересовалась осмелевшая Макта.
— А винцо? Хорошее, сладкое, хмелеешь с одной кружки! — спросил красноносый мужичок, не отрывая взгляда от моего кошелька.
И словно прорвало плотину — с разных сторон послышались возгласы:
— Яблоки нести?
— Сколько орехов купишь? У меня три полные корзины на чердаке стоят!
— Морковь возьми, не пожалеешь! Сочная уродилась!
Поначалу я пытался отвечать всем, чаще всего предлагая нести товар, но вскоре поток желающих стал слишком бурным. Вокруг нас собралась шумная толпа. Одни сбивали цены, другие пытались спорить, доказывая, что первыми успели 'застолбить' сделку, третьи упирали на качество и количество их продуктов. Я лавировал в этой стихии, успевая вычленить оптимальные предложения и быстро произвести расчет, порой применяя эмпатию и гася чувства отдельных скандалистов, чтобы дело не дошло до драки. Ушастик только и успевал набивать мешки едой.
Когда намеченный список подошел к концу, а оригинальные предложения иссякли, я вспомнил проведенную на жесткой земле ночь и поинтересовался, нет ли у кого перины на продажу. Не прошло и минуты, как мне принесли сразу три. Выбрав ту, что попышнее, я отдал за нее две серебрушки, получив на сдачу несколько простынок довольно грубой работы и теплое шерстяное одеяло. Последнее взял по просьбе Ушастика, гадая, на кой ляд оно ему сдалось по такой жаре. Кроме этого мне умудрились всучить пару мотков веревки (медяк — не деньги, а пенька — вещь нужная в хозяйстве), пышную подушку, крайне заинтересовавшую Дара, и искательскую куртку-разгрузку (изумительное качество и всего за три серебряных монеты — как тут устоять?).
Оглядев шесть набитых под завязку мешков и понимая, что все это нам еще тащить до дома, я решил закругляться. Недовольные крестьяне, видя, что мы завязываем торбы, потребовали продолжения банкета, наперебой умоляя нас купить еще что-нибудь. Против такого удивительного единодушия кошачьи навыки забуксовали, ведь одно дело — просто навязывать чувства разумному, и совсем иное — подавлять при этом его собственные. Разом успокоить присутствующих не получалось, обрабатывать каждого по отдельности было утомительно, а пугать всех волной концентрированного ужаса — глупо. Я выбрал иной путь. Не дожидаясь, пока толпа от слов перейдет к делу и на волне энтузиазма попытается растерзать платежеспособных покупателей, громко заявил:
— Акция закончена, всем большое спасибо! Да-да, я не шучу, мы благодарны вам за помощь. Все вы очень хорошие люди, добрые и отзывчивые, каких в наше время нечасто встретишь. Я только одного не пойму — что заставляет вас терпеть в старостах бесчестного человека? Почему я так решил? А взгляните на эту гору продуктов! — я указал на трещавшие по швам мешки. — Вы за нее взяли всего восемнадцать серебрушек, тогда как Зырт требовал целых три золотых, божась, что именно по такой цене он продает товар в Ирхоне. Лжец ваш староста или на руку не чист, не знаю. Я лишь хочу искренне посочувствовать вам и еще раз поблагодарить. Да благословят вас боги!
Отвесив земной поклон притихшей толпе, я забросил за спину набитый крупами рюкзак, подхватил мешки с картошкой и одним махом водрузил их на плечо. Кто-то восторженно ахнул. Понимаю — по комплекции до Зырта я и близко не дотягивал, так как эльфийские зелья делали упор не на количество, а на качество. Мои мышцы давно превратились в стальные жгуты, но рукава рубахи не рвали. А после утяжелителя какие-то три мешка по четверть центнера каждый уже не казались мне неподъемным весом. Сдвинув мечи, Дар повторил мой подвиг, подхватив оставшиеся покупки.
Толпа молча расступилась, провожая нас удивленными взглядами, но едва мы миновали ворота, кто-то особо сообразительный воскликнул:
— Три золотых?
Слыша усиливающийся недовольный ропот, я довольно ухмыльнулся. Теперь жадному старосте не поздоровится. Если у него под рукой не окажется сплоченного отряда подхалимов, его сегодня же попрут с хлебной должности. И хорошо, если не раскулачат. Все-таки народу собралось немало — добрая половина жителей деревни. Причем основная часть поспела к шапочному разбору и не успела ничего продать, а значит, обижена в лучших чувствах и благодаря мне получила шанс эту обиду выплеснуть. Как говорится, даешь революцию в массы! А вообще глупо получилось. Надо было вспомнить про эмпатию еще в доме Зырта — время бы сэкономили, но, как говорится, хорошая мысля приходит опосля.
Навьюченные, словно корабли пустыни, мы гордо прошествовали по дороге через поля к кустам, в которых маскировалось наше семейство. Вернее, не маскировалось, а расстелив простынки, досматривало какой-то там по счету сон. Хорошо еще Мурку догадались на стреме оставить, пожарники! Когда мы с Даром начали рассовывать покупки по рюкзакам и сумкам, сони соизволили проснуться. Потянувшись до хруста в суставах, Вика оглядела мешки и удивленно воскликнула:
— Куда нам столько? Мы что, собираемся провести в деревне еще пару месяцев?
Я улыбнулся:
— Любимая, ты недооцениваешь наши аппетиты. Пара десятиц — и от этого изобилия мало что останется.
Орчанка шутку проигнорировала:
— Пусть так. Все равно мне хочется знать — закончив обучение, ты планируешь остаться на пограничье?
— Родная, до этого еще дожить надо, — предпринял я очередную попытку уклониться от ответа, однако Вика была неумолима:
— И все же?
Я обреченно вздохнул. Конкретных планов у меня не было, но признаться в этом означало вновь услышать предложение отправиться на юг, на которое придется дать однозначный ответ, чего я сделать не мог. Дар к оркам в любом случае не сунется, и выходит, согласившись, я потеряю названного брата. Да-да, именно потеряю, так как это не Земля, где высокотехнологичный транспорт позволяет быстро очутиться на другом конце планеты, здесь поездка к родственникам Вики растянется на месяцы, если не годы. А отказавшись, я лишу горячо любимую женщину надежды снова увидеть мать с отцом и превращусь в лицемера. Как же — еще недавно воспевал семейные ценности, а теперь приказываю забыть о родителях! На такую подлость у меня духу не хватит. В общем, куда не кинь — всюду клин.
— Судя по настойчивости, ты не рассталась с мыслью о возвращении в племя, — прервал затянувшуюся паузу Ушастик.
Орчанка кивнула. Ее эмоции ясно говорили, что свою мечту девушка готова отстаивать до последнего вздоха. Но Дар вместо бесполезных уговоров пожал плечами и невозмутимо заявил:
— Лично я ничего не имею против. Как закончим с тренировками, можем отправляться. Конечно, если Ник отказался от своих грандиозных замыслов о покупке земли в Империи и организации собственной мануфактуры.
Моя челюсть обрела свободу воли и на всех парах устремилась к земле. Это шутка? Версия со слуховыми галлюцинациями отпадала — достаточно поглядеть на вытянувшееся лицо супруги.
— Не пойму, чему вы так удивляетесь? — с довольной ухмылкой протянул Дар, беззастенчиво любуясь нашими физиономиями.
— Но... — начала было Вика, и не смогла подобрать слова.
— Э-э... — вторил я ей.
Ушастик закатил глаза, картинно покачав головой, а у нас в голове отчетливо прозвучало: 'О, Мать, за какие грехи ты послала мне этих идиотов!'. Эта фраза привела нас в чувство лучше ведра холодной воды. Я подобрал челюсть, а супруга нахмурилась и сжала кулаки. Сообразив, что немного перестарался, ушастый нахал дал задний ход, оставив шуточки и сразу перейдя к объяснениям:
— Не так давно благодаря Викате я осознал, что мои представления о жителях юга несколько не соответствуют действительности. Последующие за этим размышления привели меня к выводу, что идея переселиться с пограничья на южные земли не лишена смысла. И пусть она нравится мне меньше, нежели задумка Ника, но ради семьи я готов наступить на горло собственной гордости. Так что если у вас не намечается других планов, я согласен приступить к изучению нравов и обычаев орков... в их естественной среде обитания.
'Вот засранец!' — восхищенно подумал я, разрываясь между желаниями обнять взявшегося за ум братца и врезать ему в челюсть. Вика определилась быстрее — вскочив, сграбастала эльфа в охапку и радостно воскликнула:
— Ушастик, ты такой молодец! Я тебя обожаю! Только не думай, что я пропустила мимо ушей сравнение моей расы с животными. За это ты еще ответишь! Но позже. Сейчас не хочется портить момент.
Счастливая девушка сочно, по-брежневски расцеловала Дара. Эльф самую капельку смутился, а я ощутил ревность. Но не свою, а Лисенка, которая с явным неодобрением наблюдала за нелюдями. Заговорщически подмигнув рыжей, я дождался, когда Вика отпустит Ушастика, и в свой черед принялся тискать бедолагу, который вертелся ужом, со смехом уворачиваясь от моих чмокающих губ.
Повеселившись, мы вернулись к разбору продуктов. Настроение у всех было замечательным. Супруга тихо мурлыкала какую-то песенку, а у меня в груди поселилось чувство невероятного облегчения. Словно от утяжелителя избавился, ей богу! Благополучное разрешение вот уже месяц довлеющей над нами проблемы сняло камень с души и придало сил. Правда, вскоре я подметил, что Лисенок всеобщую эйфорию не разделяла. 'Скромничает!' — подумалось мне. Но когда рыжая не отреагировала на горшки с медом, я забеспокоился, вслушался в эмоции девушки и обнаружил там обиду.
Причину искать не требовалось. Лисенок дулась на Вику, которая, по ее мнению, за сущий пустяк одарила Ушастика ласками и поцелуями. Вот же ребенок! Улучив момент, я отозвал девушку в сторонку и передал ей подборку недавних воспоминаний, разъяснивших подноготную ситуации. После этого обиду рыжей как рукой сняло. На ее место пришел восторг и обожание. Девушка восхищалась Ушастиком, который благородно избавил меня от необходимости делать нелегкий выбор между ним и тещей с тестем.
Обратный путь занял больше суток и обошелся без приключений. Домой мы добрались под вечер следующего дня. За время нашего отсутствия в деревеньку никто не наведывался. Во всяком случае, чужих следов мы не обнаружили, а из вещей ничего не пропало. Рассовав продукты по полкам, девушки занялись ужином, а мы с Даром — установкой сигнального контура. Основную работу выполнял Ушастик, от меня требовалось организовать на выбранном им дереве, столбе или стене избы небольшой участок ровной поверхности на высоте метра от земли, на который брат наносил руны, сверяясь со своими записями.
Чуть больше полусотни таких 'вешек', и опоясывающий старую деревеньку круг диаметром около полукилометра замкнулся, а заметно уставший эльф приступил к работе над управляющими амулетами. Плоские овальные кусочки серебристого металла, размером чуть больше медяка стараниями мага украсились рунами, мелким камнем-накопителем и были снабжены крепким кожаным шнурком. Эти фенечки действовали по принципу моей 'сигналки', при активации контура награждая своих владельцев ударом тока, и являлись своеобразными пропусками на охраняемую территорию. Последнее позволяло избегать сеансов массовой электрошоковой терапии, когда кому-то захочется прогуляться за периметр.
Раздав амулеты и посоветовав их не терять (серебристые заготовки и в прямом, и в переносном смысле были на вес золота), Дар коротко перечислил общие характеристики контура. Сигнальный барьер в высоту достигал четырех метров, реагировал на движущиеся объекты крупнее енота и мог до десятицы работать без подзарядки. Теперь нам можно было спать спокойно. Конечно, напрашивался вопрос — почему Ушастик раньше не вспомнил о сигнальном контуре, но глядя на осунувшееся лицо и выразительные тени, появившиеся под глазами мага, задать его я не осмелился.
За работу Дар получил солидную порцию комплиментов и тарелку с кашей на десерт, а после ужина не дал мне расслабиться, потребовав выстругать три десятка длинных плоских дощечек. Как выяснилось, Ушастик не забыл об идее соорудить магический морозильник. Только зачем он нам, если через пару десятиц мы отсюда съедем? Сигнальный контур — куда ни шло (никто ведь не даст гарантию, что к нам этой же ночью не нагрянет очередная партия гостей из Проклятых земель), но холодильник... Однако эльф беспечно махнул рукой, заявив, что силы при создании потребуются крохи, а он как раз хотел проверить одну любопытную схему из найденной мною записной книжки. Вот неугомонный!
Пришлось брать топор и уточнять требуемые размеры деревяшек, с которыми я провозился до поздней ночи, прервавшись лишь на очередной киносеанс. Когда же дощечки были готовы, стружки выметены, а светлячки погашены, мы с Викой опробовали новую перину. Поначалу она показалась нам жестковатой, да и запах от нее исходил непривычный, но потом мы раззадорились и так увлеклись процессом, что уже ни на какие мелочи не отвлекались. А закончив, моментально заснули.
Глава 10. Повезет в любви!
Утро для меня снова началось с кружки изменяющего зелья. За ней последовала процедура разработки суставов, которую я благополучно пропустил, отключившись еще на предварительной стадии. Период восстановления сюрпризов не принес. Дождавшись разрешения Ушастика, я приступил к разминке и понял — свершилось! Пропало навязчивое ощущение чужеродности, исчезло чувство неполноценности, царапавшее нервы с того самого дня, как я принял память Дара. Я словно вернулся в родное тело, выбросив за ненадобностью жалкую китайскую подделку, в которой ходил все это время. Свобода! Я чувствовал ее всеми фибрами души. Не навязанное алхимией чувство нездоровой эйфории, а всепоглощающую радость человека, после долгой болезни избавившегося от костылей.
Эмоциональный подъем послужил катализатором моей памяти. Каждое движение, каждое выполняемое упражнение поднимало целый пласт воспоминаний, которые помогали мне принимать и усваивать недоступные ранее навыки. Сами собой, будто по волшебству, умения Ушастика вычленялись из общего массива знаний, размещались по соответствующим полочкам моей черепушки и становились привычными, правильными. Мне не терпелось опробовать их в деле, но я одергивал себя — не хватало связки порвать на радостях!
До вечера я упорно тренировался, закрепляя достигнутый результат, а перед ужином развел Дара на спарринг. В этот раз мы сражались на мечах. Само собой, тренировочных, наскоро выдранных из все того же многострадального забора. Фантастических результатов я не продемонстрировал, тем самым разочаровав Вику и порадовав Лисенка, наблюдавших за тренировкой. Однако я чувствовал, что почти не уступаю Дару. А что не смог победить и пропустил несколько болезненных ударов — пустяк! В следующий раз отыграюсь, когда натруженные суставы не будут ныть, а мышцы трястись от усталости.
