Вокруг флота и его монструозных проектов, типа серии линкоров "Советский Союз" и линейных крейсеров "Кронштадт", каждый из которых по стоимости сопоставим с танковой армией, я кружил как голодный стервятник, ожидающий мгновения, дабы урвать хоть кусочек такой сладкой тушки. Я просто мечтал сорвать хоть жалкий клочок шерсти с облезлой овцы, столь любовно охраняемой и лелеемой товарищем Кузнецовым. Вот только, как это сделать??? Это я знал, что боевая ценность ржавых лоханок, на которые вбухано безумное количество народных миллионов, приблизительно равна нулю. Разумеется, не всех. Легкие силы флота, внесли неоценимый вклад в победу. А вот линкоры... Если честно, я просто не мог понять, для борьбы с кем их строили? Ну не может СССР позволить себе флот, способный в открытом бою справиться даже с Французским. Нет у нас для этого ни финансовых, ни производственных возможностей! Тогда с кем же будут воевать эти корабли? С Чили, али с Бразилией??? Впрочем, мое негодование мало кого интересовало, тысячи тонн высококачественной броневой стали неудержимым потоком уплывали в песочные дали. Ничего с этим поделать я не мог.
Ну уж в своей конторе я развернулся! Со средним танком, вроде все ясно, как заядлый игрок, способный спустить в казино все, до последней рубашки, я сделал ставку на новую машину Кошкина, которой, хотя бы до опытного образца, предстояло пройти длиннейшую дорогу. Кстати говоря, Кошкин помирать не собирался, уж и не знаю чем это вызвано, но выглядел он не в пример лучше, чем пару месяцев назад. Может на него так моя карма подействовала, кто знает-то? Мое желание найти хоть какое завалящее применение для тысяч наштампованных Т-37 и Т-38, с треском разбилось о скалы реальности. Корыто, оно и есть корыто, как ты его не крути. После долгих шаманских плясок, "иногда" плавающим танкам, лишенным башни и подбашенной коробки, с безжалостно выдранными водоплавательными причиндалами, была уготована участь скромных транспортеров минометов и легких ПТ пушек. Лучше плохо ехать, чем хорошо идти! Ну и пару сотен наиболее новых машин отдадут десантникам, чтоб им жизнь малиной не казалась. Зато бальзамом на душу пролились проекты легкого самоходного орудия и самоходного миномета на шасси Т-26. Забыв о скромности и не желая довольствоваться малым, конструкторы установили на самоходку столь не любимую всеми Ф-22. Внешне машина была невероятно похожа на румынскую САУ ТАСАМ, ходовая часть, конечно, другая, а вот все остальное точнейшая копия. Глядя на эту машинку, я облизывался как кот, до отвала наевшийся сметаны. Оставалась мааааааленькая проблемка — нужно раскулачить ГАУ на пару-тройку тысяч стволов Ф-22. Какая мелочь, право. Да и самоходный 120-мм миномет, вряд ли испортит обедню.
А вот с разработкой новых легких танков, пришлось наших кулибиных завернуть. АБТУ, в моем лице, места этим машинам на поле боя не видело. Я предложил им сконцентрировать все усилия на разработке семейства самоходок на базе Т-40. Очень мне хотелось иметь в войсках СУ-76 и ЗСУ-37. Правда про то, что мощностей для производства этих машин в стране пока нет, я тактично умолчал. Почему нет? Хм... И опять я предпочел дятла в жо... эм... журавля в небе, синице в руке. В моей реальности, с началом войны большинство мощностей автомобильной промышленности было направлено на производство легких танков, самоходок и броневиков. В результате, за все годы войны советская промышленность произвела автомашин меньше, чем за первое полугодие 1941 года. Острая нехватка транспорта была покрыта за счет "помощи" союзников, обошедшейся СССР в такую копеечку, что расплатились мы за них аж в 2003 году! Получение столь "бескорыстного дара" меня совершенно не устраивало и не только по финансовым причинам. В конце концов, пожалейте техников и снабженцев, которым нужно вовремя доставить и установить детали аж на 30 (!) моделей автомашин, поступавших по ленд-лизу.
Чтобы избежать распыления сил, АБТУ предложило сконцентрировать все доступные ресурсы государства на производстве теперь уже основных боевых танков и машин на их базе, а также на производстве собственного автотранспорта. Небольшим отступлением от этого правила был Кировский завод, которому было поручено наладить выпуск тяжелых САУ и танков. Все силы автомобильной промышленности должны быть сосредоточены на доводке и развертывании производства полноприводных грузовиков и ... бронетранспортеров. Советская наука и промышленность уже успела создать опытные образцы полноприводных автомобилей: двухосные ЗиС-32 и ГАЗ-63 и трехосный ЗиС-36. Однако, было одно огромное НО. Наладить серийное производство ГАЗ-63 смогли только в 1948 году. ЗиС-32 за все годы войны произвели в количестве 70-80 штук, при этом за каждую собранную машину, сборочная бригада получала премию в 2 000 рублей. А наладить выпуск ЗиС-36 так и не получилось. Вот на эти "не смогли" и "не получилось" я и сменял самоходки. Если ничего из этого не выйдет, пули в голову будет маловато... Проекты БТРов, в кратчайшие сроки подготовленные объединенными усилиями конструкторских коллективов ЗиСа и Ижорского завода, были просто великолепны. Легкий двухосный бронетранспортер, внешне точнейшая копия БТР-40, и трехосный бронетранспортер, ничуть не уступавший послевоенному БТР-152, несомненно были громадным шагом в будущее. Несущие корпуса, рациональные углы наклона брони, забронированное сверху (!) десантное отделение и, на закуску, дизельный двигатель ЗиС-Д-7. Мечта! А, забыл добавить, в моей реальности этот двигатель так нормально работать и не начал! Так что, как только мы наладим выпуск чудополноприводных машин и чудодизельного двигателя, БТРы у меня в кармане!
Товарищ Сталин весьма творчески отнесся к предложенной мной идее о создании единого НИИ Танкостроения. Иосиф Виссарионович выразился в том ключе, что желал бы видеть конструкторов БТТ целыми и здоровыми, и не желал самолично отрывать сих достойных мужей от горла близко подобравшегося соперника. Однако, в краткосрочной перспективе, для достижения четко очерченного результата, концентрация всех возможных сил и средств в одном месте даст несомненный положительный результат. Вождь высказал наболевшую мысль о том, что времена кустарного подхода к делу, когда в бывшем амбаре, с помощью двух плотников и механика, можно было собрать самолет, давно минули. И советское правительство, в его лице конечно же, прекрасно это понимает. Поэтому, идя на встречу настойчивым просьбам некоторых назойливых сотрудников АБТУ, НИИ Танкостроения все же будет создан. Но! Он не будет единственным, он будет первым "из"! Наверное, по этой причине товарищ Сталин — это товарищ СТАЛИН, так или иначе ставший главой огромного государства, а я как был юристом, в сути свой мелким буржуем, так им и остался. Хвала Аллаху, что меня не подселило в его голову! Руководителем института, после недолгих раздумий, он действительно назначил Кошкина. Правда, попросив меня задержаться после ухода конструктора, он показал мне целый талмуд докладных записок и писем "доброжелателей", обличающих в Кошкине то ли английского, то ли бразильского шпиона. Но не тут то было, зря я на юриста учился столько лет? Попросил Вождя дать мне десяток документов, за подписью товарища Берии и пару часов меня не трогать, после чего я предоставлю ему такую бумагу, после прочтения которой, считать Лаврентия Павловича иначе как эфиопским разведчиком будет неприлично. На том и раскланялись, с обоюдным удовлетворением. А Кошкин, в сопровождении толпы проектировщиков через пару дней умчался в направлении Челябинска.
Что касается радиотехники, зенитных систем и приборов управления, то на этот провальный участок Вождь направил свое главное секретное орудие, невиданной ранее мощи! Теперь в активе товарища Берии, помимо собранной за два года в полевых условиях ядерной бомбы, будут и радары с эрликонами. Зашибись. Наверное вы думаете, что это от хорошей жизни товарищ Сталин поручает такие дела Наркому внутренних дел! А ведь больше некому! Зато за этот фронт работ я абсолютно спокоен, если тут что-то можно сделать, Лаврентий Павлович это сделает.
Но все это мелочи. Все эти танки, пушки, рации, тактически приемы — все это НИЧТО! Судьба начального периода войны будет определена на заседании Главного военного совета, всего лишь через пять дней. От итогов этого совещания зависят миллионы жизней. Именно ошибки стратегического характера, а не картонная броня наших танков, или нехватка бронебойных снарядов, привели к столько разгромным результатам начального периода войны. Именно через 5 дней, будет решен вопрос о том, дойдут ли немцы до Москвы или захлебнутся в своей крови, доковыляв до Могилева. И это в худшем случае! В моей реальности, РККА была загнана в такие условия, при которых рассчитывать на иной вариант было просто безумием. Все остальное только усугубило бедственное положение. Лишь чудо, залогом которого стало беспримерное мужество бойцов и командиров, спасли нашу страну от катастрофы. Будь на месте РККА немецкий вермахт, на пике своего могущества, я не уверен в том, что результат был бы лучше.
Что же это за ошибки такие? Именно их, одной единственной своей речью, второго шанса никто не даст, мне и предстояло устранить. Имея на руках только доступные сейчас аргументы, заставить лучшие умы Советского Союза прийти к выводу диаметрально противоположному тому, что был сделан в моей реальности. Поэтому я хотел, чтобы уже ДО заседания ГВС Сталин знал, о чем именно я буду говорить! Пусть больше не будет сюрпризов, пусть он спокойно, без временного прессинга обдумает мои аргументы, и примет решение. Именно по этой причине, вместо злоупотребления спиртными напитками, в годовщину собственного рождения, я сидел за столом и дожевывал карандаш, вместо буженины. Думай башка, картуз куплю!!!
* * *
— Значит Иосиф Виссарионович так и не ответил?
Голос маршала Шапошникова прервал мои вялые размышления, вот-вот грозящие перерасти в тревожный сон. Шум мотора, шелест покрышек и невероятное волнение, по поводу неминуемого выступления на заседании совета, лишь усиливали этот эффект. Угу, вот такой я странный человек. Кто-то волнуясь заснуть не может, а я — наоборот, буквально на ходу отключаюсь.
— Нет, так ничего и не сказал...
Я уже собирался ехать в Кремль, когда в кабинет вбежал мой порученец, еле успев предупредить о том, что Борис Михайлович идет ко мне. Молча пожав мою руку, он на некоторое время углубился в изучение портрета Сталина, висевшего за моей спиной. Наконец, оторвав взор от изображения "современного Чингисхана", воплощением которого по мнению Бухарина является Иосиф Виссарионович, начальник Генерального штаба предложил мне ехать на заседание ГВС на его машине. Ничего против этого я не имел. Скорее даже наоборот, ведь кроме Вождя, он был единственным человеком, которого я заранее посвятил в свои планы. Хотелось еще раз послушать умного человека. Однако, за последние минут десять, это были первые слова маршала.
— Может все-таки передумаешь? — со второй репликой, он не стал тянуть так долго.
— Думаешь, я не прав? — ответил я вопросом на вопрос.
На пару минут Шапошников вновь замолчал. Его рассеянный взгляд блуждал где-то в районе бритого затылка шофера. Со стороны это смотрелось довольно комично, но предстоящее впереди испытание к особенному веселью не располагало.
— Прррав, — видимо что-то решив для себя, с придыханием произнес главный штабист СССР. — Прав... Но, знаешь, я понимаю это вот тут, — маршал постучал собранными в кулак пальцами по лбу: — А сердцем я этого принять не могу. Чтоб вот так вот, самим, просто так взять да и ... Нет, не могу!
Он немного помолчал, и продолжил:
— Слушай, Дмитрий Григорьевич, а ты не боишься?...
— Борис Михалыч, врать я тебе не хочу. Одно дело в атаку ходить и в танке гореть... А здесь, в кабинете... А не все ли равно, когда и за что тебя к стенке поставят? Сам знаешь, если все хорошо, так по велению партии, а если что не так, то отдельные несознательные элементы...
— Ты перегибаешь!
— Думаешь, что простят?
Опять пауза.
— Нет, не простят.
— Вот и я про то!
Разговор утих, едва начавшись. Тем более, что мы уже подъехали к Кремлевским воротам и нас начали "шмонать". Сегодня проверка документов тянулась необычайно долго. Хотя, наверное, это мое субъективное ощущение. Говорят, что перед смертью время необычайно замедляется, и в последние микросекунды бытия в голове проносится вся жизнь. Помирать я вовсе не собирался — ни сегодня, ни завтра, да и послезавтра тоже. Но, черт возьми, эта ходьба по острию ножа меня уже порядком достала. Каждый раз чувствуешь себя дрессировщиком в клетке с голодным тигром, недавно загрызшим твоего предшественника. Я уже давно зарекся давать нравственные и профессиональные оценки Сталину... Но почему каждый раз, входя к нему в кабинет, я чувствую себя идиотом, со всего размаха бьющим кувалдой по противотанковой мине!?! Эх, рано или поздно она точно взорвется!
Спустя несколько минут, машина подъехала к подъезду Большого кремлевского дворца. Уже вылезая на улицу, я неожиданно для себя самого придержал Шапошникова за рукав кителя и проговорил:
— Знаешь, Борис Михалыч, учти одно... Я не предполагаю, что немцы к нам придут, я ТОЧНО знаю это!
Вот его взгляд, наконец, встретился с моим. И я почувствовал, как он вздрогнул. В это мгновение, я точно понял, что он мне поверил! И от этой веры, плечи маршала сами собой сгорбились, как будто на них водрузили непосильную ношу. Растеряв свою гвардейскую выправку, он как-то сразу сильно постарел. В эту секунду я видел бесконечно усталого человека, который знал, что ему еще столько всего предстоит сделать. Но секундная слабость прошла так же быстро, как и возникла. Смахнув с себя пелену наваждения, предо мной вновь предстал один из виднейших военачальников всей советской эпохи. Твердый, решительный, несгибаемый...
— Пошли, Дмитрий Григорьевич, у Нас сегодня еще много дел.
Пошли... В моей голове эти слова прозвучали как незабываемое Гагаринское "Поехали!!!". Лишь в эту секунду я ПРАВДА понял, сколь велика ответственность, которая нежданно и негаданно упала на мои плечи. Нежданно и негаданно... но Желанно! Да, черт бы всех побрал, я мечтал попасть сюда! Я хотел этого всей своей душой! Хотел с младого детства, когда сидя на дедовских коленях во все уши слушал его рассказы. Хотел с юности, когда читал еще советские книги о войне, занимался спортом и учился, вместо того, чтобы жрать водку во дворе и колоться. Хотел тогда, когда почувствовал себя матерым юристом, пройдя за десяток лет весь путь от заварки и подношения кофе, до проведения аукционов на сотни миллионов рублей, и не забыв в душе о том, КТО Я ТАКОЙ! И я был не один! Нас было много, гораздо больше, чем способно принять в себя здоровое общество. И это показатель! Показатель того, что мы, все мы, пошли куда-то не туда! Если немалая часть думающего населения скрывается от действительности, пытаясь найти утешение в виртуальном изменении прошлого, в надежде хоть в сказке найти СВОЕ место — это диагноз. Это диагноз всему социуму, частичкой которого был я. Скорее даже приговор, и, скорее всего, смертельный. Что-то сломалось в наших душах, там, в моем мире. А здесь... А здесь есть шанс. О нет, я не мню себя ни пророком, ни миссией. Нет, я обычный человек, со своими тараканами в голове, которых вовсе не пытаюсь навязать другим. Но так уж выпало, что я могу дать нам ВСЕМ еще один ШАНС. Всего один шансик, кроооохотный такой.
