Карми. Часть 1

Проснулся он с первыми лучами зари. Побаливало от вчерашних ушибов тело, неплохо было бы искупаться в теплой воде и сделать массаж — но об этом приходилось надолго забыть.

Маву взял из своей сумки кусок промерзшей солонины, вяло пожевал, поглядывая по сторонам, потом подумал и закусил черствой лепешкой, глотнул их фляги меду. Мед показался обжигающим, и Маву почувствовал себя бодрее.

Когда совсем рассвело, Маву заметил в стороне от своих следов цепочку маленьких. Сава была в лагере прошлым вечером. Он пошел по следам, покружил по лагерю, стараясь смотреть на него глазами Савы. Что он мог сказать? Руттула среди мертвых не было; была Хаби и многие хорошо знакомые Маву слуги. Нападение, судя по всему, произвели саутханцы.

Действия Савы оказались непонятными для хокарэма. Ему думалось, что, не найдя Руттула, Сава двинется на юг, в Сургару. Она же пошла на восток по берегу озера. Маву шел по ее следам, не видя никакой причины такого похода.

Но чего он никак не мог ожидать, так это того, что следы могут вдруг оборваться.

Он оторопело посмотрел на цепочку следов, ведущую в никуда. Последние следы в цепочке были чуть четче, как если бы Сава стояла здесь какое-то время, после чего сделала несколько шагов вперед и... Подпрыгнула?..

Подпрыгнула и осталась висеть в воздухе? Маву в подобные вознесения не верил.

Вокруг был только тонкий слой снега, на котором отпечатались следы Савы, следы Маву и еще восемь каких-то странных отпечатков, расположенных по кругу; как раз в центре этой круга обрывались следы Савы.

Маву присел у одного из странных отпечатков. Отпечаток был глубокий — промерзшая почва под ним была довольно заметно продавлена; значит, что бы это не было, но оно было очень тяжелым. В голову Маву полезли Стенхевы побасенки об огромных драконах, птицах Кгантри и прочих чудищах. Только где вы, судари мои, видели восьминогих драконов и птиц, которые, к тому же, ставят ноги по окружности и которых на боятся юные принцессы? Лил этих драконов было несколько и они просто окружили Саву и унесли с собой?.. Маву такие объяснения принять никак не мог, но не мог найти и разумной причины исчезновения Савы.

В таком-то оцепенении он и пребывал, когда услышал конский топот.

Приближающийся отряд был немногочисленным — всего девять человек.

"Арзраусцы, — узнал Маву. — Что, тоже за поживой слетелись?"

Он приготовился драться. Хорошая драка — это как раз то, что сейчас ему было нужно; Маву не любил думать о непонятном.

Арзраусцы приближались. Вид Маву тоже не внушал им доверия, да и кому мог внушить доверие коренастый дюжий детина, обтрепанный и расцарапанный? И к тому же арзраусцы, спрашивая прохожих о "мальчике Карое", уже знали, что от Интави следом за ним отправился какой-то подозрительный парень с кэйвеским выговором.

Немудрено поэтому, что Паор — а именно он был во главе отряда — заподозрил недоброе.

— Эй ты! — закричал он. — Что ты сделал с принцессой Арет-Руттул?

— Чего? — отозвался удивленный Маву.

— Что ты сделал с высокой госпожой, бродяга? — гневно кричал Паор, надвигаясь на хокарэма.

— А кто ты такой, господин, чтобы думать о безопасности сургарской принцессы? — осведомился Маву, как показалось арзраусцам, довольно нагло.

— Разве я обязан давать тебе отчет, смерд? — Маву стащил с себя куртку; на его рубашке засиял золотом и кармином герб Карэна.

— Я хокарэм принцессы Арет-Руттул, — многозначительно ответил Маву. — А вот что вам от нее нужно, господа?

— Но где же она? — воскликнул пораженный его сообщением Паор. — Ведь ей угрожает опасность. Разве майярцы пощадят жену Руттула?

— Она майярская принцесса, — напомнил Маву.

— Она настоящая сургарка, — резко возразил Паор. — Разве майярские женщины бывают такими, как госпожа Ур-Руттул! Но почему ты тянешь время, хокарэм? Ты не доверяешь мне?

— Доверяю, — ухмыльнулся Маву. — Я всем доверяю. Я доверчив, как последний дурак... Но скажу вам, господа, честно, что я не знаю, где сейчас находится принцесса.

— Не обманывай! — покачал головой Паор.

— А я и не обманываю, — с горечью сказал Маву. — Вчера госпожа была в этой долине. Где она сейчас — мне не известно.

— Но тогда она не могла далеко уйти, — сообразил Паор. Он обернулся к своему отряду и скомандовал: — Ищите все! Кто найдет принцессу, получит от меня перстень с рубином...

Всадники оставили Маву одного и ринулись в долину и к озеру. Хокарэм поискал затоптанные следы странных лап, а потом, так ничего и не поняв, пошел по направлению к Тавину. Для Стенхе он на видном месте оставил под камнем подробную записку.

Одно было ясно Маву: он непростительно опоздал.

Глава 16

Сава, едва поняв, что в горном лагере Руттула нет ни живого, ни мертвого, первым делом, не разбирая дороги бросилась к озеру. Если бы Маву не карабкался в это время по ненадежному склону, выбираясь из осыпи, он нашел бы ее в темноте по тому шуму, который она производила, спотыкаясь и падая.

На счастье, "стажерский ключ" был при ней; она носила его на шнурке на шее, как иные люди носят талисманы; она скорее рассталась бы со знаком Оланти, чем с подарком Руттула.

Глайдер был на месте; она почувствовала это, едва включив "ключ". Взволнованная, она чуть не посадила глайдер на себя; она вовремя отпрыгнула в сторону, когда над ней завис темный цилиндр, появившийся из туманной мглы.

Сава не приняла в расчет порывов ветра; догадалась об этом и с поспешностью велела выпустить ступоходы.

В глайдере было тепло. Сава, бросив куда пришлось драгоценный арзрауский меч, прогрела застывшие пальцы у голубого шара "гравитора" и подняла глайдер примерно на лигу вверх. У нее было мало сил; она решила поесть. Когда-то — сто лет назад? — Руттул, показывая ей диковинки глайдера, показал и запасы пищи, которые могли годами не портиться. Сава тогда не рискнула попробовать то, что было приготовлено много лет назад, когда и ее самой на свете не было, но сейчас ей необходимо было хоть немного поесть. Она сделала все так, как было нарисовано на забавных рисунках, опоясывающих шаровидную, чуть сплюснутую банку: отвернула полушарие на четверть оборота, сильно встряхнула и, когда банка нагрелась, открыла ее полностью. Она осторожно сняла пленочку, прикрывавшую одно из полушарий плошек. Пахло странно, незнакомо, но совсем ни неприятно. И уж во всяком случае суп, который оказался в этой плошке, был вовсе не испорчен. Сава выпила суп единым глотком, сожалея, что его так мало. Во второй плошке было мясо, тушеное с какими-то овощами, блюдо на вкус и запах тоже незнакомое, но вполне съедобное.

Поев, Сава бросила посуду в "утилизатор" и занялась делом. Курс на Тавин глайдеру был знаком, и несколько минут спустя Сава зависла над городом, пытаясь разобраться на "экранах", что случилось со столицей Сургары. Но ночь все скрывала, и даже "инфракрасный режим" не очень помог Саве. Все-таки кое-что она рассмотрела: вокруг Тавинского озера было разбито несколько лагерей. Кто это был? Зачем? Почему? Сава решила спускаться в город: город, несмотря ни на что, был обитаем, и там, она надеялась, найдется кто-нибудь, кто объяснит ей ситуацию.

Ночь была темна, безлунна и беззвездна; Сава понимала, что посадку глайдера никто не увидит, и смело повесила глайдер над широкой крышей конюшни во дворе дома Руттула. Ступоходы она выпускать не стала, ловко спрыгнула с тяжелым свертком на покатую крышу и отправила глайдер высоко в небо (если послать его вверх на несколько десятков лиг вверх, никто его не увидит даже днем).

В Руттуловом доме было темно, как и полагалось бы ночью, но когда Сава спустилась с крыши вниз, она даже впотьмах обнаружила, что здесь не все благополучно. Коней не было, сено пропахло гнилью, а земля под ногами противно чавкает, превратившись в грязь. Чавканье это привлекло чье-то внимание; Сава услышала, как над головой стукнула ставня и хриплый незнакомый голос спросил:

— Эй, кто здесь?

— Я здесь, — ответила Сава спокойно.

Сверху из окна высунулась рука с фонарем. Незнакомый привратник оглядел Саву с головы до ног и проворчал:

— Что тебе?

— Я хочу войти, — объяснила Сава.

— Ладно, — после некоторого раздумья сказал привратник. — Если ты там не один, пеняй на себя.

Сава ждала. С каких это пор в доме Руттула стали опасаться ночных гостей? Раньше двери не запирали: в доме всегда были рады гостям, а недруги сами побаивались Руттула.

Стукнул засов. Дверь нешироко отворилась.

— Чего ждешь? — спросил привратник. — Входи живо.

Сава прошмыгнула в дверь и остановилась у порога, вытирая о циновку грязь с сапожек.

— Да брось, — миролюбиво оттолкнул ее привратник. — Что уж тут... — Он закрыл дверь на засов. — Зачем тебе сюда?

Сава молчала. Что-то чужое было в атмосфере родного дома. У них в людской никогда не было такого беспорядка. Стены на пять пядей снизу были попорчены водой; штукатурка отсырела и местами поотваливалась. Мебель тоже пострадала. Запах гнили и сырости был здесь, и еще какой-то знакомый, но совершенно неуместный в доме Руттула запах.

— Ладаном пахнет... — проговорила Сава.

— Как же еще будет пахнуть, если в доме покойник.

— Кто умер? — быстро спросила Сава.

— Ты разве не знаешь? Откуда ты свалился? — переспросил привратник. — Руттул умер.

Новость эта не очень ошеломила Саву. К чему-то такому, страшному и невероятному, она была внутренне готова. Особенно после того, что увидела в горном лагере. Но голос ее дрогнул, когда она спросила:

— Кто распоряжается в доме?

— Я распоряжаюсь, — услышала она голос с лестницы.

Она обернулась.

С лестничной площадки на нее смотрел Малтэр; он не узнал Саву: — Зачем ты пришел, кто ты?

— Меня трудно узнать, Малтэр? — проговорила Сава.

Он узнал ее и поспешил навстречу. Привратник с интересом смотрел, как Малтэр целует руку Саве.

— Пойдем, государыня, — повел ее вглубь дома Малтэр. — Ты устала с дороги? Может быть, голодна.

— Нет, — качнула головой Сава. — Когда умер Руттул?

— Вчера утром, государыня, — тихо ответил Малтэр.

— Где он сейчас?

— Но... Госпожа моя, — сказал растерянно Малтэр. — Не собираешься же ты идти к покойнику в таком виде?

Сава опустила глаза на свои грязные сапоги.

— Да, — согласилась она. — Ты прав, Малтэр.

Она двинулась в свои покои. Малтэр, озабоченный ее спокойным, даже бесчувственным поведением, последовал за ней, по пути подавая знаки своим людям. Сава шла по комнатам, никого и ничего не замечая. Слух о ее появлении уже разнесся по всему дому; люди Малтэра оглядывали ее с любопытством, знакомые слуги кланялись, кто-то пытался поцеловать руку, кто-то тихонько плакал.

— Не надо, — бросала Сава отрывисто, потом, узнав слугу, приказала: — Принеси ведро воды, Мирау.

В ее комнатах было пусто. Малтэр мысленно похвалил себя за то, что запретил своим людям входить в покои принцессы и апартаменты Руттула.

Слуга с ведром теплой воды вбежал в ее комнату сразу за ними, остановился, кланяясь, на пороге.

Сава затопталась, стаскивая с ноги сапог. Слуга подскочил, опустился на колено, помог снять обувь и унес ее. Сава нетерпеливо дернула шнуровку капюшона и тут же запутала узел. Эта резкость была единственным видимым признаком ее волнения. Малтэр подошел, потрогал узел крепкими пальцами, поддел булавкой и распустил шнуровку.

— А, — сказала Сава равнодушно. — Ты еще здесь?

— Я сейчас уйду, — проговорил Малтэр. — Тебе кого-нибудь прислать?

Сава качнула головой:

— Нет. Зайди через часок.

Малтэр легко поклонился и затворил за собой дверь.

Сава разделась, поплескалась в еле теплой воде, которая тут же стала грязно-мутной, вытерлась насухо большим льняным полотенцем и застыла на сундуком со своими нарядами.

Что ей надеть? Не было у нее траурных платьев.

(Вспомнился давний разговор с Руттулом. Она увидела на улице похоронную процессию и, загоревшись интересом, спросила, какой цвет на его родине считается траурным.

— Вот в Майяре — это белый, а в Миттауре, наоборот, лиловый или синий...

— У нас черный, — ответил Руттул, погруженный в бумаги. — А в некоторых местах, насколько я знаю, тоже белый. Но если ты выбираешь цвет платья на мои похороны, то советую тебе траура не надевать. Я хочу, чтобы на моих похоронах ты была в красивом платье. В самом красивом, какое у тебя только найдется.)

Сава перебирала в сундуке наряды. Здесь их было не так уж много, большинство платьев она держала в Савитри, но здесь были самые роскошные, самые дорогие, в которых она при случае поражала гостей Руттула.

Вот платье из белого шелка, но с вышитыми алыми и золотыми цветами, совершенно легкомысленное, совсем не соответствующее сегодняшнему настроению Савы. Вот сине-зеленое, вот голубое... Все пестрое, яркое, раздражающее...

Она вспомнила о новом, ни разу еще не надеванном платье, которое Хаби обещала отослать в Тавин. В сундуке его не было. Сава нервно пробежала по комнатам. Сверток она нашла в спальне, на широкой тахте; Сава развернула — да, это было оно.

Черный бархат, золотое шитье... С этим шитьем, помнится, Сава намучилась, пытаясь повторить рисунок шитья на Руттуловом костюме. Сколько драгоценного бархата было испорчено, пока она не добилась сходства; девушки-златошвейки натерпелись с этим платьем, и Саве было немного стыдно из-за своего самодурства.

Она хотела поразить Руттула, а потом, когда загорелась мыслью о миттауском мече, вздумала надеть именно это платье, когда будет дарить меч; поэтому она попросила Хаби после мелких доделок отправить платье в Тавин.

Сава расправила платье, вгляделась в черноту бархата. Да, она наденет именно его.

Сава окунулась в шелестящую ткань. Зеркало отразило ее фигуру, облитую черным бархатом. Сава тщательно застегнула пуговки. К платью она заранее приготовила воротник золотистого игольчатого кружева, но сейчас передумала и выбрала шарф из золотой парчи. Дополнили наряд черные замшевые башмачки на невысоком каблуке.

Когда-то к этому платью она придумывала замысловатую прическу и для этой прически заказала ювелиру заколки, но заколки остались лежать в шкатулке для драгоценностей. Она решила ничего не делать с косой, даже не стала расчесывать, только чуть пригладила. Сава перекинула косу через плечо, растрепала заплетенный в крысиный хвостик конец, провела по нему щеткой.

Коса у нее была всем на заглядение, толстая и пушистая, длиной по колено. Иногда вдовы в знак печали остригают волосы; Сава их теперь понимала: ей хотелось вцепиться в косу и рвать ее.

Но Руттула этим не воскресишь.

В дверь постучали. Сава откликнулась.

Вошел Малтэр, для которого неожиданностью оказался вид Савы. Он призадумался, оглядывая ее.

— Пусть будет так, — пробормотал он немного погодя.

Сава подняла сверток с арзрауским мечом, сняла грубую холстину.

— Дай я понесу, — предложил Малтэр.

— Нет, — качнула головой Сава. — Я сама. Веди к Руттулу.

Малтэр отворил перед ней двери. Сава пошла, поддерживаемая Малтэром под локоток, в малую залу Руттуловых апартаментов.