— Бьянка! Поппея! Да, что ты такое говоришь? — он демонстративно закатил глаза. — У тебя на редкость богатое воображение. Ничего из того, о чем ты сейчас говоришь и в помине нет.
— Правда? — юная блондинка замялась. — Такая замечательная погода.... Может, прогуляемся к озеру?.. Вместе.
— Разумеется! — обрадовано воскликнул мальчик, чувствуя, что разговор подходит к развязке. — Но не сегодня! Мне, как назло, просто необходимо сейчас идти в библиотеку. — И, проскакивая в двери школы, прибавил. — Но обязательно в следующий раз.
Пока Карина не успела опомниться, он пустился бежать. Уверенный, что девочка может и не знать, где именно находится библиотека, Том чувствовал себя в ней спокойно, зная, что никто его теперь не побеспокоит.
— Все зелья сварил? — сонным голосом пробормотала библиотекарша, видимо решив, что Том опять попросит у нее очередную книгу по зельеварению. — В любимчиках у профессора Слизнорта ходишь?
— А как меня можно не любить? — делая удивленное выражение лица, поинтересовался мальчик.
— Очень просто! Чего тебе? — мадам Пэйн зевнула, всем своим видом показывая, что ей было бы очень приятно, если бы Том прямо сейчас развернулся и молча покинул библиотеку.
— Мне надо подготовить доклад об основателях школы. Где я могу найти про них книжки?
— Вон там...., — волшебница едва заметным движением махнула рукой в правую от себя сторону.
— Спасибо. Не утруждайте себя, — Том жестом дал понять библиотекарше, что та может не вставать и направился в ближайший проход между деревянными стеллажами, принявшись на ходу привычно проглядывать названия множества выстроившихся бесконечными рядами книг.
Мальчик уже хорошо ориентировался среди моря разнообразных томов, поэтому поиск не отнял у него слишком много времени. Выбрав несколько толстенных фолиантов из секции 'Жизнеописания знаменитых волшебников' и парочку из 'История Хогвартса', он уселся за стол, собираясь посветить следующие несколько часов их чтению.
— Томас! — к нему из дальнего конца библиотеки направлялся Адам Паркер. — Вот как становятся лучшими учениками! Похвально, весьма похвально..., — Он присел рядышком и взял в руки ближайшую книжку. — Что изучаешь? 'Салазар Слизерин в глазах современников' Титуса Криспа.... — Он заметно помрачнел и потянулся за другой. — 'Тайна жизни и смерти Салазара Слизерина' Клариса Эссекс.... Откуда такой интерес к этому магу? Первый курс на занятиях по истории вроде бы должен изучать гоблинские войны?
Том на мгновение устало прикрыл глаза, вцепившись в находившуюся у него в руках книгу с такой силой, что заболели костяшки пальцев.
'И что всем от меня надо? То Поппея прохода не дает. То Карина. Теперь Паркер. Этого не обманешь, сославшись на доклад. Он, уверен, на зубок знает школьную программу.'
Открыв глаза, он в свою очередь поинтересовался:
— Сэр! А что именно вы можете рассказать о Салазаре Слизерине? Мне очень любопытно узнать ваше личное мнение. Если я правильно понял, о нем сложилось двойственное представление?
— Да..., — волшебник скрестил руки на груди. — Ты прав. Это весьма противоречивая фигура. Но сперва ты ответь на мой вопрос.
Том демонстративно провел рукой по нашивке на мантии:
— Я ведь из приюта и до сих пор многого не знаю, хоть и усиленно стараюсь восполнить пробелы в своих знаниях. Мои сокурсники частенько упоминают в разговорах Салазара Слизерина, особенно Абраксас и Орион. Не хочется выглядеть в их глазах невеждой. Поэтому я и решил на досуге почитать про жизнь одного из основателей школы и одновременно факультета, на котором я учусь. Слизерин — ведь это на всю жизнь. Не так ли? Глупо ничего не знать про волшебника давшего название факультету.
— Слышал бы сейчас твои слова профессор Слизнорт, — усмехнулся Паркер. — Ты прости меня, Том. Но сейчас просто время такое.... Идет тяжелая война с Гриндевальдом. А он, по слухам, является большим поклонником Салазара Слизерина. И среди некоторых учеников школы, как я совсем недавно узнал, имеются сочувствующие взглядам темного волшебника. Чистота крови и все такое....
— Неужели, сэр? Никогда ничего из такого не слышал, — возразил мальчик, вспомнив разговор с Орионом и Абраксасом в поезде по дороге в Хогвартс.
— Ты ведь на первом курсе, Том, — волшебник с хмурым видом раскрыл книгу и, не глядя в нее, принялся перелистывать страницы. — А я имею в виду старшекурсников. Мне казалось министерству, наконец, удалось решить проблему с чистотой крови, но появление Гриндевальда вновь ее породило. Она словно та гидра из легенд. Отрубишь ей голову, а на ее месте спустя время уже две. Хотя, скажу тебе на чистоту, дело ведь не в молодых студентах.... Они всего лишь глупые дети, слушающие взрослых и не имеющие, к сожалению, своего мнения. Если бы только они одни так считали. Проблема совсем не в них. И даже не в Гриндевальде....
— А в чем тогда, сэр? — мальчик настолько заинтересовался, что не удержал в руках тяжелую книгу и та, сложившись, упала на стол.
Волшебник, открывший было рот, чтобы ответить, на мгновение замолчал, выпрямился на стуле, отодвинул от себя толстый том, положив руки на деревянную поверхность стола, и посмотрел на упавший фолиант:
— Я ведь на самом деле могу и ошибаться на сей счет, — усмехнулся он. — Да и не стоит мне засорять твою голову своими измышлениями. Они могут создать тебе серьезные проблемы.... Я лучше расскажу тебе о Слизерине.
— Он ведь тоже выступал за чистоту крови? Как Гриндевальд сейчас? — Том попытался вернуть разговор в первоначальное русло, хотя вопрос с чистотой крови его до сегодняшнего дня мало занимал.
— Да. Именно на этой почве у него случился серьезный конфликт с остальными основателями. И он покинул Хогвартс.
— Сэр! Вы считаете, кровь не имеет значения?
— Да.
— Простите, конечно, но ведь Салазар Слизерин основывался на каких-то выводах, утверждая обратное? Значит, что-то в его теории есть.... Или я ошибаюсь?
— Только снобизм и аристократическое пренебрежение к тем, кто ниже по статусу...
— Сэр! Позвольте мне немного поспорить с вашими утверждениями. Ведь, как я понимаю, теория о чистоте крови у колдунов возникла не на пустом месте. Вы утверждаете, что это ерунда, надуманная проблема. Но если бы оно было так на самом деле, то данный вопрос попросту рассосался со временем, а не волновал бы волшебный мир на протяжении многих поколений. Или я не прав?
Том и сам не понял, почему так сказал. Просто он всегда считал, что в древних традициях что-то есть, не могли же они возникнуть сами по себе, практически из неоткуда. Так и с кровью волшебников. Хотя, по правде говоря, если бы сейчас Паркер убедил его в обратном, то он, скорее всего, и думать забыл бы об этом.
Волшебник внимательно посмотрел на мальчика.
— Том, замечательно.... А теперь, прошу тебя, подумай хорошенько! Нет ведь никаких доказательств и обратного. Никто никогда не удосужился провести хоть каких либо маломальских экспериментов. Хоть кто-нибудь сравнил, как создает заклинания волшебник с чистой кровью, а как с на половину чистой, или маглорожденый? У кого получается лучше и качественнее? Как у этих троих проходит процесс обучения в школе? Кто их них быстрее усваивает знания, кто медленнее? Открою тебе небольшой секрет. Далеко не все о нем знают. Помнишь, я рассказывал тебе, что исследую детей маглов, ищу причину, отчего они не могут колдовать? Из-за чего не все люди имеют способность к волшебству? Так вот.... Я пытаюсь и этот вопрос изучить. И пока не выявил никаких закономерностей. Кровь никоем образом ни на какую магическую способность не влияет.
— Значит, Салазар Слизерин ошибался? — мальчик немного подался вперед. — И многие многие после него?
— Выходит, что да.... И самое скверное продолжают сейчас ошибаться. И если бы только простые обыватели. К сожалению, и многие видные волшебники. Дурят глупым колдунам головы, устанавливают дополнительные препоны для талантливых, но к несчастью родившихся не в той семье, магам.
Том понимал, что в словах Паркера определенно есть доля истины. Однако ему казалось, что на самом деле не все так просто. Слишком рьяно Адам отстаивал свою позицию. В его жестах и эмоциях чувствовалась личная заинтересованность, какая-то затаенная обида. Может, даже личный эпизод из жизни наложил отпечаток на его мнение. И значит, волшебник руководствуется в первую очередь чувствами, а не разумом и логическими доводами. А вопрос, которого они сейчас коснулись, слишком сложный, чтобы иметь вот такой однозначный ответ. Или только 'да', или только 'нет'. Влияет чистота крови волшебников на их магические способности и талант творить колдовство и заклинания или вовсе не влияет, и все маги именно в этом плане равны между собой. Мальчик за свою жизнь в приюте и знакомство далеко не понаслышке со многими неблагополучными районами Лондона давно усвоил для себя, что на самом деле нет в жизни черного или белого, есть только серое. Для большинства, влачащих неприметное существование, удел которых завидовать элите и надеяться в один прекрасный момент все же урвать кусочек счастья. И лишь для избранных, аристократов и древних семей существуют эти грани, только они в полном объеме пользуются всеми прелестями жизни, всеми ее возможностями, плохими и хорошими, возвышаясь над остальными, благодаря своему богатству, происхождению и влиянию. И, владея огромными деньгами и властью, имея бесчисленную вереницу предков, эти люди могут себе позволить то, что простому человеку не снится даже в самых смелых снах. А для них это простая обыденность, повседневность. И наверняка, точно также дело обстоит и в волшебном мире. Ведь, как Том понял, в нем периодически появляются маглорожденные колдуны, образуя со временем новые семьи. Для них все в новинку, они ничего не знают ни о здешних правилах, ни об устоях и сложившихся веками, в отличие от мира маглов, где все быстро меняется, традициях. Жить им приходится с теми, кто тут уже давно. С семьями вроде Блэков, Малфоев, Дамблдоров и им подобных.... Их предки — волшебники чуть ли не в двадцатом поколении или стали ими в незапамятные времена. И за многие годы древние семьи смогли хорошо освоиться в мире магии, изучить колдовские искусства и, совсем не обязательно, что поделились с остальными открытыми ими тайнами и старинными секретами. Наверняка, именно поэтому аристократические семьи и заправляют здесь, как, впрочем, и везде. Они попросту намного сильнее в колдовстве, чем 'недавноставшие' волшебники.
— Понятно, сэр...., — он мгновение помедлил, решаясь произнести вслух то, о чем только что подумал, ведь не стоит из-за таких пустяков сориться с преподавателями, хотя с другой стороны они ведь всего лишь ведут дискуссионную беседу, так что ничего страшного в этом, наверняка, нет. — Скажите тогда, а много ли среди маглорожденых, умеющих говорить на языке животных или птиц?.. Змееустов, к примеру? А анимагов?
Адам на мгновение замялся, уставившись на деревянную поверхность стола, полностью оправдав все подозрения мальчика насчет личной заинтересованности.
— Зачем тебе это, Том? Ведь ты сам тоже рожден далеко не в чистокровной семье?
— Сэр! Мне просто любопытно. Чисто академический интерес. Может ли, к примеру, маглорожденый превратиться в орла? Вот Блэки, я слышал, могут становиться собаками. Салазар Слизерин понимал....
— Язык змей! — несколько резким тоном оборвал его Паркер. — Я прекрасно понял, куда ты клонишь. Я лишь в начале своего исследования. Но обязательно доведу до конца. Том! — он сделал над собой усилие и продолжил более спокойным голосом. — Чистота крови — всего лишь предлог. Но используют его, хоть и не гласно, но очень и очень часто. Это атавизм, пережиток. И его надо искоренить, с ним надо бороться. Он мешает нашему обществу двигаться дальше. — мужчина поднялся на ноги. — Мне пора. Еще куча дел. Удачи тебе Том. И, пожалуйста, не совершай ошибку.
— Сэр! — мальчик чувствовал, что должен сейчас это сказать, хотя несколько секунд назад убедился совсем в обратном. — Я думаю, вы правы. Никто ведь не доказал, что анимагом не может стать и маглорожденный. Скорее всего, превосходство чистокровных над всеми остальными — искусственно созданный миф.
— Я рад, что смог тебя убедить, — Адам улыбнулся. — Но мне действительно надо бежать.
И развернувшись, волшебник стремительным шагом направился к выходу из библиотеки.
'Он прав', — хмуро подумал мальчик, глядя ему в след. — 'Я хоть и не грязнокровка, но и не чистокровный волшебник. Отец мало того, что бросил, так еще и подкачал с родословной. Из-за него я никому не известный Реддл. Угораздило же мать связаться с таким.'
И он медленно, уже без всякого интереса принялся листать лежавшую перед ним книгу.
'Реддл! Дурацкая и абсолютно не звучная фамилия. А Том? Словно имя домашнего кота. Как можно в здравом уме дать ребенку такое имя? Мать меня попросту обезличила. Другое дело, к примеру, Абраксас Малфой. И фамилию все знают. И имя запоминающееся....'
Мальчик сделал над собой усилие и постарался сосредоточиться на чтении. Подобные мысли посещали его частенько в приюте. Некоторое время Том даже подозревал, что имя и фамилию он получил исключительно от руководства детского дома, невзлюбившего его с самых первых дней. И только в последний месяц, узнав о своих волшебных способностях, он перестал остро на них реагировать, отвлекшись на свою особенность.
И словно насмешка жизни — очередная фобия, новый удар в спину от не дающей расслабиться судьбы. Не успел он еще окончательно отойти от эмоционального переживания, получив известие о происхождении своих родителей, как жизнь подкидывает ему новую пакость. Он, оказывается, в волшебном обществе не только сирота без гроша в кармане и намека на хоть какие-то значимые связи, так еще и колдун второго сорта. Том и так остро ощущал пропасть разделяющую его между Блэком и Малфоем. Даже Поппея хоть и старалась в общении с ним не показывать этого, но все же мальчик подспудно чувствовал социальное неравенство между ними. И вот теперь очередной вбитый жизнью клин, буквально разверзший бездонную пропасть между ним и юными аристократами, который Том по своему незнанию в упор не замечал до сегодняшнего дня. Он отличен от всех них не только по рождению, но и по крови. И отличен в худшую, к сожалению, для себя, сторону.
Едва слышно застонав, мальчик отодвинул от себя книгу и взял в руки другую. Раскрыл и уткнулся взглядом в текст.
'И все же Шляпа определила меня на Слизерин. И предлагала на выбор любой из факультетов. Сомневаюсь, что кто-нибудь еще удостоился такой чести. Значит, во мне есть нечто заставившее ее поставить меня в один ряд с детьми аристократов. Даже нет! Выше их всех! Они ведь думали и мечтали только о Слизерине. А я особенный. Меня ждало великое будущее на каждом факультете. Салазар ведь был могущественным колдуном и, как я успел уже прочитать только что, не брал на свой факультет кого попало. Может, я ошибался. В матери, значит, что-то было. Если не сила и воля, то, может хоть, происхождение?.. И умение говорит со змеями я, наверняка, унаследовал от нее или ее предков. От отца такую способность я точно получить никак не мог.'
