Андреевский крест

Естественно обсудили и финансовый вопрос. Я по глазам видел, что старому пройдохе самому интересно взяться за такой необычный объект. Но это я. Другой, не знающий Власенкова столько лет, сколько я, вряд ли что-то бы понял. Пришлось сразу, чтоб исключить попытку утолить любопытство и прошмыгнуть на будущую "военную базу", замаскированную под нытье о необходимости архитектурного надзора, по большому секрету пожаловаться совершенно беспрецедентной секретностью. Мол, даже моих работяг особисты глупыми вопросами гнобят, а меня, из-за криминального прошлого, и близко к стройке подпускать отказались. Пожалел еще. Типа база на каком-то тропическом острове будет. Вроде как, где-то рядом с Венесуэлой, и было бы кайфово прошвырнуться туда, на песочке понежиться и в Карибском море искупнуться.

Власенков о "просмотре" и заговаривать не стал. Уж мне ли не знать, что, так сказать, в девичестве у моего архитектора фамилия в паспорте была другая. Что-то вроде Велвелсон. И что почти вся его родня ныне обитает в предместьях Тель-Алива. Так что пресловутый вопрос в анкете: "Имеете ли вы родственников за границей" ставит жирный крест на возможности доступа на секретный объект.

Отлично, короче, съездил. Вообще день прошел плодотворно. Но жизнь, как всем известно, это такая полосатая африканская лошадка. И за белой полосой неминуемо наступает черная. И полоски все разной ширины.

Только сел в машину, звякнул сотовый. Звонил дядя Вова. Он терпеть не может разговаривать по телефону, не изменил привычке и на этот раз. Сухо поздоровался и пригласил навестить. Причем немедленно. Что было делать? Отказывать такому человеку без веской причины не стоит. Поехал.

Нужно сказать, погода не баловала. Осень в нашем мире, бляха от ремня, это не то что там, за Подковой. Сыро, воняет прелыми листьями, и холодный ветерок, как карманный воришка, так и норовит забраться под куртку. Не самое подходящее время для прогулок на свежем воздухе. Тем удивительнее мне было, когда тренер все-таки предложил совершить променад по небольшому скверу неподалеку от банного комплекса.

— Я помню, Андрюха, что Саву именно ты к нам привел, — после ни к чему не обязывающих вступительных слов о здоровье и делах, дядя Вова приступил к главной теме. — Типа ты с ним в хороших с детства, и нам такой персонаж не помешает. Боевой офицер. Горячие точки... Я тогда сказал тебе, помнишь? Да без базара! И даже поставил Олежку смотрящим в важное для нас всех место. Так?

Трудно не согласиться. Все именно так и было.

— Ты и сейчас что-то с Савой крутишь. Какие-то темы у вас есть общие... Кое кто трындит, типа Сава с Дюшей крыски. Типа тянут от братвы лавэ с рынка. Базарят, мол надо нож к горлу майору приставить и за жабры подергать, чтоб признался...

— Хоть намекни, тренер, — рыкнул я. — Кто именно рамсы попутал? Кто посмел?

— Не кипешуй, бригадир, — поморщился глава ОПГ. — Длинные языки и без тебя укоротили. Но пригляд за смотрящим я послал. Сам пойми, Андрюха. Время нынче такое. Гниды в хребтину вцепились. Раньше с рук ели, улыбку мою как явление Христа ждали. Теперь здороваться брезгуют. В мэрии под Петра копают... Слышал?

Не слышал. Но информация была очень и очень ценная. Петр Самохин служил... наверное все-таки себе, ну уж ни как не государству, на посту главы городского спорткомитета. Деньги там крутились не маленькие. Спорту при последнем президенте стали оказывать внимание и средства федералами выделялись. Ремонтировались и строились новые объекты. И кто получал подряды? Естественно я. А Петр Ефимович получал откаты. Все были довольны.

Дядя Вова приятельствовал с Самохиным уже много лет. Кажется еще с того времени, как был простым тренером в одном из спортклубов. Потом, когда братва приподнялась и занялась организацией Сибирской Федерации Самбо и Дзюдо, это пошло плюсом в личное дело начинающего функционера от спорта. Так они с тренером и цеплялись друг за друга, как звенья одной цепи. Успехи наших пацанов на соревнованиях эхом откликались на авторитете Петра. И если кресло под главой спорткомитета закачалось, это был неприятный удар по положению нашей братвы в городе.

— Роют, падлы. Роют. Петр приезжал. Ночью, как вор. Чтоб никто не увидел. Помочь просил. Я думаю пока... А Сава тоже...

— Что тоже? — удивился я.

— По ходу мальчики из конторы твоего Олежку пасут. Ты, Андрюха, давно со мной. Огонь и воду мы вместе прошли. А медных труб нам не положено. Хи-хи. Ты мне типа, как сын... Не огорчай старика. Сверни пока дела с Савой. Пыль уляжется. Мы поймем что у мальчиков к нашему майору есть предъявить, тогда будем движения делать... Сам же знаешь...

— Главное — движение, — подхватил я любимую присказку тренера.

— Короче, я тебя предупредил, — кивнул дядя Вова и повернул обратно, к теплому ресторанчику при банном комплексе. — А ты сам решай. Мальчик взрослый...

Я не знал что и думать. В голове какая-то каша образовалась. Сложно все было. Не просто. Слова тренера не получится игнорировать. Слишком многое на Олежке завязано. Деньги, оружие, люди... Не говоря уж о том, что я его своим другом считал. Одним из немногих. А оно вон как выходило. Не мог же бывший майор не ведать, что попал под прицел конторы. И если он все-таки знал, то почему мне не сказал? Я ему днями полцентнера золотых слитков должен был переправить, и мог попасть как кур в ощип за незаконные операции с драгметаллами. Что было бы, быть может, и не смертельно, но уж точно неприятно.

С другой стороны, сведения дяди Вовы — это только слова. Об их с Савой непростых отношениях наверное только в ясельной группе детсадов не знали. Могла ли быть эта странная стрелка с шефом частью многоходового плана по перехвату влияния Олежки на братву? Да легко. Кто захочет иметь общие дела с человеком, за которым внимательные глаза Госбезопасности следят?! Сумасшедших у нас в стране полно, а вот дураков — нет. Ни одного.

И тогда, если все дело во внутренних разборках, мне следовало как можно быстрее рассказать о разговоре с тренером майору. Савы голова большая, чего-нибудь придумает. Выкрутится. Предупрежден — значит вооружен. Это не я придумал, и не мне опровергать.

— Спросят... Если спросят о чем мы тут с тобой на холодке базарили, — дядя Вова остановился и ткнул мне в пресс толстым твердым пальцем. — Скажешь, за "Тортугу" терли. И мне цинканешь — кто именно интересовался. Развелось, в натуре, любопытных...

— Хорошо.

— Хорошо-то — хорошо. Да ничего хорошего. Че за хрень, Дюш? Чего это я как лох какой-то, о том что ты клуб продать решил последним узнаю?

— Да я еще и не решил. Так. Подумываю...

— Башка на то Богом и дана, чтоб думать, — согласился старый вымогатель. — Вот и выдумай, чтоб "Тортуга" твоя от братвы не уплыла. Урон это для нас будет, сам поди понимаешь.

— Да понимаю, — поморщился я. — Только...

— Деньги нужны, — перебил меня тренер. — Базаров нет. Давай я дам тебе денег. Лимона зелеными хватит? А потом парнишка к тебе забежит. Скажет на кого клуб переписать...

— Много, — совсем не хотелось брать лишнее. В нашей компании такое обязательно боком вылезет. Припомнится при случае, когда меньше всего этого ожидать будешь. — Я думал дешевле клуб продать.

— Нормально, — отмахнулся шеф. — Это же раритет. История! Сколько наших пацанов через твое заведение прошло? Помнишь? А лавэ... Ты, Андрюха, сам знаешь. Я с блатными не особо... Но как-то понадобилось к старому вору обратиться. Терки серьезные были, без уважаемого человека все могло стрельбой закончится. Так что пришлось на поклон ехать... Был такой дед Гасан, слышал? Нет? Ну да. Он и не светился особо. В малюсеньком городишке у какой-то бабки полдома ему с общака снимали... Помер он. Давно уже. А жаль. Мудрый был старик. Сейчас таких уже нет... Короче, Дюш, он мне про бабло обстоятельно все рассказал. Глаза, мать его, открыл. Говорил, типа сами по себе деньги вообще ничего не стоят. Что доллары, что золото или платина — похрен. Просто еще одни какие-то вещи. Сильный и без них свое возьмет, а слабому и они не помогут. Прикинь?! Но, говорил мне старый Гасан, с помощью лавэ измеряют отношение между людьми. Вот сам посуди. Пришел к тебе, допустим, лошара какой-нибудь московский, и предложил за "Тортугу" лям зеленью. Скажешь ты ему, что это много? Нет? А мне почему сказал? А потому, что между нами есть отношения. Вкурил тему? Мне для тебя, Дюха, ничего не жалко. Денег, связей. Скажи только, все для тебя сделаю, последнее отдам. А другие люди лучше баксы в камине сожгут, но тебе не отдадут. Потому что ты им чужой. Никто. Враг. Понял? Спроси у человека бабла отсыпать, и сразу вкупишь кто он тебе, друг или враг.

Шеф взялся за рукоятку входной двери, к тому времени уже предупредительно распахнутой одним из опричников.

— Езжай, Андрюха. И помни чего я тебе сказал. Удачи.

Ну я и поехал. Чисто на автопилоте, честно говоря. Голова задачей — как побыстрее предупредить Олега, но чтоб прямо сейчас к нему не заезжать и не звонить — была занята, а не соблюдением ПДД. Как не въехал ни в кого — загадка века. Видно нужен я еще был Господу на этих двух светах. Сберег. Кое-как до дома добрался.

В усадьбе меня уже ждали. Костян Майер часа три уже наверное по дому болтался и коварные вопросы Натахе моей пытался задавать. А она, как хозяйка, гостя и одного бросить не могла, и сидеть на попе ровно не могла — ждала результатов анализов проб крови из-за Подковы. Так что мое явление народу было воспринято с искренней радостью. Суженая, потому что можно было на законном основании ускакать к себе и сесть на телефон в спокойной остановке, а мой главный инженер — так как на вопросы, которые у него в глазах светились, по ходу только я ответить мог.

Ну "мог" — это сильно сказано. Хотелось просто послать гостя куда подальше, взять банку холодненького пивка из холодильника и пару часов тупо втыкать по ящику какую-нибудь передачу ни о чем. Про привидений каких-нибудь, экстрасенсов или НЛО. Благо этакой-то жвачки там теперь полно. И заявись ко мне кто другой, зуб на мясо, так бы и сделал. А тут Костян. С ним так нельзя.

Вообще, немца я сто лет знаю. Он и жил в нашем дворе. На пару лет всего младше. С детства спокойный и рассудительный. И вперед никогда не лезет. Не то чтоб совсем уж ведомый. Вовсе нет. Может и построжиться на людей, наорать. Но... как бы всегда свое место знает. Мы с Коленком еще когда клуб строили Костю к себе подтянули. Как оказалось — во время. Что-то у него на прежней работе не срасталось. Рамсы с начальником, который, судя по всему сам со склада товары тырил, крысятничал, и очень хотел на кого-нибудь свои грехи списать. Коленок там звездил с неделю. Так бедного воришку застроил, что тот дышать без разрешения боялся. А Майер стал у нас управляющим "Тортуги".

Потом я учиться пошел и Костян следом. Я в кресло директорское запрыгнул, а немец в Фатерлянд. Ох как я на него тогда обижался. Не звонил, не писал, и разговаривал через зубы, если он до меня все-таки умудрялся достучаться. А как он домой вернулся, сразу ко мне прибежал. Каяться. Ну я и простил. Как раз искал подходящего человека на должность главного инженера, и вернувшийся "блудный попугай" подходил как нельзя лучше. Так с тех пор и тянули. Каждый свое. Я, как паровоз, всю компанию в светлую даль, а за моей спиной, первым вагоном — Костя Майер, главный по технологии и организации производства.

Вот как такого человека за порог было выставить? Да никак. Пришлось усаживаться рядом и выспрашивать, что за проблемы привели обычно скромного и ненавязчивого немца в мою хату.

— Извини, Андрей, что побеспокоил в нерабочее время, — кашлянул в кулак, и начал допрос Костя. — Но у меня появился вопрос, который мне покоя не дает. Скажи мне пожалуйста... Что мы собираемся строить?

— Я вроде все популярно на планерке объяснил, — предчувствуя трудный разговор, пожалел, что таки не достал из холодильника пару банок пива.

— Перестань, — поморщился Майер. — Это узбекам твоя сказочка прошла за милый мой. Мне-то не надо по ушам ездить. Я-то знаю, что в Министерстве Обороны своих строителей хватает. И что к возведению военного объекта ни в коем случае граждан другого государства не допустят.

Логично, черт подери. И хорошо, что это именно сейчас, и именно многим мне обязанный Костя заметил. А не кто-нибудь другой, умеющий сложить два и два, и в самый для меня неподходящий момент побежавший в компетентные органы. Так что я, как только мог искренне, взглянул в блеклые глаза немца и спел ему песню о суровых мужиках в дикой тайге.

— Еще варианты будут? — хихикнул Майер. — Этот тоже не подходит. Мало того, что бетонную махину, чтоб ты не делал, в миг со спутников засекут, и отправят глазастых мальчиков на разведку. Это раз. А два: ты кем угодно можешь быть, но в том, что не заботишься о своих людях ни разу не замечен. Потому и в трудное время из нашей компании мало кто траву зеленее искать убежал.

— А причем тут...

— Я спецификации жилых блоков и легкосборных ангаров посмотрел. И первое, что в глаза бросилось — все это для теплого климата. Никакого дополнительного утепления. Ни полистирольных плит, ни тепловых пушек. Андрюх, ну не подходят эти времянки для нашей, сибирской тайги! Да и не верю я...

Дотошный. Бетонный заводик, который я велел найти и приобрести тоже только при плюсовой температуре может работать. У нас на островах и в сезон штормов, как старый Ван говорит, холодно не бывает. Егорка утверждает, что вряд ли ниже пятнадцати градусов температура опустится. Так что подозрения Костины не лишены оснований были. Хи-хи.

Однако, тут-то я и задумался. Никакая сколько-нибудь подходящая легенда в голову не приходила, а посвящать старинного приятеля в нашу тайну было все-таки страшновато. Нет, так-то Костян насмотрелся. И в клубе и потом. В его светлой голове столько на меня компромата имелось, что новый уже и не нужен. Хватит, чтоб жизнь мне напрочь испоганить. А потому доверять я Майеру мог, практически как себе. Но, бляха от ремня, и на старуху бывает проруха. Хрен его знает, что он в своей Германии делал. Может его там местный Гестапо завербовал и в Сибирь заслал. Может он в письмах тамошней "родне" шифровки в центр передает. И попади ему в руки сведения, касающиеся, так сказать, германской национальной безопасности, он тут же сольет нашу тайну по одному ему известному каналу.

Бред, короче, какой-то в голову лез. А Костя сидел, смотрел, как изменяются разные выражения моего лица, и ждал. Ну и дождался, ясен день. Куда я денусь, с подводной лодки?

— Кость, я тебя когда-нибудь обманывал? — неосмотрительно начал я.

— Сегодня, — кивнул педантичный немец. — Дважды.

— А, — отмахнулся я. — У нас тут такое, короче, что это и не обман был, а так... легкая шалость. Слушай сюда, Костян. Ты же водилу моего знаешь? Мишку Поца? Так вот, двадцать примерно лет назад, мы с Михой и другими пацанами пошли смотреть на мумию Алтайской принцессы...

Глава 7. Вода

Сколько нужно времени, чтоб разбить лагерь? Два часа? Ну это, внучок, смотря какой! Если обычный, туристический, то да. Пары часов вполне хватит. Люди военные провозятся немного дольше. Им ведь еще и о возможной обороне места ночевки нужно подумать. Но все равно, вряд ли у них уйдет на все про все больше дня.