— Мы нападали друг на друга, а не на Конклав, — возразил Хадо.
— Я полагаю, что этот принцип все еще применим, — сказал Гау таким тоном, который позволял предположить, что ему с трудом верится в то, что Хадо пытался выдвинуть этот аргумент. — И в любом случае, на Конклав напал Союз колоний, а не Земля. Обвинять Землю или людей, живущих на ней, в действиях Союза колоний — значит неправильно понимать, как он использовал саму Землю. И, к вашему сведению, представитель, чем дольше мы сможем с помощью дипломатии удерживать Землю от объединения с Союзом колоний — или от прямого присоединения к Союзу колоний — тем дольше будем удерживать людей от совершения каких-либо злодеяний у наших дверей. Разве это не то, о чем вы просите?
Сорвал наблюдала, как Хадо ерзает на месте. Конечно, это было совсем не то, о чем он просил. Он хотел, чтобы Конклав изгнал человечество из каждой щели, за которую оно цеплялось. Но в тот момент все выглядело так, как будто Гау загнал его в угол. Что, как предположила Сорвал, было одной из причин, по которой он вообще проводил эти нелепые встречи в форме вопросов и ответов. У него очень хорошо получалось загонять своих оппонентов в углы.
— Что насчет исчезающих кораблей? — раздался другой голос, и все, включая Сорвал, повернулись к представителю Плоре, которая осталась стоять после того, как к ней обратились. Плора, внезапно осознав, что находится в центре внимания, отпрянула, но не села. — Поступали сообщения о более чем дюжине кораблей, исчезнувших из систем, где территория Конклава граничит с территорией людей. Разве это не дело их рук?
— И если это так, то почему мы не отреагировали на это? — выбрался из своего угла Хадо.
В этот момент генерал Гау оглянулся на Сорвал. Она удержалась от того, чтобы не сказать ему "я же вам говорила".
— Да, за последние несколько недель мы потеряли несколько кораблей, — сказал генерал Гау. — В основном это были торговые суда. Однако в этих системах пиратство не совсем неизвестно. Прежде чем мы перейдем к предположению, что за этим стоят люди, нам следует изучить более вероятное объяснение, согласно которому причиной являются рейдеры — по-видимому, граждане Конклава.
— Как мы можем знать наверняка? — спросил Хадо. — Вы сделали это первоочередной задачей, генерал? Или готовы недооценивать людей во второй раз?
Это заставило собравшихся замолчать. Гау взял на себя ответственность за катастрофу в Роаноке и никогда не притворялся, что не несет ее. Но только дурак стал бы настаивать на этом, и, похоже, таким дураком был Унли Хадо.
— Наше правительство всегда считало приоритетом установление тех наших граждан, которых мы потеряли, — сказал Гау. — Мы найдем их и найдем тех, кто стоит за их исчезновением — кем бы они ни были. Чего мы не будем делать, представитель Хадо, так это использовать исчезновение этих кораблей для начала борьбы с людьми, которые показали, насколько они преданы делу уничтожения нас, когда чувствуют, что загнаны в угол и у них не остается другого выбора, кроме как сражаться. Вы спрашиваете меня, готов ли я недооценивать людей. Уверяю вас, что нет. Что меня интересует, представитель, так это почему вы так решительно настроены на это.
* * *
Позже Сорвал посетила генерала Гау в его личном кабинете. Здесь было тесно, даже если человек не был лаланцем, принадлежавшим к рослому виду, а Хафте Сорвал была высокой даже для своего вида.
— Все в порядке, — сказал Гау из-за своего стола, когда она нырнула в дверь. — Вы можете это сказать.
— Что сказать? — спросила Сорвал.
— Каждый раз, когда вы, пригнувшись, проходите через дверь этого кабинета, вы входите, выпрямляетесь и оглядываетесь по сторонам, — пояснил Гау. — Каждый раз у вас на лице появляется выражение, как будто вы откусили что-то немного неприятное. Так что давайте, признайтесь: в моем кабинете тесно.
— Я сказала бы, что здесь уютно, — заметила Сорвал.
Гау рассмеялся в своей манере. — Конечно, вы так и сказали бы.
— Другие отмечали, насколько мал этот офис, учитывая вашу должность, — напомнила Сорвал.
— У меня есть большой офис для встреч и, конечно, для того, чтобы производить впечатление на людей, когда это необходимо, — сказал Гау. — Я не слеп к силе впечатляющих пространств. Но я провел большую часть своей жизни на космических кораблях, даже после того, как начал строить Конклав. К небольшому пространству привыкаешь. Мне здесь удобнее. И никто не может сказать, что я уделяю себе больше внимания, чем представителям любой из наших рас. И в этом тоже есть свои преимущества.
— Понимаю вашу точку зрения, — согласилась Сорвал.
— Хорошо, — сказал Гау и указал на стул, который он явно принес специально для нее, потому что тот соответствовал ее физиологии. — Пожалуйста, садитесь.
Сорвал села и стала ждать. Гау попытался перемолчать ее, но перемолчать лаланку — плохая примета для хорошего дня. — Хорошо, скажите, о чем еще вы думаете, — предложил Гау.
— Унли Хадо, — проговорила Сорвал.
— Один из тех чрезвычайно амбициозных типов, о которых вы меня предупреждали, — сказал Гау.
— Он не собирается уходить, — заметила Сорвал. — И при этом у него не совсем нет союзников.
— Их очень мало, — сказал Гау.
— Но становится больше, — возразила Сорвал. — На этих сеансах я сижу с вами, чтобы считать по головам. Я считаю их. С каждым сеансом все больше тех, кто либо находится на его орбите, либо приближается к нему. Вам не придется беспокоиться о нем ни в этот раз, ни в следующий, ни, возможно, в течение нескольких последующих сеансов. Но если так пойдет и дальше, со временем перед вами будет фракция, и эта фракция будет ратовать за уничтожение людей. Всех людей.
— Одной из причин, по которой мы создали Конклав, было желание избавиться от идеи, что целый народ может или должен быть уничтожен, — напомнил Гау.
— Я знаю об этом, — заметила Сорвал. — Это была одна из причин, по которой мой народ выразил вам и Конклаву свою преданность. Я также осознаю, что идеалы трудно претворять в жизнь, особенно когда они новы. И знаю также, что в Конклаве нет ни одной расы, который не находил бы людей... ну, ... раздражающими — это, вероятно, самое вежливое слово для этого.
— Да, они такие, — согласился Гау.
— Вы действительно верите, что их будет так трудно убить? — спросила Сорвал.
Гау посмотрел на Сорвал с необычным выражением лица. — Необычный и неожиданный вопрос, исходящий именно от вас, — сказал он.
— Лично я не желаю им смерти, — признала Сорвал. — По крайней мере, не активно. Правительство Лалана также не поддержало бы политику геноцида. Но вы сказали Хадо, что они были бы грозным противником. Мне интересно, верите ли вы в это.
— Способны ли люди противостоять нам, корабль к кораблю, солдат к солдату? Нет, конечно, нет, — ответил Гау. — Даже наше поражение при Роаноке, когда было уничтожено более четырехсот кораблей, не стало существенным ударом по нашей мощи. Это было по одному кораблю из десятков или сотен, которые были в распоряжении каждого из наших участников.
— Значит, вы в это не верите, — предположила Сорвал.
— Я этого не говорил, — возразил Гау. — Я сказал, что они не смогут противостоять нам один на один. Но если люди вступят с нами в войну, это будет не война между кораблями. Сколько человеческих кораблей выступило против нас в Роаноке? Ни один. И все же мы потерпели поражение — и это был огромный удар. Конклав едва не пал, Хафте, не потому, что наша материальная мощь была подорвана, а потому, что это была наша психологическая сила. Эти корабли были не тем, к чему стремились люди. Целью было наше единство. Люди почти уничтожили нас.
— И вы верите, что они могли бы сделать это снова, — сказала Сорвал.
— Если бы мы надавили на них? А почему бы им этого не сделать? — спросил Гау. — Оптимальный результат для людей — снова втянуть участников Конклава в войну друг с другом. Это позволило бы нам всем быть занятыми, пока они восстанавливают свои силы и позиции. Реальный вопрос не в том, смогут ли люди — Союз колоний — напасть на Конклав и, возможно, уничтожить его, если их прижмет. Реальный вопрос в том, почему они не пытались сделать это после Роанока.
— Как вы и сказали, они были заняты попытками вернуть Землю в свои ряды, — заметила Сорвал.
— Будем надеяться, что это займет у них много времени, — сказал Гау.
— Или, возможно, они начали войну с Конклавом, — предположила Сорвал.
— Вы говорите о пропавших кораблях, — уточнил Гау.
— Да, — подтвердила Сорвал. — Каким бы утомительным ни был представитель Хадо, исчезновение стольких кораблей вблизи человеческой части космоса не следует сбрасывать со счетов.
— Я не отрицаю этого, — сказал Гау. — Главный представитель флота поручил нашим следователям прочесать места происшествия и близлежащие населенные миры в поисках информации. Пока у нас ничего нет.
— Корабли редко исчезают так внезапно, — заметила Сорвал. — Если нет никаких следов, это само по себе о чем-то говорит.
— Однако здесь не сказано, кто несет ответственность, — сказал Гау, а затем поднял руку, когда Сорвал начала комментировать. — Это не значит, что наша разведывательная сеть в Колониальном союзе не работает сверхурочно, пытаясь найти связь между людьми и исчезновениями. Мы работаем. Однако, если мы найдем это, то разберемся с этим осторожно и без открытой войны, которой так хотят Хадо и его друзья в ассамблее.
— Ваше стремление к утонченности расстроит их, — указала Сорвал.
— Соглашусь с их расстройством, — ответил Гау. — Это небольшая цена за то, чтобы сохранить Конклав в целости и сохранности. Однако, Хафте, я пригласил вас сюда не из-за обсуждения исчезающих кораблей.
— Я к вашим услугам, генерал, — проговорила Сорвал.
Гау взял со своего стола лист с текстом и протянул ей.
Она с любопытством посмотрела на него, когда брала его. — Печатная копия, — протянула она. Ее задания от него обычно поступали на ее компьютер.
— Это не копия, — возразил Гау. — Этот лист, который вы держите, — единственное место во всем Конклаве, где записана эта информация.
— Что это? — спросила она.
— Это список новых человеческих колоний, — ответил Гау.
Сорвал посмотрела на Гау, искренне потрясенная. Конклав запретил любым независимым расам колонизировать новые планеты. Если бы они попытались, новые колонии были бы эвакуированы или уничтожены, если бы колонисты не захотели уехать. — Они действительно не могут быть настолько глупы, — высказалась она.
— Они не глупы, — разуверил ее Гау. — Или, по крайней мере, официально Союз колоний таковым не является. — Он указал на лист. — Это то, что люди называют "дикими колониями". Это означает, что Союз колоний не санкционирует и не поддерживает их. Большинство таких колоний погибает примерно через год.
— Так что мы не можем обратиться в Союз колоний, — предположила Сорвал.
— Да, — ответил Гау. — За одним исключением: у нас есть слухи, что була обнаружили людей, пытавшихся основать дикую колонию на одном из их миров, и что, по крайней мере, несколько колонистов принадлежали к силам обороны колоний. Союз колоний попытался вывезти колонию, и була застукали их за этим занятием. Им пришлось заплатить значительный выкуп, чтобы вернуть своих граждан и купить молчание була.
— Значит, эти дикие колонии на самом деле вовсе не являются неофициальными, — сделала вывод Сорвал. — И мы возвращаемся к вопросу о том, действительно ли они настолько глупы.
— Это хороший вопрос, но он не имеет отношения к моей настоящей проблеме, — сказал Гау.
Сорвал помахала листком в руке. — Вы беспокоитесь, что Хадо и его друзья узнают об этом.
— Вот именно, — подтвердил Гау и снова указал на лист. — Это единственный письменный документ, и он составлен только в одном экземпляре, чтобы его нельзя было легко разнести по вселенной. Но я не дурак и не верю, что мои разведчики общаются только со мной. Хадо и его соотечественники узнают. И если они узнают, и если в этих колониях действительно есть военнослужащие сил обороны колоний, то у нас не будет другого выбора, кроме как убрать колонии. Если колонии не будут перемещены, нам придется их уничтожить.
— А если мы их уничтожим, то окажемся в состоянии войны с Союзом колоний, — заметила Сорвал.
— Или в чем-то близком к войне, — согласился Гау. — Люди знают, что они в плохом положении, Хафте. Они и в лучшие дни остаются опасными животными. Если прямо сейчас приставать к ним, всем будет плохо. Я хочу, чтобы эта проблема была решена частным образом, прежде чем она станет публичной.
Сорвал улыбнулась. — Полагаю, тут-то и пригожусь я.
— Я открыл неофициальный канал связи с Союзом колоний, — признал Гау.
— И как вам это удалось? — спросила Сорвал.
— Я связался с нашим посланником в Вашингтоне, округ Колумбия, — сказал Гау. — Тот — с Джоном Перри. Джон Перри — со своим другом в спецназе СОК. И так далее по цепочке командования и обратно.
Сорвал дала знак согласия. — И моя работа заключается в том, чтобы встретиться с неофициальным контактом.
— Да, — подтвердил Гау. — В данном случае это будет кое-кто рангом пониже вас — прошу прощения за это, люди очень нервные. — Сорвал подняла руку, что означало согласие и отсутствие беспокойства. — Это полковник Эйбл Риньи. У него не особенно высокий ранг, но он очень хорошо справляется с поставленными задачами.
— Вы хотите, чтобы я показала ему этот список и дала понять, что мы знаем о солдатах СОК, — предположила Сорвал.
— Я хочу, чтобы вы напугали его, — сказал Гау. — По-своему.
— Как можно, генерал, — ужаснулась Сорвал и снова сделала вид, что шокирована. — Я понятия не имею, что вы имеете в виду.
Генерал Гау улыбнулся, услышав это.
* * *
— Ну, он определенно был высоким парнем, не так ли? — спросила Сорвал, глядя на статую в мемориале Линкольна.
— Да, высоким для человека, — согласился полковник Риньи. — И особенно высоким для своего времени. Авраам Линкольн был президентом Соединенных Штатов задолго до того, как люди вышли во Вселенную. Не все тогда хорошо питались. Люди, как правило, были ниже ростом. Так что он выделялся. Но среди вашего народа, советница Сорвал, он считался бы чем-то вроде коротышки.
— А, — сказала Сорвал. — Ну, мы, как правило, считаемся высокими среди большинства известных нам разумных рас. Но наверняка могут быть люди ростом с лаланца.
— У нас есть баскетболисты, — признал Риньи. — Они очень высокие для людей. Самый высокий из них может быть такого же роста, как и самый низкорослый из вас.
— Интересно, — заметила Сорвал, продолжая смотреть на Линкольна.
— Есть ли какое-нибудь место, куда вы хотели бы пойти, чтобы поговорить, советница? — спросил Риньи, дав Сорвал время на размышления.
Сорвал повернулась к человеку и улыбнулась ему. — Приношу свои извинения, полковник. Понимаю, что вы делаете мне одолжение, встречаясь со мной здесь, на туристическом аттракционе.
— Вовсе нет, — ответил Риньи. — На самом деле, я рад, что вы это сделали. До того, как покинуть Землю, я жил в этом районе. Вы даете мне повод посетить старые места.
