Мандаринка на Новый Год

— Конечно, не возьмет. Вот еще глупости. Мы все свои люди.

— Не хочу его отвлекать от семьи на свои глупости, если это даже денег ему не принесет.

— Да Виктор будет рад помочь, я уверен.

— Пусть он это время лучше на жену и сына потратит, — Люба не собирается соглашаться. — Я попробую поискать кого-то. Спасибо за идею, па.

_______

— Привет, крыса.

— Кто?!

— Крыса, — голос Вика в телефонной трубке демонстративно ровен.

— Баженов, ты там белены объелся?! Я твоей бесценной пожалуюсь, что ты меня обзываешь!

— Я тебя не обзываю. Я констатирую факт.

— И почему это я — крыса?!

— А кто еще? Отказываешься от моей помощи, собираешь нанимать какого-то левого дядю со стороны. Как это еще назвать?

— Вик... — похоже, папа ее сдал.

— Люб, если ты на меня за что-то обиделась, или у тебя какие-то претензии ко мне — скажи прямо. К чему весь этот детский сад с привлечением чужих людей, когда я все могу сделать сам?

— Да ни на что я не обиделась!

— Тогда когда встречаемся?

— Эээ... зачем?

— Обсудить детали, — Вик по-прежнему невозмутим. — Ты расскажешь мне, чего хочешь от своего интернет-магазина.

Люба вздыхает. Вот как Надя живет с этим упрямцем? Непременно все нужно сделать по-своему!

— Ау, Любовь Станиславовна! Я жду ответа.

Не отстанет, факт.

— Ну, давай сегодня вечером после работы я к вам подъеду.

— Не, давай лучше не дома. Дома Ванька нам не даст поработать. Приезжай ко мне в офис. Знаешь, где я обитаю?

— Нет.

— Так, сейчас скину адрес смс-кой.

_________

— Уютно у тебя тут. Боже мой, даже Надина фотография на столе... Баженов, ты законченный подкаблучник.

— Угу. Кофе будешь?

— А что у тебя есть к кофе?

— Ну, надо же... — Вик качает головой. — Дали меду — и ложку теперь подавай.

— Меду не хочу.

— Какие ж вы, Соловьевы, все-таки капризные... Печеньем меня сегодня угостили. Будешь печенье?

— Давай.

А потом они устроились за столом Вика, перед монитором.

— Ну, рассказывай.

— Вить, я, наверно, только на пальцах смогу объяснить...

— Давай на пальцах. Не впервой.

За разговорами они просидели около часа, выпили по кружке кофе, сгрызли вкусное домашнее печенье.

— Ну, мне все понятно, — Вик наклоняет голову направо, налево, наклоняет вперед, разминая шею. — На каркас уйдет пара недель, обкатаем — и в бой. Главное, чтобы доменное имя быстро зарегистрировали.

— Что?

— Не парься. Это я о своем.

— Спасибо, Вить, — Любе неловко. — Тратишь на меня свое личное время за просто так.

— Кто сказал, что за просто так? — Вик усмехается.

— А... а что тебе нужно?

Вик перестает улыбаться.

— Совет. Помощь.

Люба знает одну-единственную область, в которой Вику может понадобиться ее помощь. Хотя она была уверена, что Витька уже научился справляться с этим совершенно самостоятельно.

— Что у вас с Надей случилось?

— Надя меня ревнует, — Вик вздохнул. — До скандалов.

— К кому?

— Ко всем! Включая фонарные столбы.

— Витя! Прекрати паясничать, если хочешь, чтобы я тебе помогла. Излагай факты. Не верю, что фактов нет. Кто она?

— Ну...

— Не нукай!

— Блин, — Вик провел рукой по волосам. — Будто с Надей говорю. В общем, есть у меня коллега. Рита. Маргарита. Вот это имя лучше не произносить при Наде. Она закипает мгновенно.

— Есть повод?

— Ты издеваешься?! Я же русским языком сказал — коллега. Мы работаем вместе. Все.

— Тогда почему Надя ревнует?

— Потому что это Надя! Я не знаю... Ну, мы с Ритой много времени вместе проводим. Пару раз выезжали в командировки...

— Так-так-так... Командировки, значит... С коллегой симпатичной...

— Да она и несимпатичная даже! Ну... с Надей... или с тобой — не сравнить. Любка, прекрати! Я думал, ты мне поможешь. Меня Надя дома просто заклевала уже. И ты туда же. Я что, похож на идиота? Я люблю ее, а она совсем невменяемая становится, когда речь заходит о Рите! Если Маргарита звонит мне вечером, Надька потом со мной весь вечер не разговаривает.

— Не бери трубку.

— Это работа, блин! Могут быть срочные вопросы. Я уже не знаю, как объяснять...

Их прерывает звук открывшейся двери. В кабинет входит высокая сухощавая брюнетка в темном брючном костюме. По тому, как меняется лицо Вика, Люба понимает — это предмет их обсуждения.

— Ой, Витя, ты занят?..

— Немного, Рит. Если ничего срочного, давай завтра.

— Хорошо, — она кивает, а потом переводит взгляд на Любу. — Здравствуйте, эээ... Надежда?

— Нет, — Люба сладко улыбается. — Я — Любовь Станиславовна. Сестра супруги Виктора, — по-хозяйски обнимает Витьку за плечи. — Я... как это называется, Витюш? Кажется, свояченица... Вот, я свояченица Вити.

— Вы очень похожи... с супругой... Виктора, — Марагрита кивает на фотографию на столе.

— Мы близнецы, — Любина улыбка демонстративно безмятежна. — Вы знаете, близнецы часто бывают похожи.

— Ясно, — коллега Вика слегка растеряна. — А я — Маргарита, мы с Виктором вместе работаем.

— Замечательно, — Люба улыбается еще слаще, — что у Витеньки такие чудесные коллеги.

Повисает пауза.

— Ну... Не буду вам мешать.

— Спасибо, — улыбка Любы сочится патокой. — Всего хорошего. — И, как только за Маргаритой закрывается дверь: — Только не говори мне, будто ты не замечаешь, что она на тебя западает!

— Замечаю, — Вик мрачен.

— А говоришь, повода нет! Если эта Маргоша по тебе сохнет, спит и видит, как бы тебя прямо на рабочем месте совратить!

— А что делать прикажешь?! Работу менять? Это несерьезно. Мне здесь нравится, я на хорошем счету у руководства, здесь есть перспективы профессионального роста. Я уже говорил... с шефом.

— О чем?

— Чтобы нас с Маргаритой больше не ставили на одни проекты. Ну, объяснил. Как мужчина мужчине. Он понял, вроде бы. Но у нас с Ритой еще два проекта! Один вот в конце года завершится. А второй долгоиграющий, еще на год. И, как бы... Мы там оба практически незаменимы — чтобы кого-то из нас с проекта снять, и другого человека поставить. Мне бы как-то год продержаться...

— Боишься, что не устоишь перед Марго?

— Влепить бы тебе подзатыльник...

— Но-но, руки не распускай! Я твоему тестю пожалуюсь!

— Я боюсь, что Надя за этот год совсем к черту нервы истреплет — и себе, и мне.

На Вика действительно жаль смотреть. И объективно — ну, не виноват парень. Что запала на него это Маргарита. Тем более, есть на что западать. Женитьба Витьке пошла на пользу — из милого лохматого ботаника Вектора превратился в секси-блондина с проницательным прищуром голубых глаз, брутальной стрижкой и в неизменно стильном костюме. Люба сестру понимает — стеречь надо такое сокровище зорко. Да только и другое Любе совершенно очевидно: в одном Вик не изменился — как был по уши влюбленный дурак в свою Королеву Надин, так и остался.

— Слушай, а вот скажи мне, Витенька, как ты считаешь: Надя — умная?

— Дурацкий вопрос.

— А ты ответь.

— Умная! Очень. На мою голову.

— Тогда скажи мне — что делать умной, деятельной женщине, которая сидит дома с маленьким ребенком?

На лице Вика мелькает виноватое выражение. Видимо, сам думал об этом, и неоднократно.

— Люб, ну а что мы можем сделать? Ваня маленький еще. От няни Надя категорически отказывается, да и все равно рано ей на работу выходить — она еще грудью кормит. Надюша и не рвется, собственно, знаешь ли. Ванькино благополучие нам важнее. Просто...

— Вить, я не говорю о выходе на работу.

— Тогда я не понял тебя.

— Надя у нас кто? Юрист?

— Юрист.

— Специализация у нее — семейное право, верно?

— Мы играем в игру "Дай ответ на очевидный вопрос"?

— Нет, — Люба переводит взгляд на монитор. — Вот же решение. Такое же, как для меня или схожее.

— Что?.. Ты о чем?

— Сделай ей интернет-приемную. Консультации по семейному праву по скайпу. Ну, ты же умный, придумай что-нибудь. Чтобы она могла, не выходя из дома, работать понемногу. Как только Надя займет свой мозг, — Люба постучала указательным пальцем по виску, — она перестанет есть твой.

Вик сначала молчит, переводя взгляд с Любы на монитор и обратно. А потом вдруг широко улыбается.

— Любка, я тебе говорил, что люблю тебя?

А у нее вдруг каменеет лицо, начинает дрожать подбородок.

— Вить, не надо так говорить, пожалуйста...

— Эй, ты чего? Любаш, ну я же как брат...

— Все равно не надо. У меня аллергия на эти слова.

Он хочет что-то сказать еще, это видно. Но так и не решается.

— Ладно, понял. В общем, спасибо за совет. Тогда, если у нас все — давай по домам?

— Давай. Ты меня добросишь до метро?

— Обижаете, Любовь Станиславовна. Только до подъезда.

_______

— Ну, как у нас продажи?

— Пап, ты где таких слов и интонаций нахватался?

— Я человек разнообразных интересов в жизни, — отец облокачивается на стол. — Как там твой магазин?

— Да ты знаешь... как ни странно... на этой неделе продала три фигуры. Не знаю, откуда информация так быстро расходится. Витька, правда, что-то там оплатил за свой счет — какие-то рекламы на поисковиках, я не очень поняла. Но люди пишут, интересуются.

— Так это ж замечательно!

— С одной стороны, — Люба потерла висок. — А с другой — это времени занимает кучу. Все равно, надо встречаться с людьми, отдавать им покупку, а ее еще надо упаковать и...

— Тебе нужна помощь?

— Нужна, — кивает она. — И я даже знаю, чья!

_________

— Егор, у меня к тебе предложение.

— Какие люди пожаловали! — Беркович искренне рад, подходит, целует в щеку. — Давно ты у меня не была.

— Да не так уж и давно — месяц, наверное.

— Поболее. Ну, что там за предложение? Руки и сердца?

— Сердце занято, извини. А вот руку...

— Заинтриговала, — усмехается Егор.

— Слушай, Егорий, ну зашиваюсь я одна с этим магазином. Времени нет. Да и не хочется им заниматься, если честно.

— И ты хочешь спихнуть это на меня?

— Не спихнуть! Давай сделаем совместный магазин-мастерскую. Твои и мои работы. Ты все равно уже сбытом занимался. А тут готовая площадка. Удобная, кстати! Вик переделает нам дизайн, будет наш совместный проект. Что скажешь, Егорушка? — Люба использует запрещенный прием в виде жалостливого взгляда. На Егора таким не прошибешь, и она этому отчасти рада — значит, действительно, никаких романтических чувств у него к ней нет. Он складывает руки на груди.

— А что будешь делать ты, Люба?

— Работать. Со стеклом.

— Хитрая какая. А ты не думала совсем бросить работу в редакции?

— Не, пока не могу. Мне это тоже интересно и важно. Ну, Егооор... Ну, пожалуйстааа...

— Ладно, шут с тобой. Давай свою руку и бери меня замуж.

— Ура!

Глава восемнадцатая, в которой Виктор и Надежда осуществляют по одной результативной передаче, а Варвара забивает победный гол.

— Ну, ты и тяжелый, парень, — Ник ловко устраивает крестника на сгибе локтя. — Откормила ты богатыря, Надежда Станиславовна. У самой спина не отваливается? Эй, хулиган, ухо мне и самому пригодится!

— Да отпусти ты его, — Надя смеется. — Я стараюсь отучать потихоньку от рук. И, правда, тяжелый уже стал.

Ваня, только-только освоивший передвижение на двух конечностях, постоял немного, а потом привычно шлепнулся на попу и пополз по своим делам.

— Ну, что скажешь?

— Да все в порядке. Про операцию можно забыть. Но консервативное лечение все продолжать до полного закрытия пупочного кольца до нормального размера.

— Спасибо тебе, Коль.

— Да я-то тут причем? — он пожимает плечами. — Это же все вы делали, все рекомендации исполняли. Точнее, наверное, в основном, ты. Так что себя и благодари.

— Ладно, — Надя решает не спорить. — Тебя покормить?

— Нет, — он качает головой. — Спасибо, не хочу.

— Не хочешь?!

— Нет.

— Ты же с работы?

— Ну... я там перекусил.

— Колька... ты совсем не умеешь врать.

Он молча отворачивается, смотрит в окно. Почему-то чувствует себя дураком. И виноватым — рядом с Надей. Он снова переводит взгляд на нее. Синие глаза в обрамлении темных ресниц. Аккуратный ровный нос. Красивые розовые губы. Все так похоже. Так болезненно похоже. Что он почувствует, если возьмет вдруг сейчас и поцелует ее в эти розовые губы? Он зажмуривается своим крамольным мыслям. А потом открывает глаза. Он знает — все не то. И дело даже не в том, что прическа иная — небрежно и, одновременно, изящно собранная на затылке роскошная копна волос. В чем-то ином дело. Это девушка — другая. Красивая, похожая, сестра. Но это не она. Не Люба.

— Я — не она, — Надя словно читает его мысли.

— Я знаю, — он смущен. — Извини. Я не...

— Послушай, — Надя вдруг берет его за локоть, словно опасается, что он сейчас уйдет. — Я не имею привычки лезть в чужие дела. И учить других людей, как жить. Я просто хочу, чтобы ты кое-что знал.

— Что? — хмуро.

— Тот браслет, что ты ей подарил... Она его носит, не снимая. Я сама видела. И мама подтвердила. Она даже спит в нем.

Он моргает — часто-часто, как-то совсем по-детски.

— Коля, пойми, я не...

— Не надо. Не надо, пожалуйста, Надь. Я... я все понял. Спасибо, что сказала.

Надя вздыхает. Что он там понял своей упрямой рыжей башкой? А потом раздается трель звонка.

— А вот и Витя.

_______

— Видел мою последнюю поделку? — друзья сидят перед ноутбуком, с чаем и конфетами.

— Покажи.

— Сейчас. Самому нравится, как вышло. Простенько, но эффектно. Смотри.

Взгляд сначала цепляется за название — красивый синий затейливый шрифт. "Мастерская "SolBerk". Стеклодувных дел мастера Любовь Соловьева и Егор Беркович. Реализуем свои и ваши фантазии и мечты в стекле". А потом до него доходит смысл. А потом он замечает фотографию.

Сначала видит только ее — белая футболка, голубые джинсы, руки скрещены под грудью, совсем по-мальчишески растрепанные волосы. И какая-то робкая, неуверенная улыбка. А только затем замечает его. Этот Беркович высоченный, стоит у Любы за спиной, положив руки ей на плечи.

— Это Люба?! — выдыхает Ник. Может быть, он что-то не так понял?..

— Она, она, наша девочка. Не ожидал от нее, честно. Но у нее классно получается. Она мне подарила домовенка такого смешного — он у меня в офсе, дома-то Ванька бы до него быстро добрался. Люба сказала, что он будет меня... хм... охранять. Что-то вроде оберега.

— Оберег от вирусов?

— Ну... и от вирусов тоже, — хмыкает Вик. — Как тебе главная страница? Я лично доволен результатом. Фото мне только не очень, если честно, но я не стал говорить Машке, чтобы не расстраивать. Егор хорошо вышел, а Любка какая-то бледная. Зато название мне нравится — Солберк, Солберк... Это я придумал их фамилии соединить! Удачно, по-моему, как ты считаешь?

— Кто этот Егор?!

— А так непонятно? Егор Беркович. Партнер. В смысле, по бизнесу. Ну, по мастерской, то есть...

У Ника очень напряженный взгляд, когда он вглядывается в фото. Чужие мужские руки на ее плечах! Да что ж за мука-то такая!