Осколки Прошлого

Но не смотря на все это, он упрямо продолжал свои непонятные поиски.

А я не знал, что мне делать. Неужели он не слышал меня? И что будет делать, если найдет?

Против воли я вспомнил Стива. И свою мать. Меня стали душить слезы. Зачем, зачем он это сделал? Тугой комок в груди закручивался сильнее, порываясь выскочить из груди. Я вдруг почувствовал, что сейчас просто разревусь.

Нет! Хватит с меня истерик. Нельзя, нет! Сейчас нельзя.

Я до боли прикусил губу и до хруста в пальцах вцепился в холодный влажный камень, чтобы не закричать от отчаяния.

Я вдруг вспомнил Лил. Она единственный живой человек, которого я хотел сейчас увидеть, и который смог бы мне как-то помочь. Но Лил далеко отсюда. И если, я еще раз хочу с ней встретиться, я должен продолжать бороться.

Куда меня выкинуло на этот раз? Судя по Грегу, гораздо ближе к моему времени. Но что он здесь делает? И где мы?

Впервые после пробуждения, я осмотрел пещеру внимательнее. Получалась, что это та же самая пещера, где Грег... убил родителей. Я закусил губу еще сильнее.

Острая боль немного отрезвила меня, и мне вдруг пришло в голову что я, мелкий я, сейчас где-то здесь, под завалами.

Только сейчас я осознал, ЧТО сделала Лилиана. Она погрузила маленького Артура... меня... в стазис. Собрав необходимый кристалл буквально из подручного мусора! Невероятно... Невозможно! Но факт — я все видел своими глазами. Мог ли стазис защитить меня мелкого от псиазов? От обвала пещеры? Теоретически, мог. Ничто не может проникнуть внутрь или выйти во вне стазиса без специальных ухищрений. И как она поняла, как так быстро раскусила суть псиазов, что не стала даже пытаться защитить меня по-другому?

Вот только стазис никогда не применялся на людях. Может поэтому, я такой странный?

И неужели, после конца Венерианской чумы никто так и не нашел меня в этих завалах?

Не нашел, понял я. Как найти под завалами человека, когда не видно ни тепла его тела, ни ауры, ни псиэнергии которую он излучает. Стазис останавливает время. Что может пробиться из остановленного времени? Исследователи этих пещер могли толпами бродить здесь после Венерианской чумы, но так и не обнаружить заваленного камнями годовалого младенца.

Только Грег знает, что здесь произошло. Но не меня же он ищет! Откуда ему знать, что я здесь? Его не было в пещере, тогда... в самом конце.

Тем временем Грег скрылся от моего взгляда за очередной кучей камней. И, я, решившись, бросился за ним, стараясь двигаться как можно тише.

Грег — убийца. Но он все же забрал меня отсюда, забрал в свой маленький дом в глубине лесов. Я не мог не быть ему благодарным за это. Этот человек воспитал меня, как своего сына.

Аккуратно выглянув из-за кучи, за которой скрылся Грег, я не удержался от вскрика. Он находился на расстоянии вытянутой рук.

Будто в скале вырубленное лицо, тонкие, плотно сжатые губы, острый и холодный взгляд. Он смотрел прямо мне в глаза.

Я не выдержал и отшатнулся, споткнулся и так больно ударился спиной о камни, что не удержался и снова вскрикнул. Спина теперь казалось сплошным синяком, хорошо, что я так удачно упал, что не повредил себе позвонки. Я не выдержал и застонал, свернувшись калачиком.

Мне было жутко.

"Сейчас он меня убьет", — думал я.

Но прошла, наверное, целая минута. А ничего не происходило. Продолжала ныть тупой болью спина, где-то недалеко в стороне продолжал глухо барабанить дождь по камням сырой пещеры. А я все еще был жив.

Снова раздался шорох и глухой стук камней о камни. А затем шлепающие по мелкой луже шаги босых ног.

С трудом переборов страх, я заставил себя посмотреть в сторону Грега. Он шел куда-то вбок, совершенно не обращая на меня внимания.

Я сразу вспомнил пещеру Альвандера, где тот также не замечал меня, будто я в призрака превратился. Вовремя, очень вовремя эта штука включилась вновь. Я снова отчего-то закашлялся. Грег опять не обратил на меня внимания, хотя эхо наверное удваивало громкость всех звуков.

Чувствуя себя побитым воином из древних фильмах, и шатаясь всем телом, будто после нокаута, я побрел за Грегом. Прятаться было уже не нужно — единственным смыслом моего пребывания здесь, похоже окончательно стал безучастный просмотр документального фильма о моем прошлом.

Грег продолжал свою неспешную походку, раскидывая камни по сторонам. А я ходил кругами вокруг него, осматриваясь и пытаясь понять, где же закопан я в стазисе. Я не обращал внимания на тупую боль во всем теле и острую — в левой руке. Я отводил взгляд, когда замечал, что вся левая сторона футболки заляпана моей кровью.

Иногда Грег буквально взрывал особо крупные груды, и один раз камень полетел как раз в мою сторону. Я не успел даже испугаться, как он пролетел сквозь меня. Совершенно жуткое зрелище.

Меня еще некоторое время удивлял механизм регуляции моей странной прозрачности. Камень пролетел насквозь, но вот пройти, например, через груду камней мне уже не удавалось — они были такими же твердыми, как и те по которым я ходил. В особо больших грудах, правда, через некоторые мне удавалось просунуть руку, пока они не опирались на камень в глубине завала. А вот другие — такие же твердые и неприступные. Странно. Но я так и не понял, от чего это зависит.

Путь Грега был совершенно непредсказуемым, в нем не было никакой разумной системы. Он петлял, часто резко поворачивая в сторону, и вообще был очень похож на безмозглого муравья в поисках снеди. Или на сломанного робота.

Его постаревшее серое лицо совершенно не меняло своего выражения, а тело был спокойным и расслабленным. И только иногда по нему будто проскакивал разряд и, Грег дергался, как от удара током, чтобы через мгновение снова продолжить свои упрямые поиски.

Где-то через полчаса таких скитаний, Грег наткнулся на довольно большую кучу камней.

Треск. Груду словно изнутри поднимала гигансткая рука. И камни не удержались на своем месте. Вот скатился самый верхний и вызвал лавину. Вскоре всю пещеру заполнил грохот камней, поднялась пыль. И в ней, в редких местах поблескивало синевой.

Я не выдержал и закашлялся. Грег, как и раньше, совершенно меня не замечал. Он и на странную синюю пыль не обратил внимания.

Пока я протирал заслезившиеся внезапно глаза, Грег прошел к центру раскиданной теперь по половине пещеры груде камней. Его шаг теперь вдруг стал увереннее, но гораздо осторожнее. Он почти прокрался туда. И остановился, как вкопанный, не дойдя буквально пары шагов.

Когда пыль осела, я увидел, что из-под камней тянулись к кому-то невидимому неподвижные детские ручонки. В полумраке пещеры, они казались сделанными из кипенно-белого мрамора.

Грег стоял неподвижно и сам стал похож на статую.

Пауза затягивалась. И я не выдержал и прошептал, ужасаясь своей смелости и глупости одновременно:

— Грег... Забери же его... Что ты стоишь?

Он не обратил на мои слова никакого внимания. А потом вдруг резко, без предисловий, развернулся и быстро зашагал прочь.

— Грег?

Я бросился за ним следом. Но он вдруг ускорил шаг. Его походка стала дерганной, он стал припадать на одну ногу...

Я догнал его только когда мы дошли до проема в потолке пещеры. От хлещущих струй дождя, Грег стал совсем дерганным. Он начал пригибать голову и суетливо оглядываться, будто за ним гнались все демоны из преисподней. Каждый раз он непременно глядел сквозь меня, не замечая. От его спокойного, пристального взгляда не осталось ни следа — в глазах жил только страх. Страх безумца.

— Грег, стой! Ты совершаешь ошибку!

Меня уже несло. Я сам не мог понять своего поведения, будто в меня снова вселилось что-то.

Но Грег снова не обратил на меня никакого внимания. Он выбежал в самый центр круга из льющего сверху дождя и вдруг взлетел. Через пару секунд, он уже был на поверхности.

Не успел я осознать происходящего, как меня снова обхватил водоворот беснующихся красок и сухой, ломкой боли. Я перестал ощущать пол под ногами.

В этот раз я пережил весь процесс переноса, находясь в сознании. И вскоре я сильно пожалел об этом.

Перед глазами проносился водоворот цветных линий и пятен.

Хаос, беснующийся уродливый хаос.

Внутренности, казалось, тягуче перемешивались в моем теле, как патока в миксере. Мышцы ныли, руки и ноги будто держал кто-то гигантский и очень, очень недобрый. И этот некто забавлялся с моим телом, как с игрушкой, то растягивая его, то наоборот сжимая.

— Когда ты отстанешь от меня проклятый кристалл! — заорал я вне себя от боли и ярости в лицо цветной какофонии. — Черт бы побрал тебя, и Альвандера заодно!

Словно, подчинившись моему окрику, боль вдруг стихла и мешанина красок перед глазами поблекла.

Через секунду сквозь эту слабую цветную завесу, словно сквозь помехи, пробилась новая картина.

В просторной комнате на огромном листе-кровати сидит, плотно закутавшись в одеяло, черноволосая девчонка лет пятнадцати. Та самая, что я видел в пещере Альвандера. Как же давно это было...

-Да заходи уже, — сказала она. — Сил уже нет, твои душевные метания слушать.

Дверь в комнату открылась, и в нее вошел Альвандер. Их взгляды встретились...

На мгновение меня снова скрутила боль, "помехи" ненадолго стали ярче. А когда все успокоилось, я уже видел продолжение этой сцены. Словно время быстро прокрутилось чуть вперед.

— Да плевать мне на кристалл! — кричал Альвандер. — Меня сейчас ты волнуешь!

— Действительно?! — холодно спросила девушка, — Ты нашел весьма оригинальный способ это доказать.

И снова болезненная перемотка.

Девчонка кидает Альвандеру кристалл ровной цилиндрической формы. Тот самый, который мучил меня сейчас. Альвандер его поймал. Испуганно глянул на него и вздрогнул.

— Правильно боишься! — в полный голос злобно сказал я. — Чтоб тебе сквозь землю за него провалится!

На меня никто не обратил внимания.

И снова тягучий водоворот из боли и яркого хаоса перед глазами. На этот раз он длился гораздо дольше.

— Верни меня домой! Злобный кусок... — я проглотил последние слова.

Новая картина.

Все та же, до зубовного скрежета знакомая пещера. Только теперь, провал был еще шире. Бьющий из него свет венерианского солнца, ярко освещал основательно заросший мхом и травой подземный зал.

Сквозь цветные помехи, я увидел как старый, уже со знакомой внешностью Грег, снова копается в камнях. На этот раз он делал это методично, видимо находился в полном рассудке. Вот он отыскал младенца, аккуратно взял его на руки. И спокойно пошел из пещеры.

— Не подлизывайся мерзавец! — заорал я ему вслед. — Я знаю, кто ты на самом деле!

Всё.

На меня накатил такой вал ослепляющей ненависти ко всему этому проклятому миру, что, когда меня снова скрутило, я закричал в цветной калейдоскоп:

— Верни меня домой тварь! Я сыт по горло!

В глазах продолжало издевательски рябить.

— Клянусь, что когда очнусь, я соберу тебя по кусочкам и выброшу на Солнце! Ты слышишь, разорви тебя Барьер?!

Буйство красок равнодушно смотрело мне в глаза и продолжало давить болью. Потеряв голову от ярости, я заорал.

И тут же все прекратилось. Исчезли краски и боль. Остался только гнев и паршивый песок в мышцах.

Я оказался в комнате Грега. Знакомой до каждой уголка — я много раз рассматривал эту комнату из окна. Рабочий стол в центре комнаты, словно у него здесь приемная была. Стол пустой, другим я его никогда не видел. Пара шкафов с книгами. Я все их знал наперечет. Живой ковер из осенних листьев застилал пол. На стене, грубо нарисованные, странные картины из темных пятен и корявых геометрически фигур.

Грег всегда мне запрещал сюда заходить. А теперь пусть утрется. Маньяк. Убийца. Садист. Из-за него, я сейчас здесь. Только он во всем виноват!

Грег сидел за своим столом и неподвижным взглядом глядел сквозь меня.

— Может быть, пора? — вдруг спросил он сам себя.

— На кладбище тебе пора, консерва ржавая! — ответил ему я.

Плевать он на меня хотел! Грег принялся рыться в ящиках, доставать из них листы папируса, инфокристаллы, какие-то трубки. Все это он, не разбирая, бросал на стол, и через минуту он оказался завален барахлом.

— Наводишь уборку, старый хрен? — спросил я его. — Чтоб тебя черви сожрали со всеми потрохами!

Ругань была приятна. Ругань давала силу. Ругань окрыляла.

Я стал возбужденно мерить шагам комнату. От стены до стены. В крови закипала радостная ненависть. Вот источник моих проблем! Вот кто во всем виноват! До Альвандера я не доберусь, из кристалла не выберусь. А Грег — вот он. На ладони.

Совершенно меня не замечая, Грег поднял обе руки и занес их на столом. С них сорвались ярко-белые потоки энергии. И все находившееся на столе вдруг стало чернеть, скукоживаться и рассыпаться серой пылью. Грег немного подумал и вытащил из своего шкафа памятную мне темную ветровку, с которой я потом создал свою. Секунду он колебался, но затем уничтожил, также как и весь остальной мусор.

Грег мыслью собрал всю грязь со своего стола в один большой пыльный комок и выкинул мыслью в открытое окно, вверх. Над лесом ком рассыпался и, в конце концов, всю черную пыль разнес ветер. Никаких следов.

— Даже малявка Альвандер, сильнее чем ты, старый хрыч. Чтоб его корабль черти сожрали за этим Барьером! — возбужденно сказал я, прекратив свой забег по комнате.

Грег развернулся ко мне, словно расслышал, что я сказал.

— Чего ты уставился?! — злобно прошипел я, сжимая руки в кулаки.

Грег на миг замер, затем, снова покопавшись в ящиках стола, вытащил на свет знакомый медальон и бросил его на пустой стол.

Я закипел от бешенства:

— Ты убил мою мать и моего отца. Ты убил меня, сволочь! Из-за тебя я здесь, в этом чертовом кристалле!

Грег вышел в центр комнаты, встал прямо передо мной. Прикрыл глаза...

— Так ты слышишь меня, тварь?! — зашипел я, срывая связки.

В моей руке набухало густое черное облако. Я отдавал ему всю свою злость и обиду. Я настроился убивать.

— Прости... — прошептал вдруг Грег.

И за секунду до того, как с моей руки сорвалась сама тьма, в псиэфире разрядилась ослепительно яркая молния. Грег покачнулся. А затем с моей руки сорвался сотканный из черного дыма шар и ударил его в грудь.

Грег тяжело рухнул спиной на стол. Нелепо раскинул руки в стороны. Упал на пол. Его глаза, мертвенно поблескивая, знакомо глядели в потолок.

— Сволочь, сволочь, сволочь... — твердил я, с ужасом осознавая, что натворил.

В дверь комнаты раздался неуверенный стук.

— Грег? — спросил звонкий мальчишеский голос из-за двери.

Дверь с легким скрипом приоткрылась.

— Сволочь... — прошептал я.

— Грег! — испуганно воскликнул мальчишка, вбегая в комнату.

Он пробежал прямо сквозь меня и бросился к лежащему на полу телу мертвого старика.

— С тобой все в порядке? — с испугом и надеждой спросил он, вставая рядом с ним на колени.

Двенадцатилетний я, уже понял, что произошло. Он читал об этом в книгах. Но до самого последнего момента он не хотел в это верить.