2 Летняя практика

И вообще — один король — это выгоднее чем все парламенты мира, вместе взятые и где поглубже утопленные. Почему? Потому что это — ЕГО государство. ЕГО хозяйство. В его интересах чтобы оно было сильным, ухоженным, уютным. А для всяких там депутатов — это всего лишь временная кормушка. Вот и воруют...

— И нечего тут смехом давиться! Тоже мне подданная...

— Тоже мне, король!

— а что — плохо получилось? Даже твои огрызки под впечатлением!

— Они не огрызки!

— Все вы огрызки — слова сказать нельзя — тут же огрызаетесь.

Я надулась.

— Ну и пусть. Зато мы умные и обаятельные!

— И такие скромные...

— А со стороны — еще наверное, и полностью поглощенные планами нашего спасения...

* * *

Рассказывает Лютик.

Я плыл в толще камня отдаленным сознанием. За тело можно было не беспокоиться — ребята приглядят. Этот метод был известен давно, но применялся плохо. Человек ложился на ровную поверхность, самостоятельно погружался в транс и начинал выплывать из своего тела, осторожно отдаляя часть своего разума. Эфирную субстанцию-разведчика.

Метод был неплох и по слухам его изобрели еще основатели. Недостатки у него, увы, тоже были. Обнаружить отдаленное сознание для любого мага, было делом двух минут. А обнаружив — перебить ниточку, которая соединяет разум мага с его телом. Благо, в такие моменты защищаться он сам не может. Или — хрен редьки не слаще — направить к беспомощному телу мага компанию из десятка-другого воинов. Мне ведь потом потребуется минут сорок, чтобы прийти в себя. И это — с помощью ребят.

И еще есть одна засада — чем дальше ты удаляешься от тела — тем слабее связь. И если уйдешь слишком далеко — вернуться просто не сможешь. Нет радости без ограничений. А стать бродячим призраком, даже без возможности воплотиться — и ждать, пока твое тело будет похоронено по всем правилам...

Увольте от таких радостей жизни.

Ёлка в жизни не отправила бы меня в дальнюю разведку, если бы не была уверена — дальше шахты я не пойду.

Я и не собирался.

Пролечу по уровням, посмотрю живых и выходы — и к ребятам.

Когда все это закончится, нам еще надо будет выбираться отсюда. А то я жить как-то люблю...

Первым делом я осмотрел зал, в котором мы находились.

А здорово мы попали.

Завалы во всех восьми коридорах. И серьезные. По моим прикидкам — толщиной каждый, метра по три. Где-то чуть больше где-то меньше — неважно. Из них — четыре ведут вниз, четыре — вверх. Те, что вниз — нам не нужны. А вот вверх...

Я проскользнул сквозь один завал, второй, третий...

Шикарно!

Если мы начнем все это проламывать — нас завалит еще круче. Единственный выход — это сидеть ровно и тихо. И не дергаться. Иначе половину грунта мы себе на макушки обрушим. Факт. Если пробиваться вверх? Тоже особо не попрыгаешь. Над нами столько камня, что пробить его мы не сумеем. Выдохнемся на полдороге. Даже если объединять силы. И останемся заваленными. Еще не факт, что нас там не придавит.

Вверх нам не выбраться.

Остается только сидеть и ждать.

На всякий случай я вылетел наружу, огляделся вокруг — и чуть не взвыл от возмущения.

Это же — шахта! И рядом всегда стоит будка дежурного. Он никогда не спускается вниз. Его дело — в случае чего-либо непредвиденного подать весть на материк. Но будка пуста.

И где шляется этот паразит!?

Вопрос был очень насущным. Чем быстрее он подаст сигнал, тем скорее придет помощь. Эх, жалко, что я даже так, как Лорри — и то не могу. Но это и понятно. Она — призрак. Полноценный. А я сейчас просто кусок души. Ни туда, ни сюда.

Кристалл в будке дежурного мигал ровным синим светом. А ведь стоит только возложить на него руки и сказать: 'Тревога!'...

Так мало. И — нереально. Призрака кристалл просто не... не осознает. Система запроектирована в других границах. На живых людей. Надо будет, если выживем, поговорить с Ёлкой. Попробуем что-нибудь сварить такое, для отделенного сознания. Вэшшш!

Что значит — если!? Обязательно выживем!

Да где ж этот собачий наблюдатель!? Надо бы посмотреть снаружи.

Снаружи было тихо и пусто. Только кое-где попадались следы... не схватки. Скорее попыток сопротивления.

А потом перед входом в шахту я увидел... рисунок.

Пентаграмму.

Следующие десять минут были потрачены на ее изучение. Пентаграмма была неправильная. Вот совершенно неправильная.

Мы рисуем по-другому. И символы используем другие. То есть и эти мы тоже знаем, но пользоваться ими слишком накладно. Приходится пропускать через себя большое количество силы и появляется опасность хватануть лишнего — и перегореть. На время? Навсегда?

Это уж кому как не повезет.

Одним словом, пентаграмма выглядела так, словно тут работал... не маг, а самоучка. Талантливый, но не слишком знающий и не очень сильный. Предпочитающий заемные источники силы. Все равно своей мало. Лучше уж сразу взять накопитель и не мучиться. Или тинктуры Лакриса хлобыстнуть.

Одним словом — нас действительно намерено закрыли здесь. Зарыли. И забыли.

А мы вот вылезем! Чисто из вредности — вылезем!

Надо бы поискать выживших...

Ага, так я их и нашел.

Все было тихо и пусто. И в домиках, и у шахты...

Мертвые тела я нашел в воде у берега. Скоро над ними потрудятся рыбы. Потом — отлив, прилив — и какое-то время опять будет не в нашу пользу. Если сюда придут спасатели (когда еще это будет?) они обнаружат следы схватки — и место, где трупы побросали в воду. Не факт что нас не причислят к погибшим.

Но может, хоть кто-то уцелел? Тогда можно будет дать сигнал тревоги...

Ага, размечтался один такой...

Для очистки совести я облетел вокруг острова, но все было пусто и тихо. Плохо.

Теперь надо в тоннели — поискать выживших. Гном говорил, что одна смена здесь — двадцать пять человек. С нами и десятка не набралось.

Но в тоннелях не было ничего утешительного.

Скалы редко оставляют живых. А амулеты абсолютного щита дороги. Их надо заряжать. Да и не свойственно людям быть перестраховщиками. Все надеются 'авось, пронесет...', 'со мной этого не будет' и 'кривая вывезет'.

А так не бывает. И мы это знаем лучше многих. И стелим соломку везде. Чтобы спасти хоть кого-то. На то мы и боевые маги. Факультет самоубийц...

Живая аура!?

В одном из тоннелей мое внимание привлек... привлекло...

Трое людей чудом остались в живых. Чудом, иного слова я не подберу. У одного-таки оказался амулет. И сейчас бедолага крепко сжимал его в кулаке, держа заклинание активным.

И правильно. Пока гора еще тряслась, надо было перестраховаться.

К нему жались еще двое шахтеров, с ужасом поглядывающих на тонны камня вокруг и с надеждой — на своего приятеля.

А парень — молодец. Не бросил. Хотя на троих щит растянуть можно, но на одного — быстрее и проще. И прослужит он намного дольше. А он спас еще двоих. А где они по отношению к нам?

Я покружился на месте и попытался сориентироваться.

Получилось — двумя ходами ниже. Хорошо. То есть — ничего хорошего, но не бросать же их? Сами они к нам точно не поднимутся. Значит, придется выделять аварийную команду. И надо бы разведать, как до них добраться по тоннелям.

Землетрясение уже почти прекратилось. И я покрутился вокруг.

Ага. Добраться можно. Если мы пойдем по крайнему из четырех тоннелей на уровень 6-С, а оттуда на уровень 4-С и метров триста направо... Вот мы как раз в них и уткнемся. Только два завала разобрать.

Надо обязательно сказать Ёлке. Не бросит же она их...

Я медленно плыл по тоннелю, в котором застряли уже мы. М-да. Завалило нас качественно. Буквально десять метров — и завал. Еще десять — и еще завал. Фиг мы их разберем. Как бы еще больше не обрушилось. Если уж даже 'гномий клей' — странное вещество, которым они обрабатывают потолки всех своих шахт и которое держит крепче цемента — и то не выдержало.

Неутешительно.

Мое тело лежало там же, где я его оставил. Ребята внимательно прислушивались — не ушел ли я слишком далеко, не пора ли звать меня обратно.

А вот не пора! Я сам приду.

Уже иду.

Я воспарил над родным (все-таки я симпатичный) телом, сложил ладони — и рыбкой нырнул вниз. Приятно так поступать, когда знаешь, что ничего себе не отшибешь.

* * *

Мы внимательно наблюдали за телом Лютика. А Лерг вообще держал ладонь у него над сердцем, готовясь рвануть товарища обратно, как только он уйдет слишком далеко. Время тянулось, как загустевшая смола, вязло и липло, кажется, не только к зубам, но и ко всем остальным частям тела.

Эвину было проще. Оборотень занимался лечением всех болящих. Таких оказалось ровно три штуки. Гному досталось по плечу камнем, и он получил здоровущий синяк, еще один шахтер получил сотрясение мозга, а третий просто был в глубоком шоке и заикался. Еще бы. Керрон выдернул его буквально в последнюю секунду из-под завала. Сейчас шахтер не сводил обожающих глаз с элвара, а тот недовольно хмурился и держался поближе к Тёрну. Вообще-то правильно, психические расстройства по его части...

— Ёлка, как тебе не стыдно! Я не психиатр, а у бедняги абсолютно здоровая психика. Просто пятеро детей могли остаться сиротами. И он безумно благодарен Керрону. Не знает только, как выразить свою благодарность.

— Поцеловать его в левую пятку.

— Не снимая сапог?

— Сапоги можно снять, портянки оставить.

— Садистка. Но — кстати говоря, у элваров не потеют ноги.

— Ужасная несправедливость!

— просто мы носим качественную обувь, — я готова была поклясться, что элвар ухмыляется.

Дурацкий разговор, да! Но именно такие мелочи помогали сохранить рассудок, не сойти с ума от осознания сотен и тысяч тонн камня над головой, через которые надо еще было пробиться на волю. А как?

Не знаю. А какие у нас вообще перспективы?

Нерадостные.

Спасать нас для начала прибудет Буздюк. Его квалификацию мы знаем. Нулевая. Чтобы не сказать — в минус ушла. Паркетный маг, который не имеет никакого представления о горных работах. У него и специализация-то по бестиологии. Но сначала работу доверят ему. А этот халявщик в жизни не признается в своей некомпетентности.

Это могла сделать я. Мог — совершенно спокойно сделать Антел Герлей. Он — настоящий маг. А этот халтурщик в жизни не признается, что чего-то не знает. И просто угробит нас при попытке спасти.

Профессионал может признать свою некомпетентность в каком-либо вопросе. Но на то он и профи. А Буздюк...

Плохо.

А вообще, сколько времени мы имеем?

Купол на нас всех надо поддерживать постоянно. Даже сейчас я отлично понимаю, что только он не дал расплющить нас в лепешку. Где-то три — четыре тысячи искр в час. У меня меньше, у ребят — больше. Хуже другое. Скорость отдачи не равна скорости накопления. Продержав купол до последней искорки я свалюсь на сутки — минимум. И накопится такое количество силы дня за четыре — если я буду хорошо кушать, пить и отдыхать. Здесь у нас облом по всем пунктам.

У ребят все это примерно так же. Сутки больше, сутки меньше — роли не играет.

А особенно — если вспомнить про накрывшуюся систему вентиляции. Сколько времени пройдет, прежде чем мы задохнемся в собственной углекислоте? День? Или меньше?

Мы на шестом ярусе. Ярус — двадцать метров. Между нами и поверхностью — сто двадцать метров камня. Столько нам не пробить. Тем более, Лютик говорит, что наверх нам не пробиться. Все сплющено, как торт 'наполеон' на который наступили ногой. Получился уплотненный блин. Да, теперь между нами и поверхностью на сто двадцать, а всего семьдесят метров — но чистой породы, блин! Мы столько не пройдем. Если только попробовать идею Лери...

Кольцо — смерч... если уж гройна этим приемом одолели...

— Даже не удумай! — как следует тряхнул меня Тёрн.

— Это нам с ребятами решать, — огрызнулась я.

— что решать? Может, поделитесь с миром? — ворчливо потребовал гном.

Тёрн глубоко вздохнул и изложил кратко.

— Наверх пробиться у наших магов сил не хватит. Как только силы кончатся — купол придется убрать — и нас расплющит в лепешку. Есть один метод, при котором мы возможно и выберемся, но! Эти четверо угробят себя наверняка. Мы им даже помочь ничем не сумеем.

— Это мне не нравится, — вздохнул Вердер.

— А лучше подыхать всем вместе? — окрысилась я.

— А лучше если вы себя угробите здесь, а нас пришибут там?

Я хлопнула глазами.

— Как — пришибут?

— А вы еще не догадались? Это не простое землетрясение. Оно рукотворное.

Мы дружно изобразили сцену 'окунь на суше'. Рты открыты, глаза выпучены и часто-часто хлопают. Да кому и на кой ляд понадобилась эта шахта!? Наоборот, ее надо беречь и лелеять! Асфульгит — редкость. И любому государству нужен будет. А теперь, чтобы до него добраться, придется просто удавиться. Ладно. Не удавиться. Но это будет долгий и мучительный процесс.

— с чего вы вообще такое решили? — удивился Лютик.

— А вы сами подумайте. Мы, гномы, горы кровью чувствуем. А я обвала не предвидел. Это — раз.

И серьезный. Если гном обвала не предвидел — значит, предвидеть было нечего. И обвал действительно...

— Второе. Ваш парень посмотреть полетел... Как вернется, наверняка подтвердит мои слова. Землетрясение пошло бы снизу вверх. А это? Сверху вниз? Феномен, однако!

Тоже не поспоришь.

— Третье. Я Тоби сам на пост ставил. Парень он хороший, честный, добросовестный, только туповат слегка. Выманить его труда не составило. И убрать тоже.

— И кто бы стал его убирать?

Верить в налет на остров очень не хотелось.

— Лютик приходит в себя, — перебил нас Лерг.

Лютик пошевелился и от души потянулся под куполом, чуть не попав кому-то ногой по лбу.

— Очнулся? Слушаем доклад.

— слушаете? Ну и слушайте! — огрызнулся приятель. И приступил к изложению.

Доклад оказался нерадостным.

Спасать нас скоро не явятся. Только завтра, когда надо будет обновлять заклинание на кристалле. А может и тогда еще не поторопятся. Мало ли что...

На остров действительно напали. И шахтеров действительно перебили. А когда Лютик описал пентаграмму, мы вообще сели и глубоко задумались.

Все было очень печально.

— Интересно, кто автор пентаграммы? — протянул Тёрн.

— Буздюк таким вроде не баловался..., — вслух подумала я. Почему Буздюк? Ну не нравится он мне, НЕ НРАВИТСЯ!

— Или просто мы об этом не знали?

— Может, и то и другое. Но от этого особенно не легче. Если выберемся — надо будет снять астральный след.

— Ага, и как ты себе это представляешь, мохнатик? К тому времени, как мы до него доберемся — все уже травой порастет. В лучшем случае.

— Да и нельзя нам туда. Вы уверены, что на острове не осталось никакой засады? Или заклинания, которое уничтожит первых же живых, которые там появятся?

— И такое есть? — угрюмо спросил Вердер

— Хорошего — мало. А гадостей придумать можно вагон, — вздохнула я.

— Тогда на остров нам нельзя.

Я была целиком и полностью согласна с гномом. Остальные люди и элвары, судя по хмурым выражениям лиц — тоже.