Сын Солнца

— В ходе своего похода китонцы потеряли больше трети свое армии, — на вопрос о сложившейся ситуации начал Уалтопа, — Из 18 тысяч профессиональных солдат и такого же количества ополченцев у Руминьяви осталось 12 тысяч солдат и 10 тысяч ополченцев. После нескольких неудачных штурма перевалов у Гуамоте позавчера армия Руминьяви покинула свой лагерь в долине и двинулась на север. Как сообщают наши разведчики, китонцы уже прошли Пунин и движутся в направлении Риобамбы, где, скорее всего, Руминьяви решит остановиться и занять оборону по рубежу одноименной реки. Кроме того, наши люди в китонской армии сообщают, что вражеская армия полностью деморализована — последние неудачи окончательно подорвали веру в победу как среди солдат, так и среди высшего командования. С каждым днем растет дезертирство.

— Неплохо, — усмехнулся при упоминании последнего Титу Атаучи, — Если противник боится тебя, можно считать, что он уже наполовину побежден.

— Иначе и не могло быть, — прокомментировал это же присутствовавший на совете жрец Солнца, — Великий Инти отнял смелость у мятежника и его армии.

Услышав последний комментарий, я мысленно поморщился. Да, с точки зрения текущего момента такие представления мне выгодны — можно тем самым изобразить свою 'избранность'. Но это лишь пока. Когда начну продвигать идею о том, что боги не сами вмешиваются в жизнь людей, а лишь устанавливают законы, по которым все происходит. Ну да ладно, это потом...

— А у нас 5 тысяч громотрубная армия, 12 тысяч солдат Южной армии и 3 тысячи профессиональных солдат из Северной армии, — решил охарактеризовать наше положение Титу Атаучи, — Согласно донесениям, основные силы армии подойдут к нам в течение одного-двух дней.

— То есть в этом месяце мы уже не успеваем достичь Риобамбы? — спросил я.

— Да, — ответил на этот раз Топа Атау, — Два дня нам еще потребуется на то, чтобы подтянулись основные силы армии. Добавить то, что после перехода армии нужно отдохнуть хотя бы два дня. Добавить к этому два дня перехода до Риобамбы. Но в этом месяце у нас осталось лишь четыре дня.

— То есть мы даем Руминьяви время на подготовку? — констатировал факт я.

— У нас нет иного выбора, — пожал плечами Титу Атаучи, — Мы не можем воевать один день до и один после праздника.

— Конечно, — ответил я, — Но ждать мы тоже не можем. Так что через день Громотрубная армия должна отправиться в поход. И пусть мы не успеем добраться до Риобамбы до начала Месяца Поливки, но за то мы сможем уже через день после праздника атаковать позиции мятежников... Пусть основные силы Южной армии подойдут через день.

Последние мои слова явно вызвали у генералитета недоумение. Хоть они и сами считали, что 'громовые трубы' — оружие очень сильное, но вот так всего с восемью тысячами выйти против армии в 22 тысячи — и при этом быть полностью уверенным в победе? Это для них было за гранью понимания... Но раз Сапа Инка так уверен в своей победе — то, наверное, он знает что-то такое, что пока неведомо им. А что такого есть, и немало, — в этом они уже успели убедиться. Так что после этого от вопроса 'что делать дальше' обсуждение перешло к 'как нам получше расколошматить мятежников'...

* * *

(Тауантинсуйу, уну Кито, вблизи Риобамбы. 22 июля 1529 года)

'Месяц Поливки' встречали на тамбо недалеко от реки Риобамба — всего в паре километров от занятого китонцами одноименного города. Впрочем, те сейчас занимались тем же самым — праздновали. Уже сегодня после проведения соответствующих ритуалов и жертвоприношений где-то в далеком Куско наместник одноименной провинции (вообще-то, конечно, этим должен заниматься сам Сапа Инка — но за его отсутствием в столице назначается временный 'заместитель') в сопровождении чиновников и инженеров будет осматривать поливные сооружения в Священной долине Урубамба. Что станет для чиновников сигналом того, что месяц отдыха от полевых работ закончился — и по всей Тауантинсуйу общины должны будут заняться проверкой состояния и ремонтом поливных систем. Ведь уже через месяц придет пора сева, а к ней надо успеть приготовиться. А мы ж тем временем сидели всего в паре километров от занятого китонцами города и не могли ничего сделать — боги запрещают воевать в первый и последний дни месяца... Придется ждать — а хотелось бы побыстрее покончить с китонцами. Ведь и здесь тоже должен начаться сезон полевых работ — и если крестьяне не успеют приготовить и засеять поля, то провинцию ждет голод — и продовольствие придется выделять из государственных резервов. А они не резиновые — излишек продукции, который можно оставить про запас, не так уж велик и, к тому же, сильно зависит от года. Потому придется ждать еще минимум два дня — вот только к тому времени и китонцы закончат с празднованиями и будут готовы воевать.

Радости этот обычай не доставлял мне совершенно. Да, сейчас мы победим, соблюдая его. Руминьяви просто нечего противопоставить 'Громотрубной армии'. Но на будущее надо будет что-то делать. В этом один из уязвимых моментов армии Тауантинсуйу — которым могут воспользоваться врага. Из той же истории осады Куско войсками Манко (который, впрочем, теперь вряд ли станет Сапа Инкой) мне помнилось и про такой момент — когда испанцы устраивали вылазки во время религиозных праздников, никто даже не пытался оказать им сопротивление. Нельзя — боги запрещают! Нет, с этим определенно нужно что-то делать — только сначала нужно придумать этому соответствующее обоснование. Впрочем, все равно ведь предстоит провести религиозную реформу... Вот в ходе нее и отменить этот пунктик — введя мысль о том, что пока враг не сдался или не уничтожен — никаких праздников и перемирий. Не давать ему ни дня передышки. Тем более, не все же противники также соблюдают те законы, которые завещали боги?

Но это все дело будущего — под которое надо сначала аккуратно подвести обоснование. Так, чтобы люди восприняли его как нечто само собой разумеющееся. А пока, увы, нельзя — этого не поймут не то, что простые солдаты, но даже генералы. Все ж хоть 'инки' и знали, что все рассказы про 'детей Солнца' — миф (уж они-то знали, откуда на самом деле пришли их предки), но в своих богов и их законы они верили. Хотя тут тоже можно поспорить — ведь в пяти главных заповедях про запрет ведения войн на религиозные праздники ничего не сказано. Но такова уж сложившаяся у народов Анд традиция.

Так что пришлось ограничиться осмотром местности — ведь к непосредственно боям отношения это не имело, а после полудня решил собрать военный совет, где обсудить план взятия Риобамбы — чтобы уже завтра утром приступить к его реализации. Точнее, в общих чертах план был уже готов. Осталось лишь его конкретизировать. От идеи прямого штурма, как это проделал Уалтопа во время своего наступления на север, — солдаты строят плоты, переправляются на другой берег, захватывая там плацдарм, а затем восстанавливают мост и переправляют на ту сторону реки основные силы армии — с самого начала решено было отказаться.

— Этот план практически лишает нас преимущества от применения 'громовых труб', — прокомментировал этот вариант Титу Атаучи, — Карабкаясь по склону, солдаты не смогут эффективно использовать новое оружие против засевшего наверху противника — а тот сможет спокойно сталкивать им на голову каменные глыбы. Пусть у них и нет гремучего порошка, но я ни за что не поверю, что Руминьяви не заготовил камей на этот случай. А даже, взобравшись наверх, на близком расстоянии они не смогут эффективно использовать новое оружие. А, в отличие от похода Уалтопы, противостоят нам не ополченцы, а профессиональная армия. Прикрыть солдат обстрелом из громовых труб мы также не сможем, опасаясь попасть по своим.

— Значит, в этом месте нужно организовать ложную подготовку к переправе, — ответил на это Аток, — Приготовим 'громовые трубы' и начнем обстрел. А на самом деле переберемся на ту сторону в другом месте.

— Но ведь Руминьяви под Амбато пытался сделать то же самое — но ничего не вышло, — ответил на это Уалтопа.

— Правильно, — прокомментировал Титу Атаучи, — Но тогда, во-первых, он не успел переправить на другую сторону крупных сил. И, во-вторых, у тебя были гремучий порошок и люди, умеющие закладывать бомбы из него. Ведь именно при помощи них была уничтожена большая часть вражеских солдат. Вот только теперь все иначе. У нас есть громовые трубы, а у Руминьяви только топоры с пращами. Так что даже небольшая часть армии сможет продержаться до того, как переправится армия.

— Кроме того, — добавил я, — Мне бы хотелось не дать Руминьяви отступить на север. Мы должны постараться разгромить мятежников здесь и сейчас. Нужно побыстрее закончить эту войну.

— Было бы неплохо, — согласился Титу Атаучи, — Иначе нам придется гоняться за Руминьяви до самого Кито. А то и дальше. Вот только Руминьяви не выйдет в поле против нашей армии. Чтобы разгромить его за одно сражение, нужно отрезать ему все пути к отступлению, заставить прорываться.

После этого приступили к изучению собранного из нескольких частей 'крупномасштабного' пакету уну Кито и, отметив несколько перспективных мест, приняли решение о том, чтобы уже завтра утром отправить туда разведчиков, которые должны будут осмотреть подходы, определить возможность быстрой постройки моста и переправы на тот берег основных сил армии...

* * *

(Тауантинсуйу, территория нынешнего северного Перу. Конец июля 1529 года)

'Так вот они какие, эти тапиры', — думал Чекчи Миси, глядя на пятерых странных черно-коричневых длинноносых зверей. Полтора месяца лазания по этим проклятым горам все же не прошли даром, охотникам удалось изловить их — и теперь молодой жрец мог смело рассчитывать на будущую награду от Сапа Инки. А в том, что она будет, он и не сомневался — благо Уаскар был достаточно щедр на награды тем, кто успешно выполнял его поручение. Вон каких-то геологов с кузнецами сделал 'инками по привилегии' и отдал им в жены 'Дев Солнца'. Так чем он хуже? Правда, он знал, что сейчас в Тауантинсуйу идет война с мятежниками, и Великий Инка также отправился в поход — но ведь, это все знают, она скоро закончится. Армия наместника уну Тальян не допустила врага даже до Томебамбы, а сейчас армия Инки уже перешла в наступление и скоро возьмет Кито, а изменника-Руминьяви кинут в подземелье к гадам и хищным зверям.

А вот как Сапа Инка вернется в Куско — он и предъявит ему пойманных зверей. Интересно, чем его наградит Сын Солнца? Отдаст в жены 'Деву Солнца', позволит носить золотые украшения, назначит на какую-нибудь должность в главном храме Солнца или, может быть, объявит 'Ринкрийок куна'? Ну да время покажет...

Но что бы это не было — было понятно, что в любом случае это сделает его уважаемым человеком. Не так уж многим везет получить награду от самого Великого Инки! А, значит, эта репутация поспособствует более быстрому карьерному росту... Кем он был? Всего лишь один из жрецов Солнца. Один из тысяч. Ну имевший интересы о животных Тауантинсуйу — из-за чего, видимо, верховный жрец и обратил на него внимание. Но в обычных условиях это не имеет особого значения, и лишь немногим удается выбиться в люди. Но теперь он из тех, на кого обратил внимание Сапа Инка — и даже лично давал поручение, которое он успешно выполнил. Конечно, помимо повышения репутации, это давало и множество завистников... Но без этого, как известно, не бывает...

Глава 16.

Теперь ничто не мешало объединенным силам Писарро и Альмагро

направить свой завоевательный поход в центр империи инков. У

большинства местного населения первой реакцией на смерть Атауальпы

было чувство облегчения. Она им казалась ознаменованием конца угнетению,

которому они подвергались со стороны китонцев, победителей в гражданской

войне. Писарро не терял времени на сплочение сторонников Уаскара, так как

он собирался дойти до Куско и желал появиться там как его освободитель.

Теперь он уже знал, до какой степени управленческий аппарат империи зависел

от самого Инки. И ему сильно повезло, что вместе с ним в Кахамарке находился

самый старший сын из оставшихся в живых законных сыновей Уайна-Капака. Это

был Тупак Уальпа, младший брат Уаскара, человек, принимавший после своего

приезда в Кахамарку все меры предосторожности, чтобы избежать перспективы

быть убитым по приказу Атауальпы. Писарро позаботился о том, чтобы этот

Инка-марионетка получил при коронации все традиционные символы власти,

какие получает Инка при восшествии на престол.*(72)

(Тауантинсуйу, уну Кито, Риобамба. 24 июля 1529 года)

Сложившаяся ситуация не нравилась Руминьяви все больше... Уже второй день южане палят из своих 'громовых труб' без особого толка — как будто хотят раскрошить в порошок эти горы, что явно нецелесообразно, — но при этом так и не предпринимают практически никаких активных действий. Что они хотят? Генералы предполагали, что таким образом южане пытаются изматывать им нервы, дожидаясь подхода основных сил. Может быть, даже надеются, что они отступят без боя.

Но такое простое объяснение вызывало у Руминьяви сомнения — что добьется этим Уаскар? Весь этот обстрел стоил жизни всего десятку его солдат. Да такой обстрел скорее, наоборот, внушит солдатам, что 'громовые трубы' не страшнее обычного оружия. Хотя, может быть, этого и добивается Уаскар? Чтобы потом одним массированным применением 'Громовых труб' уничтожить всю его армию?

Но и тут что-то не то... Что-то думалось, что все куда сложнее... Может быть, знакомство с Титу Атаучи (Уаскара Руминьяви изначально рассматривал лишь как формального командующего — особыми военными талантами он прежде никогда не отличался) намекало на то, что вряд ли этот генерал выбрал бы столь прямолинейную тактику как атака на укрепленные позиции за рекой?

Немного подумав, Руминьяви вызвал начальника своей разведслужбы, поинтересовавшись, что известно о противнике. Как оказалось, в основном лагере Уаскара сейчас, судя по всему, шла подготовка к штурму — но, скорее всего, он будет не сегодня, а лишь завтра после подхода основных сил Южной армии. Посланные вдоль берега реки разведчики доложили, что вниз по течению ничего подозрительного замечено не было. А вот из тех, кто отправился вверх по течению, вернулись не все — хотя вернувшиеся тоже утверждали, что там все спокойно. Можно было бы предположить, что они просто по каким-то причинам задержались, но на всякий случай он все же отправил уже более крупные разведгруппы...

— Так где пропали разведчики? — услышав последнее, переспросил Руминьяви, картинка в его голове постепенно начала складываться.

— Вот здесь, — начальник разведслужбы показал соответствующее место на макете.

Вроде, ничем не примечательное место — в окрестностях таких полно... Но Руминьяви уже был уверен, что это именно то, чего и следовало ждать. В конце концов, не так давно он пытался провести практически аналогичную операцию против войск Уалтопы. И тогда ему не удалось достичь успеха лишь потому, что кто-то из вражеских разведчиков все же смог увидеть строящийся мост и доложить об этом кусконцам... И, немного подумав, он вызвал генерала Чалкучиму, приказав тому с отрядом в три тысячи солдат немедленно выдвигаться к указанному месту. Руминьяви еще надеялся, что Титу Атаучи еще не начал переправку основных сил и ему удастся скинуть в реку вражескую армию...