Игрушки для императоров. Иллюзия выбора

— А вы бы на моем месте как поступили? Лишили мать единственного средства, облегчающего страдания?

— На твоем месте я бы пришёл к своему начальнику, то есть ко мне, и попросил бы содействия, — отрезал Сергей. — А хороший начальник, а я всё-таки склонен относить себя к хорошим начальникам, в ответ сделал бы вот так.

Он вытащил из внутреннего кармана небольшой прозрачный пакет и протянул бойцу. Тот взял его в руки, которые мелко задрожали.

— Вокзал на площади Святого Себастьяна, — продолжил Сергей. — Камера хранения. Здесь несколько ампул, на первое время, остальное там. Запас, которого должно хватить на год, если не больше. Если твоя мать доживёт, конечно, до этого времени. Извини, если мои слова тебя задели.

Он вновь полез в карман и извлёк небольшой стандартный электронный ключик с номерком

— Если будет нужно, я достану ещё. Самый лучший, индийского производства, ты знаешь в этом толк.

— Спасибо, сеньор! — выдавил юноша, пожирая глазами драгоценности, попавшие к нему в руки. Драгоценности, ибо на чёрном рынке каждый грамм этого вещества на вес золота в прямом смысле слова. Не считая того, что за покупку или продажу его грозит смертная казнь.

— Сам понимаешь, ни один грамм не должен уйти 'налево'.

— Разумеется, сеньор! — глаза бойца сияли от счастья. Сергей обожал такие моменты, дарить людям счастье. Это здорово. Особенно, когда ничего тебе не стоит. То, что он передал сегодня — конфискат из специального хранилища, приготовленный к утилизации и теоретически утилизированный службой по борьбе с наркоторговлей. Но как же счастлив человек, конкретный, не абстрактный, получив такое богатство для больной матери?

— Завтра боевая операция, — перешёл он к делу. Юноша напрягся. — Вы сопровождаете сделку между корпусом телохранителей и известными тебе бандитами. Следите, чтобы она была честной.

— Я знаю, сеньор, — кивнул Диего.

— На самом деле ваша миссия немного иная. По моим данным, одна из сторон, и это не бандиты, готовит провокацию с целью уничтожения другой стороны. Я отдал приказ пресечь эту провокацию. Жёстко, крайне жёстко, даже радикально. Твоя задача — занять позицию позади гвардейцев, напротив бандитов. Там же, в камере хранения, капсула с подробным планом территории, где будет происходить обмен, подберёшь место самостоятельно. Тебе придётся спуститься как можно ниже за спины ангелочков и гвардейцев, и как только Габриель с ребятами откроет огонь, уничтожишь мальчишку.

— Которого?

— Того, которого бандиты собираются передавать ангелочкам. Всё должно выглядеть так, будто его убили люди корпуса и гвардейцы её высочества. Задача ясна?

Диего кивнул.

— В методах и способах не лимитирую, действуй по обстановке. Главное, — Сергей понизил голос, выделяя фразу, — стрелять ТОЛЬКО после того, как Габриель откроет огонь. И ни секундой раньше. Если его атаки не последует, твоя задача мирно и незаметно уйти после завершения сделки. Вопросы?

— Вопросов нет, сеньор! — вскинулся юноша.

Сергей усмехнулся. Вот так из человека, которому светил как минимум пендаль из органов, а максимум от двадцати лет до пожизненного, получился довольный и по гроб обязанный боец, ради жизни матери готовый забрать жизнь незнакомого ему человека. Стадо! Человеческое стадо!

— Это всё. До утра свободен.

— Так точно, сеньор! Есть, сеньор! — Диего поднялся и откозырял, после чего по-военному развернулся и, картинно чеканя шаг, направился к машинам.

Сергей сидел ещё несколько минут, затем последовал за ним. Подойдя к машинам, бегло бросил затрусившей наперерез Даниеле:

— Я еду в имение дона Виктора Кампоса. Думаю, ваше присутствие там нецелесообразно.

— Но сеньор! — попыталась возразить та, но он её попытку пресёк, пронзив злым ненавидящим взглядом.

— Я сказал, Даниела, тебе и твоим девочкам, как представителям заинтересованной стороны, там делать нечего. Вы остаётесь здесь. Вызывайте машину из дворца для эвакуации Вопросы?

— Вопросов нет, сеньор, — поникла та, опуская глаза.

Он влез в люк и демонстративно опустил его перед её носом. А когда машины тронулись, злорадно наблюдал, как пять девочек во всеоружии растерянно хлопают глазками у обочины. Гордячка Даниела, сняв шлем, ругалась с кем-то поодаль, то ли докладывая, то ли вызывая транспорт.

— Куда, сеньор? — ожила пятая линия. Командир его людей, едущий в головной машине.

— В поместье Виктора Кампоса.

Он не лукавил, ему действительно нужно туда. Теперь перед ним стояла другая трудновыполнимая задача, убедить Виктора свернуть первоначальные замыслы и сделать то, что от него требуют. В первую очередь, действительно, не брать оружие.

Девятнадцать лет назад

— Сеньор, вам туда нельзя! Вам запрещено находиться здесь!

Хранительница выскочила ему наперерез, намереваясь не пустить, но он пёр напролом на такой скорости, что та в последний момент не решилась на крайние меры.

— С дороги! — бросил он и с ненавистью отпихнул её в сторону, пользуясь преимуществом в весе и силе. За хранительницей последовала дверь, тяжёлая, створчатая, каким-то чудом не замененная гермозатвором. — Будешь ещё мне указывать, что делать!

Хранительница стушевалась. Сзади и сбоку выскочили её коллеги с оружием, готовые отразить любую атаку на покои их высочеств, но, увидев его, растерянно опускали дула в пол и разевали рты. Лея и тут подгадила, не сообщила им о своём разрешении. А он ведёт себя слишком нагло для человека, не имеющего права сюда входить, и это сбивает девочек с толку.

Наконец, тяжёлые створки поддались, он ввалился внутрь. Там его ждала ещё одна хранительница, но без оружия. Встала, уперев руки в бока, загораживая проход.

— Только попробуй! — зыркнул он.

Ангел задумалась, затем отступила в сторону, пропуская его вперед.

— Только недолго. А то мне влетит.

Вся его ненависть разом схлынула. Она его пропускает, не зная, что у него разрешение? На свой страх и риск? Подставляется, давая ему побыть с детьми? Среди них что, есть нормальные?

Ему вмиг стало неловко.

— Она разрешила, — промямлил он как-то жалко, в момент потеряв самоуверенность. Злость тоже испарилась.

— Тогда можешь долго, — милостиво кивнула хранительница, развернулась и равнодушно побрела в караулку.

Обескураженный Сергей направился по коридору в покои, где, как он знал, любят играть его дети. Поворот, коридор, поворот. Вот и они.

Он замер на пороге детской. Убирающая игрушки служанка недоумённо воззрилась на него, потом решила, что она лишняя, и поспешно ретировалась. Одна из девочек, играющая на огромном пушистом персидском ковре с куклами, подскочила и огласила всю детскую истошным визгом:

— Па-а-а-а-апка!!!

И бросилась к нему.

Другая девочка, помладше, играющая рядом, тоже подскочила и кинулась, но молча. Он подхватил на руки вначале одну, затем вторую, нежно прижал обеих, не в силах выдавить ни слова.

— Папка, почему тебя столько не было? А ты надолго? А когда ты ещё придешь? А вы с мамой поссорились, да? А ты будешь с нами играть?

Старшая засыпала его типично детскими вопросами, на которые он не мог дать ответ. Младшенькая же, как обычно, молчала, лишь хлопая большими голубыми глазёнками.

Старшую назвала Лея. Почему так, а не иначе — она сама не смогла толково объяснить. То ли чтобы боги действительно покровительствовали ей, то ли реализуя какую-то детскую фантазию, он не понял. Но она так и осталась Фрейей, маленькой богиней. При этом соответствовала статусу, рано начала говорить и бегать, была активной и боевой, няньки не знали, что с ней делать. Изабеллу же, белокурую красавицу, назвал он. Она до сих пор почти не говорила, была тихой, но прекрасно всё понимала. Её умные голубые глазёнки на смуглом личике снились ему, когда эта сука Лея запретила видеться с детьми.

— Как же я люблю вас, мои девочки! — он поставил дочерей на пол. — А кому это у нас пора спать? Почему кое-кто до сих пор не в кроватках?

— А сказку? Ты расскажешь сказку? — заканючила Фрейя. Он присел рядом.

— Расскажу. Какую сказку хотят послушать маленькие принцески?

— Про Страшилу! И Железного Дровосека! И Элли! — Завизжала она.

— Договорились! Всё, марш в кроватки, папа сейчас придёт, и тем, кто лёг, будет рассказывать сказку про Элли и Страшилу. А тем, кто не лёг, рассказывать не будет!

— Папа, а Карлосу расскажешь? — потянула Фрейя за рукав и указала на огромного голубого мишку в дальнем конце ковра. Этого мишку он в своё время подарил Фрейе, но Изабелле тот понравился больше, она постоянно таскала его с собой за заднюю лапу. При том, что Карлос размерами превосходил Изабеллу.

— Ну, если вы уложите его, и ему расскажу! А как же! А теперь марш в спальню.

Фрейя вприпрыжку убежала, что-то выкрикивая на ходу, Изабелла взяла медведя за ухо и потащила следом. Обе сияли от счастья.

Сергей активировал перед глазами козырёк и вошёл в дворцовую систему связи, набрав личный код доступа. После чего выбрал абонента, личного секретаря, молодого и способного паренька, которого недавно приблизил.

— Жан, ты уже в тюрьме?

На том конце раздалось недовольное сопение.

— Нет, сеньор граф. Но подъезжаю. Выдёргивать вот так, на ночь глядя...

Эмоциональную составляющую он пропустил мимо ушей.

— Подъезжай и начинай поиски. Я буду ближе к середине ночи, у меня важные дела. Новый ориентир поиска: искомый объект не просто не дружит с законом, она проститутка.

Удивлённое молчание.

— Вы уверены, сеньор граф?

— Да.

— Ко всем вышеперечисленным 'прелестям' ещё и это?

— Жан, ты плохо меня слышал? — понизил он голос.

— Нет, сеньор граф, — стушевались на том конце. — Но вы жестокий человек!

— Это не я жестокий. Это мир жестокий. И обстоятельства. И лично её королевское величество, но последнее не обсуждается. Вопросы?

— Нет вопросов, сеньор граф, больше нет. Приступаю к работе!

— Приступай.

Сергей нажал отбой.

Проститутка. Как он не подумал об этом сразу? Зэчка проститутка — лучший кандидат на роль матери человека-в-никуда. Идеальный объект для воспитания 'наследника престола'. Остальное он тоже подберёт со временем. Так подберёт, что чертям в аду тошно станет! Дайте только высшие силы красноречия, отстоять кандидатуру перед Леей! Но реальности последнего он не сомневался — отстоит.

— Я смогу защитить вас, мои принцески! — произнёс он, довольно улыбнувшись. — Я никому не дам вас в обиду! Никому и никогда!

* * *

Вновь вокруг подземелья бело-розового здания с колоннами. Я опять здесь, иду, глядя по сторонам, мои руки греет скорострельная винтовка. Рядом, как и раньше, вышагивает Катарина, и, как и тогда, вокруг нас образуется вакуум, все расступаются или шарахаются прочь. Всё то же, всё так же, ничего не изменилось.

Но это лишь внешние проявления. На самом деле с того раза изменилось всё. И в первую очередь я. Я стал другим.

Нет, я по-прежнему Хуан Шимановский, подданный её величества королевы Венеры, 2429 года рождения. Но теперь я мужчина, отдающий отчёт в своих поступках, а не мальчик Хуанито, готовый на что угодно, лишь бы его не били.

Стены... Из таинственной цитадели загадочных амазонок окружающие стены превратились в коридоры офиса, в котором работают обычные служащие. Со своей спецификой, с вассальной клятвой королеве, но сути это не меняет. А что таинственного может быть в обычных служащих?

Кто вообще такие эти ангелы? Молодые зелёные девчонки, которых дрючат так, что на это нельзя смотреть без слёз? Бабы-стервы, пытающиеся подобрать ключик, чтобы править миром? Не только. К сожалению. Большому сожалению. Ибо, будь так, это место было бы легко ненавидеть. Но ненавидеть место, где проходят школу жизни ОБЫЧНЫЕ люди? Обычные девочки, такие же, как мои одноклассницы и однокурсницы? Как девчонки с нашего района, с которыми я общался, дружил и встречался? Как миллионы их сверстниц за воротами? Они умеют убивать, да, но это единственное, что отличает их от остальных.

Убивать... Я и сам умею это делать. Пусть высшие силы не позволили мне довершить начатое до конца, но я ШЁЛ убивать Толстого. Шёл осознанно. Иными словами, переступил ту грань, которая отделяет 'человека обычного' от 'человека убивающего', и не мне тыкать им, говоря, что я лучше. А практика? Практика — вопрос времени.

Бабы-стервы здесь тоже есть, глупо это отрицать. Взять ту же Катарину, вышагивающую рядом с видом победительницы. Пусть торжествует, мне не жалко. Она так и не поняла, кто кого больше использовал в нашей ситуации, я её или она меня. Такие, как она, есть не только здесь, равно как везде есть плохие и хорошие. В моей школе, например, есть сволочи вроде Командора, и есть порядочные, вроде дона Алехандро. Подонки, как Витковский, и такие, как последний преподаватель истории ЛА. Классный мужик, несмотря на то, что шпик.

Но главным индикатором того, что всё изменилось, стало оружие. Я сжимал его, придерживал при ходьбе, но теперь оно не придавало уверенности, не вызывало сокровенный трепет, который испытывают мужчины к игрушкам, умеющим убивать. Это просто была хрень, которая может делать так, чтобы другие люди становились мертвыми. И всё.

Я стал другим человеком, стал старше. И, несмотря ни на что, одно это стоило того, чтобы пересечь порог данного заведения в первый раз.

* * *

— Молчишь?

Я скупо кивнул. Отвечать не видел смысла. Всё, что нужно, она скажет сама. Мы ехали медленно, бесцельно перескакивая с одной подкупольной магистрали на другую, без конечного пункта, оставив воркующую парочку далеко позади. И за исключением приветствия, всё это время не проронили ни звука.

— Ничего не хочешь сказать или спросить? — она попробовала закинуть удочки. Я неопределённо пожал плечами.

— Почему именно она? Именно такая, как Маркиза?

Катарина улыбнулась. Ждала этого вопроса.

— Для контраста. Она необычная даже для нас, да ты и сам это понял. А ещё она очень хорошо метает ножи. Девочку с оружием ты бы легко вычислил, ножи же можно спрятать так, что никогда не догадаешься. А на небольших дистанциях ножи даже более грозная сила, чем пистолеты и игольники. Поверь.

Я верил. Видел, как некоторые спецы с ними управляются.

— Тот парень выжил? — сменил я тему. Улыбка с её лица сошла.

— Когда мы его отдавали скорой, был жив. Сейчас — не знаю.

— Обязательно было позволять стрелять в него?

Мои вопросы ей не нравились, но она не пыталась юлить, отвечала. Всегда бы так!

— Да. Все три наших девочки вокруг стояли в невыгодной позиции. Мы не ждали, что кто-то набросится на бандитов. Случись это как-то иначе, может, и не дали бы выстрелить. Но только не в той позиции. — Она покачала головой.

— А если бы вы охраняли его, а не меня?

— Наши позиции были бы иными, он бы не пострадал. Хуан, не вешай на нас всех собак. Мы сделали всё, что смогли. И не надо пенять, дескать, если бы не подстроили ограбление, он остался бы жив. Эти твари напали бы на другой магазин и убили кого-то другого. Мы же не просто дали напасть на конкретный объект в конкретное время, мы ликвидировали самих напавших. Они мертвы, все четверо. Если бы этого не сделали, сколько они совершили бы ещё налетов? Убийств? Мне рассказать, как работает наша доблестная система правопорядка?