Преддверие бури (-23) Алан Фостер

— Чавикс! — вскрикнул кочевник.

Приструнив суубатара, он начал в ужасе озираться по сторонам. Заслышав предупредительный крик друга, Киакхта развернул суубатара в сторону ближайшего выступа, который они только что миновали.

— Все сюда, живо!

Не замечая до сих пор никакой опасности, Луминара тем не менее повиновалась приказу проводника и последовала за Киакхтой. Едва только суубатар припал на колени, позволив женщине спешиться, прямо перед мордой животного появился алвари.

— Оставайтесь здесь, Луминара, — посмотрев назад, он вздрогнул и пригнулся, как будто за спиной промелькнул некий предмет. — Я полагаю, что здесь мы способны ощущать себя в относительной безопасности. Но если вы двинетесь дальше, то можете нарваться на порыв ветра.

— Ну и что в этом страшного? — не поняла Луминара.

Приподняв капюшон, она осмотрелась по сторонам, но ничего особенного, кроме извилистого каньона да пологого склона с противоположной стороны, не заметила.

— Вы можете нарваться на порыв ветра, переносящего чавикс.

Оби-Ван приблизился к друзьям, которые с видимым любопытством пытались понять суть происходящих вещей.

— А что это за зверь такой, чавикс? — поинтересовался Кеноби.

— Это не зверь, — объяснил проводник, — а растение.

Обернувшись, Киакхта присел на корточки. Приблизившись к краю ниши, он вообще лег на живот и приказал остальным последовать его примеру.

Лежа на выбеленных солнцем голышах оврага, они заметили, как сначала пара, а затем уже дюжина шариков перекати-поле, напоминающих собой сплетенные ветви диковинного растения, пронеслась со свистом вниз. Поддерживаемые непрерывным ветром, они падали на землю, а затем вновь подскакивали, словно воздушные шары, вверх.

— Поверьте мне на слово: получить удар чавикса — ощущение не для слабонервных.

Проследив за падаванами, Булган также прилег рядом.

— Наверное, это неприятно, — задумчиво произнесла Баррисс.

Девушка казалась заинтересованной, но счастливым ее лицо было назвать очень трудно. Вероятно, ползание по скалистым холмам Ансиона вовсе не являлось ее любимым занятием.

— Но я не понимаю, почему все находятся в такой панике.

— Быть может, наши друзья опасаются, что подобный шарик может впиться в морду наших суубатаров? — Анакин откинул капюшон и вновь с интересом взглянул на дно каньона, где один за другим подскакивали шарики. — Такое впечатление, что на концах ветвей шипы.

В этот момент с противоположной стороны ущелья из норы показалась мембиби, которая в ту же секунду бросилась к соседнему укрытию. Это маленькое четвероногое насекомоядное животное с пятнистой бледно-желтой шкурой, с длинным хвостом, напоминающим кнут, и длинной мордочкой в ужасе сновало из стороны в сторону. Очередной порыв ветра принес с собой еще несколько шаров, один из которых угодил точно на спину бедного зверька. Луминара ожидала, что после этого столкновения растение продолжит свой полет, но все оказалось совсем не так.

Почувствовав близость живой плоти, кровожадный чавикс выпятил около дюжины шипов размером от ногтя до цельного человеческого пальца. Складывалось впечатление, будто шарик превратился в дикую огнешку, которая решилась на атаку и оскалила клыки. Пронизанная острыми шипами, мембиби пронзительно взвизгнула и упала на землю, бешено забив лапами. Через минуту все стихло: яд подействовал, и растение приступило к пиршеству; медленно переваривая остатки плоти. Наблюдатели, затаив дыхание, из укрытия смотрели за тем, как шипы чавикса медленно темнели, насыщаясь кровью жертвы.

— Так, значит, чавикс — это плотоядное растение, которое использует ветер для перемещения по планете, — постаравшись понадежнее укрыться, Оби-Ван Кеноби вновь обратил внимание на овраг, где произошла трагедия. — Не думаю, что очки от ветра способны защитить нас, — медленно продолжил он.

— Да, а ведь мембиби умерла очень быстро, — заметила Луминара.

Сидящий неподалеку Булган насмешливо хмыкнул.

— Жалящие шипы содержат в себе сильный нервно-паралитический яд, и для чавикса совсем не важно, кто перед ним: маленький зверек или человек. То же самое относится и к самому отравляющему веществу.

— Сначала кирены, потом чавикс… Все они зависят от непрерывного ветра на Ансионе… — Луминара покачала головой. — Теперь понятно, почему затишье воспринимается кочевниками алвари как настоящий праздник.

— Конечно, жизнь в городах гораздо безопаснее, — согласился Киакхта, — но там мы не можем чувствовать себя по-настоящему свободными. Иначе нас не называли бы гордым именем алвари.

Булган выразил полное согласие со словами друга.

— Лучше жить свободным среди постоянных опасностей прерии, чем вдыхать отравленный воздух Куипернама. Кроме того, в городах нас поджидают совсем другие беды…

На этот раз настал черед Киакхты вторить товарищу.

— Вот-вот, — зашептал он. — На открытых просторах невозможно встретить ни одного хатта. С каким бы наслаждением я увидел лицо Соергга при встрече с дюжиной летящих на него чавиксов!

— Да этот жирный слизняк накормит огромные заросли чавикса! Они вырастут большие-пребольшие, словно деревья!

— Постойте, — прервала диалог друзей Луминара, — говорил ли вам тот хатт, зачем именно ему понадобилась Баррисс, а?

Двое алвари обменялись непонимающими взглядами.

— Наш разум работал тогда совсем по-иному… Но, кажется, он никогда не упоминал о причине похищения.

Булган предложил собственные предположения по данному вопросу.

— Быть может, он хотел получить за нее выкуп? Мне казалось, что это и есть главная причина похищения людей.

— Не всегда, — Луминара посмотрела на напарника. — Что скажешь, Оби-Ван?

Кеноби выглядел более задумчивым, чем обычно.

— Нам известно о существовании тех, кто бы с радостью увидел провал всей нынешней миссии. Именно они хотят как можно скорее вывести Ансион из-под опеки Республики. Сначала вы с Баррисс подверглись атаке, а затем девушку приказали украсть.

— Приказ не заключался в похищении именно ее, — заметил Булган, указывая пальцем на падавана Луминары. — Нам подходил любой из учеников.

Оби-Ван нетерпеливо махнул рукой.

— Вот именно. Хатт никогда бы не бросил вызов Ордену, не будь у него на это веских, очень веских причин. В первую очередь материальных. Отсюда всплывает интересный вопрос: кто же готов отдать Соерггу немалые деньги, чтобы тот пошел на такой риск? Сначала засада, потом похищение…

— Конечно, у нас не имеется четких доказательств правоты твоих слов, — произнесла Луминара, — но звучит вполне логично и убедительно.

Мужчина кивнул.

— Попытавшись дважды остановить нас, он не преминет воспользоваться еще одним шансом. По возвращении в Куипернам придется просчитывать каждый свой шаг.

— Ты поднял вопрос о покровителе хатта, Оби-Ван, — наблюдая за тем, как иссушенное тельце превращается в прах, Луминара попыталась восстановить в памяти цепочку событий. — Среди раскольников, а именно так мы называем сторонников распада Республики, есть немало очень влиятельных элементов. Но некоторые из них проявили невероятную настырность. Если мы найдем этих людей, то сможем раскрыть все карты перед Сенатом, заставив наглецов ответить за содеянное по закону.

Оби-Ван тихо вздохнул.

— Твое доверие к Сенату вызывает у меня неподдельное удивление, Луминара. Перво-наперво они назначат расследование, чтобы выявить правомерность представленных обвинений. Затем результаты работы будут доложены на совещании, где произойдет составление рекомендации. Последние в свою очередь лягут на стол представителям Сената, и те начнут свое нелепое голосование… Быть может, его результатом окажется отправка рекомендаций на доработку, и тогда… — его глаза спокойно посмотрели на товарища, — произойдет непоправимое: Ансион выйдет из-под опеки Республики, воспользовавшись длительными проволочками бюрократических властей. Начнется гражданская война, волнения, страх, террор… Не надо быть провидцем, как учитель Йода, чтобы предсказать подобный финал.

Стоя неподалеку, Анакин в полном молчании слушал дискуссию джедаев. Он прекрасно понимал, что учитель Оби-Ван был абсолютно прав. Любые дела, которые возлагались на Сенат, никогда не доводились до конца. Он знал, что теперь джедаи вынуждены принимать решения без совещания с говорливыми толстосумами и вместо витиеватых фраз главным аргументом должен выступить световой меч.

Юноша отошел в сторонку и улегся на живот, рассеянно наблюдая из своего укрытия за проносящимися мимо смертоносными клубками. Последних стало заметно меньше. Скоро, подумал Анакин, мы сможем отправиться дальше. Баррисс решила нарушить его уединение.

— Тебе не внушают интереса ядовитые плотоядные растения? — спросила она, подходя ближе. — А мне кажется, что чавикс — одно из самых замечательных чудес, с которым нам удалось познакомиться на Ансионе.

Падаван медленно поднял взгляд на девушку.

— Нет, вовсе нет… Мои мысли, Баррисс, занимают сейчас совсем иные мысли. — Поднявшись на ноги, он отошел от обрыва. — Жду не дождусь, когда же это задание наконец-то закончится, — юноша кивнул в направлении оврага. — К примеру, если бы у нас были флаеры, то проблема с чавиксом оказалась бы решена задолго до ее появления. Я не говорю сейчас о киренах, но опасаться чавикса джедаям не пристало, — шлепнув себя по мягкому месту, он добавил: — И моя задница бы не ныла, как после приличной порки.

Девушка слегка улыбнулась.

— Тебе не подходит седло?

— Мне не походит ничего, с чем бы пришлось столкнуться в этом мире. Хотел бы я оказаться где-то далеко…

— Странное это место, «где-то далеко». Мне приходилось о нем много слышать.

Выражение лица юноши изменилось.

— Ты что, решила посмеяться?

— Нет, что ты… — попыталась разуверить его Баррисс, хотя выражение лица и интонации говорили совсем об ином. — Просто мне кажется, что порой ты бываешь слишком рассеянным для джедая. По крайней мере, это касается наших задач, которые исполняются в интересах Республики. Я не спорю, существуют, такие веши, которые вызывают у Анакина Скайвокера неподдельный интерес, но в подавляющем большинстве случаев они не относятся к делу никоим образом.

— Республика… — Анакин махнул рукой в сторону джедаев, беседующих с проводниками. — Знаешь, тебе следовало бы послушать слова учителя Оби-Вана об этой Республике, о ее кулуарных интригах и политических дрязгах.

— Ты имеешь в виду разговоры о процессе разделения?

— Это и многое другое. Только не пойми меня превратно. Учитель Оби-Ван — истинный джедай, а потому он следует всем неписаным истинам, которые проповедует наш Орден. Но факты продолжают упорно говорить о другом: современная Республика начинает себя изживать. Нынешнее правительство не справляется с возложенными на себя обязательствами.

— Правительству свойственно меняться. Оно — словно непрерывно мутирующий организм. — Девушка продолжала рассматривать, как чавикс разделывается с остатками несчастной мембиби. — И как любое живое существо, правительство растет, развивается.

— Ага, а затем дряхлеет и умирает. Вера в Республику кардинально отличается от веры в Сенат.

— Ну это же забитая под завязку теплица, заполненная хилыми растениями!

Анакин удивленно поднял взгляд на девушку.

— А я думал, что ты не согласишься со мною.

— В отношении Республики и ее принципов между нами не может идти речи о согласии, но что касается Сената… Мне кажется, что джедаи — это совсем не политики, Анакин, а политики никогда не были джедаями. Существует Совет, которому мы обязаны докладывать о результатах работы и который отдает свои приказы. И пока дела обстоят именно так, твой самонадеянный цинизм в отношении нынешнего положения Республики ни к чему не приведет.

— Твое воспитание несколько отличалось от моего. Тебе не пришлось видеть то, что уготовила мне судьба, — юноша пристально посмотрел в глаза Баррисс. — Тебе не знакомо то чувство потери, что грызет душу изнутри.

— Я согласна с тобой, — с готовностью подтвердила девушка, — мне это неизвестно.

Ее тон сменился с дискуссионного на любопытствующий.

— Что это такое — расти рядом с матерью?

— Чувство потери трудно описать словами… Можно лишь сказать, что это огромная боль, Баррисс, и гораздо лучше жить без нее. Не обижайся, но твой вопрос касается личных чувств. Даже джедаи имеют право на маленькие тайны. Даже падаваны, — юноша заставил себя улыбнуться. — В любом случае, все давным-давно кануло в лету. Давай посмотрим: быть может, проводники дадут добро на отправление в путь.

Девушка имела огромное количество других вопросов ко второму падавану, но осознала, что последний был прав. Проводя много времени на глазах друг друга, джедаи, равно как и падаваны, имели право на частицу личной тайны, и каждый был обязан уважать это право. За время всего пребывания на Ансионе Анакин не дал ни малейшего повода усомниться в своей компетенции. Она полагалась на него как на саму себя, и если в голове паренька имелись завихрения, то на это не стоило обращать особенного внимания, поскольку они не отражались на деле в целом. К тому же внутренние проблемы поднимались на поверхность сознания совсем нечасто.

Баррисс совсем не хотела ссориться с Анакином или обвинять его — она хотела помочь. Но для этого было недостаточно одного желания девушки, и если Анакин не хотел открывать душу ей, то он был обязан рассказать о проблемах учителю Оби-Вану. Очевидно было одно: стремления юноши в настоящее время нечасто совпадали с путем развития молодого падавана, который мечтает об участи настоящего рыцаря.

Возможно, с течением времени Анакин почувствует большее доверие к своей спутнице, а до того времени она должна неусыпно следить за сменой настроений юноши и постараться обязательно присутствовать подле него в тот момент, когда Анакину захочется выговориться. Но каждый отдавал себе отчет: в юноше содержится такая энергия, которой не обладает ни в один из присутствующих. Уникальность давала ему огромные перспективы, и оставалось только надеяться, что к моменту посвящения в рыцари ему удастся разрешить все внутренние проблемы и противоречия.

Баррисс еще ни разу не сталкивалась с таким чудом природы, как конфликтный джедай. Вместе с тем на свете не существовало еще ни одного джедая, взращенного собственной матерью.