Учитывая, что даже дневные прогулки по местной саванне опаснее партии в русскую рулетку, а уж ночью...
Нет. Через саванну вряд ли пойдут.
Я бы, на месте "мутных" просочился на нашу половину под прикрытием стен заправки.
В особенности с тыльной стороны.
Там между валом и стеной форта от силы пять метров. И темно будет, как у негра...... подмышкой, ни какая луна не поможет.
Стал бы я занимать выходящие на нашу сторону башенки форта?
Однозначно стал бы. Причем отправил бы лучших стрелков.
Война штука непредсказуемая и, пойди что не так, прикрываясь метром камня, можно диктовать свои условия боя.
Да что там условия диктовать, сразу мат ставить.
На наше счастье жилые помещения внутри форта-заправки пристроены с западной стороны. И особого выбора в вопросе — откуда пострелять, у нападающих не будет.
Два человека на башне. Один останется караулить западную половину. Остальные пойдут на нас вдоль стен.
Резерва в таких битвах не оставляют, в бой пойдут все.
Это от трех до пяти человек.
Скорее всего — четыре.
Почему именно четыре?
Потому что — две пары.
Что мы можем им противопоставить?
Хорошо бы под стены поставить по растяжке.
А что делать с "башнерами"?
Тоже растяжки?
Даже если и перестреляем их каким-то чудесным образом, они нашу технику десять раз поджечь успеют. Гореть у нас есть чему.
Можно и с наружной стороны, вдоль валов к нам подойти. Я бы наплевал на опасности местной саванны и пошел именно там.
А гранат у меня всего на две растяжки.
Не сходится арифметика. Сильно не сходится.
Как говорил герой детского мультика — Есть ли у вас план?
План у меня был.
Во время моих приключений на хребте Кхам, юные скауты устроил опекавшим нас людям ордена знатную подлянку, раскидав повреждённые "термитники" в местах наиболее вероятного расположения наблюдателей.
Плох тот ученик, который не стремится превзойти своих учителей.
А я хороший ученик и творчески разовью полученный опыт.
Вооружившись блокнотом и карандашом, устраиваю косоглазым вечернее построение с вынесением наряда вне очереди.
Как могу, рисую в блокноте змею, привязанную за хвост к колышку.
Картинка получается не сильно лучше барельефов Ацтеков и Майя.
— Ким, иди сюда. Вот тебе блокнот. Вот карандаш.
А вот задача.
Рыжая рисовальщица рисует так, что не то, что косоглазые, ни разу не видевшие змей инопланетяне сразу поймут.
Сохраню ка я эту зарисовку. И в рамочке над камином повешу.
Будет же у меня свой дом с камином.
Вождь, первым врубается в тему, и живо начинает разъяснять диспозицию филиппинцу.
Идея Итц*Лэ нравится.
Да что там нравится. Тема — огонь, он просто в экстазе от предвкушения.
Показываю на схеме самые критичные места — башни форта и проход между фортом и валом.
Косоглазенькие согласно кивают.
Схематично уродую Алискин рисунок, пририсовав форт-заправку, наполовину прикрытую диском солнца.
— Компрендо, камрады?
Камрады дружно закивали.
Филиппинец ровно, принимая поставленную задачу, как данность.
Латино не на шутку возбудился от предстоящих перспектив — кровожадный засранец. Косоглазые перетерли о чем-то между собой, позагибали пальцы.
Закончив с расчетом плотности минирования, Итц*Лэ отогнул пять пальцев на руке филиппинца и добавил к ним две своих полных руки.
Как по мне, так вполне достаточно будет, даже без растяжек обойдемся. Гранаты серьёзный козырь, с этого козыря и зайти можно, а не только им отбиваться.
— Раз компрендо, то темпо, престо, аллегро.
Расписной вождь достал из кабины сидр из плотного брезента, вытряхнул на сиденье содержимое и хлопнул боксера по плечу — пошли мол.
Чиси, с загадочно-довольном выражением личика посеменила следом за ними.
Да они там все маньяки.
— Степаныч?
— Ась? Чего хотел, командир?
— Петь не устал?
— Все бы тебе шутки шутить.
— Не дуйся, так было нужно. Не в службу, а в дружбу. Сходи с пацанами, дров наруби. Огонь всю ночь поддерживать придется.
— Сделаем, — прихватив из МАЗа топор, пожилой водитель ушел вслед за "минерами".
До заката ничего примечательного не происходит.
Успеваю от души помыться, побриться, постираться, помыть визжащих от восторга детей и намочить Муху. Пользуясь чистотой и наличием свободного времени, украдкой потискать Ким за всякое. Заработав тихую ненависть нарубившего дров Степаныча, конфисковать пузатую бутылку "Белой Лошади", принесенную Сандрой для Дяди Саши.
Такая доза даже Степаныча с копыт свалит... ненадолго. Это если конечно он раньше слюной не захлебнется. А ведь как складно баял — не алкота я, ни-ни.
Мне этой ночью все нужны трезвые.
Сперва я решил, что этим жестом доброй воли сюрвайверша уважила егеря. Не зря же Дядя Саша вчера ночью старался.
А, нет. Изрядно принявшая на груди, американка сообщила обалдевшему егерю, — Что любовь прошла, теперь у нее другой мужчина. И не надо ее больше беспокоить.
С чем и убыла пошатывающейся походкой.
Взамен конфискованного пойла выдаю страдальцам литр из своих запасов. В медицинских целях и для маскировки, для всех у нас тоже пьянка.
Зараза — филиппинец, мигом отрубает башку, вытащенной из мешка змее и замешивает адский коктейль — змеиная кровь и желчь пополам с алкоголем.
Бр-р.
— Ну-ка, руки прочь от арсенала! Так хлебай! Или остатки из дохлой змеюки выжми. Она сотню грамм еще выдаст......, если сдавить покрепче! — посылаю по известному адресу расписного вождя.
Сперва с подозрением, а потом с нездоровым любопытством взирающего на гастрономические изыски филиппинца.
А из-за покрытых узорами татуировки плеч Итц*Лэ, на адскую смесь посматривает Чиси.
Плохому-то, это мы влет учимся.
На великом и могучем за три дня всего пять слов выучили.
"Ась" — так косоглазенькие величают Степаныча. Остальные четыре разученных слова не значатся в словарях и не произносятся в приличном обществе.
Процесс изготовления ядовитых сюрпризов это вещь в себе.
Заглотив выделенную дозу замешенного на змеиной кровище алкоголя, косоглазые очень творчески подходят к процессу. В качестве орудия ловли ядовитых гадов косоглазенькие вырубили по метровой ветке с "Y" — образной развилкой на одном конце и сучком, подрезанным на манер крючка на другом.
Крючком змею извлекают из мешка.
Шлепают на стол и рогулькой крутят в разные стороны.
От подобной терапии змеюка впадает в ступор. После чего ее прутьями прижимают к столу. Крепко зафиксировав гадину, вождь надрезает змеюке хвост, основательно так настругивает — баз сантиментов. Иногда ему кажется, что надрезы не придают змее должного задора и тогда расписной дробит лентяйке кончик хвоста.
Выдранными из автомобильного тента толстыми нитками затягивает в ране узел. До позвоночника вдавливая шнур темно красное, влажное от крови змеиное мясо.
К свободному концу шнура потом привяжут увесистую железяку или штырь-крючок, наспех изготовленный из сварочного электрода
Готовая биологическая мина башкой вперед складируется в импровизированный пенал. Под пеналы филиппинец нарезал полых стволов то ли высокой травы, то ли кустарника, внешне похожего на земной Бамбук.
Пенал затыкается деревянной пробкой так, чтобы привязанная к хвосту змеи веревочка торчала наружу.
Как я понял объяснения филиппинца, по месту шнур привяжут к воткнутому в грунт колышку, или если колышек не воткнуть, к чему-нибудь тяжелому, с чем змея не уползет, вынут пробку и стащат пенал со змеюки.
По этой технологии в полной темноте биомины можно навязывать без опасения быть укушенным.
— Ась.., — вождь стрельнул у Степаныча самокрутку. Задымив, шуганул подкравшихся посмотреть моих мелких, и перешёл к финальной паре змеюк.
В отличие от остальных змей, эти тонкие, почти метровой длины гадины имеют на конце приличных размеров костяной шип-жало. С этими экземплярами Итц*Лэ возится особенно осторожно, крепя не за хвост, а проколов нижнюю челюсть, продевает в неё шнур. Зубов в змеиной пасти не видно, но проверять может ли она кусаться дураков нет, неспроста же она хвостовой шип облизывает.
Протерев руки остатками бренди, расписной вождь накрепко приматывает змеюк с жалом к загодя приготовленной ветке.
Этих "поставить" будет сложнее и, как бы они не окочурились до минирования. Жалко будет — перспективные гадины, одним видом до мокрых штанов напугать могут.
По времени удачно закончили. Перекусим жарким, пока совсем не остыло, и пойдем мины ставить.
Веселье поминок на западной половине площадки-отстойника продолжало набирать обороты. Если это траур, то, как же они тогда веселятся?
Главное — на нашу половину не суются.
В сгустившихся сумерках косоглазые саперы уходят на минную постановку.
По паре змеюк запустят в амбразуры обращенных в нашу сторону башенок. Остальных навяжут между стеной форта и валом.
Степаныч разводит огонь в бочках со стороны въезда.
Поверх тонкого слоя разгоревшихся сухих дров укладывает толстые, весь вечер отмокавшие в бочке с водой поленья. Есть надежда, что они прогорят не раньше, чем часа за три-четыре. И "мутные" пойдут в гости не там, где светло, а там, где их ждут обиженные на все человечество змеи.
Когда окончательно стемнело, достаем оружие и расходимся по местам.
Моя позиция за стальными стенками душевой.
Отсюда я могу контролировать оба прохода вокруг заправки. А главное развалившаяся около меня Муха почует выдвижение неприятеля.
Чуть позади и слева от меня в бронированной скорлупе шушпанцера засел Степаныч.
Он сам вызвался в пулеметчики.
Если не знать про установленные сюрпризы и гранаты, установленный на турели пулемет наш самый убойный аргумент. И этот аргумент постараются вывести из боя в первую очередь. Учитывая, что пулеметчик прикрыт броней только по грудь, он первый кандидат в смертники.
Такой он, Степаныч — простой русский мужик.
Слева от меня за грузовиками укрылся Олег. На валах залегли Дядя Саша и вождь.
Филиппинец контролирует тыл.
Все на местах, остается ждать.
Три следующих часа растягиваются в вечность.
Хуже нет — ждать и догонять. Люто-бешено хочется спать. Вышибая холодный пот, мерещится всякая хрень, то кажется, что кто-то крадется за стеной форта, то мерещится движение на периметральных валах.
И не подвигаешься лишний раз, чтобы разогнать сон, сел в засаду — терпи.
Это лохматой хорошо, она даже во сне бдит. А мне приходится терпеть и надеяться, что остальные не подведут.
Я знаю, в катере Дяди Саши со всех сторон прикрытом корпусами машин не спит Алиса. Да и Ленка с Мэри не спят.
Для их самоуспокоения я выдал Ленке и Ким по калашу из своих запасов. Надежды на них, как на стрелков никакой. Но не оставлять же их безоружными.
У Мэри есть свой ствол — похожий на "Люгер", пистолет.
Ольга от предложенного автомата отказалась.
Странно, женщина она добрая, где-то даже слишком. Но тут иной случай.
Впрочем, у них есть охотничье ружьё.
На экваторе ночи, в восточной части горизонта разразилась гроза. Прислонившись спиной к стенке контейнера-душевой, наблюдаю за сверкающими с завидным постоянством молниями. Грома пока не слышно — дождевой фронт еще слишком далеко. Однако его предвестник — ветерок задышал резкими, длинными порывами, налетая на прикинувшуюся спящей стоянку.
Некстати, ох как некстати.
Мне кажется, на западной половине началось какое-то нездоровое шевеление.
Если еще и дождь начнется, будет совсем хреново.
Еще и ветер дует в спину, снижая сторожевую эффективность Мухи.
Величественное природное явление прогоняет сон. Воздух свежеет, порывы ветра уносят запахи машин, солярки и камня, подменяя их запахом сухой травы.
Мухе буйство природы явно не по душе. Прижавшись плотнее к моей ноге, псина укладывает голову на лапы, периодически всем телом вздрагивая в такт сверканию.
Не грозы бояться надо, в ночи к нам крадутся враги пострашнее.
Кладу руку собаке на голову, почесываю за обрезками ушей. Муха успокаивается и впадает в дрему.
Непогода понемногу успокаивается.
Опять начинает клонить в сон.
Все началось неожиданно.
Так уж устроен человек. Вот вроде, ждешь, готовишься. Когда же начнется? Когда? Ну, когда же, когда? Сейчас?
Нет.
Через миг!
Через два!
Бац! Тыдых, тыгыдым, погнали! Вечность сжимается в точку, непроизвольно замирает дыхание, молотом стучит сердечко — началось
То, что под покровом темноты по наши души крадутся враги, для меня не новость.
Беззвучно пройти по каменной крошке. В фильмах о ниндзя — запросто.
По факту, хрустнет под подошвой сдвинутый камень или принесенный ветром сухой сучок. Выдаст крадущегося приминаемая трава. Чуткий собачий нос уловит принесенный непредсказуемым завихрением ветра посторонний запах.
Мне уже пять минут назад известно о том, что враги выдвинулись на позиции.
Пусть я ничего не слышу и не чувствую. Собака почувствовала угрозу, сбросив сонливость, напряглась и крутит лохматой башкой, ловя неподвластные моему слуху звуки.
В полуметре от моего лица тревожно разуваются влажные ноздри.
Спокойно девочка моя, спокойно, умница. Левой рукой прихватываю Муху за ошейник. В правой зажато чугунное яйцо гранты.
Странно, у меня раньше перед дракой всегда мандраж был, а тут, как отрезало. Даже когда на выезде из Порто-Франко встретили бригаду Дрона, легкий мандраж был.
А тут нет.
Перегорел уже?
Между стеной тыльной форта-заправки и валом явственно слышные мне звуки возни. Очень похоже на то, что кто-то из супостатов наступил на ядовитый сюрприз. И сейчас его затаптывают каблуками.
Если не пригибаться, опускаться на колено или ложится на землю, змея практически неопасна. Максимум до лодыжки дотянется, а тут почти у всех высокая обувь.
Но, заложенные природой рефлексы требуют находиться подальше от змей.
У большинства городских жителей змея в непосредственной близости от их организмов вызывает приступ паники. Это филиппинец расписной вождь или его сестрёнки отмахнутся и забудут, а белый человек от души пошумит, потопчет, даже шмальнуть сдуру может. Белые люди они такие.
Зубами вытягиваю чеку из гранаты. Чека, кислая на вкус, вытягивается с усилием, несмотря на предварительно подогнутые усики.
Сколько раз, в детстве, играя в войну с такими же беззаботными, советскими пацанами, представлял, как буду вот так тянуть неподатливое кольцо, а потом швырну гранату в фашистов.
За родину! За товарища Сталина! За Победу!
Чтоб в хлам! В кровавые лоскуты порвало фашистских гадов! Чтоб не топтать больше гадам родной земли! Ни жечь, ни грабить, ни убивать!
Вот дожил. Родины больше нет, вместо идейных фашистских гадов в противниках безыдейные, мутные граждане непонятного роду-племени.
Из ближней к въезду башенки раздается утробный вскрик, изнутри амбразуру подсвечивают вспышки выстрелов.
Кто ж в замкнутом пространстве так истерично садит?
