Термит

33. Парк

Воздух в парке был холоден и чист, как лезвие нового ножа. Казалось, взмахни рукой — и он зазвенит хрустальным звоном.

Спортсмены шелестели листьями на дорожках, женщины толкали коляски с мирно спящими младенцами, закутанные в лохмотья нищие перебирались от урны к урне, собирая урожай пустых бутылок.

Термит и сам не знал, зачем пришел сюда так рано. Он сделал большой круг по парку, от обезлиственной березовой рощи к зеленому мрачному ельнику, и дальше вдоль реки, уже по-зимнему ленивой, тянущей разрозненные пластинки льда. Где-то там, внизу, он сжег одежду Охотника, в которой первый раз дрался с Мордредом. С тех пор так немного воды утекло — но столь многое изменилось.

Когда небо из блекло-голубого стало золотистым, людей в парке прибавилось. Подростки слушали музыку и грели руки над кострами, в укромных уголках целовались парочки, поборники здорового образа жизни совершали вечернюю пробежку.

На окраине парка, среди клумб с огненно-красными георгинами, играли дети.

Термит обошел площадку. Там разворачивались нешуточные боевые действия, в воздухе так и кружились ржавые листья и алые лепестки. Девчушка в голубой курточке отважно сражалась мечом с драконом — или пришельцем. Роль меча играла палка, роль чудовища — пожухлые заросли бамбука. Обрывки листьев так и летели во все стороны.

Увидев, что девочка заметила его, Термит поднял большие пальцы и вопросительно мотнул головой. Воительница, не прерывая битвы, улыбнулась ему и кивнула в сторону.

Котов стоял, прислонившись спиной к стволу березы.

— Привет.

— Здравствуй, Андрей. Как дела?

Приятель выглядел усталым, но не таким замученным, как раньше.

— У меня-то хорошо, а ты как? "Войд" стал жать на тебя, после того как ты признался?.. Поэтому ты и прячешься?

— Они хотят, чтобы я выполнял для них грязную работу. Я не против побегать по поручениям, но киллером для них я не буду.

Лицо Котова омрачилось:

— Мерзавцы, они хотят, чтобы теперь ты убивал для них?

— Ну, пока напрямую мне такого не приказывали, но этим вполне может закончиться.

— Если я как-то могу помочь...

— Спасибо, друг. Но не надо. Я справлюсь сам. А как твое сотрудничество с Нингеном?

— Я больше с Валерием Санычем общаюсь, он специалист по генной инженерии. Сутулый такой.

— Не помню его. Но я из-за тестов беспокоюсь. Нинген сказал, что ты регулярно пробуешь его импульсы.

Котов махнул рукой:

— Это же одно удовольствие по сравнению с расчетами био-параметров. Лежишь себе, отдыхаешь. Я всегда знал, что ты пошел в тестеры из-за лени, но не подозревал, что это настолько несложное занятие.

— И тебе не бывает плохо после импульсов? Голова не болит? И сами они не сильно страшные?

— Страшные? С чего бы? Просто светящиеся полосы и шорохи. С чего им быть страшными?

Термит облегченно выдохнул:

— Видимо, ты тестируешь абстрактный релакс-импульс. Это, конечно, другое дело.

— Не знаю, как там эти импульсы называются, но они и правда расслабляют. В "Клонаксе" я перешел на полставки, в "Войде" работаю не каждый вечер, так что чувствую себя почти как в отпуске.

Термит потер рукой подбородок:

— Слушай, а насколько сложно сделать биоробота?

— Ну, если можешь достать модифицированные для этого дела части органов, то несложно. В Интернете куча схем и пошаговых инструкций есть.

— И сложно достать эти тела?

— В хорошем качестве — да. Но для простых фантомов сгодятся и бракованные, а их можно за бутылку из нашего цеха утилизации взять. Студенты-биохимики часто их берут, чтоб фракенштейнов по общежитиям запускать.

— Ясно.

— А для чего тебе?

— Так, просто интересно. Не везет в любви, вот и думаю, не сбацать ли мне бабу из радио-реле и отбракованных сисек.

Котов ухмыльнулся:

— Тогда должно везти в карты. В казино ходить не пробовал?

Термит вспомнил "звездную комнату" в Пейнтболе203.

— Пробовал... Зафэйлил все.

Они еще постояли, глядя, как играют дети, и разговаривая о женщинах, работе, путешествиях и развлечениях. Термит с горечью думал, что скоро таким разговорам в его жизни придет конец, как и старым привязанностям. Близость опасности сделала его сентиментальным.

Небо темнело, становясь из золотистого алым на западе и фиолетовым на востоке. Стволы берез светились в мягких сумерках, а красные георгины выглядели почти черными. Люди завязывали шарфы и прятали в карманы озябшие руки. Родители, кто уговорами, кто угрозами, звали детей возвращаться домой. На далеких темных громадах небоскребов проявились светлые точки-окна.

— Пожалуй, пойдем мы. Не хочешь с нами поужинать? Сегодня картошка с говядиной и "Мышонок Бластер".

— Ты знаешь, пожалуй, хочу, — неожиданно для самого себя согласился Термит.

Они сняли Дару с ветки дикой яблони, откуда воительница обстреливала оставшихся врагов, и пошли к выходу из парка, смеясь и разговаривая.

­В воротах стояла компания очень возбужденных молодых людей. Они были одеты в джинсы и кожаные куртки, их лица были скрыты за шарфами и надвинутыми капюшонами.

Термит остановился:

— Назад, — прошептал он.

Котов встал рядом с ним, обнимая дочку за плечи.

Но не все гуляющие оказались столь благоразумными. Импозантный мужчина в сером шерстяном пальто попытался пройти через ворота, а столкнувшись с парнями попробовал их вразумить.

— Пш-шел! Назад! Назад, сука! — заорал на него бугай в кожанке, толкая при каждом слове.

— Что вы себе...

— Отвали от него, Лысый, — раздался спокойный голос.

Бугай шагнул назад. Один из парней в воротах щелкнул зажигалкой, поднес пламя к длинному лоскуту ткани, свисавший из горлышка пивной бутылки, поджег и швырнул снаряд прямо под ноги мужчине.

Зазвенело разбившееся стекло. Столб пламени ударил вверх.

Люди с криками бросились бежать в глубь парка, отскочивший от огня мужчина — в первых рядах.

Парни засмеялись.

— За Охоту!!! — проорал кто-то из них.

К нему присоединилось множество голосов.

Кто-то поджег огромные кучи палых листьев в парке, и они тлели, испуская сизый горький дым. Люди бежали, спотыкаясь в сумерках, — кто по дорожкам, кто по обочинам. На холме заливисто лаяла овчарка, которой не нравилась вся эта суета. Дара протянула было руку погладить собаку, но Котов мягко отстранил ее.

— Собачка занята, родная.

Они все — небольшая группка людей, жавшихся друг к другу, — тоже напряженно наблюдали за развернувшимся хаосом.

Последователи Охотника свистели и бросались бутылками с зажигательной смесью. Светлые пятна горящей жидкости расползлись по асфальту.

— Господи, где же полиция? — простонал кто-то сзади.

— Они не просто хулиганят, — сказал Котов. — Они что-то задумали. Взгляните, они не отходят от ворот.

— Северный выход, наверное, свободен, — сказала взволнованная женщина, прижимавшая к груди сумку.

— Безопаснее остаться здесь и подождать, пока их арестуют, — возразил Термит.

— Они обольют нас бензином!

— Это не бензин, и пока еще никого не облили, только листья и старый бигборд подожгли. Не думаю, что они хотят повредить людям, — это от трех до семи лет с частичной коррекцией.

— Если не бензин, то что это? — спросил Котов.

— Нечто вроде напалма. Смотри, как он липнет к поверхностям.

— Эти охотники подготовились.

"Охотники?!"

— Похоже. Но к чему?

"Черт бы их побрал, хотя бы мое имя сюда не впутывали. Я не какой-нибудь гребаный мессия и не хочу, чтобы из-за меня кто-то погиб!"

Резкий звук полицейских сирен разорвал тишину вечера.

— Наконец-то, — сказал владелец овчарки, успокаивающе потрепав собаку по голове.

— Охотники не уходят, — Котов напряженно вглядывался в темноту, костяшки сжатых в кулаки пальцев побелели.

Хулиганы, действительно, скрываться не торопились. Сполохи костров осветили их фигуры, когда они встали по обе стороны ворот.

Серый полуфургон влетел на посыпанную гравием площадку. Его развернуло, понесло юзом. В тот же момент длинная старая "элегия" встала поперек входа, закупорив его, как пробка бутылку. Переднее стекло полуфургона треснуло и вылетело, а вместе с ним на капот вывалились двое человек. Они награждали друг друга ударами, пока подскочившие охотники не "успокоили" одного из них и не поставили второго на ноги. Водитель "элегии" выскочил из машины. Он кинулся к фургону и стал рыться в его салоне, пока остальные поджигали его старый автомобиль. Теперь ворота парка были запечатаны стеной из огня и металла. Снаружи надрывно выли сирены, но полицейские пока ничего не могли сделать.

Охотники вытащили из полуфургона невзрачный серый кейс. На его боках мелькнули багровые и желтые отсветы, когда водитель "элегии" поднял его в воздух, демонстрируя друзьям. Они ответили волчьим воем, который был слышен даже на холме.

Овчарка заинтересованно навострила уши.

— Это фургон федеральной службы доставок, — сказал один из мужчин. — Я смотрел кино, где в таком перевозили конфискованные наркотики.

— Ну что ж, значит, охотники сегодня отымели федов, — сказал Термит.

— Они далеко не уйдут.

Тем временем бандиты действительно отступали. Спаянной группой они двинулись в темную часть парка, минуя освещенные фонарями гравиевые дорожки. Их темные силуэты скоро растворились в сумерках.

Горящие ворота с той стороны поливали из огнетушителей, но напалм поддавался неохотно.

Владелец овчарки перехватил поводок:

— Они ушли, нужно спуститься и попробовать тушить со стороны парка.

— А если они вернутся? — взвизгнула женщина.

— А чем тушить-то? — спросил мужчина.

— Ура, спускаемся! — закричала Дара.

— Тихо, — Котов потрепал девочку по плечу. — Но спуститься стоит — охотники как раз убежали в парк, а огнетушитель наверняка найдется в фургоне.

— Можно еще гравием забрасывать, — предложил Термит.

Их компания из объединившихся незнакомцев стала спускаться к пылающим воротам. Но не успели они пройти и половины пути, как горящую "элегию" сотряс взрыв. Куски металла взметнулись в воздух, брызнул раскаленный пластик.

— Назад! — закричал человек с собакой.

Они резко развернулись и полезли вверх, а в спины им ударил стрекот автомата.

— Гребаные феды стреляют вслепую, — прошипел Котов.

Термит дернул его за рукав, уводя в сторону, подальше от линии обстрела. Их недавние попутчики тоже сообразили финт и побежали, кто вправо, кто влево. Оказавшись за холмом, приятели не остановились.

— К северным воротам! — сказал Котов, не отпускавший руку дочери.

Термит кивнул, и они понеслись по внезапно мрачному и зловещему парку. Даже Дара порастеряла задор: курточка испачкалась и порвалась на рукаве, в волосах застряли сухие листья.

В темном ельнике они перешли на шаг. Котов поднял уставшую девочку и усадил себе на плечи, Термит закурил сигарету. Фонари заставляли их отбрасывать страшные горбатые тени, а лимонно-желтый свет лишь слепил, не давая увидеть возможные опасности в глубине леса.

— Как ты думаешь, охотники тоже побежали к северному выходу? — спросил Котов.

— Если так, то их уже ждет встречающий комитет.

— Может быть, им поможет настоящий Охотник, ну, тот парень, который имеет всех в мозги.

— Может быть.

— Вот мерзавец. Ему бы всадить всю обойму из калаша.

Термит раздраженно отшвырнул недокуренную сигарету.

— Тихо, — вдруг сказала Дара.

Они остановились и прислушались. Из-за деревьев доносились голоса.

34. Осколки

Котов спустил дочь на землю и приложил палец к губам, наказывая молчать. Термит, оглядевшись, обнаружил увесистый булыжник. Холодный камень удобно лег в ладонь. Котов указал рукой на фонарь — на дорожке слишком светло, слишком легко их обнаружить. Термит кивнул и ступил на обочину, откуда доносились голоса. Он почти ожидал, что приятель выразительно повертит пальцем у виска, но Котов взял Дару за руку и тоже пошел в ельник.

К счастью, дни осенью влажные, и сырые сучья не торопились шумно ломаться под ногами. Пройдя по упругой подложке из иголок, троица оказалась на гребне речного берега. Внизу в полумраке охотники садились в лодки. Это были старые моторные катера, но покамест их приводили в движение веслами. Несколько судов уже отчалило, но группа бандитов, стоявшая на берегу, не спешила грузиться.

"Неплохо. Пожалуй, феды их не достанут".

— Ну где это дерьмо носит? — прогундосил один из охотников, пиная лодку.

— Жди, сказали тебе ждать, значит жди.

— Блин, у вас хуже, чем в армии!

— Вообще хлебала заткните, расчирикались тут! Ник придет — всем вломит!

— Да когда он придет...

Котов потянул Термита назад. Они прокрались между елей и остановились за высоким кустом можжевельника, заслонявшим их от дороги.

— Нужно позвонить в полицию, — Котов достал телефон.

— Нет.

— Почему?

"Потому что мне жаль болванов, которые пользуются моим именем?"

— Они кого-то ждут. Вдруг это настоящий Охотник.

Котов замер.

— Да, ты прав. Полиция ничего обо всем здесь случившимся не знает. Они только спугнут его.

— Телефона федов я не помню.

— Я тоже...

— Послушай, давай я останусь следить, а вы пойдете к выходу и в книжном на углу посмотрите контакты Службы. Если вдруг объявится настоящий Охотник, я звякну полицейским.

— Ты с ума сошел!

— Ты бы не остался?

— Я не могу... Дара.

Термит тихо засмеялся:

— Да ты всю жизнь мечтал в засаде посидеть.

— Ладно. Только не раскройся.

— Не бойся, "Войд" меня многому научил. Только дай телефон — свой-то я дома оставил.

Котов молча передал ему мобильник, пожал на прощание руку, и они вместе с Дарой скрылись в лесу.

"Эти чудо-охотнички ноги должны мне целовать за то, что нянчусь с ними".

Оказавшись на берегу, Термит вышел из ельника и свистнул. Парни у лодки повернулись к нему.

— Я от Ника! — громко сказал он.

— Какого...

— Линять отсюда — быстро! — вот прям щас!

— Ник сказал ждать.

— Ник не знает, что вас видели. Скоро тут будут феды.

Парни разразились ругательствами, что не помешало им споро погрузиться на катер.

— Прыгай! — заорал кто-то призывно размахивая руками.

И Термит прыгнул через полоску темной воды на корму катера.

— Пока лучше на веслах, — прошептал он.

Охотники взялись за дело слишком усердно: катер развернуло вокруг оси.

— Шлюхи безрукие, — выругался человек на носу.

— Сам бы греб, Угол.

Термиту весел уже не осталось, поэтому он уселся, скрестив ноги, на корме. На оседнем берегу тускло горели фонари, пускавшие по воде дорожки бликов, и призывно мигала вывеска круглосуточного бара. От воды тянуло холодом. Скоро Термит уже жалел, что не сидит на веслах: промозглая сырость пробирала до костей. О борта катера порой стукались хрустящие льдинки.

Скоро впереди уже можно было различить набережную и темные силуэты судов у старого причала. На первый взгляд берег казался пустынным, но когда катер охотников ткнулся о деревянные мостки, из тьмы соткалась приземистая фигура, уцепилась за нос судна и помогла пришвартоваться. Сходя на землю, Термит почувствовал едкий запах перегара, исходящий от лодочника.