Тайпэн. Миротворец.

В какой-то момент Хань понял, что остался один. Верткий жилистый мангус, немного отличавшийся от своих сородичей, оттеснил в сторону Такату. Ёми, стремясь добить противника, израненного предыдущей схваткой, увлеклась преследованием и оказалась слишком далеко. Удей затерялся где-то в неразберихе боя, а копье, которое Ли сжимал в руках, намертво увязло в волосатом брюхе очередного демона, хрипевшего и истекавшего темной кровью, но все равно не желавшего умирать. Атаку сбоку Хань успел заметить лишь самым краем глаза. Огромный силуэт, распластавшийся в прыжке, уже почти смел хрупкую на его фоне человеческую фигуру, когда еще одно чудовище, не уступавшее в размерах первому, с утробным рыком сшибло степного людоеда, опрокинув его на землю у обломков разгромленной землянки.

Тайпэн, как заколдованный, следил за этим поединком, лишенным всякого подобия привычного боя, если сравнивать его с теми схватками, где использовался смертоносный металл. Возможно, здесь и было какое-то особое мастерство, сложная игра уклонений, контрударов и рискованных атак, сплетавшихся в запутанную технику и стиль, но Ли не видел этого. Дикое мелькание окровавленных когтей и резких непредсказуемых движений завершилось также стремительно, как и началось.

Противник Шархада, а это именно старый мангус пришел на помощь тайпэну, лишился сначала правой руки, вырванной вместе с суставом, а затем и нижней челюсти. Первый кормящий Сейриш повалил врага навзничь, оказавшись сверху, резко вонзил когти в район основания шеи и с ревущим победным кличем выдрал костяную пластину, располагавшуюся на том же месте, где и человеческая грудина. Ребра мангуса раскрылись как отвратительный кровавый цветок, и Шархад за считанные мгновения привычно и плавно, одним пугающе естественным движением, нагнулся и вырвал зубами из изувеченной грудной клетки еще бьющееся продолговатое сердце. Вскинув голову, демон с заметным усилием проглотил свою добычу, не жуя, и вновь огласил все вокруг ликующим рыком.

Победа Шархада стала одним из завершающих эпизодов этого непонятного сражения, и когда Ли, наконец, пришел в себя и огляделся по сторонам, то не заметил больше никого, кто пытался бы их убить. Большинство мангусов "мирно" раздирали и поедали тела своих поверженных противников, и лишь некоторые, повинуясь короткой команде Шархада, отправились посмотреть, что делается за склонами лощины. Удей на удивление удачно отделался лишь несколькими синяками, а вот къёкецуки повезло гораздо меньше. Их катабира выглядели теперь не лучшим образом, многие стальные пластины оказались погнуты, а в тех местах, где шло кольчужное плетение, появились рваные прорехи от загнутых когтей. К счастью обычных ран и небольшой кровопотери мертвые демоны могли не опасаться, а о том, что костяные "клинки" мангусов могут быть ядовитыми Ли приходилось слышать пока лишь в легендах. Сам Шархад и его сородичи эту версию никак не подтвердили.

— И что это было?! — голос тайпэна прозвучал чуть резче, чем ему хотелось бы.

Старый демон, склонившийся над трупом, превращенным в кусок растерзанной плоти, лишь пожал плечами. Очень естественно и как-то совсем по-человечески.

— Воины Старшей Матери. Надо же, а ведь их было раза в полтора больше, — Шархад обвел разгромленный лагерь взглядом и снова уставился на Ханя. — Моя кровь всегда была сильнее, чем у Заркала и Марзаха.

— Ты уверен, что это ее кормящие? — Ли по-прежнему совершенно не мог понять, по каким признакам мангусы различают друг друга, видимо, здесь играли какую-то роль запахи или что-то еще.

— Уверен, — оскалился Шархад и кивнул на останки своей последней жертвы. — Мой первенец от Хайруш. Сахмар. Я всегда надеялся, что он превзойдет меня.

Как-то прореагировать на последние слова мангуса Хань попросту не успел, хотя бы потому, что та безмятежная шутливая интонация, с которой говорил Шархад, уже сама по себе вызвала у тайпэна изрядный шок. Мертвая тишина, вновь повисшая над стойбищем, заставила Ханя вздрогнуть, но в этот раз это не оказалось прелюдией к новой атаке.

Между перевернутых навесов и сломанных идолов неторопливо и грациозно ступала Сейриш. В дневном свете мангуса производила не менее завораживающее впечатление, чем в полумраке своего жилища, и степные демоны один за другим покорно склонялись перед ней, едва не растягиваясь на земле. Когти, шипы и острые костяные пластины Сейриш были покрыты багровой кровью, и, заметив это, Шархад в отличие от остальных соплеменников, сразу же рванулся вперед.

— Сихмэ, ты не ранена?

— Она не из моих жил, — успокоила встревоженного гиганта Сейриш, касаясь вскользь его щеки и проходя дальше к замершему в нерешительности Ли.

— Они посмели...

Голос Шархада перешел в хрипящий рык, и остальные демоны немедля начали зло вторить ему. То немногое, что узнал об этих странных существах Хань, прекрасно давало возможность понять, чем вызвана такая реакция. Поклонение матриархам было для мангусов, по сути, действом священным, и поднять руку на женщину, способную дарить потомство, было для степных людоедов просто немыслимо.

— Они рыдали, но не смели ослушаться, — тихий, но властный голос Сейриш легко оборвал демонстрацию праведного гнева со стороны ее кормящих. — Они умирали счастливыми, от того, что не смогли победить.

— Отправить своих воинов, чтобы они принесли смерть ее собственной дочери, — Шархад, будто все еще не веря, мотнул головой. — Такого не случалось в степи уже очень многие поколения.

— Чем мог быть вызван подобный гнев со стороны Хайруш? — спросил Ли, выходя из статуса пассивного слушателя. — Быть может, наша договоренность?

— Мы еще не услышали пока твой ответ, — заметила мангуса. — Но в любом случае, Старшая Мать не смогла бы узнать о задуманном нами так быстро.

— Тогда причина не важна, — рыкнул Шархад. — Времени почти не остается.

— Верно, — кивнула Сейриш. — И если человек согласится, то ему следует выступать как можно быстрее. Весть о нашей победе здесь, должна будет достичь стоянки Хайруш не раньше, чем его нога ступит в запретное место.

— Но откуда мне знать, что по возвращении, вы все еще будете живы и сможете исполнить свою часть сделки? — слова тайпэна были вознаграждены довольным кивком со стороны Такаты.

— Этого я не могу обещать, — видимо, мангусы действительно не умели юлить и изворачиваться, — но зато скажу точно одно — если ты откажешься идти, то шансов сделать хоть что-то, у тебя уже не останется. И не забывай, то, что может вырваться в этот мир через потаенный проход, будет одинаково опасно как для нас, так и для людей.

Глядя в янтарные глаза Сейриш, Ли невольно поймал себя на мысли, что верит каждому ее слову. Что это было на самом деле? Демоническое колдовство, остатки которого еще оставались в голове у тайпэна, или собственное впечатление, основанное на каких-то личных сигналах и наблюдениях? Так или иначе, решение Хань уже принял.

— Я отправлюсь туда, куда вы укажете, — и, обернувшись, добавил, — и отправлюсь туда один.

— Никто не против, — сразу же откликнулась Таката.

— Мы только проводим тебя до этого места и все, — поддержала подругу Ёми.

— Только на починку ваших доспехов уйдет несколько дней, — Ли решил прибегнуть к разумным аргументам. — И я не вижу тут поблизости даже намека на кузницу.

— У нас есть трофеи, оставшиеся от глупых и самонадеянных людей, — ощерился старый мангус и получил в ответ две довольных клыкастых улыбки. — Уверен, хоть что-то вы сможет там подобрать.

— А пока ты придумываешь следующую объективную причину-отговорку, мы как раз прогуляемся к этому складу, — опередила тайпэна старшая къёкецуки, прежде чем он успел еще хоть что-то ей возразить.

Трофеев у мангусов и вправду оказалась с избытком, хотя некоторые вещи не пощадило время, да и та земляная яма, где были свалены вперемежку доспехи, оружие, конская сбруя и прочее, вряд ли годилась в сестры императорским военным складам. В седельных сумках у каждого члена маленькой группы был небольшой набор инструментов, которые использовались для подгонки и мелкого ремонта. Как выяснилось, этим Удей озаботился еще в Ушане, а кроме того, среди остальной поклажи был и более профессиональный комплект, вроде тех, что таскали с собой полевые армейские оружейники. Орудуя шилом, киянкой, скорняцкими ножами и другими разными приспособлениями, а также круглыми и плоскими клещами, тидань при активной помощи со стороны остальных всего за несколько часов сумел собрать два изящных доспеха, походивших на некий аналог облегченной брони степных нойонов. Также среди хлама Удей отыскал и нечто подобное для себя любимого. Все остальное богатство, которое за это время успело перекочевать из ямы в походные мешки отряда, Ли даже и не пытался сосчитать. Шлемы, от которых къёкецуки отказались, Удей все равно упрятал в перекидные сумы их вьючной лошади, а сам засунул за новый пояс сразу два кривых кинжала: один с привычным степным орнаментом, другой — явно работы мастера из какого-то Срединного Царства. А вот куда тидань спрятал целый глиняный горшок золотых украшений с самоцветными камнями, Хань так и не успел заметить, и на будущее сделал себе пометку, поговорить на этот счет с запасливым помощником.

Указывать дорогу тайпэну вызвался сам Шархад.

— Разве ты не должен теперь охранять свою хозяйку с двойным усердием? — напрямую спросила Таката, похоже, вполне освоившись в общении со степными чудовищами.

— Отвести вас в запретное место куда важнее. К тому же, она достаточно взрослая, чтобы самой убивать своих врагов, — бросил в ответ Шархад, когда они уже поднимались по склонам лощины вверх.

— Надеюсь, что это так, — заметил Ли, ехавший впереди. — Не хотелось бы рисковать всем, если воины Старшей Матери действительно смогут добраться до Сейриш.

Степной демон лишь, молча, вновь пожал плечами и потрусил впереди всадников, ориентируясь теперь на равнине лишь по каким-то одним ему ведомым приметам. Пристальный взгляд пары янтарных глаз еще долго провожал их, пока все черные точки не растаяли на горизонте.

— Ты укажешь человеку путь туда, куда он должен придти, отец, — улыбнувшись, произнесла Сейриш, обращаясь скорее к себе, чем к старому мангусу, который был теперь слишком далеко от нее, чтобы слышать шепот матриарха в своей голове. — Я знаю это точно. Но жаль, что не больше.

Кривой глубокий разлом, заполненный густым туманом, был заметен еще издали. За десять дней, проведенных в пути с короткими остановками на ночлег, это было первое место в бескрайней степи, которое хоть как-то отличалось от всего остального.

— Здесь может быть охрана, — сообщил Шархад, прежде чем продолжить движение. — Будьте осторожны и постарайтесь дать мне возможность поговорить с ними, прежде чем придется их всех убить. К тому же, если я нападу первым, у нас будет больше шансов.

Лошади хрипели и мотали мордами, отказываясь приближаться к трещине в земной тверди. Даже каурые къёкецуки сумели почуять опасность этого места, так что добираться до конечной цели отряду пришлось уже пешком. Вопреки ожиданиям мангуса, до самого спуска вниз им никто так и не повстречался.

Молочная дымка на дне разлома становилась с каждым шагом все более густой и осязаемой, капельки воды быстро покрыли доспехи и лица тонким холодным слоем, а слишком сырой воздух мешал нормально дышать. Стараясь не потерять другу друга, люди и демоны медленно приближались к центру расщелины. Высокие голубые огни, извивавшиеся будто бы в неслышном танце, они заметили почти одновременно. На земле под ногами появились какие-то странные рисунки и кривые иероглифы, под сапогом Удея что-то отчетливо хрустнуло.

— Этого не должно быть, — задумчиво пробормотал Шархад.

То место, где пространство и время переплетались в какую-то иную причудливую форму бытия, было заметно сразу. Больше всего оно походило на то, как выглядит окружающая реальность, искаженная сильными оптическими линзами, когда через них смотрит здоровый человек. Зловещие символы, вписанные в странные расчерченные круги, сходились вокруг этой точки, еще больше подтверждая неприятные догадки.

— Ты долго добирался в этот раз.

Не узнать этот голос Хань просто не мог. Из тумана медленно проступила невысокая атлетическая фигура в приталенном дорожном наряде и знакомой круглой шляпе. Из-под огненно-рыжей челки, падавшей на лицо, на Ли смотрели ничуть не изменившиеся глаза, лучащиеся малахитовым светом, а губы тайпэна внезапно вновь ощутили тот странный терпкий поцелуй, что подарила ему кумицо во время их последней встречи.

— Стоило догадаться, что без этих здесь не обошлось, — хищно оскалилась Таката.

Мечи обеих къёкецуки уже стремительно покинули ножны, Шархад замер, как тигр, приготовившийся к прыжку, а Хань с силой сжал древко яри, с сожалением вспоминая о навечно утерянном для него фамильном клинке рода Юэ.

— Не стоит так напрягаться, — лисья улыбка была полна насмешки, кинжалы кумицо по-прежнему оставались в ножнах на бедрах оборотня. — Я не собираюсь драться сразу с двумя холоднокровными на короткой привязи и одним бешеным когтистым куском плоти, не считая самого, теперь уже вполне настоящего, императорского вассала.

— И ты так просто позволишь нам избавиться от этого колдовства? — кивнул Ли в сторону рисунков и голубоватых огней.

— Пожалуйста, — Фуёко по-прежнему улыбалась, — это уже ничего не изменит. Проход был всегда, и вы не сможете его закрыть.

— Это так, — подтвердил Шархад. — Но мы пришли, чтобы заглушить ваш зов.

— О, правда? Но, прости, это будет теперь столь же бессмысленно. Мы всего лишь хотели привлечь внимание, чтобы напомнить тем, кто находится по ту сторону, об этом большом богатом мире, полном жизнью и силой. Этот зов давно был услышан, ведь ритуал начался гораздо раньше, чем кто-то бросился геройствовать на стенах Ланьчжоу, — кумицо чуть склонила голову на бок, рассматривая императорского тайпэна, невольно одеревеневшего от последних сказанных слов. — А ты думал, что это было по-настоящему важно? Ланьчжоу, карабакуру и сгоревшие деревни стали лишь эпизодом большой игры, в которую ты вмешался и слегка изменил сиюминутный результат, но, ни на каплю, не повлиял на сам процесс.

— Давайте просто отрежем ей уши и хвосты, — предложила Таката. — Будет забавно.

— Нет, ведь тогда она, наверняка, не захочет рассказать мне все подробности о той самой большой игре, — остановил своих спутников Ли, и те удивленно воззрились на него.

— С чего бы мне это делать? — не менее заинтересованно спросила кумицо.

— Но ведь ты хочешь посмотреть, каким образом я попытаюсь вас остановить на этот раз, получив нужные сведения и поняв весь масштаб происходящего, — спокойно и твердо ответил Хань, ловя вспышку эмоций, промелькнувшую в изумрудных глазах.

Он мог ошибиться, но тайпэн предпочел рискнуть. В конце концов, именно на любовь к риску он и делал сейчас свою ставку. Дважды в ситуации, казавшейся уже безвыходной, Фуёко давала ему шанс. Что двигало оборотнем — любопытство, азарт или иные чувства — Хань не мог сказать точно, но важно было не это. В логове сигумо ее коготь надорвал паутину бывшей хозяйки Такаты и Ёми, и в осажденном городе, уже не имевшем шансов на спасение, разные слухи, распускаемые кумицо, посеяли сомнения в рядах коротышек, подтолкнув вождя карликов к Поединку Судьбы. Да и при первом их знакомстве неподалеку от разрушенного храма ничто не мешало Фуёко покончить с будущим тайпэном, но тогда желание увидеть окончание погони пересилило холодный расчет. И именно на это, Ли и надеялся теперь, ведь в "большой игре" этой конкретной кумицо были нужны хорошие соперники.