Рыжая племянница лекаря. Книга вторая (прода от 30_07)

-Не вздумай отказаться от еды, — грозно сказала я Хорвеку. — Если ты надумаешь отойти в мир иной, то только тогда, когда я буду знать, по меньшей мере, название местности, в которой мы очутились.

Бывший демон усмехнулся и покачал головой, показывая, что не собирается со мной спорить.

-Но тебе самой лучше ничего не есть, — сказал он, неотрывно глядя на угли.

-Ох, чтоб мне в гадючье гнездо ступить! — я едва не утопила ложку в котелке. — Никак это какое-то новое колдовство, еще гаже предыдущего? В прошлые разы от меня не требовалось урчать голодным брюхом! Эта магия мне не нравится еще больше, чем прежние трюки!

Харль, до сих пор безмятежно гревшийся у огня, походя при этом на бродячего щенка, задрожал всем телом, заслышав о чародействе. Я вспомнила, что еще недавно точно так же боялась любого упоминания магии, и вздохнула, испытывая одновременно и гордость из-за своей новообретенной храбрости, и сожаление — чем больше я узнавала о колдовстве, тем яснее понимала, отчего оно губительно и для тех, на кого оно направлено, и для тех, кто его использует.

-Если ты сейчас не спросишь у картины, куда подевался ее создатель, то вновь будешь идти наугад, и, возможно, удалишься от своей цели, вместо того, чтобы приблизиться к ней, — Хорвек, как всегда, был терпелив со мной, и объяснял то, что было и без того понятно.

-Страшно ли это колдовство? Кто отзовется на заклятия? — опасливо спросила я, невольно припоминая то острозубых водяных духов, то удар, расщепивший сосну, то ядовитую кровь оборотня, едва не выжегшую мне глаза. Ох, как же не хотелось вновь касаться темного запретного искусства — оно словно оставляло на мне невидимую грязную метку каждый раз, как я решалась к нему прибегнуть.

-Не бывает доброй магии, — ответил Хорвек, доставая из своей изодранной сумки остатки холста. — А эта... почти безобидна, поверь мне.

Не успели отзвучать последние слова, как он бросил в огонь испорченную картину, и едкий дым от сырой холстины заставил нас с Харлем закашляться. Мальчишка кубарем откатился в сторону и замер чуть поодаль, явно опасаясь не столько вони, сколько того разговора, что вели мы с бывшим демоном. Я же, вдоволь начихавшись и утерев слезы, напротив, бросилась к костру.

-Да ведь ты изничтожил картину! — вскричала я в немалой растерянности. Поплевав на пальцы, я попыталась вытащить обуглившийся сверток, но только обожглась лишний раз и зашипела от боли.

-Не беспокойся, я приберег кое-что, — Хорвек показал лоскут, на котором можно было рассмотреть руки и украшения на них. — Этого хватит для того, чтобы художник узнал свою работу. Но мастера еще нужно найти... Колдовство очень ревностно относится к дарам, которые ему приносят. Чем сильнее ты поскупишься — тем меньше оно тебе скажет. То, что я оставил клочок холста себе, непременно прогневает силу, к которой мы обращаемся, и она не даст прямого ответа. Придется довольствоваться лишь самыми общими указаниями — но даже это лучше, чем ничего.

-До чего же спесива и мелочна твоя магия, — недовольно заметила я, рассматривая свои испачканные копотью руки. — Обижаться из-за какого-то грязного лоскута!.. Ладно уж, буду надеяться, оно того стоит. Где искать те указания?

-Внутри твоей головы, — серьезно ответил бывший демон. — Сегодня тебе придется впустить в свой ум видения, которые пошлют духи огня. У твоего разума не получится принять их безо всякого над собой усилия, оттого придется немного ему помочь.

И в прежние времена я не слишком любила слушать о том, как неудачно устроен мой ум. Теперь же, услышав, что его нужно подвергать каким-то испытаниям, я и вовсе приуныла. Харль, настороженно прислушивавшийся к тихой речи Хорвека, подал голос:

-Он хочет тебя погубить, Йель! Помяни мое слово, его душевная хворь заразна, точно холера, и если ты его послушаешь — непременно лишишься остатков ума!

-Всего лишь на время, — Хорвек не стал отрицать, что в главном мальчишка прав. — Но иначе тебе не увидеть знаков. Подобный талант свойственен натурам впечатлительным, с живым воображением; тем, что способны безо всякого волшебства погружаться в размышления и мечты так глубоко, что другие миры начинают стучаться в их умы. Это не столь уж доброе умение, и тебе повезло, Йель, что голова у тебя устроена крепко и просто. Но... ясное мышление придется затуманить для сегодняшнего колдовства — иначе видения и знаки растают в нем, как ночные призраки тают в лучах солнца.

-Ясное мышление! — фыркнула я, без труда уловив запинку. — С чего это ты решил быть со мной вежливым? Скажи прямо, что для этого колдовства мой ум слишком груб! Я знаю, что делают с чересчур грубыми пальцами или пятками — их трут шершавым камнем, пока не выступит кровь! То же самое ты хочешь сделать и с моим разумом, раз уж он, по твоему мнению, не обладает достаточной деликатностью. Ладно, бес с тобой, я согласна. Другого выхода у меня все равно нет. Рассказывай, как провертеть в моей дубовой голове дыру, через которую туда попадут треклятые видения...

Хорвек выслушал меня с некоторым удивлением, словно не ждал, что я так быстро пойму, к чему он клонит. Временами в его взгляде мне виделось что-то вроде сожаления. Так, бывало, добросердечные люди смотрели на детей, которым рано пришлось повзрослеть, и я, признаться, до поры, до времени, не понимала причины этой грусти. Теперь же мне все чаще приходило в голову, что бывают горести, которые хоть и не убивают, однако же меняют человека, и изменениям этим подчиняется вся его дальнейшая жизнь... Мне думалось, что простецкое мое прошлое было наполнено радостью, которая нынче поблекла, однако я продолжала верить, что счастливые безмятежные дни когда-то вернутся.

Но что, если счастье ушло не из моей жизни, а из самой души, попорченной магией? Что если я никогда не смогу радоваться жизни так, как умела ранее?.. И все, чего я когда-то желала, вдруг утратит всякий смысл? Ведь случается, что тех, кому осталось поистратиться только на гробовую доску, не радует уже накопленное богатство... Ох, как страшно становилось мне от этих мыслей, но они возвращались снова и снова, стоило мне только встретиться взглядом с Хорвеком. Мне казалось, он сожалел о том, что делал со мной, но продолжал, не зная другого способа меня спасти.

-Есть несколько способов изменить сознание, — объяснял Хорвек, закрыв глаза и опершись головой о камень. — Иногда достаточно готовить свой ум понемногу, учась слышать другие миры, как учатся дети читать и писать. Но на это у нас не достает времени — людям требуются годы, чтобы отточить это умение. В далеких горных странах дикие колдуны считают, что самый верный способ — упиться до беспамятства, однако чаще всего забывают о том, что видели, и неверно трактуют даже самые простые указания... Более действенным, но неприятным способом является боль — душевная и физическая. Маги, которым недостает умений для работы с видениями, часто пользуются этой уловкой — вот только боль они предпочитают причинять отнюдь не себе. Судьба тех, кто добывает для них видения, очень печальна, и я не пожелал бы ее тебе...

-Не ходи вокруг да около, — нетерпеливо перебила я его, вконец разволновавшись после той части его рассказа, что касалась пыток. — Ты не рассказывал бы о негодных способах, если бы не желал внушить мне, что на мою долю достался отнюдь не худший род провидческой магии. Что мне нужно с собой сотворить? Говори прямо!

-Тебе нужно принять немного яду, — ответил он, открыв глаза, чтобы следить за тем, как изменяется мое лицо. — Не так много, чтобы умереть, но достаточно для того, чтобы впасть в беспамятство. Оно быстро завершится, обещаю, и когда оно минует, ты будешь знать, куда идти.

-Нет, Йель! — вскричал Харль, бросившись ко мне и обняв, словно я собиралась сию же секунду прыгнуть в пропасть. — Он не может тебя убить, потому что ослабел, и оттого ищет способы, для которых не нужна сила рук или острый меч! Может, раньше он тебе и помогал, но сейчас ему нельзя верить. Он снова хочет твоей смерти! Не слушай его! Это все хитрость, обман...

Никогда еще мальчишка не умолял меня так жалобно, и на глаза у меня навернулись слезы. В его одиночестве и испуге была виновата только я одна, и у меня же он искал защиты, ведь иного друга у него сейчас не имелось. Кто бы не испугался на его месте, оказавшись на закате среди бесплодных пустошей, у крошечного костерка, по другую сторону которого горели желтые глаза безумца, который только недавно желал убивать?

-Мальчишка прав. Заставить тебя я не могу, сил у меня не хватит даже на то, чтобы подняться с места, — Хорвек дышал сипло и отрывисто, с трудом переводя дух после каждого слова. — Если ты думаешь, что я вновь подчинен темному желанию смерти, то можешь отказаться, но у меня не так уж много добрых советов в запасе. Не примешь этот — другой я не успею придумать, времени у меня мало.

-Хочешь сказать, у тебя есть нужный яд? — недоверчиво спросила я, присматриваясь к бывшему демону. — Когда ты успел его припасти? И как не потерял во всех этих передрягах? Он не испортился?

-О нет, он не потеряется и не придет в негодность, — Хорвек покачал головой. — Если ты согласна, то приготовь остальное: нужно смешать немного пепла, который остался от картины, с водой. Ее придется выпить сразу после того, как яд начнет действовать.

-Хорошо, — отозвалась я, помедлив. — Я верю тебе.

-Йель... Фейн... — Харль, вконец испугавшись, вспомнил даже мое прежнее имя. — Я боюсь! Если с тобой что-то случится — с кем я останусь? Мы так далеко от дома... Не делай этого!

Я, мягко, но непреклонно освободившись от цепких рук мальчика, быстро выполнила указания бывшего демона и поставила кружку с грязной водой на камень неподалеку от костра, а затем вновь повернулась к дрожащему Харлю.

-Послушай, — как можно сердечнее обратилась я к нему, понимая, что усталость и страх обрушились слишком тяжкой ношей на мальчишку, доселе не знавшего настоящих бед. — Все будет хорошо. Присядь здесь и погрейся, ты совсем озяб и оттого дрожишь. Если ты боишься магии — закрой глаза и отвернись. Вот, возьми мой плащ и накройся им с головой. Не поворачивайся, что бы ты ни услышал. Колдовство и вправду мерзкая штука, я об этом хорошо знаю теперь. Когда все закончится — я скажу тебе, а пока — отдохни, ты выбился из сил и сам не знаешь, чего боишься...

Мои уговоры возымели действие, и взгляд Харля стал более осмысленным.

-Вот уж нет! — огрызнулся он, послушно принимая у меня плащ и заворачиваясь в него. — Я совершенно точно знаю, чего боюсь! Я боюсь этого сумасшедшего господина, который хочет убить сначала тебя, а затем добраться и до меня. И еще я боюсь колдовских штучек, которым он тебя учит! А уж какой страх меня берет, когда я вижу, в каком дрянном месте мы очутились!..

-Мы уйдем отсюда, как только я узнаю, где тот художник, — я, присев, погладила Харля по растрепанным волосам. — Со мной не случится ничего дурного, и Хорвек ни за что не причинит тебе зла, как и мне — он обещал.

Бывший демон хрипло хохотнул, услышав эти слова, но тут же закашлялся, едва не повалившись на землю.

-Вот уж ни за что не куплюсь на его обещания, — пробормотал Харль, вздрогнув. — Скорее, я поверю, что он подохнет раньше, чем дотянется до моего горла, и, не скрою, меня это несказанно порадует.

Говоря это, он натянул плащ едва ли не до носа, и сгорбился, всей свой позой выражая обреченность и безразличие ко всему, что осталось за его спиной. Я же, глубоко вздохнув, поднялась на ноги и спросила у Хорвека с вызовом:

-Ну, где тот яд? Куда ты его спрятал?

-Подойди поближе, — слабеющим голосом ответил он. — Я скажу тебе.

Мне не нравилось то, как он говорил это, но иного выхода, кроме как послушаться, у меня не имелось. Я опасливо приблизилась к Хорвеку, а затем опустилась на колени рядом с ним, чтобы лучше слышать то, что он собирался мне сказать.

-Так где же яд? — нетерпеливо повторила я свой вопрос, чувствуя, как страх овладевает мной все сильнее.

-Ближе, — прошептал он.

И я наклонилась к самым его губам, ловя каждое их движение. Но тут случилось то, чего я никак не ожидала: подавшись вперед, Хорвек впился в мои губы, крепко придерживая меня за затылок, так что я не могла вырваться. Поцелуй этот длился всего несколько мгновений, но от ужаса мне показалось, что я не могла освободиться целую вечность. Когда его хватка ослабела, я повалилась назад, отпрянув, и принялась отплевываться: во рту у меня оказалось полно крови.

-Что за черт! — от пережитого голос мой осип, а язык не повиновался. — Да как ты посмел...

-Мертвая кровь — очень хороший яд, — прошептал он мне, улыбаясь, и я увидела, что его губа глубоко прокушена.

Вряд ли отрава могла подействовать сразу, но меня тут же замутило. Мне захотелось немедленно прополоскать рот, однако пришлось сделать усилие над собой и сглотнуть мерзость. Это стоило мне приступа кашля, походящего временами на рвотные приступы.

-Йель?.. — пропищал испуганный странными звуками Харль, но я отрывисто бросила:

-Не поворачивайся! Со мной все хорошо!

-Теперь выпей воду с золой, — приказал Хорвек, пристально следя за мной.

Грязная вода из кружки показалась мне не такой уж противной после кровавого поцелуя, но горло словно свело судорогой, и я несколько раз подавилась, да так больно, что слезы брызнули из глаз. Приступы кашля становились все сильнее, и я в конце концов, упала на колени, не в силах разогнуться и вдохнуть свежего воздуха. Хорвек притянул меня к себе, с трудом приподнявшись, и некоторое время поддерживал мне голову, приговаривая что-то успокаивающее.

-Тебе придется встать, Йель, — услышала я. — Это продлится недолго, обещаю. Всего-то нужно встать и покружиться на месте. На закате — самое время. Когда стемнеет, духи станут слишком сильны и лучше с ними не связываться. Ты можешь не вернуться из мира видений обратно.

-Я увижу художника? — спросила я, желая услышать еще раз, что опасная затея того стоит.

-Ты увидишь место, где он сейчас находится. Надеюсь, он жив, иначе...

-Что — иначе? — несмотря на то, что мысли мои путались, меня охватил страх. — Что я увижу, если он мертв?

-Живым людям не стоит видеть царство мертвых, — мягко ответил демон. — Это навсегда отравит их существование тоской. Но, Йель, тебе придется пойти на этот риск. Вставай и кружись, пока солнце еще не село.

-Но я упаду! — прошептала я, чувствуя, как от тошноты темнеет в глазах. — Ноги меня не держат!

-Так и нужно, — неумолимо ответил Хорвек, и подтолкнул меня, помогая подняться, хоть на это, казалось, ушли его последние силы. Перед глазами все плыло, но я увидела, как он повалился на бок, ударившись головой о землю, и из уголка губ потекла темная струйка. Я едва не закричала, подумав, что вот теперь-то он точно умер, но тут же кровь вспузырилась на его серых губах, и бывший демон несколько раз хрипло вздохнул.

-Кружись, — прохрипел он. — Кружись, пока не упадешь. И спрашивай без остановки, где тот, кого ты ищешь! Забудь обо мне, у тебя есть дело куда важнее. Я не умру, пока ты не вернешься, обещаю!