У меня аллергия на оборотней

  Глафира молча кивнула, и подойдя к Дамиру, ухватила того за шею. Тот дернулся от неожиданности, но не сопротивлялся. Подержав его пару секунд, веда отпустила, и сказала начальнику полиции:

 — Готово. Теперь я его буду чувствовать, и при помощи маятника и карты найду в любом месте.

  Макс робко спросил у Глафиры:

 — Посмотри, может и мою сжег?

  Глафира с сочувствием посмотрела на молодого человека:

 — Нет, Максимушка, она на Милену завязана. Поэтому не сгорела. Так что будь аккуратнее.

  Аленка снова пыталась тестировать Ибрагима, и задумчиво спросила у бабушки:

 — Ба, я его здоровым ощущаю. Голова не болит. А как же его состояние?

 — Внучка, ну так психологические болезни часто на физическом теле незаметны. А у Ибрагима тоже болезнь не физическая, а умственная. Ведь его подчинение было не на физическом уровне, а на уровне ментала, то есть, ума. Ну и соответственно, откат тоже прошелся по ментальной энергии. Он получил обратно весь империл, который создавал, подчиняя своей воле других против их ведома и желания.

 — Империл? — Макс зацепился за незнакомое слово. — Что это?

 — Если совсем коротко, то какие мысли — позитивные или негативные, такая и ментальная энергия. Позитивные мысли превращаются в психическую энергию — созидание. Негативные мысли несут энергию разрушения — империл. — Бабушка Елена задумчиво склонилась над всё еще лежащим на полу Ибрагимом. — Теперь ему просто надо отдохнуть какое-то время, совершенно не думая о негативе. Только не знаю, как это для него возможно. На тело я могу наложить стазис, а на мысли что наложишь?

 — А медитации помогут? — Аленка посмотрела на бабушку с надеждой.

 — Да помочь-то помогут. Но как заставить его медитировать и думать о прекрасном? Это никакой лекарь не поможет. Только сам должен захотеть восстановиться и стать лучше. Тогда можно с психологом поработать. А так.. даже не знаю, что сделать с его состоянием.

  Дамир, потерявший весь свой снобизм и выглядевший осунувшимся, тихо спросил:

 — А Зверь у него живой? Целый? Может, через Тигра можно отцу мысль о положительным мыслях передать?

  Бабушка Елена с интересом посмотрела на молодого человека:

 — Дельная мысль. Давай попробуем. — и, уже обращаясь у лежащему внизу пациенту, позвала: — Кис-кис-кис.

  Силуэт мужчины поплыл, и у ног ведуньи опять лежал Тигр. Он тихо поскуливал и тер лапами голову. Бабушка Елена присела рядом с ним на корточки, и положила руку ему на голову. Тот взвизгнул, но скорее, от страха, чем от боли. Видно было, что он боится эту маленькую хрупкую женщину, но даже не пытается сопротивляться её действиям.

 — Тихо, тихо, милый. Не обижу. Как ты сам себя обижаешь, так другим за тобой не угнаться. Потерпи немного, больно не будет.— Бормоча ласковым тоном, Елена сканировала голову Зверя. Тигр затих, и, видимо, расслабился под руками веды. Даже глазки закатил под конец процедуры.

  Бабушка встала, встряхнула руки, и вынесла свой вердикт:

 — Зверь вполне здоров. Я так понимаю, хоть вы и применяли гипноз зверя для подчинения, но откат настиг, когда Ибрагим в теле человека был, поэтому, тигру и не досталось ничего, кроме головной боли. Боль я сняла, можно начинать учить позитивному мышлению. Желающие есть?

  Все наблюдатели переглянулись между собой. Старшая веда усмехнулась, глядя на их растерянные лица:

 — Ладно, сама ему объясню.

  И опять уселась на корточки, но уже перед мордой зверя. Так, чтобы видеть его глаза. Заговорила тихим проникновенным голосом.

 — Твоя вторая ипостась заболел. Но не телом, а умом. Вы так не болеете. Тяжело ему. Ум отключается от того, сколько плохого он измыслил и сотворил. И мы сейчас ему помочь не можем. Только он сам. Он может восстановиться, если будет думать о хорошем. Понял? — Тигр задумчиво кивнул. — Хорошо. Не знаю, как вы там общаетесь, но ты должен до него донести, что плохие мысли его разрушат окончательно. Пусть медитирует и учится радоваться жизни просто так. Соотношение негативных и положительных мыслей должно быть 5 к 95, если в процентах. И если он поймает себя на мысли, как всё плохо, то должен тут же усиленно начинать думать "И как будет хорошо, когда это пройдет, исправится, или изменится к лучшему". Например, если увидел рассыпанную и разбитую урну около дома, и тебя это задело, и ты начал думать, что кругом одни хулиганы и грязнули, и тут же ловишь себя на этом и продолжаешь: "Зато как будет хорошо, когда все люди перевоспитаются, и мусорить не будут. Тогда и дворников можно будет сократить, а вырученные деньги отправить на строительство детских площадок во дворах, и тогда дети будут гулять и радоваться, а их родители тоже будут довольны, что дети гуляют, а они могут в это время отдохнуть. И счастья станет в мире больше". Ничего страшного, что иногда будет лезть в голову ахинея полная, главное, переключиться с негатива на позитив. Принцип понятен? Сможешь вторую ипостась такому научить?

  Тигр задумчиво рыкнул, и вдруг, хитро прищурил глаз, и лизнул веду в лицо. Она от неожиданности шлепнулась на задницу, и захохотала:

 — Ну, Тигруша, ну, негодник. Ладно, принимаю за спасибо. Давай, проводи своему человеку инструктаж и оборачивайся. Пора нам.

  Зверь замотал лобастой головой, и отполз на брюхе в сторонку.

  Остальные в ожидании расселись по диванам и креслам. Причем, молодые оказались сидящими парами на диванах, а веды вместе с мужчинами уселись в креслах, и завели неторопливую беседу. Глафира ухаживала за Клыковым-старшим. Старшая Елена тихо говорила о чем-то с Потаповым. Аленка прижималась к Максу, а он так в нее вцепился, словно боялся потерять. Софья сидела напряженно, и так же напряженно сидел рядом с ней Дамир. Они оба даже не смотрели друг на друга, и казалось, оба не знали, как себя вести дальше.

  Через какое-то время, у стены, куда отполз Тигр, раздался стон — там лежал уже Ибрагим. Он слабо улыбнулся подскочившему сыну, и прохрипел:

 — Пить.

  Бабушка Елена подошла и склонилась над ним, пока Дамир метался в поисках воды, не обращая внимания на ненависть, исказившую лицо лежащего:

 — Ну вот, жить будешь. Но помни — думать надо о хорошем. Не злись. Иначе умрешь рано и мучительно. А оно тебе надо?

  У Ибрагима на лице проступило выражение беспомощности и он заплакал. Дамир подбежал уже с водой, стал поить слабого плачущего мужчину, и зашептал:

 — Отец, главное, ты живой! Я так испугался, что ты ум потерял. Главное — ты в порядке! А остальные вопросы мы решим.

  В этот момент у старшего Клыкова зазвонил телефон. Он нажал на ответ, отрывисто прорычал что-то в трубку, и потом ошеломленно вскинул глаза на Потапова:

 — Михаил Иваныч, мне надо срочно домой. Охранник нашел мою жену без сознания в гостиной, спрашивает, что делать.

  Софья вспорхнула с дивана к отцу:

 — Папа, я с тобой!

  Макс огорченно склонил голову:

 — Мне ведуний надо домой доставить. А потом я к вам приеду.

  Глафира с Еленой переглянулись, и Глафира выдала:

 — Это откат по разрыву подчинения прошел. Так что мы с вами. Надо посмотреть.

  Потапов понимающе кивнул:

 — Понял. Тогда тут всё. Вызываю охрану, поехали по домам.

  Глава 43.

  Молодежь найдет, над чем посмеяться, в любых условиях: когда Потапов вызывал охрану, и давал им указания разнести вождей по личным машинам, у оборотней-охранников было неописуемое выражение лица. Ну да и впрямь — пришли три субтильного вида женщины на совещание, и вот результат: двух самых сильных двуипостасных города приходится выносить на руках. Аленке даже показалось, что самый старший из охранников сейчас процедит "Всё зло от баб", но тот оказался крепче, смог смолчать.

  Зато, завидев выражение искреннего изумления у самого молодого при виде Софьи, которая в зал прошла под отводом глаз, насмешила обеих девушек. Они тихонько захихикали, да и старшие веды усмехались, хотя и старательно свои усмешки прятали, чтобы ненароком не обидеть гордых мужчин.

  Макс и Дамир участвовали в эвакуации отцов по машинам, поэтому им было не до смеха. Оба выглядели озабоченными и слегка растерянными. И это общее выражение лиц делало их даже похожими. Над чем опять же не смогли не похихикать Софья с Аленкой.

  Елена, глядя на их постоянные пересмешки, понимающе кивнула Максу, который хотел шикнуть на девчонок:

 — Это нервное. Им надо свой страх вывести. После напряжения надо обязательно подвигаться или посмеяться. Лучше бы побегать или еще каким спортом позаниматься, конечно, но раз некогда, то пусть похихикают. Иначе выдадут нам потом полноценную истерику. А нам это надо?

  И Макс молча побежал к машине, хотя и успел бросить укоризненный взгляд на сестру.

  Потапов с женщинами выходили из здания администрации последними. Начальник городской полиции хитро прищурился, глядя на вел в их этно-костюмах, и сказал, обращаясь к старшей веде:

 — Вижу, в Город вернулись ведуньи. И после демонстрации ваших возможностей, я рад, что вы пытаетесь с нами дружить, а не воевать против нас. И — я на вашей стороне. Надеюсь на плодотворное сотрудничество, я уже придумал массу способов, куда применить ваши способности на благо Города. Так что я вас еще побеспокою на следующей недельке, консультация нужна. Если будут проблемы с двуипостасными — обращайтесь прямо ко мне. Хотя, — он усмехнулся — скорее, это у оборотня будут проблемы, если он к вам полезет с недобрыми намерениями.

  Елена с достоинством наклонила голову:

 — Думаю, мы найдем, чем быть полезными друг другу. И да, кстати, что-нибудь слышно про того оборотня, который напал на Глафиру?

  Потапов помрачнел:

 — Вот он тоже меня тревожит. Похоже, это дикий оборотень, и он не состоит ни в одном из кланов. Такие редко, но встречаются. И поэтому будьте осторожны. А я в помощь к Максу кину все силы, которыми располагаю. Это дело надо раскрыть как можно быстрее.

  Дамир уехал с отцом на черном внедорожнике, за рулем был личный водитель. Марку автомобиля Аленка не разобрала, поняла, что дорогой джип, и ей этого было достаточно — на автомобилях с ним она ездить не собиралась. Девушка также успела увидеть тоскливый взгляд, который он бросил на Софью, и на какое-то мгновение ей стало того даже жалко — столько всего сразу навалилось на избалованного папиного сынка. Но решила, что жалеть его — значит, дальше портить. Пусть попробует показать себя достойным Софьи. А мужчины именно в решении проблем и становятся мужчинами.

  Отец Макса уехал на темно-синем BMW с личным водителем. Софья уехала с ним.

  Макс помог всем женщинам усесться в машину, причем, Аленке досталось переднее место, вместо Софьи, и лихо стартанул с места.

  Девушка вертела головой, успевая разглядывать в город — в этом районе она еще не была. Дома были высокие, девятиэтажки, видимо, этот район застраивался позднее того, в котором сейчас проживали веды. Много деревьев, но больших парков Аленка не заметила, и решила, что ей тут было бы жить неуютно — негде подзарядиться и побегать. А потом как-то резко высотки закончились, и они въехали в район коттеджей.

  Бабушка с заднего сидения хмыкнула:

 — Это мы в район Кошкино приехали?

  Макс отозвался:

 — Да, тут раньше деревня Кошкино была. А потом, когда город вплотную к ней подобрался, мэр разрешил здесь коттеджный городок организовать. Людей переселили в высотки, старые домишки снесли, организовали централизованную застройку, и теперь этот район называют "Кошкин дом". Забавно, да? Особенно, если учесть, что тут живут сплошь двуипостасные. Люди удивительным образом чувствуют, что тут нечисто, и не покупают здесь жилье. А если и покупают, то вскоре все равно продают и перебираются в другой район. Здесь остаются те, кто знает про нас. А школа в этом районе только для зверят, человеческих детей не берут. И отдельную больницу построили тут же, тоже для нас специально.

  Аленка спросила:

 — Я правильно понимаю, что тут клан северных живет? А клан южных где обитает?

  Макс усмехнулся:

 — Да тоже тут. Вот мы по этой улице едем. Называется Центральная. Справа — северные живут, слева — южные. Вот и вся разница. Да и то уже чисто символическая — молодежь между собой женится, и переезжают друг к другу. Почти все двуипостасные сюда перебрались за последние 10-15 лет. Так проще оказалось и нам, и городу. И нам можно расслабиться, и горожане лишнего не видят. Хотя, конечно, жить и скрывать свою сущность постоянно — это очень утомительно.

  Доехав почти до самого края городка, Макс остановился у большого красивого особняка с высоким забором, стоящего уже на опушке леса.

  Глафира едко заметила:

 — Что-то вождя в самый конец запихали. Не мил электорату, что ли?

  Макс засмеялся:

 — Наоборот, это привилегия — лес близко, в любой момент можно обернуться и побегать. А другим приходится другие места искать для пробежек. Ну или до этого же леса идти, чтобы вторую ипостась выгулять. По городу в звериной ипостаси ходить запрещено всем. А зверя надо выгуливать хотя бы раз в неделю, иначе проблемы с ним начнутся. Да и вообще оборотням надо двигаться гораздо больше, чем обычным людям. Иначе озвереем — и он снова засмеялся.

  Веды засмеялись тоже, хотя все три и подозревали, что Макс в этот момент как раз не шутил.

  Из дома вышел охранник, и открыл ворота. Гости въехали на территорию двора. Макс высадил женщин, а сам припарковал машину на краю забетонированной площадки, под навесом. Охранник с подозрением осматривал гостей, и тут во двор въехал автомобиль вождя.

  Софья выпорхнула и авто, кажется, еще на ходу, и затараторила:

 — Вы уже тут! Макс всегда быстрее отца приезжает, папа даже в шутку предлагал идти к нему водителем работать — водит так, что не страшно ехать. и добираешься быстро. Водитель от Бога!

  Макс, уже подошедший к ним, мурлыкнул сестре:

 — Это не не единственный мой талант. Расскажи про меня еще что-нибудь хорошее?

  Софья посмотрела на него ехидно, фыркнула:

 — Недостатков тоже много. И я Аленке о них тоже обязательно расскажу. Но давайте о них потом. Пойдемте поскорее к маме? — крикнула отцу, который еще выбирался из машины: — Папа, мы пошли вперед, догоняйте! — и рванула в особняк. Веды переглянулись и пошли за ней.

  Глава 44.

  Пока шли по дому, Аленка старалась не вертеть сильно головой, чтобы разглядеть убранство дома, но в общем, обстановка ей понравилась. Просторный холл, куда они попали сразу с улицы, плавно перетек с зал-гостиную, которая была разделена на несколько зон. Ближе ко входу, у левой стены, стоял черный кожаный диван, около него лежал светлый ковер. На ковре у дивана приткнулся маленький журнальный столик со стеклянной столешницей. На стене справа висел огромный телевизор. За диванами была видна лестница, ведущая на второй этаж. Она казалась невесомой, так как, несмотря на темный цвет, ступени были не сплошные, а разделены каждая отдельно, и через них было видно находящуюся в дальней части этого помещения обеденную зону. Кованные перила с ажурной защитной решеткой завершали общее впечатление легкости и воздушности от лестницы. Аленка успела заметить также, что в зоне столовой стоял большой стол из темного дерева и стулья вокруг него. Задняя стена этого огромного помещения была стеклянной, и создавалось ощущение, что стены нет вообще, и кушают они на свежем воздухе. Стены этого большого помещения выкрашены в светлые, спокойные тона. Пол покрыт темным ламинатом. Больше Аленка рассмотреть не успела — Софья уже подбежала по широкой лестнице на второй этаж, и махнув ведам, чтобы следовали за ней, вспорхнула наверх.