А одним морозным январским утром, у нас зазвонил телефон. Подняв трубку, я совершенно того не ожидая, услышал такой знакомый и бодрый голос:
— Привет Ал! — поприветствовал меня Олег, так словно и не было этих восемнадцати месяцев, и словно мы только вчера еще болтали с ним в его комнате. — Бери свою Катьку, и вечером к нам! — и не выдержав сказал чуть другим, дрогнувшим голосом: — Как я соскучился по тебе, ты не представляешь!
— Привет! С приездом! — растерянно пробормотал я в ответ, — Ты когда приехал-то? Хоть бы чиркнул пару слов. Друг называется.
— Ладно Сань. Виноват. Признаю. Но там с этим у меня вообще была целая проблема. Родители до сих пор обижаются. Короче, к ужину ждем вас. Там все и расскажу.
Попрощавшись с Олегом, я тут же набрал свою Катьку и поделился новостью, предупредив, что вечером мы приглашены на прием в Германское посольство. На это, Катька иронично заметила, Что мне не стоит беспокоится, и что она мол, не посрамит меня перед немецкой фройлен.
А вечером, мы познакомились с Наташей. Это была высокая стройная шатенка, с зелеными изумрудными глазами. Очень Красивая и умная. С великолепными манерами и милым акцентом. Олег был на седьмом небе от счастья, ведь его Наташка решилась-таки оставить благополучную Европу, и ради своего возлюбленного, вернуться в Россию. И хотя в стране сейчас, многое вроде налаживалось, и быт понемногу уже не так пугал заезжих иностранцев, все же, Берлин, и наш, пусть и красивый город, сравнивать конечно не приходилось.
Но любовь это страшная сила. И кого она свяжет своими ласковыми путами, тому из них ой как трудно выбраться.
Олег долго рассказывал нам, как он устроился в одном из загородных кафе, где вечерами играл на гитаре с компанией таких же приезжих русских. Которые были рады чуть подзаработать, так как платили там довольно прилично. Познакомился он с ними благодаря Наташиному отцу. Он давно знал этих ребят, и считал их благонадежными товарищами.
— Днем конечно приходилось отсыпаться, — рассказывал мой друг, — но до вечерней программы я успевал довольно много. Так что к отъезду я обошел все достопримечательности Берлина. А там в ихних Европах, я вам скажу, есть на что поглядеть! И вообще. Германия очень благополучная страна. Как ни крути, а мы больше выглядим проигравшими в той войне.
Наташа, вначале слегка смущавшаяся, потом тоже много рассказывала. И чуть картавя, мило улыбаясь, поведала о том, как ее Олежка водил свою любовь по дорогим ресторанам, и обещал сделать ее царицей всея Руси. И что она согласилась вернуться на родину только с условием, что Олег даст ей закончить учебу. Поэтому они так долго задержались с отъездом.
Мы с Катькой слушали эту счастливую парочку, и я честно говоря им сильно завидовал.
Я много лет мечтал съездить в Европу, куда-нибудь во Францию или в Германию, но все эти мечты так и остались лишь грезами обычного Русского подростка. Мне тоже очень хотелось посмотреть, как живут в других странах. И как я понял из рассказа Олега, в Берлине было полно наших соотечественников, устроившихся там довольно хорошо.
Катька тоже весь вечер с большим интересом слушала немецкую фройлен Уральского разлива, и задавала много вопросов. Так что я понял. Она тоже не прочь была бы съездить куда-нибудь на родину Гете.
А под конец слегка затянувшегося ужина, Олег многозначительно взглянув на свою невесту, пригласил нас с Катей к ним на свадьбу.
Как выяснилось, они с Наташей решили долго не откладывать, и сочетаться, как только получиться приехать в Россию. И пусть сейчас зима, и вроде не время для новобрачных, они все же, назначили дату свадьбы на конец Января. То есть, уже через две недели.
Я хоть и ожидал чего-то подобного, был слегка ошарашен.
А когда мы стояли с моей подружкой у ее двери, (которую она открывала уже своим ключом, дабы не будить спящих родителей), Катька прощаясь сказала мне:
— Как они счастливы, ты видел? Я им даже завидую.
— Я тоже! — честно признался я, — Вот бы здорова, и нам так же побывать в Германии или в Париж к примеру, слетать.
Но Катька как-то странно глянув на меня, сказала:
— А я все же не тому завидую! — Затем обняв меня за шею, крепко поцеловала, и не прощаясь заскочила домой.
той зимой произошло еще одно событие. Мою Катьку стал настойчиво клеить наш Лешка Каналья.
И хотя я прекрасно был осведомлен о его непростом отношении к Катерине, все же после одного серьезного разговора, он вроде угомонился. Тогда мы столкнувшись с ним случайно на одной вечеринке, по просьбе Лешки отошли в сторонку (побеседовать). Разговор был коротким. И когда подвыпивший Каналья заявил мне, что как бы я мол, не пыжился, Катька будет его, я взяв его аккуратно за болевую точку на плече, чуть надавив сказал:
— Если ты хотя бы раз приблизишься к ней ближе чем на три метра, мне прийдется тебя искалечить.
Я не шутил. И Рыжий Лешка, вспотевший от болевого шока, поняв это, закивал:
— Ладно-ладно. Я пошутил.
После чего, действительно больше не подходил к Катьке ближе чем положено.
Но вот, спустя год с лишним, отец Лешки, подарил ему шикарный белый Chevrolet. Этот подарок видно лишил его последних капель совести. И хотя их семья давно уже переехала в новенький жилой куб в центре города, Каналья по-прежнему тусовался в нашем дворе.
Так вот, неделю тому, как рассказала мне чуть смурная Катька, Рыжий Лешка снова начал приставать к ней с грязными намеками. А в то время, за одну только возможность прокатиться на его новенькой иномарке, большинство наших девушек, чуть облегченного поведения, готовы были отдать все на свете. И мой заклятый друг, беззастенчиво пользовал их, похваляясь этим как сопливый пацан перед своими дружками.
И видно слегка подзабыв наш разговор, либо возомнив себя неотразимым Казановой, как-то на выходе со двора, перегородил дорогу моей Катьке. Но когда Катя игнорируя треп этого папенькиного сынка, попыталась обойти его транспортное средство, потерявший берега Каналья, выскочив из машины, схватил ее за руку, предлагая прокатиться за город.
К тому времени мы с Катькой встречались уже несколько лет, и вопрос самообороны я обсуждал не раз, показывая и отрабатывая с ней основные приемы защиты от таких вот захватов и прочих подобных посягательств. Так что оказавшийся неожиданно носом на грязном снегу, после четко проведенного Катей приема, Рыжий стал вести себя совсем не как джентльмен. Поскольку, дело происходило на виду у многих наших ребят, кто-то из толпы крикнул ему, что мол, Алекс когда узнает, то оторвет ему... Но по словам Катьки, этот герой дамских трусиков, ругаясь последними словами стал угрожать своими дружками, обещая все мыслимые кары (оборзевшему инженерскому сынку).
Так что, мне пришлось вновь побеседовать с этим оторванным молодым человеком. И беседа наша проходила уже в не столь дипломатичной атмосфере.
Завидев как-то во дворе его автомобиль, я спустившись, отыскал его в том самом подвале, который за прошедшие годы сильно преобразился. Там какие-то ушлые ребята открыли компьютерный салон, и стригли наших малолеток как баранов, сдирая за час игры немалые деньги.
При виде меня Лешка слегка взбледнул, а затем вдруг зашептал что-то на ухо стоявшему рядом, здоровенному Димке, служившему здесь заведующим дискетами, и по совместительству вышибалой. Однако Димка, прекрасно осведомленный, как в прочем и многие спортивные ребята нашего города, где мы с Олегом занимаемся, отмахнулся от него как от комара, и не глядя больше в мою сторону, сделал вид, что настраивает комп.
Перепуганный Каналья, еще постоял возле своего неудавшегося защитника, а потом, наконец набравшись смелости, вышел в след за мной, под вечереющее, пасмурное как мое настроение небо.
Я не стал все же калечить его. Но когда, после первой же плюхи, умывшись кровавыми соплями этот горе Донжуан запричитал нечто вроде: — 'Не надо! Пожалуйста! Я больше не буду!' Я просто силой воли остановил себя. И хотя кровь кипела, и хотелось по настоящему начистить физиономию этому трусу, я вспомнив ту злополучную ночь, когда не сдерживаясь едва не натворил беды, решил все же отпустить его, взяв еще раз клятву даже и не смотреть на мою Катьку.
С тех пор, я больше не видел его. Но по словам Кольки Серебрянникова, с которым мы поддерживали отношения, и который чувствовал себя моим должником, Лешка со своими дружками просто так не успокоится. Так что теперь мне стоило бы ходить оглядываясь.
Я конечно отнес это все на счет обычной Колькиной перестраховки, однако как оказалось впоследствии, напрасно.
И вот, настал тот злополучный вечер, а точнее ночь.
Мы с Катькой, тогда основательно подзадержались в новой Олежкиной квартире. Новоиспеченная чета Розумовских, Олег и Наталья, пригласили нас к себе на новоселье.
отметив свадьбу холодным январским днем, в достаточно узком кругу родных и самых близких друзей, наши молодожены задумали сразу же решить и жилищный вопрос. И так как в квартире родителей Олега, уже проживали Ольга с Геннадием, еще одну молодую семью данная жилплощадь вместить уже не могла. Так что, спустя месяц совместного проживания, Олег как глава семьи, поставил на семейном совете вопрос ребром. Результатом стало приобретение, на общими усилиями собранные деньги, новенькой двушки в соседнем микрорайоне. Квартира эта была еще в полусыром, нежилом состоянии, так что, нашим молодоженам пришлось раньше времени познакомиться с таким грозным и всесокрушающим словом 'Ремонт'. Но вот совместными усилиями, эта довольно уютная квартира, расположенная на седьмом этаже огромного подковообразного мастодонта, построенного по каким-то новым технологиям, и с какой-то непривычной планировкой, из полуфабриката, в который я попал в первый же день, превратилась в отличное семейное гнездышко. С довольно вместительной кухней, большей остекленной лоджией, и просторными светлыми комнатами. Я по просьбе Олега, а порой и из дружеского энтузиазма, не раз бывал здесь с рабочим визитом. И хотя строительными специальностями я владел так себе, успел в свое время нахвататься верхушек во время обустройства нашей дачи, все же, помощь была нужна часто, и я старался как мог.
Так что одним прекрасным Июньским днем, мы, самые близкие родственники и столь же близкие друзья, собрались, чтобы отметить новоселье.
Мы с Катькой, немного подумав и посоветовавшись с родителями, решили подарить им здоровенного такого, плюшевого зайца, А так же огромный Итальянский сервиз, на двенадцать персон. Слегка распотрошив при этом бюджет двух наших соседствующих семейств.
После всех поздравлений и дружеских объятий. После довольных Наташиных возгласов. А она не удержалась-таки, и раскрыв одну из четырех ярких коробок с сервизом, извлекла на свет великолепно оформленные, очень дорого выглядевшие тарелки, блюда и прочие салатницы. После короткой экскурсии по новой квартире, новоиспеченные хозяева пригласили нас за стол. Здесь конечно звучали длинные тосты и различные пожелания. Наталья Сергеевна растрогавшись до слез, напоминала детям, как важно ценить семейный очаг, и как нужно беречь его от всех злых ветров. А отец Наташи, простой русский мужик, прилетевший по такому случаю из Берлина, грозился забрать свою дочь обратно, если зять не будет каждое утро подавать ей кофе в постель. На что молодые весело припираясь со старшим поколением, отшучивались, намекая на весьма примечательный родительский пример, но при этом все же обещая быть паиньками. После великолепного десерта, мы наконец убрав лишнее со стола, под отлично сваренный кофе, долго беседовали на всевозможные темы, от деталей законченного наконец ремонта, до всяких там НЛО, бессмертия и прочих поисков смысла жизни.
Олег с Наташей, весь вечер радовали глаз своими довольными физиономиями. Да и мы с Катькой, (кстати, решившие осенью тоже пополнить ряды счастливых обладателей небольших золотых колечек, и фиолетового штампа в паспорте), были в отличном настроении. Радость дополняла и прекрасная погода за окном. Поэтому, после шумного застолья, мы всей немалой компанией вышли во двор под ясное звездное небо, дабы озарить его парочкой сотен новых рукотворных огней.
Салют тоже удался на славу. И огромный многоэтажный комплекс, почти целый час будоражили оглушительные хлопки, и озаряли яркие разноцветные вспышки. Поглядеть на это шоу вышли чуть ни все жители нового дома, и будто это у них сегодня праздник, радостно восклицали при каждом взрыве китайского фейерверка, рассыпающего в чистом летнем небе золотые, розовые, голубые и зеленые искры.
В общем вечер удался, и проводив наших молодоженов до двери, мы стали прощаться.
Нужно сказать, что в ту минуту, я словно предчувствуя что-то, долго обнимал своих друзей, хлопал по плечу Олега, желая им с Наташей всего самого наилучшего. Девочки наши расчувствовавшись, под конец даже прослезились, а когда я пожимая в последний раз крепкую мужскую ладонь, попросил:
— Олег. Не забывай меня пожалуйста!
Самый мой лучший друг на свете, лучший боец в области, победитель множества соревнований по восточным единоборствам, дважды мой спаситель, и отличный музыкант, заглянув мне в глаза сказал:
— Что бы ни случилось, Алекс. Я всегда буду помнить тебя! Ты стал мне роднее брата! — и тоже крепко обняв меня, а затем поцеловав в щечку мою Катьку, произнес знаменитую фразу: — Предлагаю дружить домами!
На что Наташа, как и полагалось, со смехом возразила:
— Пожалуй, лучше будем дружить семьями! Так?
Мы естественно с радостью приняли это предложение. И пожелав счастливым молодоженам приятной ночи, спустились в низ.
Здесь, во дворе, было пустынно и тихо. Немного постояв под звездами, мы неспешным прогулочным шагом направились домой. Олег с Наташей предлагали вызвать нам такси, пешком отсюда идти было довольно не близко, однако не сговариваясь, мы с Катькой решили все же прогуляться.
Ночь была великолепная. На небе виднелся тоненький серпик луны, а чистое, какое-то тропическое свечение и подмигивание ярких созвездий, просто завораживало.
Город спал. Редкие окна запозднившихся обывателей, одинокими маячками светились в бесконечной, уходящей за горизонт расческе притихших громадин. Освещаемых редкими фонарями, да столь же редкими, заплутавшими в ночи автомобилями.
Мы шли держась за руки, по пустым гулким тротуарам, и просто молчали, наслаждаясь тишиной, и непривычно свежим в нашем городе ночным воздухом.
'Да. Лето в этом году будет теплое. Можно было бы рвануть с Катькой куда-нибудь на природу. Пожить в лесу неделю другую. И Олежка приглашал не раз уже к ним на дачу съездить. Жаль, нет у меня, красивого белого коня, на которого я посадил бы мою принцессу, и умчал бы с ней в далекие дивные дали, лет эдак на тысячу. Скорее бы уже осень. Так хочется прижать к груди это милое создание. Не думая ни о чем. Как свою невесту. Как часть себя. Как единственное счастье'.
Катя словно почувствовав такие мои мысли, прижалась ко мне, а я обняв ее за талию, спросил:
— Не замерзла, Котенок?
— Так, немножко, — задумчиво ответила она, и почему-то добавила: — странная тишина. Тебе ни кажется? Такое-ощущение, что мы с тобой одни в целом мире. Даже сердце бьется как-то странно. Словно я чего-то боюсь, а чего не знаю.
