Божественные кошмары, или Живая легенда

— А у нас есть выход? — ответила резонным вопросом богиня, пожимая плечами. — Если Силы застукают нас в компании Разрушителя до его официального представления в качестве привлеченного к поиску субъекта, мало никому не покажется, а Рагана и вовсе могут убить на месте. Если же мы ухитримся прятать его все время, пока ищем Плетущего и найдем, потом доказать необходимость существования нашего приятеля будет затруднительно. Дело сделано, а благополучие исполнителя не существенно. Силы ведь никаких предварительных договоренностей не заключали. Понятие благодарности у них в корне отличается от божественного. Они, к примеру, могут счесть достойной наградой помощнику мученическую смерть, очищающую душу.

— Я за то, чтобы попробовать выторговать у них мою шкуру прямо сейчас! В ближайшие несколько десятков тысяч лет мученическая смерть даже ради очистки души до белоснежного цвета и образования крыльев в мои планы не входит, — тут же переменил мнение Разрушитель и, ухмыльнувшись, прибавил: — Я предпочту искупать вину, снова грешить и искупать заново. Так оно веселей будет!

— Значит, собираемся. Тогда один вопрос насчет метапласта. Как бы он в Лоуленде не испортился, — озадачился герцог.

— Я вчера вечером состав по справочнику просмотрел и кое-что прикинул, — вспомнил Лейм, на долю секунду отвлекшись от благоговейной молчаливой молитвы на божественный лик возлюбленной. — В Лоуленд пока брикеты перемещать не стоит, лучше сбрось в нейтральный Тихий Мир, там среда для материала безвредна. Я чуть позже еще пару расчетов технических проведу и уточню, можно ли хранить его в одном из твоих владений. Думаю, Лиган или Кависар должны подойти почти идеально.

— Отлично! Спасибо, друг! — Элегор вскочил из-за стола и умчался. Вслед за ним ушел Лейм, бросив на принцессу пылкий влюбленный взгляд, а Разрушитель остался. Он взял со стола последний бутерброд и сказал:

— У меня вещей нет. Я пока на кухне пошарю, не возражаете?

— Все, что отыщешь, — твое, — рассмеялась богиня.

— Только метапласт не жри, его герцог уже по всем дыркам рассовать успел, — ехидно посоветовал Джей, — а то окочуришься раньше запланированного или просрешься прямо в Храме, боюсь, такого даже иная логика Сил не снесет, кто ж нам тогда Плетущего искать будет?

— Сделать кучу в храме Сил Равновесия — перспектива, конечно, заманчивая, — со смешком согласился кан Раган, — вот только расплата за это удовольствие мне, боюсь, не по карману, посему метапласт, принц, можешь съесть сам! — и Разрушитель вышел, весело насвистывая.

— А онхам, — удивления в голосе Джея было больше, чем возмущения.

— А ты будто нет, — в тон переспросила Элия и поднялась.

— Задержись на секунду, — напряженно попросил принц.

Он соскочил с подоконника и подошел очень-очень близко к богине, навис над ней, почти притиснув к стене, продолжил нервически возбужденным голосом:

— Я хотел лишь уточнить, ты сняла все внутрисемейные запреты? — рука Джея скользнула к высокой груди под тонкой тканью футболки, а нога вдвинулась между ног принцессы, бедра принца прижались к телу богини, откровенно демонстрируя степень физического возбуждения мужчины.

Элия, не замахиваясь, ударила его по щеке. Принц лишь моргнул выцветшими до белесой голубизны крайнего возбуждения глазами и хрипло спросил:

— Это значит 'да'?

— Нет, это значит 'нет'! Отпусти, пока я не рассердилась, — обдав брата арктическим холодом, велела богиня, не делая, впрочем, попыток высвободиться, чтобы не показать своей слабости. В прямом поединке сил женщина неизбежно проиграла бы мужчине, а значит, следовало действовать на ином поле.

— Но ты же хочешь меня, я знаю! — возмутился мужчина, все-таки чуть отступив. — Почему какому-то сладкому мальчишке ты дала, а меня опять бьешь по морде?

— Блин, Джей, — досадливо нахмурилась принцесса, повторив вчерашнее словечко брата, приглянувшееся и Гору, — не стоит задавать вопроса, на который все равно не услышишь устроившего тебя ответа. Иди, собирайся, отношения потом будем выяснять, когда Плетущего отыщем.

— Это обещание? — хитро прищурился Бог Воров, окончательно выпуская принцессу из зажима.

— Скорее уж угроза, — усмехнулась Элия.

— Я обожаю, когда ты такая строгая, — восхитился принц, его настроение странным образом резко улучшилось, весело насвистывая, бог вышел с веранды.

Принцесса только покачала головой, удивляясь быстрым перепадам настроения Бога Игроков, и тоже отправилась собираться.

— Привет, Нита, — свист на секунду прервался и до богини донесся безразлично-бодрый голос Бога Воров, потом посвист возобновился и продолжил удаляться.

Элия наткнулась на таксистку в коридоре. Вид у нее, несмотря на безупречно сидящую униформу, был малость встрепанный после ночи и явственно огорченный. Причем это самое огорчение пришло только-только, еще не успев изгнать до конца выражение блаженной оторопи, по всему видно оставшейся с ночи, проведенной в доме.

— Вы уезжаете? — вместо 'здравствуйте', спросила она принцессу.

— Да, обстоятельства изменились, — расплывчато ответила та.

— Какие-то неприятности? Нужна помощь? — Нита встревожилась куда сильнее, чем наемный рабочий, которому угрожает потеря выгодных клиентов.

— О нет, не волнуйся, скорее напротив, но нам срочно нужно отправляться в дальнюю дорогу, — неожиданно терпеливо объяснила богиня. — Спасибо за помощь, Нита, и позвольте дать вам совет, не пытайтесь уверить себя в том, что влюбились в Джака. Пусть он чертовски талантливый художник, обаятельный парень и любовник, но непостоянен, как ветер, и столь же беспечен, крепкой привязанности не стоит. Хороший, даже очень хороший секс — это еще не любовь.

— Такого у меня ни с кем еще не было, хороший — слишком слабо сказано, — жалко улыбнулась Нита, чуть смутившись от откровенности темы и с неожиданной подозрительностью, впрочем, весьма обычной для особ женского пола, сводящих знакомства с братьями принцессы, жадно спросила. — Скажите, он, правда, ваш брат?

— Правда, — чуть сочувственно ответила Элия. — Поэтому я и могу судить справедливо, романтический флер глаз не застит. Будь он моим возлюбленным или супругом, я бы с тобой так спокойно не разговаривала. А теперь извини, мне нужно собрать вещи.

— Вас отвезти в аэропорт? — предложила таксистка.

— Нет, спасибо, мы будем исполнять частный заказ, и перемещение в нужную зону закрыто для посторонних, — покачала головой богиня, завершая разговор.

Больше она ничего для восстановления душевного спокойствия женщины, проведшей ночь с богом, сделать не могла. Любой мужчина из королевской семьи Лоуленда был способен оставить незаживающую рану на сердце мимолетной возлюбленной. На утешение каждой страдающей особы у принцессы просто не хватило бы времени, даже если бы она оставила все другие заботы и целиком посвятила себя благотворительности. И вообще, заботиться о чужих любовницах казалось Элии не слишком справедливым, ведь братья, к примеру, никогда не стремились утешать ее брошенных любовников. А может быть, где-то в глубине сердца признавалась себе богиня, она самую капельку ревновала родственников к их возлюбленным.

Элегор, несмотря на самый объемный и тяжелый багаж (что само по себе было нонсенсом, ибо бог предпочитал по возможности путешествовать налегке), собрался первым. Оставив вещи на веранде, мужчина вышел на крыльцо, желая проститься с Симганом на свой лад. От того, что грозило стать дорогим сердцу, герцог привык уходить, не оглядываясь, так было проще, но закрытый урбо-мир к таковым объектам не относился, поэтому Элегор с легким сердцем глазел в последний раз на остриженный, как заключенный-новичок, газон перед домом.

— Чуток грустно, — заметил Разрушитель, жуя кусок колбасы, пахнущей не только мясом и специями, а еще кучей несъедобных веществ. Почему-то с продуктами в урбо-мирах, даже с банальными овощами или фруктами, так было всегда. И как только люди умудрялись их испоганить?

— Грустно? Ты о визите к Силам, или...? — не понял Элегор.

— Или. Я об уходе с Симгана, — пояснил Ральд.

— Тебе так понравился этот мир? — удивление герцога было непритворным. Нет, конечно, вкусы у всех разные, вот Лейм, к примеру, техно-миры вообще любит, а от того, что нравится ему, Элегору, народ вообще шарахается с криками, но чтобы какому-то богу мог прийтись по душе замкнутый урбо-мир?

— Мир, конечно, дерьмо, — признал Разрушитель и прибавил загадочную фразу. — Только здесь проще жить.

— День добрый! — хлопнула дверь, и из своей половины дома почти выбежал задыхающийся от волнения Борт Мапин.

— Ну, если вы так говорите, — хмыкнул Элегор, с любопытством отмечая странное состояние человека. Вздыбленные волосы, лихорадочно поблескивающая влага в глазах, малость трясущийся подбородок.

— Говорю! Говорю! — заулыбался Борт, почти подбегая к крыльцу. — Представляете, молодые люди, мне только что из Милего звонили! Сын! Он на следующей неделе тест-контроль на тягу к золотой пыли проходить будет, уверен, что выдержит, и его домой отпустят для начала на несколько дней, а потом и вовсе, только на учете оставят! Вот счастье-то! Вот радость!... — кажется, человек еле сдерживался, чтобы не пуститься в пляс или не кинуться на шею к собеседникам.

— Ага! — согласился Элегор. — Кстати, мы сегодня отбываем, вам удобней сына встречать будет!

— Но ведь вы за сезон заплатили, — растерялся Борт.

— Ничего не поделаешь, срочный и выгодный контракт в другом месте, — с беспечностью шалопая, никогда не считавшего каждой монетки, пожал плечами герцог. — А заплаченное пусть у вас остается, вдруг мы когда нагрянуть к вам надумаем!

— Буду только рад, ваш приезд мне такую удачу принес! — заулыбался хозяин и напоследок все-таки порывисто обнял герцога и Ральда, а распрощавшись с гостями, заспешил в дом. До возвращения сына ему нужно было сделать еще кучу дел.

— Вот об этом я и говорил, — грустно кивнул вслед человеку кан Раган.

— О чем? — не понял Элегор.

— Здесь меня не боятся даже люди, не чуют угрозы, — терпеливо и малость недоуменно объяснил Ральд.

— А чего тебя бояться? — удивился в свою очередь герцог.

— Я же Разрушитель, угроза Вселенскому Равновесию, Тварь и Монстр, не имеющий права существовать. Людишки и им подобные, как только завидят меня, со всех ног прочь бросаются, бабы и дети ревмя ревут, а мужики тоже от ужаса трясутся или исподтишка прикончить пытаются. С богами, впрочем, не легче, тоже шарахаются от страха или на бой норовят вызвать, — с язвительным отчаяньем изгоя-одиночки заявил Раган.

— Насчет людей не скажу, а только в Лоуленде никто из богов от тебяшарахаться не будет, и не такими тварями пуганы, — взъерошив волосы, рассудил Элегор. — Вон у Элии в дружках сам Повелитель Межуровнья ходит, и ничего, когда он на бал является, придворные с воплями не разбегаются. Нет, поначалу, конечно, пугались до усрачки, а теперь привыкли. Наверное, если б мы от каждого ужасного бога шарахались, то не только друзей не водили, а и в зеркало бы смотреть перестали. Один Нрэн со своим мечищем чего стоит, — в голосе герцога прозвучала законная гордость за государственное достояние. — Так что, можно сказать, иммунитет у нас к ужасу, поэтому пугать народ тебе где-нибудь в других местах придется.

— Ты серьезно?! — в голосе Разрушителя прозвучала несмелая надежда.

— А-то, — почти смутился Лиенский. — Главное, нам тебя от Сил Равновесия отмазать! Тут на Элию первая надежда, она стерва хитраяи всегда добивается того, чего нужно. И мужиками, и Силами крутит, как хочет, так что, думаю, у нее все получится.

— Мальчики, вы тут остаетесь или с нами? — ехидно уточнила из дверей 'хитрая стерва'.

— Только попробуй оставить! — моментально возмутился Элегор, подлетая с крыльца.

— А без меня вам в Храм вообще тащиться незачем, — заметил Разрушитель, сбрасывая веревочку от колбасы и защитную шкурку в траву у крыльца.

Компания вновь собралась на веранде, сразу ставшей маленькой и тесной от количества сваленных на каждом свободном участке пола сумок, пакетов и упаковок с метапластом. Объединенная кругом сила богов заставила заклятье телепортации объектов сработать в считанные секунды с замечательной точностью. Во всяком случае, никакого сбоя в настройках Элия не ощутила и потому понадеялась по возвращении застать в личных покоях собственный багаж, а не превратившийся в нечто невообразимое метапласт, перемешавшийся с футболками Джея. Ну, метапласт еще ладно, а вот футболки могли бы отрицательно сказаться на нравственности пажей богини, вздумай мальчики разобрать вещи.

Глава 14. Аудиенция

— А как мы в Храм попадем? — сподобился поинтересоватьсяРазрушитель. — Вы ведь не Служители Равновесия?

— Не Служители, — поспешила согласиться богиня, пока спровоцированный молчанием преступник не учинит чего-нибудь возмутительного. — Но Силы даровали мне право прохода в Храм. Я окружу вас защитой и перенесу ко входу, останетесь на ступенях, пока я скажу Силам несколько слов. Ничего не трогайте, ни во что не вмешивайтесь, никуда не уходите, не вздумайте никого задирать.

— Хорошо, нянюшка, — с показной покорностью кивнул Элегор, и мужчины засмеялись.

— Я серьезно, — предупредила богиня, не поведя и бровью в сторону насмешника. — В Храм приходят разные личности с разных Уровней. И многие из них смогут ощутить неуместность вашего присутствия. Не стоит давать повода для разбирательств. Я постараюсь переговорить с Силами Равновесия как можно быстрее.

— Мы поняли, любимая, — спокойно ответил Лейм.

— Превосходно, — заключила Элия и, достав из кармана монетку, подкинула ее вверх, пространство раздалось, открывая проход.

Серый туман охватил группу богов, перенося в иное измерение. Процесс перемещения магией принцессы Элии — спокойное, почти незаметное воздействие — совсем не походил на тот же вид магии, используемый, к примеру, Элегором и подобный штормовому ветру, играючи вырывающему с корнем вековые деревья. Когда дымка рассеялась, компания смогла восстановить частичную ориентацию в пространстве. Они находились на широких и серых каменных ступенях, уходящих в бесконечность как вверх, так и вниз, справа и слева же сплошной стеной высились горные пики из категории 'смерть скалолаза'. Протяженность лестницы точному определению не поддавалась, ибо очертания ее, в отличие от гор, скрывались в неизменном призрачном тумане, неестественного происхождения. Сильный ветер, пронизывающий насквозь, не мог отхватить и клока белесого покрывала. Вероятно, его наличие носило не чисто маскировочный, а глубоко философский смысл, призванный наглядно продемонстрировать символическую составляющую модели жизненного пути (ветер и длина лестницы тоже являлись компонентами представления) и внушить посетителям Храма Равновесия благоговение пред могуществом Сил.

Одновременно с перемещением Элия поменяла одежду спутников на более соответствующую торжественности момента и климатическим условиям высокогорья. Конечно, обычаи и поведение созданий плоти по определению были чужды Силам, однако бесконечно долгое взаимодействие с живыми привело к образованию у них некоторого подобия норм этикета.