Волк. Рождение.

— Наёмники уйдут в рудник. Спрячутся пока в штольне. Когда начнётся — по сигналу рога ударите во фланг.

Капитан солдат кивает. Нормально. Не особо опасно. А основной удар примут на себя сервы, к которым он по привычке относится свысока.

— Дож, тебе следующее: возьмёшь пять, нет, шесть сотен. Поставишь перед развилкой. Вот здесь...

Я черчу ногтем, где именно. Парень кивает. Спокойно и деловито, как всё, что он делает.

— Прикажешь ополченцам одеть поверх кольчуг рабочие рубахи. Пусть вскроют склад рудника и возьмут их там. Чтобы графские вояки не насторожились раньше времени. А то увидят латы — ещё испугаются. У кого есть возможность — взять дрова и поленья, мол, с дубинами вышли.

Дож неожиданно улыбается. Идея ему нравится. Противник подумает, что сейчас будет весёлая резня безоружных сиволапых смердов, а перед ним оказываются закованные в броню, вооружённые до зубов латники. И — правильный строй, непобедимый никем.

— Я вместе с конными спрячусь здесь.

Нас мало. Как я уже говорил, всего сотня. Зато она умеет построить настоящий клин и ударить им в любую толпу, нанизывая на копья врага. Отработано всё до автоматизма. Это будет резерв. Мобильный. Если что-то пойдёт не так. И — сможет сыграть роль загонщиков, не давая опомниться беглецам, которые попадут на обед к волчатам...

— Двести человек оставить в лагере. Остаются ты, ты, и ты...

Указываю на троих командиров. Они хмурятся, но я объясняю, почему:

— Вы пойдёте в дело ночью. Когда остальные будут отдыхать. И задачу свою узнаете после битвы. Так что вам — спать, спать, и спать. Ясно?

Лица светлеют. Они догадываются, что им предстоит. И хорошо. Не надо будет лишних слов. А предстоит им настоящий рейд. После битвы, в ночь, на лошадях, которых возьмут в бою, да на тех, что к утру должны прийти с горных пастбищ, рвануть вперёд, опережая всех гонцов, миновать Саль, оседлать дорогу из Эстори. Построить в узком месте засеку, и держать, держать, и держать её изо всех сил, дожидаясь подмоги. Остаётся ещё триста человек. Это те, кто будет прятаться за насыпью, создавая иллюзию, что нас на самом деле меньше. И в нужный момент они выйдут и ударят... Вроде всё.

— Всем всё понятно?

Спрашиваю я. Люди дружно гудят — да.

— Вот и хорошо. Сейчас — разошлись по своим местам. И отдыхать. Завтра мне все будут нужны свежие и отдохнувшие. И будем воевать.

Народ выходит. Молча. Никаких обсуждений за стенами шатра, никаких лишних разговоров. Это приказ и привычка. То, что нужно будет знать воинам — до них доведут перед боем. А что им знать не положено, так чтобы даже краем уха не услышали. Незачем. А от попадания в плен никто не застрахован... Я ем — пока шёл совет успели приготовить пищу. Запиваю травяным сбором. Вино и прочее спиртное в походе строго запрещено. Очень строго! Закончив трапезу, выхожу из шатра, подхожу к привязанному рядом к столбу на длинной верёвке Вороному. Тот тихо ржёт, тыкаясь в меня мордой, и я скармливаю ему ржаную горбушку, густо посыпанную солью. Мягкие тёплые губы ласково трогают в мою ладонь. Конь ведь тоже чует, что завтра будет жарко. 'Лишь бы не было дождя!' Мелькает мысль. Но небо чистое. Не должно. Да и Высочайший на нашей стороне, потому что мы защищаем свои очаги и своих близких. Лагерь давно разбит. Ровные ряды тёплых палаток выстроились большим кругом, где в центре — мой шатёр и вокруг него поменьше, моих ближних командиров. Смотрю на усыпанное звёздами небо. Это война. Не первая в моей жизни. Их даже сравнивать смешно. Но кто недооценивает противника, всегда проигрывает. Кто знает, какой сюрприз способен приподнести дель Лари? Завтра узнаем...